В период Реставрации Лондон прошел через так называемый малый ледниковый период (конечно, названный так гораздо позже). Среднегодовая температура снизилась на два градуса, и для борьбы с холодом импортировалось много угля. Темза была шире и текла медленнее, чем сегодня; старый Лондонский мост был почти что дамбой. Поэтому река регулярно замерзала. Зимой 1683/84 года Темза была покрыта льдом целых полтора месяца, что позволило провести знаменитую «морозную ярмарку». От Темпла до Лондонского моста на льду реки была построена целая улица из временных лавок, вдоль которых ездили экипажи.

Атмосферу праздника зафиксировал Ивлин. Посетителей ожидали «будки, где жарили мясо… катание на санях и на коньках, травля быков, конные бега и скачки, кукольные представления и фарсы, поварни, пивные и прочие злачные места, так что все это казалось какой-то вакханалией». Король и королева вгрызались в жареного быка неподалеку от Уайтхолла. Впрочем, не все было так радужно: «Немало охотничьих угодий было сведено, а топливо всех видов настолько подорожало, что пришлось собирать значительные средства, чтобы бедняки не померли от холода… Лондон, где из-за слишком холодного воздуха дым плохо поднимался вверх, был настолько наполнен сажистыми испарениями каменного угля, что едва можно было дышать».

Столица Карла начинала отчасти терять лоск, приобретенный в начале Реставрации. Король все чаще ссорился с парламентом по вопросу финансирования своих величественных строительных проектов. Слухи о том, что король – тайный католик, подогревались тем, что католиком, соблюдавшим все ритуалы, был его брат и наследник Яков, герцог Йоркский. Парламенту это решительно не нравилось, что в 1682 году привело к открытому кризису в вопросе о престолонаследии, и Сити в целом принял сторону парламента. Да, Лондон был в восторге от Реставрации и отнюдь не желал новой гражданской войны. Однако среди жителей города твердо утвердился протестантизм, и возвращаться к католической монархии они не желали.

Разъяренный Карл ответил беспрецедентным шагом – отменой королевских хартий, дарованных гильдиям Сити, а затем и хартии, дарованной самой Корпорации лондонского Сити, то есть независимой муниципальной администрации. Когда это решение дошло до суда, лоялисты-судьи приняли сторону короля. Лорд главный судья Джеффрис отметил, что «король Англии является тем самым и королем Лондона». Столица, по его словам, «не более чем очень большая деревня». Подобных выражений олдермены Сити прежде не слыхивали.

В 1685 году король Франции Людовик XIV отменил Нантский эдикт одного из своих предшественников, толерантного к протестантам Генриха IV. За этим отголоском Варфоломеевской ночи последовал новый массовый исход гугенотов в Лондон. Многие из иммигрантов, ютившихся во французских кварталах Сохо и Спиталфилдса, рассказывали жуткие истории о притеснениях, которым они подвергались на родине. В том же году Карл II скончался, и на престол взошел католик Яков II (1685–1688). Он не сделал ничего, чтобы успокоить общество относительно своих симпатий. Он оказывал покровительство католикам, продвигая их на главные должности в правительстве, армии, государственных учреждениях и Оксфордском университете. Казалось, что он полностью принял сторону французских притеснителей.

Яков не имел ни такта, ни харизмы своего брата. После того как король женился вторым браком на католичке Марии Моденской, его положение быстро стало неустойчивым. Хотя он мог положиться на некоторых католиков, поддерживавших его в некоторых частях Сити, в целом англичане готовы были терпеть его власть только потому, что наследница престола, его дочь Мария Стюарт, была воспитана в протестантизме и выдана замуж за протестанта, героя франко-голландских войн Вильгельма Оранского. Однако спокойная жизнь закончилась, когда в 1688 году вторая жена Якова родила сына, сменившего Марию в качестве наследника престола. Перспектива получить католическую династию и союз с французским благодетелем Якова Людовиком XIV, воевавшим с Вильгельмом Оранским, переполнила чашу терпения Лондона.

Англия воевала с Голландией в 1650-х и 1660-х годах, но та война была прежде всего торговой и велась на море. Большинство англичан испытывали симпатию к голландцам, на протяжении большей части уходившего века сражавшимся против воинствующего католицизма. В конце эпохи Реставрации в Лондоне была мода уже на все голландское, а не французское. Дворец Кью был известен как Голландский дом. Среди лондонских портретистов царили выходцы из Голландии Питер Лели и Годфри Кнеллер, а Ян Кип и Леонард Кнейф поставляли аристократам эффектные панорамные виды их сельских усадеб. Англия естественным образом искала помощи в политических треволнениях за Северным морем, а не за Ла-Маншем.