Кавалер приглашает дам
Когда он вошел, все замолкли. Алексей догадался, что в его отсутствие выяснение отношений продолжилось. Результатами голосования многие были не удовлетворены. Это и выясняли.
– В товарищах согласья нет? – пошутил он.
– Ты лучше скажи: чего делать собираешься? – угрюмо сказал Кит. Тася разрумянилась, глаза ее гневно сверкали. Алексей понял, что супруги Маврушкины вдрызг разругались.
– Уже делаю. Скоро будет информация, – он посмотрел на часы. – А пока я хотел бы побеседовать с каждым из риелторов.
– Господи, сколько можно! – взвилась помощница Терентьевой. – Через нас столько сделок прошло, неужто вы думаете, мы польстимся на деньги клиентов?!
– Вот потому что через вас столько сделок прошло. И начать я бы хотел… Юля, давайте с вас.
Она немного напряглась, но потом улыбнулась и встала:
– С меня так с меня.
Верещагин еле слышно вздохнул. У них с Юлей, похоже, наладился контакт. Они сидели рядом, и даже недовольный вид матери не мог испортить Макару Ивановичу настроение.
Алексей же в ожидании важной информации решил начать с приятного.
– Присаживайтесь, Юля, – кивнул он на диванчик. – Чай, кофе?
– А шоколадку можно?
Он рассмеялся. Как же с Юлей легко! Он направился к автомату и принес оттуда шоколадный батончик:
– Угощайтесь.
– Давно можно на «ты», – кокетливо сказала Юля.
– Хорошо. Тогда взаимно. Ты мне тоже больше не выкай. – Он достал смартфон и нашел ее файл. Где прочитал: Свиягина Юлия Федоровна. Возраст: 39 лет. И сказал: – В водительских правах об этом ничего нет. Твое семейное положение.
– Не замужем, – беспечно улыбнулась Юля.
– Дети?
– Дочке девять.
– Не поздновато родила?
– В тридцать – это поздновато? – удивилась Юля. Алексей уловил еле заметную фальшь.
– А отец?
– Мы не были расписаны.
– Гражданским браком?
– Угадал, – и опять недосказанность. Но личная жизнь женщины – это потемки. Сошлись – разошлись. Всякое бывает.
– Такая красавица – и не замужем. Куда только мужчины смотрят, – пошутил он.
– А ты бы на мне женился? – поймала мяч Юля.
– Запросто! Но у меня трое.
– Трое детей?!
– А что тебя удивляет?
– Никогда бы не подумала, что ты многодетный отец!
– Глядя на меня, много чего не подумаешь.
Разговор походил не на допрос, а на флирт. «Ближе к делу», – велел себе Алексей.
– Юля, кто ты по образованию? – спросил он.
– Я закончила иняз.
– Небось, с отличием?
– Небось!
– И какой язык?
– Основной английский. Но знала когда-то свободно три: английский, итальянский и испанский.
– Ого!
– У меня способности к языкам. Увы, многое забыла. Я на какое-то время выпала из обоймы по семейным обстоятельствам, а иностранный язык требует постоянной практики.
– А почему, кстати, ты риелтором работаешь? Не в гимназии? Учителя сейчас хорошо зарабатывают, тем более те, кто иностранный преподает. Да еще в Москве. У тебя и внешность презентабельная. Могла бы устроиться в какой-нибудь элитный лицей и решить все свои материальные проблемы.
– У меня есть квартира. А деньги везде можно заработать.
Алексей опять напрягся.
– Квартира есть, ребенок есть, и не замужем. Сколько лет вы с Альбиной Андреевной знакомы? – внезапно сменил тему он.
– А почему ты спрашиваешь?
– Она в отличие от тебя нервничает. И эти постоянные звонки…
– Альбина Андреевна честнейший человек, – горячо заговорила Юля. – Мы лет семь уже контактируем, и довольно плотно. Она меня ни разу не подводила. Клиенты все как один довольны. Не она это.
– Понимаешь, в чем штука: эти деньги не могли испариться. А проделано все очень уж ловко. Вот как раз опыт Альбины Андреевны в этих делах мне и подозрителен.
– А мне Маврушкины подозрительны.
– Что ты знаешь? – подался вперед Алексей.
– Валентина Степановна садилась на диван. С пакетом.
– Тем самым, в котором лежал конверт с восемью миллионами?
– Да.
– Ты сама это видела?
– Да. А рядом присел Китай Кимович. – Юля не удержалась и хихикнула. Китай!
– От Кита всего можно ожидать, – мрачно сказал Алексей. – Но ведь именно он горячо настаивает на том, чтобы я продолжил расследование. Как ты это объяснишь?
– Не знаю… Старуха была не в себе, я видела, как пакет преспокойно рядом лежал, на диване. Его кто угодно мог подменить. Сейчас уж ничего не узнаешь: записи-то нет… Алексей я, честно, ничего не знаю про эти деньги, – Юля доверчиво смотрела ему в глаза. И Алексей поверил. Глаза у нее были большие, теплые, как кофе с молоком, редкий цвет, и не темные, и не светлые. Но пить Юлю взглядом было приятно. Всю, начиная с ее необычных глаз и заканчивая маленькими ступнями, обутыми в изящные туфли. Женщины сейчас носят кеды, а вот Юленька Свиягина старомодна.
– Ты заметила, что Верещагин на тебя глаз положил? – улыбнулся Алексей.
– Не слепая. Забавный он.
– Забавный? Он прежде всего богатый. Богатый холостяк, – подчеркнул Алексей.
– А ты свахой решил стать? – задорно спросила Юля.
– Почему нет? Макар Иванович, конечно, не подарок. Но…
– Но в моем возрасте не привередничают. Да еще и РПЦ. А я даже не разведенка, я никогда не была замужем. Просто дура с прицепом, – неожиданно резко сказала Юля.
– Ну почему сразу дура?
– Потому что у меня все было когда-то. А я повела себя как самонадеянная дура.
Алексей подумал, что это она про мужчину. Трудно представить, что такую завидную женщину как Юля бросили, да еще с ребенком. Но в жизни и впрямь всякое бывает.
– Что ж, – сказал он. – Если ты мне дашь честное слово, что не имеешь отношение к краже, – то можешь идти.
– Честное слово я не брала эти деньги, – скороговоркой выпалила Юля.
– Тогда позови свою помощницу. Давно ты ее знаешь?
– Славу? Да почти столько же, сколько работаю риелтором. Я за семь лет помощницу не меняла. Претензий к ней нет. Она хорошая девочка. Исполнительная. Честная. Не замужем, как и я. Мы с ней рабочие лошадки, тянем лямку, рассчитывая только на себя.
– Ну, она-то еще молодая. Сколько ей? Двадцать восемь?
– А я старая, да?
– Что ты! Верещагин-то не девочку выделил из всех, а тебя.
– Слава хорошая девочка, – повторила Юля.
– Все равно позови.
Алексей задумчиво смотрел на удаляющуюся Юлину спину. Может, начать сразу с «розовой кофты», то бишь Людмилы? Пропустить через сито сначала риелторов, а уж потом их помощников, мелкую сошку.
Он посмотрел на часы. Пятнадцать минут на каждого. Маловато. А если Андрей ничего не найдет? Никакого криминала?
