– …Вот такое нам предстоит дело, братцы, – рассказывал Лешка, прихлёбывая травяной взвар из большой глиняной кружки. – И отказаться от него я никак не мог. Это с виду наш полковник душка разлюбезная, а внутри во-от такой у него волчище сидит, – и он сжал кулаки. – Во-от так он сейчас нас всех держит, попробуй только не согласиться, даже представить себе не хочу, что со всей нашей командой тогда станется. Да и дело действительно важное, не могу я вам про всё рассказывать, простите, военная тайна, но много жизней солдатских мы можем сберечь, если оно у нас выгорит.

– Ну что уж тогда говорить, – вздохнул Макарович. – Надо так надо, чай, сдюжим, вашбродь, не впервой ведь уж у судьбы да на мушке скакать. Спасибо, что рассказываете нам, у других как, ать-два, лево, право, сесть, встать! Мы-то служивые, люди подневольные, поди.

– Но, но, у нас тут особая команда, – покачал головой Лёшка. – Каждый должен знать, для чего и куда он идёт, иначе добра не будет. Болванчики нам тут не нужны!

– Всё верно, Ляксей Петрович, с разумом и с хотением оно куда как лучше любое дело ладить, – подтвердил Тимофей. – А мы уж постараемся. Вон и Сергуню с Васькой, почитай, что уже выручили, даже ещё его и не начав по сути. Хорошо!

– Это да-а, – одобрительно заговорили унтера. – Теперяча ужо вся команда у нас в сборе!

– Ну, тогда что, тогда мы опять идём к тебе в гости, – улыбнулся подпоручик Живану. – Давно что-то мы в Сербии не были! – И все егеря весело рассмеялись.

Три дня после встречи с Потёмкиным были наполнены непрерывной суетой сборов. Выход предстоял очень долгий, нужно было пройти три сотни вёрст в один конец и столько же их обратно. И всё это по пересечённой местности, зимой. На своих плечах предстояло нести массу поклажи в виде походного пайка, боеприпасов и всего походного снаряжения. Опыт таких переходов у команды уже имелся, но ни один из них ранее не был таким долгим. Нужно было учесть все мелочи, чтобы они не помешали в пути. По питанию, после высадки на берег можно будет с собой утащить провианта на две недели, благо, в холод он не испортится, но вот потом всё равно придётся его докупать. Боеприпасы, кроме двойной нормы для каждого, предстояло нести ещё и дополнительным весом. Алексей решил помимо всего прочего взять с собой три фугаса, запас пороха и огнепроводный шнур. Патроны были накручены с новыми, уже испытанными и пристрелянными каждым егерем пулями. Готовили, как обычно, белые маскировочные балахоны, нижние и верхние пологи, котелки и прочее снаряжение. Была мысль поставить людей на лыжи, но нужной подготовки и самих лыж не было, да и снежный покров в равнинной Сербии не должен был быть большим. Лазар и Велько уверили, что редко когда снега бывает больше чем по колено, в горах да, там и по појас, сандук (пояс, грудь) он может лежать. А вот морозы в январе, конечно, очень сильные, до смерти заколеть можно!

– Ну-ну, – усмехнулся неразговорчивый помор Савва, – морозы! У вас птицы на лету от стужи ледяными вниз падают? – И он вновь продолжил подшивать свой овчинный полушубок.

Четвёртого января, рано утром, ещё затемно, в сторону Журжи вышел верховой отряд. В сопровождении сотни из третьего донского полка следовало сорок два всадника в белых балахонах, с капюшонами, натянутыми поверх овчинных полушубков. У каждого из них на головах были надеты белые лохматые папахи. У тридцати шести с их левого бока были нашиты волчьи хвосты.

Балканский рейд начался!