26

После визита Бельской Сергей Рябинин долго сидел, вспоминая детали разговора. Возможно, если бы не ее появление и рассказ о том, как Ирина оскорбила ее возле кабинета гинеколога, и если бы кто-нибудь из свидетелей, находящихся тогда в поликлинике и наблюдавших эту сцену, точно указал бы на нее, на Зою, то он вполне мог бы предположить, что это она и есть – та самая женщина, которая помогла Ирине упасть в подвал.

Но Зоя Бельская – интеллигентная, воспитанная женщина, и представить себе ее в драке он не мог. Кроме того, у нее не было мотива. Вернее, мотив-то был, но какой-то уж совсем неубедительный.

Какой смысл ей был убивать Ирину? Ее муж давно ей изменял, и она об этом знала. Страдала. Да ей проще было бы убить его самого. И уж если бы она задумала это, то сделала бы так, что ее никогда бы не вычислили. Все рассчитала бы до мелочей. И уж точно обеспечила бы себе алиби, не говоря уже о том, что не стала бы устраивать драку на самом видном месте, рядом с поликлиникой, у всех на глазах!

Нет-нет. Она не стала бы так рисковать, чтобы променять свою благополучную жизнь на тюремную камеру. Не тот накал страстей.

А вот про сестру Нику Сергей как-то не подумал. Две сестры-соперницы. Вот где страсти-то кипели! А что, если Вероника, узнав от Виктора, куда направилась ее сестра, пошла за ней, чтобы, к примеру, отговорить ее от аборта? Возможно, она в тот момент на подъеме сестринских чувств решила вообще отказаться от Виктора и оставить его Ирине. И вот, полная самых благостных намерений, она подходит к поликлинике, откуда как раз в этот момент выходит Ирина, причем, находящаяся на пределе своих эмоций, потому что мало того, что ее предал и бросил любимый человек, так еще и гинеколог отказала в направлении на аборт, а тут она, ее юная сестричка-предательница. Пришла как раз в тот момент, когда Ирина готова была уже сорваться на кого угодно (возле кабинета она уже выплеснула часть своего негатива на Зою!). Обозвав крепким словцом свою сестру Веронику, она замахнулась и влепила ей пощечину, та, настроенная как раз наоборот, помириться, от такого поворота инстинктивно ответила на ее удар, и завязалась драка, в результате которой Ирина и упала, протаранив перила подвала…

А что сделала Вероника? По словам свидетельницы Евгении Спиридоновны, девушка в шубе (или пальто, она постоянно путалась в этих словах) после того, как та, что в берете, упала, спустилась по лестнице вниз, но довольно быстро выбралась наружу, похватала какие-то картонные коробки, разорвала их и спустилась с ними снова вниз. Вот этими-то действиями она и подтвердила смерть Ирины. То есть, спустившись и убедившись в том, что ее сестра мертва, она, скорее всего, находясь в шоке, прикрыла тело картонками и, по словам все той же старушки-свидетельницы, отправилась в поликлинику. Но вот что там было потом, никто не знает, старушка уже отошла от окна и, возможно, что-то забыла или спутала.

Рябинин позвонил эксперту Антону Звереву, спросил, видел ли тот на месте преступления какие-нибудь картонки, на что тот без промедления ответил, что да, были куски размокших картонных ящиков, но ни на одном из них крови не было обнаружено. Зверев высказал предположение, что картонками, скорее всего, труп прикрывали, а крови вытекло несколько капель, и все они застыли на волосах, прямо у корней, и небольшое пятно впиталось в шерстяную ткань берета. То есть на месте преступления крови не обнаружили вообще.

Сергей позвонил оперативнику Денисову и попросил его найти и привезти Веронику Звонареву. Сказал, что та сейчас наверняка у адвоката Семина, собирается расторгнуть с ним соглашение и забрать документы на дом под Питером.

Только закончился разговор с Денисовым, как Рябинину позвонил дежурный, сказал, что к нему рвется какой-то Николай Павлович Иванов, это важно и касается убийства Ирины Звонаревой.

…В кабинет, резко открыв дверь, вошел мужчина лет тридцати пяти. В черной куртке, темных джинсах. В руках он мял меховую шапку. Волосы его, влажные и примятые, облепили маленькую круглую голову. Лицо было бледным, в красных пятнах, на носу выступила испарина. А глаза, почти черные, смотрели на Рябинина с каким-то ужасом.

– Я человека убил, – сказал он тихо.

Мужчина часто и тяжело дышал. Должно быть, подумал Рябинин, он бежал.

– Присаживайтесь. И кого же вы убили?

– Не знаю, почему вы отпустили его, но ведь это он убил мою жену, Ирину. Я понимаю, у вас тут, в Москве, полный беспредел творится. Настоящих убийц отпускают, а невиновных сажают почем зря! Вон и братишку моего двоюродного ваши же менты попросили помочь в одном грязненьком дельце, подловить сотрудника вашего на воровстве, брат помог, типа в доле был, ну, как подсадной, а его раз – и за решетку! Три года впаяли. А за что? А того отпустили… Да, Ирка была непутевая девка, но молодая, красивая, она могла бы детишек рожать… Я прощал ей все, потому что любил. Она все лучшей доли искала, в Москву подалась, Нику за собой потащила… Бельского этого нашла, вцепилась в него мертвой хваткой, все развода требовала от меня, а я не давал… Короче – вот!

И он достал из-за пазухи пистолет! Рябинин даже привстал, еще не зная, чего ожидать от этого Иванова.

Но Иванов, к счастью для Сергея, с грохотом припечатал пистолет к столу.

– Вот.

И выставил руки, соединенные запястьями, как если бы на них уже были наручники.

– Вяжите!