20

Три недоверчивых лица поворачиваются к ней, когда она откашливается и делает глубокий вдох. Турстейн Бюле сделал все, что мог, представил ее своим подчиненным и подчеркнул необходимость и важность сотрудничества и командной работы.

Самое начало девятого, они собрались в люсвикском полицейском участке на первое совместное совещание. Судя по пустым взглядам, коллеги отнюдь не настроены на “тесное и доверительное сотрудничество”.

— Турстейн в основном сказал все, что сейчас требуется, — говорит Карен. — И я прекрасно понимаю, как иные из вас расценивают тот факт, что расследование ведет центральный уголовный розыск. Но полагаю, все в этой комнате также знают, что при тяжких преступлениях так требует закон.

Карен делает паузу, обводит взглядом собравшихся.

— Вчера в Равенбю произведено вскрытие, и, по заключению судмедэксперта, очень велика вероятность, что мы имеем дело с убийством.

– “Очень велика вероятность”? То есть, несмотря на помощь из столицы, пока что нет уверенности даже в этом?

Реплику бросил с другого конца длинного стола короткостриженый мужчина лет тридцати пяти. Он сидит, откинувшись на спинку стула, скрестив на груди мускулистые руки и вытянув ноги. Кто-то фыркает, но под взглядом Бюле тотчас маскирует смешок кашлем. Карен вздыхает и несколько секунд ищет в памяти нужное имя. Полицейский ассистент Роберт Рёсе, так говорил Бюле.

— Ну, как вам наверняка известно, в реальности редко бывает совсем черно или совсем бело, пусть даже очень хочется, чтобы все шло так же быстро, как по телевизору. Словом, у нас достаточно причин считать смерть Фредрика Стууба убийством и продолжать расследование.

Карен коротко излагает выводы Кнута Брудаля по поводу повреждений на лице жертвы, следов волочения на ступнях и синяков под мышками. Передает сидящим за столом пачку фотографий — снимки, сделанные на месте преступления и на вскрытии.

— Заключение криминалистов опять-таки подкрепляет версию, что Стууба убили, — говорит она. — Лабораторные результаты мы, скорее всего, получим только после Нового года, но криминалисты зафиксировали на месте следы волочения, совпадающие с повреждениями на теле Стууба. Официально это называется подозрением в преступлении, однако едва ли можно сомневаться, что мы имеем дело с убийством, возможно, непреднамеренным.

— А следы обуви или автомобильных покрышек есть?

На сей раз вопрос задает парень, с виду похожий на младшего брата Роберта Рёсе. Такая же короткая стрижка и здоровенные бицепсы. Но в голосе нет и следа дерзкого тона коллеги. Карен опять ищет в памяти имя, которое Бюле назвал при знакомстве. Кажется, Андерссон? Рёсе явная гнида, Андерссон вроде вполне нормальный, а как звали вон ту молчаливую, с хвостом? Элла Сванберг вроде, нет, Сванемарк. Н-да, на вид тоже нормальная, думает Карен, бросая взгляд в густо исписанную записную книжку.

— По словам Ларсена, нам не стоит особенно рассчитывать на технические улики, — говорит она и оборачивается к Андерссону: — Помимо множества отпечатков лап собаки Фредрика Стууба, которая металась возле обрыва, обнаружены отпечатки обуви Гертруд Стууб и еще несколько других, которые также будут изучены. Как только получим данные о размере и типе, начнем искать. Надеюсь, это пойдет быстрее. Что до отпечатков покрышек, то поблизости от разворотной площадки их, увы, очень много, и оставлены они людьми, которые свозят туда мусор, так что заниматься ими бессмысленно. Однако, понятно, там есть и следы обуви и покрышек тех, кто первым прибыл на место, то есть службы спасения и врача…

— …и моей машины, — добавляет Турстейн Бюле. — Я припарковался наверху, возле свалки. Так что некоторые следы наверняка принадлежат мне. Боюсь, я не думал о том, куда ставлю ноги…

Он умолкает, голос звучит растерянно. Скрипят стулья, взгляды устремляются на кофейные чашки и стаканы с водой. Начальник признался в собственных промахах — и все слегка расслабляются.

— Но благодаря четким действиям Турстейна, который быстро поставил ограждение и охрану, в данных обстоятельствах место преступления зафиксировано весьма тщательно, — подчеркивает Карен и отмечает на губах Бюле легкую улыбку. — Кроме того, в ожидании подкрепления и криминалистов на раннем этапе был выставлен пост у жилища Фредрика Стууба. И это особенно важно, так как мы смогли выяснить, что дом обыскивали и, вероятно, сделал это преступник. До убийства или после, пока неизвестно. Что он искал и что пропало, тоже неизвестно. Опять-таки будем ждать результаты технической обработки найденных следов. Зато могу сообщить, что вчера мы с Турстейном побывали в доме Фредрика Стууба и нашли его ноутбук. Сейчас он отправлен в Дункер.

— Выходит, убийца искал явно не его, — говорит Элла Сванемарк. — Но почему криминалисты сразу его не изъяли?

Карен на миг задумывается.

— Он был спрятан в тайнике на кухне. Его обнаружил Турстейн.

Разрозненные смешки в комнате, и Карен слышит, как Рёсе что-то бормочет о “южанах”.

Она смотрит на часы.

— Ну что ж, как вы понимаете, впереди у нас много работы. Вы займетесь в первую очередь опросом соседей и проверкой разных данных, а также возможных алиби. Подробные инструкции получите от Турстейна и докладывать будете ему, как обычно. Ваши знания местности, опыт и контакты имеют в данном расследовании неоценимое значение. Общими усилиями мы во всем разберемся.

Что-то в маленькой комнате изменилось. Рёсе по-прежнему выглядит скорее недоверчивым, нежели заинтересованным, но остальные словно бы на время забыли, что женщина перед ними — южанка, вдобавок присланная из ненавистного центра в Дункере. Но маленькая рабочая победа тотчас же забыта, потому что слово опять берет Рёсе.

— А вы-то сами, — скучливо роняет он, — чем займетесь?

Карен выпрямляется и смотрит ему прямо в глаза. Чуть поворачивает голову, чтобы пронзительно-голубая радужка с желтой каемкой была отчетливо видна на свету. Использует взгляд, который утихомиривал мужчин и посильнее Роберта Рёсе.

— Я решаю, какие меры мы должны принять. Руковожу работой и распределяю задания. Короче, командую. А вы для начала можете называть меня инспектор Эйкен Хорнби. Или просто шеф.