Глава 32
Могло ли это быть простым совпадением, что Ти воспользовалась вторым телефоном как раз в тот момент, когда я отправила сообщение Изабель? Или же она отвечала за Изабель? Как если бы она сама была Изабель? Но фразой храни Вас Господь всегда подписывалась Ти после каждого сообщения, никак не Изабель. Выходит, Изабель написала так потому, что…
Ти притворялась Изабель.
Ну конечно.
Но почему она это делала?
Грей думала об этом все время, пока следила за домом Ти Кристофер. Позвонил Ник и сказал, что благополучно прилетел и вернулся в Лос-Анджелес. Грей в ответ отправила ему фотографию, где она сидит за рулем своей «Камри» с подписью я в засаде. Ответ Ника был такой:
Я спросил у пары моих знакомых про Шона. Никакой информации. Так что я продолжаю искать. Будь осторожна.
Ти все также находилась дома. Из соседнего дома, у которого припарковалась Грей, за девушкой пристально наблюдали любопытные жители, постоянно выглядывая из своих окон. Грей с удовольствием покинула свой пост, поскольку ее мочевой пузырь был переполнен клубничной содовой, которую она пила, когда ела хот-дог.
Город потихоньку готовился ко сну, однако голова Грей все еще была забита вопросами, хотя она прекрасно знала, что утром все обязательно разрешиться.
Что в том ящике делали мешки с волосами и ногтями? Принадлежали ли они Изабель?
* * *
Грей решила позвонить Иану О’Доннеллу. Озадаченный происходящим, он говорил с ней по громкой связи:
— Разве это не выглядит странно?
— Еще бы, — ответила Грей, расположившись за рабочим столом в воскресное утро, не сводя глаз с пакета.
В офисе почти никого не было — еще не было и восьми — и царила такая тишина, что Грей слышала, как закипает вода в кофеварке для первой чашки кофе.
— И ты не можешь доказать, что это Ти ответила на то сообщение вместо Изабель? — спросил Иан.
— Нет, не могу. Но если учесть время и фразу храни Вас Господь, я просто… — Она мотнула головой. — В любом случае я просто хотела позвонить тебе, так как вчера я не отправила тебе отчет о проделанной работе. И еще кое-что: у тебя есть ее зубная щетка?
Двадцать минут спустя Грей встретилась с кардиологом на офисной парковке.
Иан протянул ей пластиковый пакет с фиолетовой зубной щеткой. У него были красные глаза, а светлые щетинки на челюсти того гляди могли превратиться в бороду, если их хозяин как можно скорее не побреется.
— Не похоже, что мы близки к тому, чтобы покончить с этим.
Грей взяла протянутый пакет.
— Надеюсь, что это приблизит нас к разгадке. Это дело было похоже на заросли плюща, неуправляемого и запутанного. А Грей была беззубой мышью в этих извивающихся лианах, совсем безоружной среди этой темноты, которая, кто знает, что еще скрывала.
В то утро как от Ти, так и от Изабель вестей никаких не было. Что теперь? Топтаться на месте, пока не обнаружится какая-нибудь зацепка? Или же разузнать, кому принадлежат те ногти и волосы?
Грей отправилась в Калвер-Сити — бизнес-парк с ровными газонами, аккуратно подстриженными деревьями и непримечательной архитектурой. Хоть она и позавтракала, в животе у нее урчало. Ей было тяжело признавать, что вверенное ей дело было подобно айсбергу, налетев на который она понятия не имела, что произойдет. Самое неприятное то, что столкновения было не избежать. Сможет ли она тогда пережить эту катастрофу? А Иан?
На сайте по поиску без вести пропавших людей можно легко наткнуться на истории по типу тех, в которых каждый раз разбираются на шоу Мори Повича, где ведущий постоянно произносит: Ты не отец этого парня. Ты отец той девушки. Ну или что-то типа того. Чтобы сделать ДНК-тест на отцовство, понадобилось несколько дней, и около четырех недель для более детальных результатов от криминалистов.
«Рейдер Консалтинг» был постоянным клиентом, который всегда все вовремя оплачивал. Сейчас Грей нужно было нечто среднее между скоростью выполнения работы, а также точностью. Она знала, что не может запросить результаты ДНК-теста без разрешения Изабель. Это она хорошо запомнила из ролика на ютуб-канале университета. Но были и пути обхода данных запретов. Она выдернула несколько волосков со своей головы и положила их в пакет вместе с волосами Изабель, затем обрезала два ногтя с левой руки, тем самым испортив свой прекрасный маникюр. Их она тоже бросила в пакет.
Теперь нужно было заполнить согласие на проведение ДНК-теста. У нее были на это все права, поскольку в пакете с ногтями Изабель были и ее ногти.
Всего будет два результата теста — ее и Изабель.
Пусть все получится!
На этом сайте было опубликовано множество фотографий счастливых семей, бегающих по заполненному солнцем пляжу в шортах и шлепанцах. Одной из последних записей была информация о девочке по имени Кайли, которая стала наследницей «Фольксвагена Джетта» 2003 года выпуска и кучи футболок Стартер НФЛ.
— Я думала, что я единственная, кто сегодня работает, — сказала Грей, улыбнувшись доктору Мэри-Элис Пайпер.
Пожилая женщина взглянула на Грей поверх серебристой оправы очков.
— У вас есть что-то для сравнения ДНК-материала? Мазок из полости рта, капля сухой карты крови или цельная кровь для сравнения?
— Да, есть кое-что, — ответила Грей, поеживаясь. — Вот. — Девушка показала пакет с фиолетовой зубной щеткой Изабель. — Это ведь подойдет? Она оставила ее у него дома. На ней есть слюна, — сказала Грей, помахав пакетом.
Получив обещание от Мэри-Элис о поступлении ДНК-результатов как можно быстрее, Грей быстрыми шагами вышла на улицу навстречу бодрящему июльскому утру.
— Что теперь? — спрашивала она пустоту.
Пожарные продолжали бороться с пламенем, бушевавшем в горах. За ночь они ликвидировали пожары, находившиеся ближе всего к городу. Это значило, что небо Лос-Анджелеса утратило тот былой чудный вид, с легкой рябью, перламутровое, с игрой света, который заставлял думать, что ты вот-вот можешь дотронуться до него как до потолка. Поэтому в это утро небо было чистейшее, без единого облачка. Однако такое же несовершенное, как и город. Только зеленые дикие попугаи выбивались из общей картины. Затем подул легкий бриз, но глаза Грей не заслезились; ее льняные желтовато-кремовые брюки, которые она надела сегодня утром, тоже, казалось, отлично подходили под окружающую обстановку. Сейчас мир уже не пах как старое казино Рино.
Освежилась.
На этот раз ее разум был чист. Мысли спокойно могли пробегать в ее голове, прокручиваться и не сбиваться друг с другом. Она вела машину и подпевала Олете Адамс, чья песня У меня есть право лилась под аккомпанемент звучных барабанов и игривого саксофона.
Грей мчалась на восток, навстречу солнцу. На ее коленях лежал блокнот с пометками планов на предстоящий день: бумажная работа, проверка электронной почты. Она проверяла каждый пункт, ведь сегодня обычная жара спала, на ней была льняная желтая одежда, а бак машины полон.
Десять минут спустя она свернула на свое обычное парковочное место на Дон-Лоренцо-драйв, напротив кондоминиума Изабель Линкольн. На улице было припарковано не так уж много машин. Листья эвкалипта и магнолии шелестели на ветру, и где-то кто-то щедро удобрил непроросший газон. Но Грей совсем не беспокоил запах фекалий в воздухе. Это был запах победы — если не сейчас, то через три недели, новая зеленая щетка проклюнется сквозь этот слой удобрения, который так долго ее удерживал.
Ее жизнь была похожа на жизнь этой травы, но в отличие от нее Грей слишком поздно избавилась от того, что ее так долго удерживало.
Когда она переходила улицу, телефон завибрировал.
Это было сообщение от Иана О’Доннелла, в котором он писал о последних операциях с его кредитной картой:
— Сообщение пришло вчера, но прочел его я только сегодня. Сефора в Сан-Диего, Таргет в Фениксе, Сориана в Канкуне.
— Ты был в этих местах?
— Нет конечно.
С последнего визита Грей в квартиру Изабель ничего не изменилось: та же уродливая кушетка и пачка невыкуренных Кулз…
Она прошла из дворика на кухню, не торопясь, мягкой поступью, ведь теперь с разрешения Иана она могла тут находиться беспрепятственно. Из гостиной Грей направилась к лестнице. Где-то на четвертой ступеньке она остановилась и взглянула на фотографию, висевшую на стене справа.
Это был снимок 8 на 10 в рамке, на котором были изображены привлекательные девушки в солнцезащитных очках. Одна была рыжая с веснушками, другая пухлая афроамериканка с черной как уголь кожей, третья — дерзкая блондинка, и замыкала четверку коренастая латиноамериканка. Прямо групповая фотография с витрины Бенеттона, только на фоне винного завода. Улыбки, объятия, полные бокалы с зинфанделом. Красивые подружки, у которых все идет как по плану. Свет закатного солнца стал идеальным естественным фильтром для их фото.
Ти не было на этом снимке. Ти с ее постоянной фразой храни Вас Господь и игрушечными троллями в разваливающейся Алтиме явно не вписалась бы в этот снимок. На Ноэль тоже похож никто не был. Ни дредов, тату или пирсинга у этих девушек не было.
— Кто же вы такие? — спросила Грей. — И почему ни с кем из вас я не поговорила?
К этому времени, хотя бы одна из подруг Изабель уже прознала бы про то, что где-то рядом частный детектив во всю разнюхивает информацию. По крайней мере, одна из них-то уж точно обратилась бы к Грей, чтобы выложить пару-тройку секретов за бокалом безглютенового коктейля и капустных чипсов.
Что-то мягкое, как пыль, закружилось в легких Грей, и у нее заслезились глаза. Был ли причиной тому пейзаж на снимке? Дубовые бочки и виноградные лозы, солнце, напоминающее по цвету бутылку охлажденного Пино Гриджио ранним утром и одновременно как вельвет и крепкое шардоне в обед, а также как бокал розового, который вы пьете в туристическом автобусе, полный вина и подобных фото, которые отлично впишутся в фотоальбом.
Когда-то давно у нее тоже были такие подруги, о которых она беспокоилась. Зои, Джей и Айвери всегда говорили ей правду:
— Ты красивая. Ты выше этого. Он погубит тебя.
Они были неразлучны до тех пор, пока она не перестала перезванивать им и начала избегать мест, которые многое значили для нее. Для них.
— Да. Как это было давно… — прошептала Грей.
И сейчас у Грей была компания подруг. Что-то наподобие. Дженнифер, Кларисса, ну и Зэди. Иногда эта дружба даже вызывает у нее какие-то чувства. Иногда она пробуждает в ней привязанность, раздражение и доверие.
Как и Ти, Изабель не было на этой фотографии.
На фотографии, стоящей на стойке для завтрака, Изабель также не было. На ней красовалась все та же компания а-ля Бенеттон на палубе катамарана на фоне заходящего солнца. Среди компании девочек на фото в гостиной на кофейном столике, где они позировали во фланелевых костюмах и походных ботинках, окружив гигантскую секвойю, Грей также не заметила Изабель. Ни Ти, ни Изабель не были замечены и на снимке на комоде в спальне. На этой фотографии девочки расположились на бампере серого джипа, дрожа от холода в тоненьких курточках.
Неужели Изабель намеренно избегала камеры? Могла ли ее уверенность в себе быть поколеблена синяком на теле, который так и не прошел до конца? Или же всему виной были яркие ссадины на ее щеках и шее?
Грей тоже перестала фотографироваться после вечеринки по случаю дня рождения Айвери в Эм-Джи-Эм Гранд в Лас-Вегасе. Шон разрешил ей пойти, и она отлично провела время. В тот вечер она была в своем любимом платье от Бетси Джонсон — жаккардовое с цветочным принтом, цвета клюквы и сажи. После вечеринки она увидела фотографии, сделанные во время праздника. Она могла поклясться, что ее больное сердце могло вот-вот разорваться при виде этих фото. Мешки под глазами от бессонной ночи, на бицепсах красовались непонятной формы синяки, а порез на губе был виден даже сквозь слой темной помады. Но, по крайней мере, ее глаза сверкали от счастья, а не от страха и слез. А улыбка? Ах какая улыбка блистала на ее лице!
Как бы это смешно не звучало, но синяки и порезы особо никогда и не думали о том, какой они формы или как сильно они видны.
Увидев на фото другую версию себя, Грей настояла на том, чтобы сделать еще несколько снимков. Вот уже семь лет как фраза улыбаемся оставалась для нее забытой.
Могла ли Изабель быть…
Нет.
Иан О’Доннелл не бил Изабель.
Изабель Линкольн обо всем соврала. Грей это точно знала.
Сложно не верить женщине, особенно когда Грейсон Сайкс, некогда известная как Натали Китридж Грейсон Диксон, и была той женщиной.
Шестнадцать лет назад
Идеальная пара
— Для моей Натали все только самое лучшее, — обещал ей Шон.
И он сдержал свое обещание. Миссис Диксон жила в особняке на уютной улочке в районе Саммерлин, Невада. В своем собственном особняке. Новом и чистом, в котором все еще пахло краской, лаком, обработанной древесиной и упаковочными материалами. Больше никакого воя полицейских сирен или клаксонов; зловония из мусорного контейнера или грязные переулки, переполненные мертвыми собаками и умирающими мужчинами, больше не будут окружать ее, как это было в Окленде.
На крыльце испано-калифорнийского двухэтажного особняка располагался островок для завтрака, а само крыльцо освещалось светильниками серебристого цвета. Вид с этого крылечка открывался дивный: красные цветы суккулентов, появлявшиеся из своих колючих стеблей каждые три недели и закаты цвета чистейшего золота и пронзительной голубизны, которую только можно найти во вселенной. С балкона хозяйка могла наблюдать за далекими огнями Лас-Вегас-Стрип.
Мечта.
Тем июльским вечером, прожив уже два года как миссис Шон Диксон, она ходила по продуктовому магазину с тележкой полной макарон, оливок и попкорна. Бутылка водки «Серый гусь» уже лежала на заднем сиденье ее «Ягуара». Подходящая ночь, чтобы расслабиться: Шон улетел в Макао на игровую конвенцию, и на этот раз он действительно уехал, а не как в тот раз, когда он не поехал в Атлантик-Сити и отправился за ней вместе с еще двумя машинами на Симмонс-бульвар. Когда загорелся красный свет, он вышел из своей машины, открыл заднюю дверь ее «Ягуара» брелоком и запрыгнул в машину. Он был в авиаторах, и поэтому глаз видно не было. Однако она чувствовала, как он буквально сверлит ее взглядом сквозь подголовник машины, а его руки обвились вокруг ее шеи как раскаленная цепь.
— Нет Грейсон?
Камни и виски.
Она обернулась на знакомый голос.
Он был весь в черном, волосы были зачесаны назад. Он был похож на азиата из клана якудза. Он стал мощнее по телосложению, как мускулистый скакун.
Тук! По телу миссис Диксон прошла легкая дрожь при виде его в отделе со снеками. Она побежала к нему и бросилась к нему в объятия.
— Что ты здесь делаешь? Ну правда, как ты тут оказался, в этом захолустье, в убогом продуктовом магазине?
Он крепко обнял ее, а потом поцеловал в шею и щеки.
— Приехал к кое-кому и заодно решил запастись всяким на вечер.
Она подняла бровь.
— Презервативчиками?
Он легко шлепнул ее по пирсингу.
— Если уж решил, то не забывай предохраняться.
Она игриво толкнула его в бок.
— Ты все также агент ФБР?
Она все еще ощущала его тепло на своих ладонях и хотела обхватить себя руками, чтобы почувствовать его всем телом.
Доминик Рейдер отрицающе мотнул головой.
— В прошлом году мне прострелили плечо. Прямо вот здесь, — говорил он, указывая на место у ключицы. — Черт, еще бы чуть-чуть и коллапс легкого, но… — Он ухмыльнулся и пожал плечами. — Но я все еще здесь.
— Хорошо, что все обошлось.
— Ты все еще замужем? — сказал он с улыбкой, в которой читалось беспокойство и наслаждение. Она же не может быть настолько глупой, о Боже, или может.
— Да, — и добавила, — и так, если ты больше не работаешь на ФБР, то что ты тогда делаешь весь день?
— Я вернулся домой в Лос-Анджелес, открыл консалтинговую фирму. В основном занимаемся слежками, копаемся в прошлом и все такое. А ты чем весь день занимаешься? В последний раз, когда мы виделись, ты работала в музее в Окленде, ведь так?
— Ха, да. Ну, сейчас я живу здесь.
Погружение. Уклонение. Сжатие в клубок.
Шон ударил ее пять раз, а толкнул еще больше. Иногда она из-за него недоедала, но вместо того, чтобы похудеть на 10 кг, она поправилась на 20 из-за стресса, выпивки и обезболивающих. Дом грез стал для нее тюрьмой. Почти каждую ночь она не смыкает глаз и смотрит в потолок, слушая, как сердце разрывается в ее груди. Она напугана, напугана даже больше, чем когда она была в местах похуже, с дребезжащим трубами, вонючими переулками и голодными крысами.
— Я просто тут живу, — сказала она. — Иногда помогаю мужу с делами.
А также считаю каждую заработанную копейку. Небольшая сумма в 250 долларов, которую она заработала во время игры в блек-джек с тем техасцем, сейчас уже выросла до тысячи баксов. Плюс к этому были еще секретные чеки от аренды ее дома в Монтерее — около 2500 в месяц ей платили вот уже 7 лет.
Глаза Доминика потемнели.
— Ты после болезни не оправилась еще?
— Я? Нет. Все в порядке.
Его взгляд продолжал давить на нее, на ту, какой она сейчас была с ее «нормально». Ее нормально с лишним весом на животе и бедрах, темными и огромными мешками под глазами, но с красивыми волосами. Шон любил ее длинные волосы.
— Ты выглядишь просто невероятно. — Она ткнула его в живот. — Осмелюсь даже сказать, что ты всегда был горяч. И когда ты успел надеть этот жетон? — И она начала хлопать себя по щекам, делая вид, что раскраснелась.
— Не думал, что ты это заметила.
— Может быть, я и глупая, но уж точно не слепая.
Он поцеловал ее левую руку, а затем посмотрел на кольца.
— Не могу поверить, что ты замужем.
— Уже два года.
— Так давно?
Ее кожу покалывало, когда она ему ответила:
— Да, так давно.
— Ты хоть счастлива?
— А это имеет значение?
— Конечно, имеет.
Она отдернула руки, а затем крепко сжала бриллианты в кармане своей толстовки.
— Все хорошо. У нас все отлично. Я просто еще привыкаю к замужеству.
От всей этой лжи у нее разболелась голова. Она постоянно лгала и в основном себе. Она снова проглотила ложь, и та встала комом в горле, затем спустилась вниз по пищеводу и начала жечь ее внутри, как яд. Да, однажды ее ложь убьет ее.
Она и Доминик молчали в тот момент, когда мимо них проходили мамочки с малышами в колясках и продуктовых тележках. Или когда молодая парочка, держась за руки, ходила в отделе снеков и набирала всякую всячину по типу начеса. Когда обычные люди занимались повседневными, обыденными вещами.
— Давай сходим выпьем. Можем поужинать, если у тебя есть время, — сказал Доминик.
— Я неподходяще одета.
— Я могу за компанию с тобой пойти в джинсах и футболке.
— Не, не. Все нормально.
— Еще довольно рано. Я хочу наверстать упущенное и узнать, чем ты занималась все это время. Мы можем поболтать за вкусной едой. Я знаю одно хорошее местечко.
Она засмеялась.
— Да. Мою историю можно слушать только под хорошую закуску.
Она целыми днями ничего не делала. Этого требовал от нее Шон. Еще она должна была выглядеть красиво, говорить красиво и быть интересной, если его партнерам по бизнесу требовался интересный собеседник. Ум и интеллект были фетишами в этом городе. Их стыдились побольше, чем пристрастия к носам и сношений с курицами, что, как она узнала, в действительности происходило.
Доминик попытался улыбнуться.
— Так. Давай возьмем пакет попкорна, сядем на капот твоей тачки и просто поговорим.
— Дом… Вот дерьмо!
Массивный лысый белый парень, работавший охранником в одном из клубов Шона, нес корзину, наполненную рулонами бумажных полотенец и литром Сквирта. Он взглянул на ближайшую полку с пылесосами, а затем, когда решил, что она отвернулась, проследил и за ней. Мистер Крюк — так его называли. Из-за его крючковой головы. Он уже однажды следил за ней, а потом в ту же ночь Шон заставил ее признаться, где она была и что делала.
Доминик Рейдер также смотрел на мистера Крюка. Он повернулся к ней и спросил:
— Этот парень следит за тобой?
— Все нормально. Я знаю его. — Слезы драли ей глаза. — Это все из-за бизнеса, которым занимается мой муж — гангстеры, картежники, игроки, о боже. Она попыталась улыбнуться и приподняла уголки рта. У нее получилось.
— Мне пора.
Доминик подошел к ней ближе и низким голосом сказал:
— Я положу свою визитку на полку с тампонами. Нижняя полка, под первой коробкой Тампакса. Возьми ее, хорошо? Звони мне в любое время, Натали. По любому поводу. Понимаешь?
Она кивнула.
Он сжал ее руку, и ей стало грустно, потому она с нетерпением ждала, когда он снова обнимет ее, прижав губы к ее коже. Но он знал, что и так позволил себе слишком многое, а усложнять ей жизнь еще больше он не хотел.
Они попрощались. Потом он ушел в отдел женской гигиены, а она (и мистер Крюк) побрела в хозяйственный отдел. Она положила в тележку пакет стирального порошка.
Вслед за ней мистер Крюк положил посудомоечное средство.
Мне не нужна его визитка. Я знаю его номер. Ее отец попросил запомнить его на всякий случай.
В соседнем отделе она взяла рулон туалетной бумаги.
Я должна взять эту визитку, но…
Мистер Крюк изучал полку с пакетами для мусора.
Как я смогу забрать визитку, а затем спрятать ее?
После долгих блужданий и размышлений о том, стоит ли ей брать визитку или нет, она направилась в отдел женской гигиены.
Мистер Крюк точно не пошел бы в этот отдел.
Там, на нижней полке, стояли тампоны Тампакс. Она схватила первую коробку. Ей вовсе не нужны были тампоны. После вчерашнего теста на беременность не может же быть, чтобы она искала спасения? Она взяла тампоны с максимальной защитой и визитку Ника с полки.
Ник Рейдер
«Рейдер Консалтинг»
Хорошее решение. Он сменил номер телефона, который Грей прекрасно знала наизусть. Под указанными номерами телефона и пейджера Ник подписал:
«В любое время, Нэт. Только позвони, и я буду».
