Глава 2
Петля сжимается, ротация, а я ищу оруженосца
Со времени нашего посещения кор Равура прошло два дня. Надо признаться страху на меня нагнал старик. Местных жителей нельзя считать тупыми в деле убийства себе подобных, тут они и современных жителей Земли могут многому научить. Так же не надо считать, что в королевстве Скаген совсем не работают законы и что тут бандитский беспредел девяностых. Тут все сложнее и тоньше. Вольницы конечно хватает, но за некоторую, вроде ерунду, тут можно «неплохо отхватить» от всех группировок дворян.
Для примера, Равур подтвердил мое предположение, что до воина в сюрко короля сложнее докопаться. При действительно серьезных замесах, никто конечно, не будет смотреть на герб твоей униформы, но из-за ерунды вызвать на дуэль слишком напряжно.
Есть правда в этом негласном, неписаном правиле исключение, о мести по кровной вражде, тут за такое и на короля «ложат с прибором». В остальном, на время ношения сюрко короля, я от бретёров защищен.
К тому же, герб химеры — пса с рыбьим хвостом вместо головы, меня не спасет от нападков всякой черни и наемников, золото все риски перекроет, а репутационные потери им не грозят. Другое дело, а зачем платить много, если можно более простыми и привычными способами все решить?
Старик Равур меня успокоил, что до определенного времени меня будут пытаться убить обычными способами, зачем убийцам переплачивать в два-три раза дороже, если можно за обычную цену меня успокоить.
Эти два старых мудака даже поспорили на меня, сколько мне удастся прожить. Совсем моего присутствия не стеснялись, ущлепки! Антеро на меня поставил десятку золотом, что я месяц протяну. После подумав, добавил новый спор еще на пятерку, что я два месяца протяну! Вот и вся вера в меня моего отморозка!
Это он мне еще польстил, по словам Равура. Эта развалина считает, что я протяну около двух недель, максимум три, но никак не месяц. Это я ему случайно такую пищу для размышления подкинул, рассказав о словах моего десятника, передавшего, что мной интересуются…
* * *
Когда мы ехали от кор Равура, Антеро мне сказал, что глупо упускать возможность заработать. Он меня лучше знает и уверен, что я всех еще «не раз обламаю».
После этих слов я на него даже обижаться перестал. Сам я, если подумать и вспомнить, не лучше. Помниться я спорил на исход дуэлей с Антеро. В первый раз у меня вообще был беспроигрышный вариант. Я тогда думал просто, победит мой дегенерат и я срублю денег, а умрет дегенерат, то я сбегу пока мне язык не отрезали «за базар». От того что за мной помимо десятка воинов, побежит еще тот кому я проспорил все равно «погоды не делало».
По ходу Антеро перенял у меня некоторые моменты беспроигрышных вариантов. Все равно, ему не служить королю, если я сдохну, а так, хоть по деньгам поднимется…
Через два дня после посещения Равура произошло событие которое прозвучало уже не тревожным звоночком, а первым звоном колокола. Нас Антеро вызвали к сотнику, к кору Гижеку. Гижек пытался сгладить неловкий момент, угостил вином, но от этого новость не стала более благозвучной.
Нас с Антеро временно разделяют по разным сотням. Тут такое не принято, разделять бывшего наставника и его подопечного, но вдруг неожиданно произошел форс-мажор, несколько человек в девятой сотне заболели. Так сказать, им в усиление временно отправляют меня.
Всем нам троим, не надо было объяснять причины, таких кадровых перестановок. Мы с Антеро ожидали в ближайшие время всяких подлянок, и эта вроде мелочь, вполне в духе власть имущих и тугого кошелька. Гижек после моего глупого признания о моем самозванстве тоже что-то начал понимать. Не знаю, что он понял, но наверняка он не дебил и понимает, что моя фигура замешана в политике пограничья.
Указ спустился сверху. Тысячник, «лощеный пиз…з» просто поставил в известность кор-сэ́ Загра, что надо временно усилить девятую сотню и о чудо даже назвал конкретные имена в усиления. Для бального плясуна, что формально по бумагам управляет тысячей, знать поименно кого-то в тысяче, поменьше мере странно.
Ну как же! Всего-то делов, дать увольнительные кому-то в девятой сотне и под этим соусом вызвать подкрепление. Меня и еще нескольких человек, чтобы не было заметно мое убийство. Убить одного переведенного, и убить одного из нескольких переведенных, это разные вещи. Смерть одного среди нескольких переведенных это случайность. Смерть единственного переведенного это конкретный маркер что был заказ.
К слову сказать, девятая сотня это почти отбросы тысячи. Тут такая градация, что первая сотня в тысяче лучше второй, вторая лучше третьей и так далее. Десятник первой сотни выше по званию десятника второй сотни и так далее. Тоже самое касается и тысяч.
* * *
Гижек что-то вешал, что мое понижение это временно, что формально он мой командир, а я временно откомандирован. Он дурак или претворяется?!
Тут дело вовсе не в понижении. Цель разлучить меня с Антеро, довесок ко мне бродяги, лишний неучтенный фактор, от которого лучше избавиться перед операцией.
К тому же девятая сотня это не пятая. Пятая частично патрулирует Шакшу и частично на обороне Холма, а девятая сотня патрулирует ворота между Шакшей и Скотным двором и сам Скотный двор.
Скотный двор это уже не место проживания дворян, а постоянная текучка торговцев, наемников, черни. Скажем так, более криминогенный район. Об этом городе я могу много что рассказать, все таки тут живу, правда почти у самих ворот в Шакшу, где намного спокойнее.
— Насколько меня переводят? — неожиданно для себя я услышал свой голос на новость от Гижека.
— На неделю… Две… — запнувшись кор Гижек добавил, показав что ничего не решает. — Три… Пока не выздоровеют… Через месяц по закону больных комиссуют, так что это самый большой срок…
Угу! Так я и поверил! Если я протяну месяц, то что-то новое придумают, а мне этот месяц еще протянуть надо…
* * *
Жизнь вильнула задом. После визита к Гижеку, новой неприятной новостью стало то, что мой выходной заканчивается тут же, а не через день. Нас с бродягой еще и в разные смены поставили. Он в дневную, а я в ночную и наоборот. Иди теперь на службу не выспавшимся. Мелочь, а неприятно.
Хотя какая мелочь?! У нас теперь разные периоды бодрствования и сна, даже вне службы на выходных, которые тоже не совпадают. Сомнительно, что мы теперь будем вместе. Как там у римлян?! «Разделяй и властвуй».
— Иди. — вместо напутствия провожая меня на службу выдавил из себя мой отморозок. — Помни, я на тебя поставил!
Ну, спасибо! Напомнил. Такую злость во мне пробудил. Ну уроды, я конечно не могу с вами рассчитаться, но назло вам буду жить.
* * *
О дальнейшей рутине рассказу по касательной, не стоит это болото подробного пересказа.
Я постепенно вхожу в новый распорядок дня. Десятник у меня попался явная крыса и стукачок. Десятник девятой сотни, седьмого десятка Катэ. Да именно Катэ без всяких «кор». Катэ! Что за имечко то?! Катька!
Десяток тоже как на подбор, вечно бухие или под хмельком парни. Хотя тут наверное я наговариваю от раздражения. Сам не ангел, а от нервов мне сейчас в любой тени мерещится убийца.
Десяток стоит на страже ворот между Шакшей и Скотным двором, изредка патрулируем улицы ночного города.
Катэ, «коленвал ему с проворотом в зад», на второй день знакомства с ним, в дневной страже сказал, чтобы я не носил сюрко с гербом короля в свободное время, типа не по уставу. Катэ это не Юдус, что вошел в мое положение и подсказал как минимизировать риски.
Одно хоть радует, до места караула мне теперь добираться всего ничего.
Теперь «травану» о моих предосторожностях. Сразу после ночной смены, на которую я попал как только распрощался с Гижеком, я начал страховаться.
Страховка?! Ну как вам это объяснить, интуиция. Держусь центральных улиц даже если кто-то там подвывает в подворотне сексапильным, женским голоском что ее насилуют. Наивные, так я и повелся на «замануху». Ну, а если и в самом деле было насилие, то сори барышня, я тоже жить хочу. Тебе что, отряхнулась, слезки утерла и дальше пошла, а мне «пропустить вспышку», значит умереть.
Эй! Вы там, не войте романтичные барышни и прыщавые мальчики! Вступался я уже в этом мире за изнасилованную девочку, чуть сам не подох. Мой лимит благородства исчерпан с тех пор, как на меня начали серьезную охоту. Дворян полна столица и что я самый рыжий, влезать во все «кипиши»?!
Еще раз! Самые духовитые, что вы тут «предьявы» мне строите?! Сходите что ли в армию, там от какой дури быстро отучают. Смешно сказать, я три года до армии не матерился, отучил меня подзатыльниками батюшка в церкви, а точнее под церковью. В армии не прошло и восьми месяцев, как я опять начал материться, что рекорд — обычно те кто считают себя интеллигентами начинают материться спустя месяц. Что тут сказать: «Кто в армии служил, тот в цирке не смеется»…
Еще одним элементом моей страховки стало сворованное на рынке стекло.
Да, даже не начинайте! Тут все бутылки из глины, а стекло вещь дефицитная. Как своровал не буду трещать, сделал и все тут.
Любители шпионских погонь наверное подумали, что я сделал себе зеркало и стал подсвечивать себе за спину. Ну, так то, эти любители шпиономании не так и не правы, с поправкой что тут вместо зеркал используют мелкие, медные пластины, начищенные до блеска.
Опять сознаюсь, такое вот женское зеркальце я стянул у хозяйки дома в котором мы арендуем комнаты. Антеро ее огуливал в меру его старческих сил, а я покопался в её ненужном имуществе. Потом она долго искало свое зеркальце по всему дому, а я с невинной рожей помогал ей в поисках. А вот не надо разбрасываться вещами!
Да, и еще, посмеюсь немного. Антеро, Дон Жуан доморощенный, ей зеркальце купил на следующий день. Совсем в последние время крыша у него поехала, подкаты бабам начал делать, хотя итак все на мази.
Впрочем, вдова с собственной жилплощадью в столице, это он хорошо подсуетился. В случае моей смерти у него есть запасной аэродром…
Стекло мне нужно совсем для другого. Скупил десяток куриных яиц. Часть пошла на яичницу. В шести оставшихся я проколол костяной иглой маленькие дырочки и вылил содержимое яиц. Внутрь засыпал смесь мелкого толченого стекла вперемешку с такой же толченой солью. Пришлось отдельно докупать кусок кожи и кроить себе маленькую сумочку под форму яиц, для переноски боеприпасов. Больше трех яиц за раз в сумочку не помешается, но мне и этого хватит при напрягах.
Для тех, кому не доперло. Яйцо в глаза, и больше ничего от жизни человеку не надо. Некоторые воры носили в карманах соль для того чтобы при опасности кидать ее в глаза. По-моему, они извращенцы или я не знаю какой-то хитрости при переноски соли в карманах.
В армии для «косяков», которые любили совать руки в карманы, эти карманы набивали песком и зашивали. После пробежек такие гематомы образовывались, что как они вообще ходили, непонятно. Для повторных залетных «косяков» эти карманы уже зашивали солью.
Надо ли пояснять что соль и стекло в глаза это хороший стопор для нападающего.
Если найдется такая скотина, что начнет заявлять, что я не имею чести и не следую кодексу Бусидо или романтичным, розовым представлениям о рыцарях, то я вас успокою. Меня тоже все без всяких правил будут резать. Это жизнь, а не сопливая романтика.
* * *
Отдельно расскажу о своем поиске оруженосца. Тут двумя словами обойтись не получится.
А на хрена мне оруженосец?!
Так-то он мне не нужен, но этот дополнительная страховка. Так сказать следит за тылом, ну и на посылках полезен.
Как я понял, с оруженосцами у всех в тысяче проблемы. Оруженосец, оказывается, сильно повышает статус рыцаря в службе короля. По штату они должны быть у всех, а на практике не в каждой сотне есть несколько оруженосцев.
Поясню. Кому такая придурь в голову придет, идти в оруженосцы к служивым?! Служивые, конечно не безземельные, но тоже не велик ранг. Нет, ну конечно бывают перспективные по родословной воины или по договоренности между домами дают в оруженосцы ненужного сына, но это исключения из практики.
Я как всегда решил пойти другим путем…
* * *
Что такое рынок на Скотном дворе? Это нечто непередаваемое. Попытаюсь набросать основные штрихи восприятия.
Вонь; звуки мычащих коров; гавно на утрамбованной земле по названию улица; постоянный крик торговцев; крики держи вора; как не странно запах чеснока и лука; бренчание по струнам каких-то придурков, которым «медведь на ухо наступил»; балаган от каких-то заезжих гастролеров; и запах специй…
Я в сюрко короля еду на Колбаске.
Так плевать на Катьку! Ну будет словесный выговор, ну настучит, но мне моя жизнь дороже.
Совсем в глушь рынка не суюсь. Опасаюсь. А в глуши, есть на что посмотреть.
В Скотном дворе торгуют не только убитой и пока еще живой скотиной, но и людьми.
Именно людьми. И не пытайтесь меня подловить на словах, что рабства в королевстве Скаген нет. Это не рабство, а долговое рабство. Все-таки есть разница. Никто тебя не просил брать кредит, не просил продавать своего ребенка за миску еды. Формально долговые рабы имеют права, а на практике как повезет.
Ценителям напомню о святоче философии Аристотеле, отце наук. Что там потомственный аристократ из династии врачей говорил о рабах?! Не помните?
Огрубляю, сведу его речь: «к святой простоте русской речи» «Раб сам выбирает свою судьбу, умереть ему рабом или свободным человеком. Если человек раб, то он сам выбрал свою судьбу».
В защиту Аристотеля скажу, что многие домашние рабы жили лучше, чем пролетарии. Свободные голодали, а домашние рабы умирали от ожирения.
Как там, в госпитале говорил мне один морячок в авторитете: «Главное не упасть на палубу. До конца службы будешь ее драить. Палуба не очко, но зае…».
Тут с рабством примерно такие же расклады. Не ждите от меня того, что я все вам раскрою, того что сам не знаю. Основное я понял, а в нюансах «сам дьявол ногу сломит».
* * *
Мой путь в людском море прервал один инцидент. Сразу скажу, я хотел купить себе раба. И давайте без всяких воплей, ну, вроде не глупые люди.
— Держи вора — крик, почти сразу сменился стоном.
Бабе из черни не повезло. Рыбина в лицо это только у Чарли Чаплина смешно. Такой хлесткий шлепок по лицу, что даже я проникнулся полученной пощечиной.
Еще раз! И что блин произошло?! Ну, получила баба мальца и что?! Трамвайные воры, нос битвой срезали самым крикливым, еще в семидесятых.
Вор убегал. Петлял, разминался с подножками, миновал весомые, но медлительные удары кулаков. Один из инцидентов на рынке и что тут такого, но меня привлек этот парнишка. Смешной, рисковый.
Баба выла и не унималась. Я не знаю, что он у нее подрезал, но ее вопли начали меня доставать.
В общем, я кинул «со всей дури» серебряной монетой ей в лицо, лишь бы заткнулась. Со стороны это рыцарское благородство, а на деле, так она достала резать мне уши своими визгами. Жирная, не бедствует, а все тоже. Обокрали!
Я даже услышал в спину шепоток что «благородные занимаются благотворительность». Ну, если поставить синяк монетой это благотворительность, то я блин, меценат.
Не, я конечно, когда меня обворуют, сам буду тоже кричать, но есть же мера! Ну, повыл минуту и хватит, лавочка с шоу сворачивается. Фортовый уже убежал, где его теперь ловить, так что забудь. Не оголодаешь ты, жирная бабешка.
* * *
Через полчаса, я не доезжая до рынка с двуногим скотом заметил продолжение веселья. В узком, боковом переулке легко можно было узнать везучего вора. Хотя, как сказать везучего…
Малолетка, около одиннадцати. Худой. Тело костистое. Длинные руки с тонкими пальцами. На голове что-то непонятное по прическе — зарос. Борода и усы даже не пробиваются. Глаза пронзительные, серые. Одет в что-то непонятное, не с его плеча. Обуви как таковой нет, босой. На щеках веснушки. Понять пегой он или рыжий трудно, какая-то смесь цветов.
Лишних слов не было. Вора зажали в подворотне четверо таких же малолеток в рванье. Ну понятно, это передел между своими.
Я, если честно, тоже бы проехал бы мимо узкого переулка, но чувство постоянного напряга не отпускает меня. Постоянно смотрю по сторонам.
Начало приватного разговора я пропустил, но в финале поучаствовал.
Паренька пытались бить, а он пользуясь кишкой узкой улицы дрался как лев. Заводилу даже вырубил. Вожак прессовал подшефных в наступление. В руках у них мелькали заточенные деревяшки, типа ножи. Малолетка ничем от них не отличался, но только размахивал кухонным ножиком.
Триста спартанцев, блин! При поддержке пятитысячной армии в засаде, в ущелье против двухсот с лишним тысяч оккупантов. Не-е, герои, это само собой. Но и подвиг войск поддержки не надо замалчивать.
В общем, рубился вор, как мог. А тут я нагрянул. Слегка бухой, слегка настороженный.
Чем отличает убийство малолетки от убийства взрослого? Не спорю, что это не очень красиво, им еще жить и жить, но так получилось. Не я, так они бы сами умерли в переделах.
* * *
Любителям классики и Достоевского скажу только то, что как-то вы измельчали. В общем, о чем главный посыл «Преступления и Наказания»?!
Неотвратимость наказания?! Чушь!
Муки совести? Чушь!
Плаксивая интеллигенция? Чушь!
А вот не чушь, то, что для русских само собой разумеющиеся понятие «совесть».
В других языках такого понятия нет. В восточных языках есть понятие: «Потеря лица», то есть главное чтобы «не запалили позор», а так делай что хочешь.
В европейских языках равнозначного термина «совести» тоже нет. То, что мы переводим под наши лекала это огрубление понятий. Европейцам не понять Русскую душу из-за одного только этого емкого термина, а таких же сложных терминов больше десятка.
Светило, блядь, Русского народа Толстой, который плакал, что ему пришлось убить Болконского, потому что так сюжет поворачивался, ну не мудак ли?!
Не, ну все понятно, надо так надо. А зачем оправдываться то?! Ну, хотел показать красоту неба и тщетность бытия после измены Лизы, а зачем врать-то? Отправил бы отдыхать на воды и закрутил бы Болконский роман с итальянкой, так правильнее, жизненнее и без надрыва. Так зачем Толстой оправдывался? Испугался гнета общественности?!
Так вот. Как вам сказать. Я сделал, то, что сделал, и сами меня считайте тем, кем считайте. Я убил в спину двух малолеток. Это так просто. Удар, еще удар и у тебя перед глазами валится вожак убитый вором.
К черту справедливость и романтику. Хотя за справедливость я любого порву, даже самого себя.
«Живешь не по справедливости, то справедливо тебе умереть». — отголосок старого воспитания и мировоззрения. — «Справедливость, это не аксиома и не закон. Справедливость это весы, балансирование на грани морали, совести и законов».
Именно законов!
Закон это не справедливость, это область приказа вторгающаяся в область морали. Пока жива мораль и справедливость, законы о том, что надо уступить дорогу машине скорой для спасения жизни не нужны. В некоторых ситуациях справедливость решает просто, бить, и потом под суд. В этом и весь Достоевский с совестью и справедливостью. И главный его посыл вовсе не в трусость и в муках совести студента, а отмороженность главного героя, готового умереть за справедливость.
А как вы хотели?! За свой порыв надо платить! И это справедливо! Закон может быть несправедлив, но ответственность твоего выбора справедлива! А что я тут вам философию втираю? Все равно не поймете. Расскажу лучше о спасенном.
* * *
Парня зовут Улейв. Сопит, потирает ушибы и не знает что от меня ждать. Я бы на его месте, тоже бы не знал бы, откуда подлость вылезет. Предложения из комплекта: «А пойдем ко мне домой», тут сразу котируются, как тухлые. Ушлым напомню, что долговой рынок рядом, а спрос на пятилетних, которые в двенадцать становится не только прислугой, но и «вафельниками», тут очень большой.
Два покойника с моей стороны, вроде как положили начало разговора, парень еще мнется и не знает, что от меня ожидать.
— На колени юныша! — услышал я свой подбухнувший голос. — Как там тебя?! Один фиг! Нарекаю тебя?! Нарекаю тебя Гумусом!
Надо признаться, что мой оруженосец от моих слов офигел не меньше чем я, в свое время, от слов Антеро. Стоял и тупил!
Картинка сюрреалистическая. Четыре трупа у наших ног, паренек с кухонном ножом в руке и латник с сюрко короля что-то с заумным видом вешающий.
Что тут говорить, пришлось пнуть своего будущего оруженосца, чтобы он упал на колени. Я воплощение пафоса и непререкаемости закона. Аз есть!
Если вы меня спросите почему я так поступил, то «идите лесом». А чем вор хуже раба?! Обворует?! А что у меня воровать, тому, кто со мной повязан кровью?! Тем более что деньги давно уже хорошо «заныканы» на чердаке у вдовы.
