Глава 1

— Эй, Тон–тон, где бабки, братан? — на мое плечо ложится крупная ладонь, принадлежащая высокому подростку в форме средней школы Тосэн. — Эээээ, Свинина*, ты чего завис? Боишься, что я тебя отжарю? Первогодка, я к тебе обращаюсь! — он сжимает мне плечо, одежда цепляет кожу и от этого становится еще больнее.

Что за черт, этот парень старше меня всего на пару лет, а такая большая разница в габаритах. Это какая–то неправильная Япония. Где те мелкие, узкоглазые ребята с крохотными членами? Я еще не успел до конца разобраться в местной истории и найти ту отправную точку, которая так сильно изменила расстановку сил в новом для меня мире. За пару недель, что я нахожусь в теле этого мелкого неудачника, мне удалось выяснить лишь причину всей, творящейся здесь, чертовщины. И этой причиной, как ни странно, являются традиционные боевые искусства.

— Эм, ты, чего? Мало в прошлый раз получил? — верзила с легкостью принимает прямой удар, направленный ему в челюсть, на жесткий блок из традиционного каратэ. — Парни, а дайте–ка, Тон–Тону по шее, он как из больнички вышел стал каким–то недружелюбным.

Здоровяк Ивао отходит покурить, пока его прихлебатели месят меня ногами. Чертово каратэ, чертовы традиционные боевые искусства. Какого хера, столь непрактичная техника так превосходно работает в этом мире, в то время, как мои прикладные, смешанные единоборства безбожно сосут. Да, у нас серьезная разница в физике с этим увальнем, плюс, у текущего тела отсутствуют наработанные мной ранее навыки и рефлексы. Но, Ками побери, почему реальный боевой опыт, проверенный на высочайшем уровне, пасует и я не могу вырубить обычного подростка.

— Тон–тон, че за дела, я думал мы братаны, не хочешь загладить свою вину? — Ивао докуривает сигарету и вальяжно подходит ко мне, упрятав одну руку в карман. — Эй, парни, нельзя бить человека во время разговора — это не культурно.

Поток ударов стихает и я приподнимаюсь с земли, все тело болит, по подбородку стекает кровь. От удара по носу, с непривычки, чудовищно слезятся глаза. Пошатываясь, достаю из кармана несколько смятых купюр и протягиваю деньги Ивао.

Задний двор средней школы Тосэн отнюдь не пустует, помимо меня и группы малолетних вымогателей здесь полно других школьников, но никто не спешит мне на помощь и не зовет учителей, дабы наказать провинившихся учеников. И на это есть целых две причины. Первая — я хафу, отцом моего нынешнего тела был чистокровный японец, а матерью — приехавшая на заработки в Токио уроженка Русланда — местного, собирательного аналога России, Украины и Беларуси. Подобные полукровки являются в Японии кем–то вроде людей второго сорта, на которых держится весь обслуживающий персонал, что касается более доходных и привилегированных рабочих мест, то все они заняты чистокровными японцами. А вторая причина — местные нравы. Когда на самом высоком правительственном уровне продвигается политика культа силы, основой которого служат традиционные боевые искусства, то невольно создается этакая уличная иерархия. В самом низу которой я в данный момент и нахожусь.

Когда я, неожиданно для самого себя, очнулся в больнице, то поначалу здорово обрадовался, пока в мое поле зрения не попали тонкие, худые ручки, а голову не «взорвали» чужие воспоминания о жизни первогодки–хафу Антона из средней Тосэн, которого недавно так крепко опиздюлила одна из местных байкерских банд босодзоку, что он едва не отдал богу душу. Точнее отдал, но уже непосредственно в самой больнице. Парень пребывал в состоянии клинической смерти более минуты, пока врачи все–таки не откачали сопляка, но к тому моменту его тело и разум ему больше не принадлежали.

Рад ли я подобному стечению обстоятельств? Скорее да, чем нет, но что–то мне подсказывает, если я кардинально не поменяю свою новую жизнь, то до совершеннолетия точно не дотяну. Детишки по своей природе и так жестоки, а, учитывая местную молодежную политику, не удивлюсь, если детская смертность в этой стране куда выше, чем на моей прошлой родине.

— От души, Тон–тон, ты, спас мое свидание. — Ивао засовывает смятые банкноты в карман. Сукин сын — он даже не удосуживается посмотреть номинал купюр, сразу видно, что делает это не ради наживы, а чтобы просто повеселиться за мой счет. — Дружище, тебе надо срочно пойти умыться, скоро следующий урок.

Следуя его совету, хромаю в сторону ближайшего уличного умывальника, где засовываю голову под ледяную воду — кайф. Боль на некоторое время отступает. Пока есть возможность, решаю прогуляться до медпункта. Там меня хорошо знают — частый гость как–никак.

— Опять, ты. — в медпункте, уперев руки в боки, меня встречает молодая, привлекательная японка лет двадцати пяти. — Ну заходи, раз пришел.

— Извините, госпожа Айзава. — последовавший за этим поклон вырывается у меня рефлекторно.

— Тебе не передо мной извиняться нужно, а перед матерью. Волнуется за тебя — балбеса поди, особенно после крайнего случая. Антон, не связывайся ты с дурными компаниями. — легко сказать, а что если они сами со мной связываются. Но должен отметить, что взрослые японцы относятся к хафу, куда лояльней.

Пока Айзава дезинфицирует ссадины и лепит на них лейкопластыри я во всю на нее пялюсь, благо она этого даже не замечает — поглощенная своей работой. А посмотреть там есть на что, все таки местные японцы по своему строению больше походят на европейцев. Не знаю, что стало причиной столь сильных различий между местными японцами и теми, которых я видел там — на родине. Но факт остается фактом, госпожа Айзава — горячая штучка в этом коротком халатике.

Возвращение в класс проходит буднично, никто не пялится и особо не злорадствует. По большому счету, моим одноклассникам на меня насрать, в том числе и остальным хафу в классе — они не желают связываться со мной, потому что боятся, что третьегодка Ивао может переключить часть своего «драгоценного» внимания на них. А некоторые, как те популярные девочки–хафу, которых природа наградила хорошими внешними данными, просто не хотят. У них для общения есть кандидатуры и получше. Далеко не все хафу влачат жалкое существование. Некоторые выделяются красотой, как упомянутые девочки, другие умом, что позволяет задабривать задир, наподобие Ивао, готовыми домашними заданиями, у третьих отлично подвешен язык и они быстро вливаются в компании японцев, становясь мальчиками на побегушках и тем самым зарабатывая желанный иммунитет от унижений и побоев. К сожалению, у бывшего владельца этого тела не было ничего из вышеперечисленного. Школа Тосэн — дикие джунгли и я в них низшее пищевое звено.

Урок математики проходит без особых эксцессов, немолодой учитель с заметной плешью старается не смотреть в мою сторону и не встречаться со мной взглядом. В том, что меня частенько избивают существует лишь один плюс — учителя редко от меня чего–то требуют посреди урока, никаких ответов с места, никаких вызовов к доске, лишь стандартные письменные тесты. Может быть прошлый Антон не хватал звезд с неба именно поэтому — когда от тебя толком ничего не требуют и не ожидают, сложно к чему–то стремиться.

Н-да, репутация трусоватого дрыща–неудачника это не то, с чем можно легко и безболезненно распрощаться. Единственный вариант — вырубить самого здорового парня школы, но он, по понятным причинам, пока заблокирован. Мне нужны тренировки, я должен пахать так, как никогда до этого, если хочу подняться с этого унылого дна. Молодой организм должен справиться, тем более совсем скоро начнутся летние каникулы и я смогу полностью посвятить себя единоборствам — это мой единственный шанс, лишь в этом я был хорош. Эх, если бы традиционные боевые искусства не являлись национальным достоянием и хафу могли их изучать, то все было бы куда проще. Сейчас же, стоит мне появиться на пороге любого додзе или заикнуться о приобщении к традиционным боевым искусствам, как мне мигом переломают все кости. Ну ничего, я еще смогу продемонстрировать этому миру весь потенциал смешанных боевых искусств, но перед этим стоит выяснить, почему более практичные и прикладные боевые единоборства такие, как бокс или борьба канули в лету или вовсе не существовали в этой альтернативной реальности. А каратэ, дзюдзюцу, айкидо, кендо и даже суммо правят балом на территории Японии.

Поглощенный собственными проблемами я совсем не замечаю как летит время. Поэтому, когда последний урок подходит к концу и ученики разбегаются по своим внеклассным занятиям я немного торможу и остаюсь в классе, наедине с учителем истории.

— Учитель, Кобаяси, а, вы, что–нибудь знаете про бокс?

— Бокс? Ты имеешь ввиду коробку*?

— Нет, учитель, это такое боевое искусство, где бьются только руками.

— А! Я понял о чем ты, Антон. Что–то подобное было в программе античных Олимпийских игр, да и сейчас, на западе популярны бои на голых кулаках, их даже по телевизору крутят. Но только ты ошибся — это не боевые искусства.

— Разве?

— Хм.

— Простите, учитель. — повинился я после своего проступка. — Скажите, учитель Кобаяси, а в чем тогда разница?

— Ох, Антон–Антон, хорошо, что ты задал этот вопрос мне, а не какому–нибудь ярому приверженцу традиционных боевых искусств. Это могло плохо для тебя закончиться, впредь будь аккуратнее с подобными высказываниями, ими ты можешь оскорбить многих японцев. Я делаю тебе скидку лишь из–за твоего недавнего пребывания в больнице и того, что ты все еще ребенок.

— Простите, учитель Кобаяси, этого больше не повторится.

— Я надеюсь на это. Что касается твоего вопроса. Боевое искусство — это в первую очередь философия, если нет философии, то это не боевое искусство, а так — развлечение, спорт, баловство одним словом.

— То есть философия — это фундамент?

— Молодец, Антон, ты уловил саму суть. Да, философия — фундамент без которого боевые искусства нежизнеспособны. Отними у Айкидо философию и из боевого искусство оно превратится в оздоровительную гимнастику для женщин.

Покидая класс, я задаюсь только одним вопросом — мне только что элегантно навешали лапши на уши или в здешних боевых искусствах присутствует некий мистицизм? Надеюсь на первое, но зная собственную удачу… К тому же, второй вариант хотя бы как–то объясняет тот пиетет, который японцы испытывают к своим традиционным боевым искусствам. Да и тот, жесткий блок, сработавший у Ивао ничем кроме мистики я объяснить не могу. Ведь жесткие блоки — это одни из самых нелепых и неэффективных защитных действий. И если все сказанное Кобаяси — истина, то каким образом мне подвязать эту самую–пресловутую философию к смешанным боевым искусствам, а главное — где эту самую философию взять? К своему стыду, мыслитель я довольно посредственный.

— Мам, я вернулся. — на автомате кричу, отпирая входную дверь, но дома никого — совсем вылетело из головы, что она на смене и вернется лишь к завтрашнему вечеру.

Щелкаю пультом от телека. Опять бейсбол показывают, видимо, японцы любят этот вид спорта независимо от мира. Вместо переключения каналов в поисках чего–нибудь интересного, я бы с удовольствием пошарился в интернете, но вот беда — в этой реальности всемирной паутины не существует, как и Соединенных Штатов Америки, где этот интернет изобрели. Оказалось, что в отличии от европейцев, приплывших покорять Новый Свет, у коренных аборигенов были хорошо развиты боевые искусства, благодаря которым они и утопили оккупантов в их собственной крови.

На следующем канале — уже новостном освещается предстоящий саммит Большой Четверки, на котором будут присутствовать местные сверхдержавы: Япония, Китай, Индия и Ацтлан. Последняя страна из этого списка — и есть местный аналог США в котором заправляют краснокожие. Данная четверка находится на геополитическом Олимпе этого мира. Именно они определяют вектор по которому движется современная история.

Под приятный голосок симпатичной дикторши начинаю разминаться — дорога каждая минута. Не хочу вновь, еще и в этом мире, прозябать в нищете и безвестности. Каким бы ублюдком не был Шамиль, но в одном он был прав деньги — это сила с которой нужно считаться. А я люблю быть сильным. Жаль, я поздно понял, что сила — весьма многогранное понятие и одного умения махать кулаками явно недостаточно для того, чтобы забраться на самую вершину. Ну ничего, в этот раз я исправлю собственные ошибки. Стану более беспринципным и презрею неработающие людские законы. Ведь, как показала практика, смерть — это не такая уж страшная плата за проваленную попытку. Так почему бы и не рискнуть.

В этот раз Антон «Дешевая свинина» пойдет ва–банк — поставит на кон все, что у него есть и не будет испытывать сожалений по этому поводу. Тому, кто и так находится на самом дне, нечего терять, кроме собственной жизни, а это не такая уж и большая ценность. Сколько там стоила моя, поломанная Шамилём, жизнь, сколько денег он занес ментам за сфабрикованное дело, за позорное увольнение с работы, за порушенную карьеру бойца — пару сот тысяч рублей, а может и того меньше. Человеческая жизнь не бесценна, он отлично мне это продемонстрировал и я благодарен ему за урок. Этот урок обязательно станет частью моей новой философии.

Капли пота орошают татами, мышцы скрипят от непривычной нагрузки, я делаю свои первые отжимания в этом мире.

*Ан–тон — на японском может быть интерпретировано, как «дешевая свинина»

*Box — коробка или ящик на английском.