19
Командира фрадштадтского экспедиционного корпуса генерала Кристофера Блаунта сразу после полуночи разбудил верный ординарец Томсон.
– Что стряслось? – раздраженно проворчал не так давно уснувший генерал.
Разыгравшаяся непогода поспособствовала первому за последнее время спокойному денечку. В том смысле, что проклятые таридийцы не кружили сегодня вокруг союзного войска тучей надоедливого комарья. Нет бы дать людям отдохнуть как следует, привести себя в порядок, но король Янош упрямо двинул армию вперед, как только закончился град.
Нет, с точки зрения военной стратегии улорийский монарх был прав – скорость передвижения часто войны выигрывает, да и была возможность настигнуть устроившего себе выходной неприятеля, взять его, так сказать, тепленьким. Но вымотанные физически и морально люди в условиях разыгравшейся непогоды едва тащились по лужам и грязи, еле-еле проходя по два-три километра за час.
Настичь они никого не настигли, но на один, совсем недавно оставленный противником лагерь все-таки наткнулись. Было это уже часов в девять вечера, потому неугомонный Янош сдался на уговоры своих помощников и приказал становиться на ночлег. Блаунт полагал, что эта ночь впервые будет спокойной, без стрельбы, разрывов гранат и сигналов тревоги, но стоило ему заснуть, как явился Томсон.
– Майор Тейлор к вам со срочным сообщением!
– Пусть заходит! – сон как рукой сняло, едва генерал услышал фамилию Тейлора.
Пользуясь отсутствием диверсионных групп противника, майор отправился в разведывательный рейд, и такая срочность могла означать либо плохие известия, наподобие бесславной гибели фон Рейбеля, либо ценные сведения о местонахождении таридийцев. Кристофер умел ценить информацию, полученную из первых рук, и знал, как важна бывает быстрота реакции на нее, так что все личное недовольство быстренько было задвинуто на задний план. Он очень живо для своего весьма упитанного телосложения вскочил с походной кровати, с наслаждением сунул ноги в мягкие тапки вместо опостылевших сапог и накинул на плечи генеральский кафтан.
– Только не говори, что попал в засаду, майор! – воскликнул Блаунт, как только Тейлор появился в командирском шатре. Впрочем, лицо офицера выражало крайнюю степень возбуждения, но на нем не было и следа досады или разочарования невыполненной миссией.
– Никак нет, господин генерал! – майор молодцевато щелкнул каблуками, после чего заговорщицки понизил голос. – Подразделения противника не обнаружены. Зато мы выследили его!
– Кого? – с придыханием переспросил фрадштадтский командир, боясь поверить в такую удачу.
– Его, мой генерал! – прошептал майор, воровато оглянувшись. – Князь Бодров практически без охраны ночует в деревне Сосновке! С ним человек десять всего!
– Это точно, Стивен? С чего бы ему разъезжать без охраны под самым носом у вражеской армии? Ошибки быть не может?
– Никак нет! Да и ничего удивительного в таком поведении князя нет. Посмотрите, как он вообще себя ведет! Он же не в себе – совершенно ничего не боится, небожителем себя считает. Этим, как его? Князем Холодом! А шансов, что мы наткнемся на него в этой самой деревне, было совсем мало: мокро, грязно, да и в разведку мы уже давно не ходим из-за этих чертовых гусаров.
Все сказанное Стивеном Тейлором казалось правдой, но невероятность происходящего заставляла генерала снова и снова искать в этом деле подвох. Поведение командующего таридийцев было кричаще неправильным, что не могло не наводить на мысли о засаде. Тем более в памяти была свежа гибель главы наемников фон Рейбеля. С другой стороны, генерал Рейбель рисковал по-крупному, рассчитывая в одиночку разгромить основные силы Бодрова, а подданные Короны будут рисковать всего-навсего парой десятков драгун. Есть ли смысл противнику устраивать засаду из-за такого приза?
– Ты никому не говорил? – Блаунт решительно смел рукавом со стола остатки ужина и развернул карту Улории, привезенную с собой из Фрадштадта.
– Ни единой душе! – поспешил заверить командира Тейлор. – И люди предупреждены.
– Хорошо. Где эта деревня? – генерал тщетно искал Сосновку на карте, но столь малые населенные пункты не удостаивали своим вниманием даже картографы Благословенных Островов.
– Где-то здесь, – уверенно ткнул пальцем в пустое место на карте майор. – Часа два ходу верхом по такой погоде.
– Заманчиво, чертовски заманчиво! – генерал посмотрел майору прямо в глаза и настойчиво повторил ключевой вопрос. – Ошибки быть не может?
– Мои люди видели его с расстояния метров в тридцать, после чего я сам наблюдал прием, устроенный гостю тамошним владельцем. Уверяю вас, так суетятся только ради очень высокопоставленного гостя. Ну и, наконец, мы прихватили местного конюха, заявившего, что к хозяину в гости пожаловал Князь Холод. Какие уж тут ошибки?
– Хорошо! – Блаунт решился. – Берешь драгунский эскадрон и лично отправляешься в Сосновку. Его нужно захватить живым. Живым, ты слышишь!
– Понимаю, – кивнул головой майор.
– Из Сосновки сюда не возвращаешься, а прямиком направляешься в порт Торшека.
– Торшек? – недоуменно переспросил Тейлор.
– Шевели мозгами, майор! Эта добыча принадлежит Короне и только Короне! Мы здесь не только помогаем королю Яношу, но и следим за соблюдением интересов Фрадштадта! А в этих самых интересах доставить князя Бодрова на Острова!
– Будет сделано, господин генерал!
– Пришлешь ко мне гонца, а сам прямым ходом в Торшек! Там на первый же корабль до Фрадштадта, сдашь пленника лично адмиралу Свифту. И не забудь упомянуть при этом мое имя, майор!
– Все сделаю, мой генерал! – глаза Тейлора светились азартом в предвкушении опасного и прибыльного приключения.
Еще бы, за такое Корона не поскупится ни на звания, ни на материальные награды, такой шанс не каждому в жизни выпадает, так что нужно не зевать, хватать удачу за хвост! Если драгуны справятся со своей миссией, задача экспедиционного корпуса будет выполнена минимум наполовину. Останется потерпеть еще недельку, до тех пор пока Янош возьмет главный город провинции, и можно будет со спокойной совестью и чувством выполненного долга отправляться домой, на заслуженный отдых. К черту этих дикарей-лапотников, все они на континенте одинаковые: что союзники-улорийцы, что враги из Таридии! Так что дотерпеть – и скорее в родные пенаты, в оплот цивилизации. А король Янош с царем Иваном пусть дальше друг другу глотки рвут.
– С богом, Тейлор! Жду гонца!
– Я не подведу, господин генерал! – Тейлор плотоядно облизнулся, щелкнул каблуками и выскользнул на улицу.
Кристофер Блаунт не сомневался, что майору по плечу поставленная задача, но так некстати всплывший в памяти слушок вновь заронил в его душе семя сомнений. Вроде бы несколько лет назад агенты Тайной канцелярии сумели выкрасть князя Бодрова чуть ли не из расположения таридийской армии и вывезти на территорию Улории. Но потом произошла какая-то чертовщина, в результате которой ценный пленник просто испарился из-под носа тюремщиков. Что произошло на самом деле и произошло ли вообще, держалось в тайне, но слухи, один невероятнее другого, гуляли по Фрадштадту уже не один год. И суть их заключалась в явном благоволении Бодрову нечистой силы. Нет, генерал не верил в Князя Холода, зато ни капли не сомневался в неограниченных возможностях Тайной канцелярии, и человек, вырвавшийся из ее цепких объятий, вызывал у него вполне справедливые опасения, замешанные на некоторой доле суеверного страха. Потому он решительно выкинул из головы мысли о предстоящем триумфе от поимки знатного таридийца и принялся терпеливо ждать известий от Тейлора.
Остаток ночи тянулся мучительно медленно, а чувство тревоги стремительно нарастало. Тем более что на рассвете весь лагерь проснулся от звуков стрельбы и взрывов гранат – эти неугомонные таридийцы снова принялись за свое нечестивое дело. Да за одну только стратегию этой «грязной войны» стоило бы призвать Бодрова к ответу! И генерал Блаунт и король Янош со своими офицерами сходились во мнении, что такого рода действия порочат настоящего дворянина и несмываемым пятном ложатся на его репутацию. Война – дело благородное, а он заставляет своих людей действовать какими-то разбойничьими методами! Проигрывать тоже нужно уметь – коли уж взялся воевать, то выходи на честный бой, лицом к лицу с противником. И если не можешь победить, то сдавайся на милость победителя. Так все воюют. Любое государство, потерпев такое поражение, как таридийцы под Россошью, уже бы прислало парламентеров для мирных переговоров. И царь Иван, несомненно, поступил бы подобным образом, не случись в это время в Корбинском крае этого сумасшедшего князя Бодрова!
В восемь часов Блаунта затребовали к королю Яношу на военный совет. Уставший от ожидания известий, не выспавшийся и помятый фрадштадтский генерал уже собирался посетить своего номинального венценосного командира в самом мрачном расположении духа, когда Томсон ввел в его шатер долгожданного посыльного от майора Тейлора.
– Что? – с нетерпением спросил генерал у высокого унтер-офицера в потрепанной и местами окровавленной одежде.
– Майор Тейлор велел передать, что все получилось!
– Получилось? – не веря своим ушам, переспросил Кристофер.
– Все получилось! – повторил унтер. – Но на обратном пути мы столкнулись с разъездом таридийцев, потому из семерых посланников в живых остался я один.
– Получилось! – Блаунт, казалось, даже не слушал чудом выжившего посланника. – Ты уверен? Это точно?
– Так точно, господин генерал! – видя, что командир не проникся сложностью исполненной им миссии, драгун стал отвечать односложно, не спеша выдавать какие-либо подробности.
– Как твое имя, солдат? – поняв, что допустил промашку, поспешил исправиться генерал.
– Хопкинс, господин генерал!
– Считай, что медаль и солидная премия уже у тебя в кармане! Расскажи мне, как все было! Только коротко, меня ждет король Янош.
– Часам к трем ночи мы добрались по ужасающей грязи до Сосновки. Окружили дом местного владельца, ворвались, скрутили князя и двух сопровождающих. С остальными возиться не стали, тем более они спьяну в драку полезли. И все. Быстро ушли. Уже в степи майор отправил поручика Дэвиса, меня и еще пятерых солдат к вам в лагерь, а сам двинулся назад, к речке.
– Хопкинс, это точно был князь Бодров?
– Вы бы видели, как местный помещик волосы на себе рвал от отчаяния! Так и порывался броситься в конюшню, чтобы скакать за подмогой в Малоозерск. И помчался бы, да Тейлор всех лошадей у него реквизировал в качестве заводных. Я так понял, что путь у них не ближний.
– Это точно, Хопкинс, это точно! – настроение генерала улучшалось на глазах. – Томсон! Позаботься об унтер-офицере! И вели секретарю бумаги подготовить для награждения! Вернусь от короля, все подпишу! Первый удачный день с той самой засады под Россошью!
Блаунт прибыл на военный совет последним, за что удостоился тяжелого взгляда улорийского монарха и, как и всегда, надменно-раздраженных взглядов его ближайших сподвижников. Что ж, ничего нового – все любят деньги, но никто не любит тех, у кого они есть. Фрадштадтцы на любовь континентальных соседей и не претендуют, достаточно просто делать то, что необходимо Короне. Тем более, когда это делается еще и на деньги Короны.
Так что Кристофер привычно, соблюдая законы этикета, но не роняя достоинства подданного островного королевства, слегка склонил голову перед заморским королем. Его расфуфыренная свита получила в ответ снисходительную улыбку, заставив кого-то побледнеть в порыве благородной ярости, а кого-то и демонстративно положить руку на эфес шпаги. Ничего, потерпите! Где бы вы все были без золота короля Георга?
Представляющий же теперь интересы наемников полковник Беккер не был удостоен вовсе никакого внимания – пусть знает свое место! Это фон Рейбель обладал солидным авторитетом, потому и обращались к нему уважительно, потому и прислушивались к его мнению. Даже немного жаль, что погиб так нелепо. А этот полковник прославился лишь чрезмерной жестокостью в нескольких периферийных военных конфликтах да гипертрофированным самомнением.
Король Янош был мрачен и раздражителен. Все его усилия, призванные заставить армию двигаться быстрее после форсирования Славицы, привели лишь к тому, что войско окончательно обессилело и увязло в грязи. За вчерашний день они продвинулись в глубь Корбинского края едва на десять километров.
Кирасиры, при дерзком рейде таридийцев в тыл переправляющейся армии лишившиеся своих лошадей, были пересажены на драгунских лошадок. Соответственно, драгунам пришлось вчера месить грязь пешком, что привело к возникновению напряженности между улорийцами разных полков. Это ведь на заре своего существования драгуны были посаженной на лошадей для быстроты передвижения пехотой. С тех пор много воды утекло, и в настоящее время они уже были прежде всего кавалерией, обученной действовать как в конном, так и в пешем строю. И бесцеремонное изъятие их боевых коней в пользу считающихся более престижными кирасир оскорбило драгун до глубины души. Подливали масла в огонь и нелестные отзывы кирасир о драгунских лошадках, не способных соперничать статью с крупными кирасирскими конями. В общем, командующему, считавшему, что найдено идеальное решение проблемы, несколько раз пришлось лично гасить искры грозившего вот-вот вспыхнуть конфликта.
Не добавляло радости королю и сегодняшнее утро. Таридийцы вновь принялись за свое, никакой обреченности в их действиях не наблюдалось, и они все так же оставались приверженными своей разбойничьей тактике. А затишье вчерашнего дня объясняется всего лишь временной передышкой. Передышкой, которой союзная армия так и не смогла воспользоваться в полной мере.
Настроение его королевского величества и так было хуже некуда, а тут еще этот наглый островитянин заставляет себя ждать, чем демонстративно подчеркивает свою фрадштадтскую независимость. Выглядит же он при этом осунувшимся и помятым, но, как ни странно, чем-то очень довольным.
– Может быть, господин генерал просветит нас по поводу своего радужного настроения? – желчно поинтересовался король Улории. – Может быть, это как-то связано с исчезновением целого эскадрона ваших драгун, ушедших ночью и до сих пор не вернувшихся?
– Надеюсь, мы не услышим сейчас историю в духе гибели фон Рейбеля? – усмехнулся маршал Браницкий.
– Ни в коем случае, господин маршал, ни в коем случае! – с напускным воодушевлением воскликнул Блаунт, никак не ожидавший такой осведомленности от членов военного совета. – Драгуны всего лишь повезли в Торшек очередной отчет о наших действиях для отправки его величеству Георгу.
– Ночью, под проливным дождем? – полковник Немирич состроил кислую физиономию.
– Служба есть служба! – бодро парировал фрадштадтец. – Тем более что в такую погоду противник не вьется вокруг нас комариным роем.
– Целым эскадроном? – продолжил Немирич.
– Но ведь его величество велел покидать расположение армии только усиленными отрядами!
– Мое величество после случая с фон Рейбелем велело вовсе не покидать расположения армии без разрешения! – мрачно процедил Янош Первый.
– Но я думал, что это касается только разведки и фуражиров! – возразил Блаунт, чувствуя, как по спине потекла струйка холодного пота.
– Из разведки-то ваши люди вернулись, – усмехнулся маршал Браницкий, – доложили, что ничего не обнаружили, и отправились к вам.
– А потом умчались целым эскадроном, – подхватил полковник, – но не на восток, к переправе, а в обратном направлении. К деревне Сосновке!
Тут Кристоферу Блаунту стало совсем плохо. Он вдруг почувствовал себя совершенно беззащитным среди этих континентальных варваров. Это среди своих солдат он мог считать себя в безопасности, а здесь, в королевском шатре, заполненном ненавидящими все фрадштадтское людьми, за его жизнь никто не даст даже ломаного гроша. И не спасут его ни звание, ни висящая на поясе шпага, ни тень короля Георга Второго за спиной.
Нет, в правильности своих действий у генерала сомнений не возникало, и уверенность, что на родине его поступок одобрят и оценят надлежащим образом, никуда не делась, но ведь здесь и сейчас он находился хоть и в формальном, но подчинении у Яноша Первого и должен был исполнять его приказы. А если уж осмелился самостоятельно решать вопрос с пленением вражеского военачальника, так делать это нужно было с соблюдением всех мер предосторожности и в режиме строжайшей секретности. Но генерал чересчур понадеялся на незыблемость своих позиций как представителя Короны в коалиционной армии и пренебрег субординацией. Да еще опрометчиво подумал, что в неразберихе, царящей в объединенной армии, никто не уследит, куда и когда ушел драгунский эскадрон.
– Что-то ранее за вами такой прыти не наблюдалось, – нагло влез в разговор новый командир наемников.
– Ваше величество! Чего вы, собственно говоря, от меня хотите? – проигнорировав Беккера, островитянин заплетающимся языком обратился напрямую к королю Улории.
– Я хочу знать, из-за чего вышла вся эта ночная возня! – король сверлил Кристофера тяжелым, ничего хорошего не обещающим, взглядом. – И имейте в виду, господин фрадштадтец, вы сильно ошибаетесь, думая, что в моей армии может происходить что-то, чего я не знаю! Так что если даже вы сейчас солжете, то правду я все равно узнаю, но последствия для вас будут очень серьезными!
Как бы хотелось сейчас генералу Блаунту знать степень осведомленности улорийского монарха! Как быть? Солгать или не рисковать? Как Янош отреагирует на правду? Сойдет ли генералу с рук невыдача столь важного пленника? Слишком много вопросов и ни одного ответа, а время идет.
– Ваше величество! – Кристофер решил, что лучше один раз отдуваться за правду, чем бесконечно путаться во лжи. – Сегодняшней ночью мои драгуны избавили вашу армию от того, кто возомнил себя Князем Холодом. Бодров больше не будет мешать вашему триумфальному шествию по отнятым у вас землям. Теперь путь на Корбин открыт!
В шатре воцарилась мертвая тишина, все взгляды скрестились на островитянине, и ни в одном из них не было даже намека на благожелательность, только лишь злоба и ненависть.
Коронный маршал Браницкий нервно теребил ус, адъютант Зборовский наполовину вытянул шпагу из ножен и напряженно следил за выражением лица своего суверена в ожидании команды действовать. Вуйчик, Немирич и прочие улорийцы тоже готовы были броситься на фрадштадтского генерала. Только на лице командира наемников не отразилось никаких эмоций, но Блаунт не обманывался на этот счет: для такого головореза, как полковник Беккер, прирезать человека – все равно что стакан воды выпить. Так что в данный момент жизнь Кристофера Блаунта висела на волоске и целиком и полностью зависела от воли короля Улории. Эх, плохо-то как! А он только-только порадовался своей удаче с Бодровым и считал, что жизнь налаживается.
– Вон! Вон отсюда! – наконец прохрипел король.
– Но как же военный совет? – пробормотал Блаунт, чувствуя огромное облегчение.
Прямо сейчас его убивать не будут. Но ничего хорошего в этом походе ждать уже не приходится. Вон, фон Рейбель погиб, так вместо него командует заместитель – свято место пусто не бывает. И в случае его гибели дела станут вести с полковником Клаусом, которому и достанутся все лавры победителя.
– Вы здесь больше не нужны! – выдавил из себя Янош. – Проваливайте из моей армии!
– Но…
– Вон!!!
Спорить более было просто опасно. Отчаянно потея, генерал Кристофер Блаунт выскочил из королевского шатра и, поминутно оглядываясь, поспешил в расположение фрадштадтского экспедиционного корпуса.
Однако по мере удаления от главного источника опасности к нему стала возвращаться способность рассуждать здраво. Слова короля можно истолковать как отказ от услуг его отряда, значит, он может развернуть корпус и отправиться на родину. Не посмеют же улорийцы убивать его прямо посреди своих солдат! Пожалуй, так и следует поступить. Правда, в этом случае Корбин король Янош возьмет без помощи солдат Короны, но с этим уже пускай разбираются дипломаты.
В конце концов, фрадштадтцы под его командованием участвовали в выигранных битвах под Россошью и при Славице. Вполне достаточно для блестящего послужного списка. Так что – домой!
Генерал принял, как ему казалось, судьбоносное решение, но он не знал, что на самом деле его судьба сейчас решается в походном шатре короля Улории.
– Ваше величество! – вперед вышел до сих пор хранивший невозмутимое молчание новый командир наемников. – Ваше величество, вам не нужно даже ничего говорить. Просто кивните – и к сегодняшнему вечеру этот наглец лишится головы! И никаких претензий к вам и вашим людям не будет. А своим мне даже объяснять ничего не придется – к островитянам у всех накопилась масса претензий.
– Полковник дело говорит, мой король, – робко подал голос адъютант Зборовский.
– С превеликим удовольствием узнал бы о гибели Блаунта, – поддержал его коронный маршал Браницкий.
– Честно говоря, я бы предпочел воевать с фрадштадтцами, а не с таридийцами, – заявил командующий кавалерией полковник Немирич. – Островитяне уже в печенках сидят!
– Полковник, я ценю вашу преданность, – после долгого молчания ответил Беккеру Янош Первый, – но приберегите ее для другого случая. Черед посчитаться с фрадштадтцами придет позже. А сейчас пусть проваливают, от них все равно толку нет, да и осталось их тысячи три с половиной, не больше. Но вот провизию и порох у них стоит реквизировать. Мы за время пути подрастратились, а пополнить запас негде.
– Будет сделано, ваше величество, – плотоядно облизнулся полковник Беккер, – они у меня с двухдневным пайком отсюда уйдут и порохом на десяток выстрелов.
– И пусть поторопятся, полковник, – добавил король, – сегодня до конца дня пусть уберутся. А завтра с утра мы выступаем на Малоозерск. С Бодровым или без него, я хочу разделаться с таридийцами и вернуть себе Корбинский край.