Глава тринадцатая

Григорий Григорьевич Орлов молча сидел в шикарном офисе в самом центре столицы России, прекрасно понимая: московская недвижимость всегда в цене.

Гордый потомок знаменитого дворянина являлся генеральным директором совместной российско-американской фирмы «Парацельс» и постоянно доказывал свое благородное происхождение не столько документами, усыпанными разнокалиберными печатями, как теми суммами, которыми его предприятие рассчитывалось за рекламу с газетами и телевидением.

Средства массовой информации ежедневно сжирали куца больше средств, чем стоила единоразовая покупка пакета дворянских документов, однако Григорий Орлов продолжал швырять громадные деньги, лишь бы принести россиянам как можно больше пользы.

Несмотря на то, что орловской фирме было всего три месяца от роду, она уверенно завоевывала свой кусок места под солнцем. Григорий Григорьевич был умелым организатором и обладал куда большими способностями, чем менты, разыскивающие за границей его родины скоропостижно скончавшегося Розенберга. После того, как Барон воспользовался услугами известного визажиста, ни одна натасканная на запах фальшивых документов ментовская собака не смогла бы унюхать в нем этого самого брюнетистого Розенберга с карими глазами и благородной проседью.

Как и положено истинному российскому дворянину, Григорий Григорьевич был голубоглазым блондином с резко очерченными скулами; в отличие от космополита Розенберга, он считал западло быть гражданином еще какой-то страны и таскать за щеками специальные прокладки, сильно раздувающие морду и помогающие говорить с иностранной дикцией.

Барон вовсе не мечтал заделаться потомком известного дворянского рода. По причине врожденной скромности ему бы хватило стать безродным директором малозаметной фирмы типа «Рога и копыта». Однако отец Михаил, как и положено священнослужителю, обладал особым даром убеждения. В конце концов Барону пришлось согласиться стать дворянином, потому как для любого раба Божьего нет ничего дороже свободы. К тому же отставной подполковник вовсе не требовал от Моршанского честно работать, а просил продолжать любимое занятие, сулящее такие барыши, что все эти автосалоны и трудоустройства в Бразилии могли бы показаться старорежимным пятаком в кепке нищего.

Прежде, чем активно развернуться на российском рынке, Григорий Орлов заручился поддержкой крыши, которая страдала за народ не хуже остальных. Барон не сильно распространялся, чего он будет вытворять; тем более крыше было по барабану, станет «Парацельс» пользовать болящих лекарствами или еще более надежно травить их другой химией, лишь бы монета капала регулярно, а пациенты не сильно гавкали перед тем, как окочуриться или покрыться коростой. Хоть панадолом лечи, хоть кипятком поливай, лишь бы лечение не завершилось шмоном без шухера.

За такие болезненные и мокрые дела не могло быть и речи. Несмотря на бурную деятельность, Барон рассматривал своим главным пациентом исключительно заграничную фирму «Гиппократ», уверенно развернувшуюся на медицинском поприще.

Тщательно изучив материалы за деятельность фирмы, Барон сильно удивился. Он слегка знал, на что способны руководитель международного благотворительного центра имени патера Брауна по кличке Боцман, а также учредители «Гиппократа» Капон и Моргунов. Если бы они продолжали дурить людей под видом медицинской помощи, так все бы было просто и ясно. Однако вся сложность заключалась в том, что эти аферисты стали лечить людей по натуре, врубившись — сегодня нет более выгодного и надежного бизнеса, чем медицина. Вот почему задача, стоящая перед Бароном, несказанно усложнилась.

Григорий Орлов вздохнул, ткнул в кнопку селектора и приказал секретарше:

— Через десять минут менеджеру и начальнику центра общественных связей явиться в конференц-зал.

Барон предложил бородачу, чтобы роль секретарши исполняла Вероника, однако подполковник Игорь заметил: это называется использованием служебного положения в личных целях. К тому же Вероника слишком ценный для «Парацельса» кадр, который способен на гораздо большее.

Моршанский понимал, зачем бородачу, являющемуся всего лишь начальником службы безопасности «Парацельса», понадобился свой человек в кресле секретарши, и не стал спорить. Тем более Вероника получила ответственное задание, а секретарша без второго слова разделась по первому требованию директора фирмы, доказывая, насколько она серьезно относится до трудовой дисциплины.

Григорий Орлов вспомнил, как секретарше пришлось одеваться куда, с большей скоростью, когда в офис с инспекционной проверкой пожаловал господин Алекс Гринберг. Иностранец остался доволен темпами работы «Парацельса», а также изысканной кухней ресторана «Восток», где во время десерта в отдельном номере ему подали на громадном блюде бутылку отборного шампанского и серебряную призерку конкурса «Мисс Задница России».

Поблагодарив господина Орлова и отдельно начальника службы безопасности фирмы, господин Гринберг вывел эпикриз, что «Парацельс» надежно укрепился на российском рынке и, сделав предварительный заказ на «Мисс Бюст», отбыл в Гамбург через Киев.

Интересно, а как бы этот мистер мог остаться недовольным, даже если не иметь в виду десерт в том самом «Востоке»? Какую газету не открой — так кругом сплошной «Парацельс» со своими невиданными лекарствами, мнения выдающихся ученых за их чудодейственные свойства и вопли отставных больных, рассыпающихся комплиментами в адрес фирмы, ставшей на их пути до свежевырытой могилы.

Мало газет, так включите телевизор, любую программу. Какой бы фильм, концерт или футбол ни мелькал, так в обязательном порядке на это событие заявится разодетая медсестрой куколка и продемонстрирует не столько себя, как банку каких-то лекарств, позволяющую ей не просто быть красивой, но и дышать воздухом.

Иногда роль этой красавицы исполняли приятные старушки или дедки с лицами явных ветеранов труда и войны. И прежде, чем Папен добирался до мяча или Филя Пугачев — до микрофона, все узнавали, от какой очередной напасти спас людей полезными пилюлями «Парацельс». Даже малые дети, и те понимали: эта фирма куда добрее того Айболита, тем более образ доктора по обезьянам уверенно затмил летающий над крышами чужого города здоровенный чудак с заграничной буквой на мощной груди.

Однако совместное российско-американское предприятие не собиралось останавливаться на достигнутом успехе, и именно по этому поводу директор Орлов пригласил сотрудников в конференц-зал.

Вообще-то Барон привык проводить совещания в собственном кабинете, но после визита одного высокого гостя из-под чужой крыши, у начальника службы безопасности появились подозрения насчет заражения помещения «клопами», и по этому поводу во время совещания в донельзя тщательно обысканном конференц-зале в кабинете директора планировалась не менее серьезная дезинфекция.

Окинув строгим взглядом подчиненных, директор фирмы предоставил слово главному специалисту по рекламе Юрию Петровичу Печкину.

— Значит так, — начал, не вставая с места, начальник центра общественных связей «Парацельса», — надо врубить плесени по шарам этой бодягой для простаты. У нас ее завал…

— Минуточку, — перебил Печкина Барон, — тебе что, тут сходняк? Или толковище? Будь любезен выражаться, как положено честному фраеру. Мы же настоящая фирма, а не лоходойник. В общем так, насчет твоей мысли понял и одобряю. Говори дальше…

— Нужно развивать сферы обслуживания населения, — продолжил господин Печкин. — Предлагаю вот такое дело. Кстати, эти гниды… То есть наши коллеги из фирмы «Гиппократ» очень даже им пользуются.

Директор фирмы выразительно посмотрел на менеджера «Парацельса» Сергея Станиславовича Дубенко, охотно откликавшегося на псевдоним Перпетуум-Мобиле.

— Твоя работа?

Перпетуум-Мобиле скромно потупился, а Юрий Петрович тут же протянул Барону заранее приготовленный лист, с красиво исполненным с помощью цветного ксерокса заманухисом.

— Не пойдет, — решительно отверг руководитель совместного предприятия новаторскую идею господина Дубенко. — Избито…

— Но не нами! — возразил Перпетуум-Мобиле.

— Вот именно, — подчеркнул директор Барон. — Тем более, что Капон теперь официально носит фамилию Вонг, а потому, сами понимаете, он гораздо лучше разбирается в своей национальной медицине, чем какой-то Громыкин, непонятно откуда появившийся на Тибете.

— А может, он потомок Снежного человека? — взвизгнул Печкин. — Может, он хочет делать людям хорошо?

— Пусть делает, — согласился Барон, — но без нас.

— Без нас он сможет только в сортире делать, — оценил способности народного лекаря Перпетуум-Мобиле и протянул Барону очередную рекламу.

Печкин вопросительно посмотрел на Барона.

— Нет, — решительно отрезал директор фирмы. — Во-первых, почти то же самое, что у «Гиппократа», только там этим занимается не «Дельта», а белая колдунья Анна и провидица Лаки Люкс. И потом, это очень опасно для престижа фирмы. Вы что, кроме своих реклам, ничего по телевизору не видите? Вчера передавали, как менты из-под Брянска сработали. Заявились к местной гадалке, и она с помощью библии, прошу прощения, карт вычислила, кто совершил налет. Менты взяли подозреваемого, вывезли за город и трюмили, пардон, избивали, пока он не сознался. Однако к тому времени их коллеги заловили настоящего налетчика.

Кроме того, поймите, нам нужно поймать «Гиппократ» для сотрудничества не на таких штучках, за какие они стали постепенно забывать. Или на лекарстве, которое они смогут прикупить исключительно у нас. Эти паразиты уже привыкли работать напрямую с изготовителями, больше того, не только приобретают лекарства, но и вкладывают деньги в собственных производителей, финансируют какую-то витуридную программу…

— Совсем охабалели козлы! — высказался начальник центра общественных связей, и Барон посмотрел на него более чем выразительно.

— Совести у людей нет, — мгновенно поправился Печкин. — Ума не приложу, каких пилюль им втереть. Может, сразу этого бармилона?

— Ни в коем случае, — решительно отрезал Барон. — Бармилон будем работать только после того, как «Гиппократ» возьмет от нас таки да какое-то полезное лекарство или новейший метод лечения… Сережа, ты что думаешь?

— Я думаю их надо вставлять, — высказался менеджер «Парацельса» и для убеждения добавил:

— С нездешней силой.

— Дельная мысль, — похвалил подчиненного Барон, — а как это сделать?

— Тебе решать, — Перпетуум-Мобиле мгновенно доказал, кто самый главный в «Парацельсе».

Барон посмотрел на менеджера не менее выразительно, чем недавно в сторону Юрия Петровича и закончил совещание самым неожиданным образом:

— Идите и думайте. Это ваша работа. Жду через два часа с конкретными, а главное не вонючими предложениями. Еще раз проанализируйте, на чем можно поймать этих коз… конкурентов. Вы свободны.

Вернувшись в свой кабинет, господин Орлов обнаружил там начальника службы безопасности фирмы, продемонстрировавшего директору жменьку «клопов».

— Порядок, — гарантировал Барону находящийся в отпуске священнослужитель из Луначарска.

— Как Вероника? — полюбопытствовал супруг.

— Соскучился? — слегка улыбнулся бородач. — Не волнуйся, ее надежно прикрывает мой напарник. Успел через Аляску. Он всегда успевает.

— На что это ты намекаешь? — подозрительно спросил господин Орлов.

— Ты ни о чем таком не думай, — успокоил супруга красавицы Вероники отставной подполковник. — Для нас работа — прежде всего. Не тревожься, он не допустит и мысли о похоти.

Бородач благоразумно промолчал о том, что подобные действия могут поставить под угрозу операцию. Иди знай как поведет себя Барон, если у него вдруг зачешутся прорастающие рога.

— Ты ее любишь? — спросил бородач.

Барон молча кивнул головой.

— И она тебя любит, — заметил на прощание Игорь. — Я знаю. Крепкий тыл — это самое главное.

Барон молча уселся за письменный стол и воспользовался услугой селектора:

— Валентина, давай документы на подпись.

Барон, тщательно прочитывая компьютерные распечатки, ставил четкие подписи на документах, думая о Веронике. Боже, как я ее люблю, окончательно понял Барон, по привычке сравнив жену со сказочной принцессой. Ох, уж эти сказки…

Подписав последний документ, Барон тщательно запер дверь кабинета и снял очки с носика секретарши. Всю остальную одежду Валя сняла без помощи непосредственного руководителя и приняла соблазнительный вид на кожаном диване, вызывающе Направив слегка приподнятую попку в сторону Орлова. Как истинному дворянину Барону пришлось принять этот вызов.

Вероника, я люблю тебя, подумал Барон, неторопливо снимая пиджак. Люблю не менее сильно, чем трахаться. Игорь прав, крепкий тыл — самое главное. Орлов с нежностью провел ладонью по шелковистой коже упругих ягодиц Валентины и лишний раз убедился, до чего крепко сбит этот самый тыл.