Темные жрецы ушли и жизнь наладилась. Никто, ни единая собака не дергала Всеволода. Даже Викония, подхватив под ручку этот «тухлячок», куда-то пропала. Прямо идиллия наступила.

Разве что Элианна не давала потерять бдительность и забыть о том, что это, всего лишь затишье перед бурей. Да, на коврике под дверью она больше не сидела. Но постоянно находилась где-то поблизости. И, если рядом с Всеволодом оказывалась женщина, хотя бы условно-съедобно подходящая для секса, Эля «случайно» приближалась на дистанцию прямой видимости или слышимости. Особенно за пределами крепости и замков. Там она просто была тенью.

Это было, мягко говоря, неприятно. Особенно в общем контексте происходящих событий. Свинтившая в неизвестном направлении Вика немало разозлила его своим поведением. То много классного секса и натуральный цирк перед дедом и прочими, дескать, она на самом деле его возлюбленная, то полное игнорирование. Приучила, значит, к хорошему, вкусному и полезному «регулярному питанию». И в кусты. А есть-то хочется. Вон сколько вокруг желающих его «подкормить», где из любопытства, где из корысти. Ан нет – вредная тень в лице Элианны раз за разом срывала эти приключения в самом зачатке.

Так дальше продолжаться не могло и граф решил с ней это обсудить. Подловил в лесу за крепостью, где, вроде как хотел обсудить «одно дело» с дриадой. Лесная дева охотно пошла навстречу. Игривая и любопытная. В общем – она устроила все так, что Эля осталась один на один с графом на небольшой полянке, окруженной густым лесом.

– Привет, – сказал Всеволод.

– Привет, – ответила она чуть хриплым голосом. Эля, несмотря на то, вилась за ним хвостиком, старалась избегать общения, не говоря уже о каком-либо физическом контакте. Поэтому, поняв, что ее провели, замерла и медленно попятилась, пока не уперлась спиной в дерево.

Всеволод уверенным шагом подошел к ней и остановился в шаге. Она была… странной. Лицо напряженное. А в глазах такая буря эмоций, что граф даже не знал – бояться ему или радоваться. Секундное колебание и он демонстративно вдохнул ее запах. Довольно приятный, кстати, влекущим, манящим. Впрочем, он уже знал, что это просто химия. Так все молодые самки оборотней на человеческих мужчин действуют. С возрастом-то они, конечно, учатся управлять своим запахом. Но по молодости, особенно до первых родов, совсем с ума сводят бедных парней.

– Давай будем держаться дистанции, – умоляюще сказала она, сглотнув подкативший к горлу комок.

– Почему?

– Ты даже не представляешь, как я страдаю и от того, что ты никогда не будешь моим. Не так, для забавы, а по-настоящему, насовсем. А еще на моих плечах висит нестерпимым грузом вина перед тобой и всем моим родом. Я такое ничтожество… Я подвела и подставила всех… И я не хочу, чтобы боль была сильнее.

– Эль…

– Если ты хочешь – я подчинюсь. Я все понимаю. Мужчине долго без женщины тяжело, особенно после того, что было. Она ведь тоже все понимает. И приказала… помочь тебе, если потребуется. Но если в тебе есть хоть капля сострадания, пожалуйста, прошу, не мучай меня.

– Извини… – с совершенно искренней жалостью произнес Всеволод.

– Тебе не за что извиняться.

– Если я дам тебе клятву, ты сможешь поехать к родителям и немного отдохнуть? Ну или не к родителям, а куда-нибудь, чтобы побыть одной и отвлечься.

– Нет. Эти мучения – часть испытания. Я должна их выдержать. Не удивлюсь, если она заставит меня спать с тобой. Ты не думай! Я сама хотела бы этого, но… боже… моя душа и так вся кровоточит…

– Хорошо, – произнес Всеволод, взяв ее ладонь в свои руки и нежно поцеловал. Лапка девушки задрожала, а из глаз Элианны выступили слезы. – Я постараюсь помочь тебе с этим испытанием. Во всяком случае – облегчить его. – После чего развернулся и быстрым шагом покинул ее…

Возвращался в крепость довольно мрачный и задумчивый. Он понимал, что служба Ллос – это не веселая пирушка, и что ее жрицы, наверное, самые опасные женщины в мире. Но никогда не задавался вопросом, почему они такими получаются. А тут понял. Эта богиня пропускала девчонок через боль лишений и унижений, медленно, но уверенно выковывая жесткий, сильный характер. Тот, кто не выдерживал, погибал. Естественный отбор, будь он не ладен…

В крепости все шло своим чередом. Никто не бездельничал. Круглое тащили, квадратное катили. Просто красота. Не хватало только снега и солдат, выводящем на нем лопатами кантики. Да и травы под рукой не было для покраски. Может и смешно, а глазу приятно, когда все вокруг делают вид, что работают. Хотя, конечно, Всеволод не был дураком и прекрасно понимал – «армейский способ» он только на вид хорош и нужно будет снова поговорить с опять слишком увлекшимися земными специалистами. Нечего здесь разводить образцово-показательную армейскую часть. В концов-концов, им тут воевать нужно, а не службу служить да проверяющих спаивать.

Зашипела рация.

– Сосна! Сосна! Я Карась. Прием.

– Я Сосна. Слушаю. – Ответил Всеволод.

– Запрос на переход из Норы. Для двоих. Подала Вика.

– Пускай.

– Есть.

Но спешить навстречу с женщиной, о которой он так часто думал, не хотелось. После разговора с Элианной было почему-то тошно. Он знал, что, в общем-то Вика ни в чем не виновата. И что, по-хорошему, она должна была убить Элю. Эта дурында дала столько поводов, что только хорошее отношение темной эльфийки к парню спасло этому юбчатому оборотню жизнь. Но… все равно…

Душевная хмарь была не лучшим попутчиком. Поэтому он отправился на тренировочную площадку. Требовалась нагрузка. А то он раскис тут. Да и доспехи ему в Москве успели нормальные сделать – прямо загляденье…

К окошку подошли Викония и Сильвана. Отсюда открывался прекрасный вид на практически весь внутренний двор крепости. А вон там – на площадке – Всеволод вел учебный бой сразу с двумя орками, пытавшимися достать его короткими копьями.

– Странный выбор, – заметила Сильвана. – Зачем он взял такой несуразный меч? Почему не копье? Он выглядит таким неуместным и глупым.

– Он так только выглядит.

– Серьезно?

– Всеволод дрался в одиночку против девятерых бойцов в Мензоберранзане. Он лично убил трех эльфов и иллитида, продержавшись, пока воины эскорта не отойдут от ментального удара. Вдумайся. Человек. И такой результат! Я изучила узор боя по воспоминаниям погибших и уверена – с копьем бы он этого не смог. Ему бы просто не хватило выносливости, скорости и точности движений. Все-таки человек, а не эльф. Первому он отрубил половину черепа, иллитиду – проткнул голову, второму эльфу – отрубил ногу и тот истек кровью, третьему – пробил череп клевроном эфеса. И если первые две победы он взял за счет неожиданности, то потом работал от связок, недоступных копью.

– Странное нападение, – после некоторого обдумывания сказала Сильвана, избегая оценки весьма выдающихся успехов Всеволода.

– Их вел жрец Гаунадора. Он погиб первым. Даже не успел призвать силу. До того, кстати, Всеволод уже окончательно упокоил трех жрецов Дол-Гула. – Он этих слов Сильвана повернулась в Виконии, внимательно посмотрела на нее, ища намеки на шутку. А потом, поняв, что это правда, вновь посмотрела на Всеволода, но уже совсем другим взглядом, и словно нехотя отметила:

– Неожиданно.

– Он вообще полон неожиданностей. Ты, наверное, посчитала оскорбительными его эпитеты в твой адрес на переговорах. Так ведь?

– Такого неуважительного обращения к себе я не видела никогда. – Произнесла Сильвана. – Это ведь были не оскорбления. Нет. Простое неуважение и удивительное пренебрежение. Даже жрецы так не поступали. Да, боль и пытки. Страшные. Много. Очень много. Но то – боль. В обращении же они всегда держались определенной грани, не забывая, кто я. А тут… я испытала жгучее желание напасть и растерзать его. Только прямой приказ сдерживал меня. Я не должна была проявлять даже тени агрессии.

– Не поняла, зачем он это делал?

– Чтобы снизить мою значимость. Словно бы жрецы принесли бросовый мусор и пытаются его обмануть. Я понимаю. Хороший ход. Он смог ими манипулировать, что непросто. Но это все равно было так мерзко и унизительно. Даже я поверила в то, что он считает меня просто тухлым куском мяса. Наверное, поэтому темный жрец и принял его условия. Посчитал, что для меня это будет новой, свежей пыткой. Не только тут. Он ведь контролировал мои эмоции и ощущения. Значит там, после возвращения, они применят этот прием… и не раз.

– Ты уже хочешь вернуться?

– Боюсь, что у меня нет выбора.

– Из-за него?

– Из-за него? Нет. Но он меня чрезвычайно раздражает.

– Тебе он просто гадостей наговорил. Но так. Под дурачка и с пользой для дела. А потом даже тряпку прикрыться принес. Не забыла? Заботливый! Цени! Не оценила? Зря. Я даже знаю, где он эту занавеску взял. Он-то, почему-то принял ее за простыню, как сказала служанка, не решившаяся переубеждать графа. Простыня так простыня. Ну а как иначе? Не висит большая тряпка, значит, что это? Правильно. Вот. Он сама элегантность! Но это еще что! Мною этот галантный кавалер однажды шкаф сломал, – серьезно произнесла Викония и, хихикнув добавила, – а потом в любви признавался, называя дурой.

Сильвана снова оторвала взор от Всеволода на тренировочной площадке и посмотрела на Виконию очень внимательно, в тщетной надежде на неудачную шутку.

– Почему ты это терпишь?

– Потому что он не тот, кем кажется. Вся эта вздорность и дикость – просто маска. Маскировка. Там в Мензоберранзане после победы он отрезал голову иллитиду и повесил себе на пояс. Так, чтобы всем было хорошо видно. Перепачкавшись, к тому же, в его крови.

– Но зачем?

– Он посчитал, что отрядов могло быть больше. И только по-настоящему устрашающий вид мог предотвратить их нападение. И это сработало. Ни один из семи запасных отрядов не решился. А среди них было еще два иллитида. Понимаешь? Трезвый расчет под личиной безумия. Это маска. Просто маска, за которой он прячется от этого мира, насквозь чуждого и неприятного ему. У него там не было ни дворянства, ни серьезного положения в обществе. Но он искренне признался – сам, добровольно, он бы сюда не поехал ни графом, ни королем.

– Почему же он вернулся? Почему не остался там?

– Я не оставила ему выбора…