ГЛАВА 52
Здесь все также выл ветер, закручивая колючий песок в водовороты и воронки, бросая его в глаза, словно бесчисленные рои кусачих мух.
Камень, ветер и песок — это все, из чего состоял этот мир. Я вполз в него на карачках, стеная от боли в истерзанном теле, и застыл дрожащим комком близ ближайшего валуна, быстро провалившись в спасительное небытие...
– Здравствуй.
Пробудивший меня голос был подозрительно знаком. Раньше я слышал его и насмешливым, и серьезным... Но никогда еще в нем не звучала такая неимоверная усталость.
Издав непроизвольный стон, я привалился к уже почти родному валуну и взглянул на Аредуи Квинта.
– И почему это я не удивлен, видя здесь твою рожу?
Удивительно, но слова дались мне с первого раза. Непродолжительный сон в моем Яйце словно бы влил толику сил в мои истерзанные члены.
Эльф пожал плечами и, привалившись к противоположному валуну, устало опустил руки на согнутые колени.
Кажется, ветер немного стих, перестав завывать на все лады, дав несколько минут отдыха истерзанным скалам.
– Устал, – сказал эльф. В сумраке его лицо казалось вырезанным из мрамора. Идеальная красота надгробной статуи. По странному стечению обстоятельств — живой.
— А как я устал... — вернул я жалобу Квинту. – Тайны, тайны, тайны... Предательства на каждомшагу... Водоворот события, на которые я не могу повлиять... И всем что-то от меня надо... Ты не догадываешься, из-за кого я тут сижу в таком виде?
Конец фразы я буквально выплюнул в морду эльфа, будто пытаясь поразить его копьем яда. Но он лишь вновь пожал плечами.
— Зачем я здесь? – спросил я того, кто подарил мне Дар Огар.
— Я хотел, чтобы ты увидел. Увидел, что творят люди ради Силы. Плетут интриги, предают, кидают и снова предают. Ареус и Рельяр Наддар, ближайший ученик и сын Арева Наддара — и те готовы вырвать кусок из пасти друг друга...
– Вранье, — оборвал я пространные разглагольствования эльфа. — Я хочу знать правду. Чего ты хочешь? Зачем я тебе? Зачем я здесь? Чего добивается Рельяр?..
Квинт едва заметным поднятием уголков губ обозначил улыбку.
– А еще в чем смысл жизни?
Я смешался, а эльф устало потер глаза, поглядел на мрачное небо... и вдруг заговорил совсем другим тоном:
— Гай Тормадус – Первый и Единственный Жрец Безымянного Бога. Тот, кому мы обязаны всей магией, что мы владеем... Некоторые даже поговаривают, что он не открыл, не формализировал ее, а попросту создал. Не знаю. Но факт остается фактом – никто и никогда не знал о Мертвом Боге больше, чем он... Говорят также, что он прошел по Всей Лестнице Силы, достигнув заоблачных высот и если бы его Покровитель был иным -- уже давно стал бы Локальным Богом... Но вместо этого он развоплотился в тщетных попытках найти нашего Бога.
– Как это «формализовал магию»? – спросил я эльфа, ошеломленный внезапным переходом.
– Он рыскал во тьме, создавая Чары и Умения. Те, которыми потом стали пользоваться мы. То, что было дано другим изначально, он создал в одиночку.
Я содрогнулся, лишь только представив эту неподъемную задачу, сделанную всего лишь... гм... человеком?
– В библиотеке Камалионского Университета есть одна комната, – продолжил эльф после некоторой паузы. Взгляд его помутнел, словно он вспоминал дела давно минувших дней. – Обычным студиозусам туда ход заказан. И даже преподающие там магистры по большей части не в курсе ее существования... Говорят, эту библиотеку начал собирать сам Великий Ректор Грах Доровур, что триста лет назад основал сие достойное заведение... И именно там я нашел записи Первого Жреца Мертвого Бога. Это не были формулы могущественных Чар и Умений, нет... Клочки мыслей, нацарапанных на пергаменте, в перерывах между поисками тьмы во тьме... Ведь лишь узнав, кем он был, я пойму, зачем он это делал. Был ли он мечтателем, фанатиком или... – Аредуи на миг запнулся, вдруг болезненно поморщившись, – ...или ученым. И я узнал.
– Так кем же? – зачарованно спросил я, полностью погрузившись в наполненный древними тайнами рассказ эльфа.
– Он был членом Секты Ожидающих.
– Кого-кого?!
– Было такое философское течение на планете Дикерия, что сотни, если не тысячи лет высчитывали возможность создания Дар Огара... Они ждали его появления. Тормадус был одним из них, а значит, он был последним из тех, кто знал, вернее, предполагал, каким Дар Огар должен был стать.
– А почему последним?
– Потому что их всех убили.
– ?
– Не суть важно, захочешь, узнаешь, – отмахнулся Аредуи от моих вопросов, и я послушно заткнулся, боясь нарушить таинство момента.
– Так вот. Здесь важно одно: Тормадус не был фанатиком. И он построил совершенно простую и понятную логическую цепочку: если Дар Огар из-за убийства Безымянного неполноценен, значит, единственная возможность сделать его полноценным – «вернуть» Мертвого Бога на подобающее место в системе, а если воскресить его невозможно, значит...
– И он решил это сделать? «Позаимствовать» Безымянного из другой Вселенной?
– Да, но конечно, не «Безымянного». Там, откуда он хотел его «позаимствовать» у него есть имя.
– Но как это вообще возможно?!
– Теория Творцов.
– ?
– А вот это собственно то, почему малоизвестную секту с края мира до сих пор помнят. Ибо это философское понятие довольно прочно укоренилось среди научных кругов современности. Теория Творцов постулирует возможность Второй Попытки создания вселенных. Первая Попытка всегда оканчивается неудачей, но Вторая... В общем, согласно этой теории Дар Огар и является этой самой Второй попыткой Творцов... Там еще много выкладок... не важно. Главное, что после того, как Тормадус пришел к выводу, что единственный способ вернуть замысел Творцов к изначальному виду – это вернуть Мертвого Бога в систему, он принялся искать способ воплотить это в жизнь. И вскоре нашел... по крайней мере, он думал, что нашел. Если же говорить по-простому – он решил использовать Дыхание Творцов – концентрат их воли. Догадаешься, где он максимален?
Чего уж тут догадываться...
– В Великой Семерке.
– Да. Они наполнены Дыханием Творцов до краев... Правда...
– Правда вряд ли они им поделятся.
Почему-то это замечание чрезвычайно развеселило эльфа. Он залился звонким смехом, от которого этот мир стал чуть-чуть менее мрачен, и на несколько мгновений он стал похож на того, каким я его встретил.
– Ага, ха-ха-ха... Но есть еще множество вещей, в которых концентрация Дыхания Творцов тоже достаточно велика. Мы называем такие артефакты Реликтами Прошлых Эпох.
Артефактов в Дар Огаре великое множество и еще чуть-чуть, но Реликты Прошлых Эпох? Никогда не слыхал о подобном.
– Ты вновь можешь попытаться догадаться, с чем связано такое название, – улыбнулся Аредуи, но эта выглядела вымученной. Веселость в слегка раскосых глазах эльфа быстро сменялась усталостью.
Догадаться, опять-таки, было несложно. Но каждая такая догадка порождала все новые вопросы.
– Ну и что это за «Прошлые Эпохи»?
– Неудавшиеся «Вторые Попытки».
– Так, стоп! – поднял я руки, останавливая погружение в историю Онлайна, и тут же скривился от боли. – Этак мы сейчас уйдем, черти знает куда! Как это все относится к тебе и ко мне?
– Как это относится к нам?.. Заглянув в мысли Гая Тормадуса, увидев его неумолимую энергию в достижении высшей цели, я оглянулся на свою жизнь и понял, насколько она ничтожна... Я оказался просто клопом на краю мироздания, понимаешь? Песчинка под ногами гигантов... Да-да, не смейся! – шикнул на меня Аредуи, заметив кривую усмешку в ответ на такую гору пафоса... Похоже, эльф верил в то, что говорил.
– Мы идем по Путям Мертвого Бога, но никто не может дойти. Оглядывается, рыскает, отступает, раздумывает перед новым шагом... Желает использовать силу Безымянного для своих целей... И ты знаешь, будь на его месте какой-нибудь другой бог, это, возможно, и прокатило бы. Но Мертвый Бог не имеет разума и с ним невозможно договориться. Голые инстинкты слепой силы могут помочь лишь тому...
– Твою мать, сдался мне этот Мертвый бог! Да в гробу я его видал! – вдруг не выдержал я всех этих пространных разглагольствований. – Прожил жизнь, не подозревая, что он вообще есть! И это дерьмо завело меня в эту срань Господню! А завтра меня вновь ожидают бесконечные пытки! Во имя чего, бл*дь?! С какой стати мне вообще заниматься всей этой хренью? Почему ты выбрал именно меня? Там что, рядом других олухов не было?
Последние слова я выкрикнул прямо в лицо эльфа и закашлялся. Они выпили из меня весь гнев и злость, а истерзанное тело хотело лишь покоя.
– Он сказал мне.
– Кто? – не понял я.
– Тот, у кого есть имя.
По-моему, эльф окончательно сбрендил. Видя, что я по-прежнему ничего не понимаю, Аредуи тоже вдруг разозлился:
– Да что ж ты такой тупой-то?! Тот, кто Должен Прийти.
«Кто Должен Прийти»... Уж не имеет ли он в виду?..
Я застыл, на мгновение забыв о холоде, о боли в истерзанных членах, о тупом давящем прессе двимерита...
– Твою ж мать, так тебе удалось?!
– Нет... Я... Я слышал его всего два раза. Однажды он назвал место, другой раз – твое имя. А еще... А еще он дал мне силу. Такую, которую не видывал ни один акари. Но... Я оглядывался, раздумывал, отступал, искал выгоду и потому... Мой путь окончен. Дальше – пойдет лишь твой... – прошелестел эльф и вдруг стал бледнеть и истончаться.
– Постой, что за дела?
– Всегда надо знать, кто мы и где мы есть...
И он исчез. И хрен его вообще знает, был ли он тут? Или все это лишь морок распаленного воображения?..
Чего-то в рассуждениях Аредуи не хватало. Если Гай Тормадус действительно, основываясь на теории Секты Ожидающих, знал, что это возможно... И если у него в руках были Реликты Прошлых Эпох, то почему ему тогда не удалось? Или Квинт что-то не договаривает, или... гм... одно из двух.
А это его «мой путь окончен»? Значит ли это, что его таки прищучили на Земле? Или весь этот разговор – это просто некая психологическая помощь?
Но если мы примем на веру инфу о том, что альтернативный Безымянный выбрал меня, то вернемся к вопросу: Почему я?
Но... В любом случае, пока я ожидаю пыток в каменном мешке, мне от этой инфы нет никакого толка.
«... где мы есть...» – говорил Квинт.
А где я есть? В лапах могущественного мага Рельяра Наддара? В сраном Яйце Ойоха...
Ветер вдруг взвыл с такой силой, что, кажется, вздрогнул даже валун, под которым я сидел. Руки уже давно озябли настолько, что я их еле чувствовал. А близ ног уже выросла целая кучка песка.
Черт подери, ну почему же мне не достался Синкол подобный тому, в котором я проводил тренировки у «Клыков»?!
Я вгляделся в пучистую мглу, в которой бушевал ветер.
Все время забываю главный принцип Путей – они сами ложатся под ноги, во исполнение желаний Безымянного. Возможно, Квинт, посылая фантома, хотел придать мне бодрость духа, возможно, хотел навести на некие мысли... а возможно Безымянный и без всякого Квинта выдал мне все карты в руки?
Я вдруг вспомнил огрызок башни и огромный зал, чей купол был покрыт тысячами серебрящихся рисунков, вспомнил страх, что сковывал члены и невидимый голос, истошно вопящий на незнакомом языке.
Черт подери, почему я не помнил этого раньше?! Что за шутки?!
Словно в оцепенении я поднялся и сделал шаг по истертой брусчатке.
Башня была все на том же месте. Ее обломанные грани едва проглядывали сквозь мглу и взбесившийся ветер. Огромный раскол скалился жадной пастью, а знакомый страх ручейками потек в сознание, собираясь и накапливаясь в его закоулках.
Что я тут делаю? Зачем я здесь?
У меня не было иных доводов разума, кроме того, что Яйцо не могло попасть ко мне просто так. Задницей чую – часть ответов – она там в этой холодной шепчущей мгле.
Шаг, другой… Изломанная громадина надвинулась, будто пытаясь закусить мной на завтрак. И шепот… Неразборчивые истеричные завывания на границе слуха… Они то приближались, то удалялись, настойчив ломясь мне в уши. А я, преодолевая боль, все делал и делал новые шаги, буквально за шкирку затаскивая себя в эту обитель страха и мрака.
«Итлайе… Аредуи…»
Тьма сомкнулась над моей головой. Нынче, благодаря Рельяру у меня не было магии, как не было и спасительно отступления к Обелиску Возрождения (если конечно, я не собирался вновь попасть на операционный стол к Шелхи). Но это стало не важно.
«Мы оглядываемся, останавливаемся, обдумываем следующие шаги, а так нельзя» – так говорил Аредуи о Путях Безымянного.
И потому нынче я не оглядывался.
Тысячью голосов взвыл ветер, ярко блеснули бесчисленные рисунки, коими был покрыт огромный купол. Тысячи и тысячи их сплошным ковром покрывали каждый сантиметр его поверхности. Я видел множество искрящихся во тьме линий, но не мог разглядеть, что же они изображают. Части рисунков перетекали из одного в другой, и казалось, не будет им конца..
«Итлайе, Аредуи! Итлайе!..» – взревел голос, больно ударив по ушам. Я сжал голову руками, пытаясь от него спастись, но отзвуки истошного крика все гуляли по черепушки, не желая покидать мою голову. А впереди сгустилось что-то опасное, высокой тенью закрыв собой несколько рисунков.
«Я не Аредуи! Я не он!» – крикнул я в ревущую тьму.
Ветер снова взвыл и вдруг... Обернулся слабым, почти неслышным шепотом...
«Тогда... иди...»
Выше, выше и еще выше. Пыльные лестницы, едва освещенные сквозь прорехи в стенах, извивались, словно лианы вокруг столпа дерева. Сердцевина башни дышала словно живая, наполняя темные своды дробным перестуком и тоскливыми охами. Воздух дрожал от недоступной мне магии, с каждым метром, что я взбирался ввысь, количество силы увеличивалось в геометрической прогрессии. Она волновалась тяжелыми волнами, но в то же время не могла меня раздавать! Чертов двимерит, что сковал разум сонной полумглой, в то же время и защитил его от хаоса и безумия, что были разлиты в полуразрушенной башне.
Ступень, еще ступень... Мысли давно покинули мой разум, сменившись на тупую усталость и боль, но я все равно переставлял ноги, стремясь... Куда и зачем? Я уже не помнил.
Не помню, как оказался на вершине. Когда-то это было большое круглое помещение, схожее с кабинетом Рельяра в его тайном убежище, но нынче все, сто находилось выше этой площадки, было снесено в жестокой битве. Оплавленные стены вздымались неровными глыбами. Пол был испещрен глубокими трещинами, словно над ним поработали когти исполинского тигра.
Развалины башни, океан силы Безымянного, следы жестокого магического сражения повсюду... И рассказ Квинта о Первом Жреце...
Твою же мать!
Внезапная догадка осенила мятущийся разум.
Да ведь это жилище Гая Тормадуса!
На негнущихся ногах я подошел к оплавленной стене. Когда-то в этом месте было большое окно. Несколько сотен лет назад здесь стоял погруженный в свои думы Первый Жрец Мертвого Бога. Я буквально наяву увидел худощавую фигуру, что задумчиво смотри вдаль на...
На что?
Свинцовое небо, воющий ветер и косматые клубы тьмы повсюду не давали объять Синкол взглядом. То здесь, то там, сквозь пылевой покров просматривались границы моего владения. Дальше же и вовсе мгла сгущалась до такой степени, что казалась просто темной стеной, касающейся низких облаков.
Я взмахнул дрожащей рукой и этот взмах потребовал от меня всех сил, что только оставались в разбитом теле... И конечно, никакие облака ни за что бы не подчинились воле клопа с края мира... Но текущая вокруг сила Безымянного вдруг обернула мое предплечье и с душераздирающей вибрацией унеслась вперед!
Ветер взвыл еще истошнее, мгла вспучилась бурным океаном и на единый миг разошлась, открыв...
Там, в нескольких километрах от моего Синкола виднелась земля. Мрачные громады скал высились подобно зубам дракона, но я непостижимым образом увидел то, что скрывается за ними. Зажатые в горах каменистые долины, жаркие пустыни с расколотыми валунами, выжженные равнины, покрытые пеплом... Суровый... Но полный силы мир.
Эльетьен. Мир Мертвого Бога.
