Глава 6
Артем спал и видел сон. Страшный сон. Как будто бы все происходило наяву и ощущения как наяву. Он горел. Сон был такой натуральный, а боль такой сильной, что он пытаясь, сбить пламя, суматошно бил руками по бокам, голове. Пламя охватило все тело, оно выжигало внутренности, обжигало кожу и казалось вырывается откуда-то изнутри. Но сколько бы он не пытался сбить огонь, ничего не получалось. С каждым вздохом пламя раздувалось еще сильнее. Так, как будто он использовал кузнечные мехи. Его охватил страх и отчаяние.
— Он сгорит, сделайте что-нибудь! — услышал Артем встревоженный женский крик. — Вот же недоумок! Ну кто так делает?
— Да это он, поторопился? — отвечал задумчивый мужской голос.
Услышав голоса к Артему вернулась надежда — он не один, его слышат...
— Помоги-ите. — сумел просипеть Артем и не узнал свой голос. По-бабьи тонкий, пронзительный и полный отчаяния.
— Да не стойте вы столбом, помогите ему! — сквозь туман боли услышал он новый вскрик женщины.
— Сейчас. Не кричи.
И затем что-то жидкое полилось на Артема. Тонкой журчащей струйкой. Удивительно, но огонь стал спадать, а струя лилась на голову и тело и попадала в открытый в крике рот. Что-то соленое и невкусное не совсем приятно пахнувшее лилось на Артема и приносило облегчение.
— Иль! Ты что творишь?! — раздался удивленный мужской голос. — Постеснялся бы… Тут как бы Агнесса...
— Почему как бы? Я тут стою и все вижу… Ой! Я лучше отвернусь.
— Сами просили помочь. А что не так? Вы видите тут пожарный кран или водоем с водой? Нет? и я не вижу.
— Что не так? Да ты обсосал его!
— Я просто использовал подручные средства. Вы с Агнессой могли бы также ему помочь. Кроме того, — раздался громкий смешок. — Я вернул долг. Эта парочка тоже мне такой подарок прислали и ничего, я его принял, и потом, я же потушил огонь… А чем, это уже неважно. И главное он жив, его магический запас увеличился почти вдвое. Только второй раз так уже не получится. Запасов не хватит, придется делать это нам троим.
— Я не буду. — Решительно заявил женский голос.
— Тогда вы с ним поговорите. Нельзя так рисковать. А по поводу того что я на него помочился, так я тоже скрываюсь. Если бы я одарил этого недоумка своей благодатью, Дракон об этом сразу же узнал и начал поиски, так что, ребята, не обоссыте… ой, нет, не обессудьте, что мог, то и сделал. Видите? Задышал голубчик, отплевывается.
— Ну ладно, я пошел. А вы уж тут дальше сами, сами…
— Удрал! — прозвучал возмущенный голос женщины. — А нам перед Артемом отдуваться.
Артем с облегчением открыл глаза. Он увидел что лежит на травке. Мокрый, а напротив с суровыми лицами стоят и смотрят на него осуждающе, рогатая симпатичная девушка и санитар. Только санитар был уже переодетым. Видимо работу закончил и вырядился как рокер. Волосы забрал в хвост на затылке и поджал губы. Они молчали. Артем сел и потер большими пальцами, мокрые пальцы рук. Понюхал. Недоверчиво посмотрел на молчаливых двоих стоящих над ним как суровые судьи и неуверенно спросил:
— Это что такое? Вы что меня мочой облили?.. Или… слова ему дались с трудом. — Написали на меня…
Он стал брезгливо стряхивать руками с себя влагу.
— Кто? — он внимательно посмотрел на девушку та густо покраснела и отвела взгляд.
— Это не я.
— Не я, — повторил Артем и понял что его догадка верна. Широко раскрытыми глазами, в котором читалось явственное недоверие, уставился на санитара. Тот даже под его взглядом отступил и поморщился:
— И не я.
— Не ты и не она...Так это что божия роса?
— Можешь считать что это именно так. — отозвалась рогатая девушка. — Ты горел и тебя спасали… Бог спасал...
— От чего спасал? — впадая в ступор от услышанного, спросил Артем.
Санитар кинул на девушку благодарный взгляд.
— Вот об этом мы и хотели с тобой поговорить! — строго ответил он.
«Как его зовут? Арингил, вроде, — вспомнил Артем парня. — Моя судьба — ангел хранитель».
— Ты понимаешь, что необдуманно поглотил сильную магическую душу, которую не мог вместить? Если бы не помощь… Неважно кого, ты бы сейчас умер от болевого шока. Тебя бы просто вывернуло на изнанку, внутренностями наружу… Ты...
— Ты когда поумнеешь? — Артем перевел взгляд на заговорившую девушку. Но мысли его были далеки от того что с ним произошло.
«Красивая», — отстранено подумал он и девушка запнулась на полуслове щеки ее порозовели.
«И румянец ей идет, повезло Арингилу».
— Ладно… — уже спокойно произнесла девушка, — не делай так больше.
— «Не делай так больше?» — не выдержал Арингил. — И все?
— А что ты к парню пристал, он выжил, увеличил магический запас, стал самым могущественным магом королевства... по запасам магической энергии. — Девушка свысока посмотрела на санитара. — И вообще, он хороший, не то что... некоторые.
— Какие некоторые? — не понял Арингил. — Ты о ком?
— Неважно. Если ты считаешь что ему нужно сделать внушение, вот и делай как мужчина. А я пойду.
— Куда?
— Мне в магазин нужно. Там завоз новой коллекции…
Девушка исчезла, а Ангел в растерянности посмотрел на Артема.
— Артем, не жри больше колдунов.
— Почему?
— Пока не жри, месяц хотя бы.
— Ладно, а простых могу?
— Можешь.
Арингил был явно чем-то озадачен, но Артем не смотрел на него, он думал что делать с тем, что его облили мочой. Оскорбление это или нет?
«Зачем? И это уже стало какой-то традицией. То Свад из ведра плеснет, то какой-то бог. Ну зачем? Понимаю, я горел… А воды не было. Говорят, так спасают угорелых от выпитого алкоголя. Я что пил? Или это Артам? Да нет, никто не пил. Тут про колдуна говорили. Что за колдун?.. Наверное лучше посчитать, что это в самом деле божья роса. Она потушила пламень во мне. По-всякому лучше считать это божье росой, — решил он. —А кто знает какая она? Никто».
Артем закрыл глаза, сосчитал до десяти и проснулся. Не открывая глаз ощупал себя и с облегчением подумал: «Сухой! Слава богу что это всего лишь сон».
Он ощутил, что куда-то едет и покачивается. Снаружи раздавался скрип колес и негромкий говор двух людей. Артем лежал на своей бурке и в прорезь загораживающей торец фургона брезентового полога видел проникающий дневной свет.
«Что со мной произошло? — задумался он. — Почему я еду в фургоне? И где я? — И тут же воспоминания нахлынули на него как холодный осенний ливень. — О боги! Я сражался с колдуном, прибил того и вместил в себя его душу. А потом стал гореть. Как неосмотрительно! Но я жив и это был не сон»...
Голоса прервали его размышления.
— Как думаешь, уважаемый Сунь Вач Джин, что будет когда мессир придет в себя? — голос принадлежал его денщику Козьме.
— Что будет? Что будет? — сварливо ответил коротышка. Встанет и прибьет всех. А затем поднимет и будете служить ему мертвяками.
— Ох ты! Всех! — всполошился Козьма.
— А то! Когда медведь вышел, вы бросили его одного. Удрали. А он один дрался с ним и убил, потом колдуна сразил. И сам чуть не пал.
— Уважаемый Сунь Вач Джин, может замолвишь за нас словечко, мессир вроде с тобой считается.
— Считается? — презрительно хмыкнул гремлун. — Да я из него можно сказать мага сделал, он мне всем обязан. Видел его зубы?
— А как же все видели и дивимся…
— Вот, это я ему сделал. Я многое могу. А когда я у тебя стопку самогона попросил полечится, ты мне что ответил? Мол нельзя. А теперь Сунь Вач Джин, помоги-и?
— Так и в самом деле нельзя. Мессир запретил. Я же не по своей воле…
— Я же у тебя не бочку просил, а всего стопку. Жадный ты, Козьма, и быть тебе зомбаком.
— Эхе-хе! — вздохнул Козьма, но остался непреклонным. — Самогон не дам. Все одно что так, помирать что эдак.
— Сбежишь?
— Да куда я сбегу. Некуда бежать… Да-а…Охо… Может обойдется...
Некоторое время они молчали, а затем Козьма ехидным голосом спросил:
— А вот что же ты, Сунь Вач Джин, такой всемогущий, мессиру не помог, со мной вместе драпал и кричал: «погоняй, Козьма, погоняй!»...
Артем не выдержал и рассмеялся:
— Не бойся, Козьма. Не буду никого убивать, это Свад просто пугает. Пить ему не давай, а то весь ум пропьет.
— Кто пропьет, я пропью? Да я бочку эту выпью и останусь трезвым… Давай поспорим!
— Не буду я с тобой спорить. Козьма, доложи обстановку!
— Так это, мессир, все воины на месте. Следуем к месту службы. Зомбак тоже. За нашим фургоном бежит, тока мы к нему не подходим, он зубами клацает, видимо сожрать хочет. Вас подобрали… Вы уж простите нас вашмилость, что такая оказия случилась, испугались мы мертвяка. Такой медведь всех порвал бы и сожрал… Если бы не вы... Мы как услышали, что вы всех поубивали так и вернулись.
— С этим потом разберемся. Я долго был в отключке?
— Часа четыре, мессир. Да вы лежите, не беспокойтесь, у нас полный порядок. Капралы командуют, пограничники идут… Скоро привал делать будем. А с вашим мертвяком что-то делать надо, озверел он совсем. Да и кошка тут трется. Ее кони боятся…
— Разберемся, — повторил Артем. Он понимал, что восставшим мертвецам нужно много пищи и не простой пищи каши и супа, а мяса, свежего с кровью. Тогда они становятся сильнее и разумнее. С чем это связано, Артем не знал. Но догадки имел. Юшпи становились для зомби чем-то вроде души и держали тело от разложения своей магической энергией. Они каким-то образом проникали в в память умершего и использовали ее. Сейчас юшпи, стараясь сохранить тело носителя, заставляло того искать пищу.
Артем приподнялся. Дотянулся до шторки, закрывающей торец фургона и отодвинув ее, огляделся.
Увидев человека, зомби радостно заурчал и ринулся к Артему.
— Но-но! Не дури, — остановил его тот. — Щас накормим тебя.
Зомби резко остановился словно напоролся на невидимую стену и, продолжая утробно урчать, дрожа всем телом пошел рядом с телегой. Шел он уже уверено, не спотыкаясь, но его глазки, ставшие маленькими, плотоядно окидывали Артема жадным взглядом.
Артем оглядывал окрестности в поисках пантеры. Но не видел ее.
— Ксс. Ксс. — позвал он кошку. — Лариска! Ко мне!
Пантера появилась внезапно. Ударила лапой кинувшегося на нее мертвеца и заурчала. Зомбак отошел от кошки и зашипел. Его рука была разодрана острыми когтями. Артем увидел такое безобразие и погрозил пальцем пантере:
— Не трогай моего рабочего. Принеси ему мяса.
Кошка вновь рыкнула, поглядела на зомби и исчезла.
Артем сел на задок воза свесил ноги и подозвал бывшего главаря банды.
— Дерьмо, ко мне!
Удивительно, но мертвец послушался. Он подошел к хозяину и смирно зашагал рядом.
— Козьма! — крикнул Артем передай через великого мастера Сунь Вач Джина иглу сапожную и дратву.
— Сей момент, мессир.
— На отнеси! — послышался голос Козьмы.
— Сам неси, я что посыльный? — возмутился гремлун.
—Уж не знаю кто ты, коротышка, но мессир приказал, так что не кочевряжься и отнеси иглу с дратвой.
— Не коверкай мое имя, смертный! — раздухарился Свад. Я…
— Знаю, знаю, великий и могучий Сунь Вач Джин, — прервал его Козьма, а затем послышался сдавленный крик гремлуна и он кубарем влетел внутрь повозки. Прокатился по мешкам, по бурке и потрясенно тряся головой, посмотрел на Артема. В его кожаный замызганный фартук была вдета толстая игла с толстой ниткой. Гремлун опомнился быстро и возмущенно завывая, хотел вернуться и наказать обидчика. Он сдернул с головы шестерню и завопил словно майский жук:
— На ноль помножжжжу! Старый пердун! Твоя жизненная константа будет дискретной…И прямо сейчас!
Но в это время мертвяк прыгнул вперед и ловко ухватил малыша руками, довольно урча попытался засунуть голову коротышки в широко раскрытый рот.
Артем увидел зубы больше похожие на волчьи чем на человечьи и удивился. А гремлун еще громче завопив, задергал ногами и с отчаянием обреченного, сунул в рот зомби шестерню. Тот клацнул зубами, так что они посыпались словно град и удивленно посмотрел на Свада. Рот его остался заблокированным шестерней.
— Отдай это сюда! — приказал Артем и зомби сразу же протянул коротышку хозяину. Но Свад, уцепившись за шестерню, не хотел ее отпускать. Началась неравная борьба. Зомби рычал и старался оторвать от себя гремлуна. Гремлун яростно вопил, что твой кот в марте, вызывая кошку из дома, и старался удержать в руках шестеренку. При этом к удивлению Артема, руки Свада стали вытягиваться и утончаться. Наконец шестерня поддалась и стремительно выскочила из пасти мертвеца, и следом с силой стукнула Свада по лбу. Раздался звук, словно зазвенел медный колокол, и Свад закрыл глаза. Держа в руках шестерню он безмятежно засопел в руках мертвеца. Тот протянул несостоявшийся обед Артему.
Забрав малыша, маг покачал головой и уложил гремлуна на свою бурку. Вытащил иглу и нить, и стал зашивать руку зомби. Затем его благословил. В это время с зайцем в пасти из придорожных кустов выпрыгнула пантера. Молнией проскользнула мимо пытавшегося отобрать добычу мертвеца и положила тушку на колени Артему. Мертвяк от сильного возбуждения, не спуская глаз с зайца, мелко затрясся его урчание превратилось в звериный рык.
— Жри! — Артем кинул тушку зайца зомби и, зная уже, что будет дальше, забрался в фургон, и закрыл полог.
Коротышка спал и посапывал. Артем лег рядом и задумался.
Судя по словам рогатой девушки он значительно увеличил запас магической энергии. Раньше у него этой энергии было 70 условных единиц. У сильнейших магов королевства, о которых говорилось с придыханием в школе, было 120 этих единиц определяемых с помощью светлячка и времени его горения.
Теперь же он решил узнать насколько запас вырос. Артем запустил светляк и принялся считать.
«Ого! 150 или даже немного больше! Откуда? Как это я так приподнялся?» Но затем вспомнил, что поглощал души убитых им людей в Темнолесье и там он не измерял свой запас. Некогда было.
«И зачем мне тогда жезл с его десятью зарядами? По голове нерадивых рейтаров бить? Нет, он мне нужен чтобы не открывать свои возможности. Пусть думают что я дурень и ни к чему негодный маг. Так легче прожить. И хорошо что меня направили подальше от глаз начальства. Тут я царь и бог и будет возможность узнать побольше о магических практиках колдунов. Вон как старик защитил себя, если бы не помощь Свада в изучении наследия древних, убил бы. Как есть убил».
Артем с нежностью посмотрел на спящего гремлуна.
«Как маленький ребенок», — умилился он. И в это время Свад громко испортил воздух.
Козьма многозначительно крякнул, но дипломатично промолчал. Артем отмахиваясь от поплывшей по замкнутому пространству фургона вони, чертыхаясь про себя, стараясь не дышать, на четвереньках полез на козлы к Козьме. Высунул голову и уже тогда вздохнул полной грудью.
— Ты чем его кормишь, Козьма? — спросил он, вылезая из под брезента фургона и садясь рядом туда, где до этого сидел Свад.
— Кого, мессир?
— Домового. Пердит как лошадь.
— А это он стало быть?
— А ты что думал, что я? — Артем с детским возмущением, от того, что его заподозрили в таком неприличном поступке, насупив брови больше от обиды чем от злости, посмотрел на денщика.
— Да ничего я такого не думал, мессир, — испуганно заюлил Козьма. — Спросил просто, вот и все…
Он заерзал на скамье и быстро сменил скользкую тему. Маг хоть и не выглядит людоедом, но до необычности странный. Не знаешь, что ему в голову придет. Может выпивку разрешить и купить за свой счет пару бочонков. Один с колдуном и медведем сцепиться, а может в живого мертвяка превратить. Все это, как в открытой книге, читалось в его испуганных глазах.
— А ел он много, — поспешно ответил денщик, — и пирог с рыбой, и кровяную колбасу… Куда только в него вмещается. И пьет, мессир, как капрал… Простите...
Козьма хлестнул вожжами засыпающих на ходу, замедливших и до того неспешный ход старых кляч, подбадривая их немудреными словами.
— Но, лохматые, не время дремать!
И лошадки пошли живее.
Долго Козьма молча сидеть не мог. Он успокоился. Хотелось ему поболтать и скрасить уныние дороги. Кроме того он неплохо разбирался в людях. Рассудил, что зря испугался. Да маг бывает жестоким, но всегда по делу. Никогда за зря солдата не мучит, как другие офицеры, не считает их за мясо, хотя лишил всех имени. Но если постараться его можно вернуть. Вот тем двоим, что плетутся позади повезло. Помогли магу и он вернул им имена. Он жесток по необходимости, но видно же что не злой. И слово держит.
— Мессир, — осторожно спросил Козьма, — а зачем вам мертвяк?
Артем с интересом посмотрел на денщика.
— А ты не понимаешь?
Тот недоуменно пожал плечами:
— Нет, мессир. Воняет он зело и злой, так и хочет кого-нибудь сожрать.
— Вот потому и оставил это Дерьмо, чтобы вы знали, во-первых, что будет с тем кто покусится на мою жизнь и, во-вторых, он будет охранять мой сон.
— О-о, — протянул Козьма и надолго замолчал.
Артем тоже не горел желанием развивать эту тему. Он осматривался. Дорога пролегала по степной полосе. Куда ни кинь взгляд, везде росла высокая посеревшая трава, а вдалеке впереди и по сторонам темнели полосы то ли лесов то ли рощ.
«Вопрос с мертвяком конечно не праздный», — Артем задумался и стал прикидывать как объяснить сие деяние. Он хоть и на севере, но как отнесутся к факту применения им некромантии в полку, когда это известие достигнет до ушей начальства? У него там много врагов осталось. Отец Ермолай, еще старший маг полка. Неизвестно как они поведут себя. Опять прикинуться дурнем? Может быть. Это всегда помогало. Да и объяснить можно, что мол боялся нападений солдат разбойников.
Ничего путного не придумав, махнул на факт присутствия мертвого солдата рукой: «Когда припечет, тогда и думать буду».
Решил узнать получше о Черной Пади.
— Козьма? — не оборачиваясь в сторону денщики, негромко позвал он солдата.
— Слушаю, мессир.
— А ты бывал в Черной Пади?
— Доводилось, — вздохнул он и Артем заметил, что как-то не особенно весело. — А что?
— Ну вот хотя бы то, что мы едем по лесополосе, а трактирщик говорил, что в тех местах водятся медведи, белки, соболи. Там что, тайга?
— Что там? — переспросил денщик.
— Ну леса густые и большие.
— Застава стоит на границе с Северным лесом, мессир. С одной стороны здоровенный овраг, он отделяет заставу от леса, с другой стороны неширокая, но глубокая река. Подход только с запада, но там ров. Поселение было большое и богатое…Северный лес клином подходит к Пади, вот там зверье и водится. Дикари в лесах не живут, они с востока приходят, из древних городов.
— Каких древних городов? — изумился Артем об этом он слышал первый раз.
— Говорят, когда священники стали уничтожать магов, часть из них ушли сюда на север и здесь осели, а у инквизиции не хватило сил пройти дальше Черной Пади много там люда полегло. И крестьян и церковников, их всех в овраг и скинули. А место стали называть Черной Падью.
Потом там заставу поставили. Долго она простояла. Весен двести не меньше и никак ее не могли взять, хотя отряды дикарей подходили много раз...
— А как же тогда его спалили?
— Да кто ж его знает. Орда пришла и штурмом взяла поселок. Пожгли там все небось.
— А не могло там быть предательства?
Козьма угрюмо помолчал. Но затем неохотно ответил:
— Могло быть, мессир. Люди тут разные и в основном разбойнички.
— А ты как попал на границу? Тоже разбойничал?
Денщик опустил голову. Лицо его потемнело Глаза его стали сухими как пустыня.
— Нет, мессир, меня риньер продал. Невеста моя ему понравилась... В служанки ее взял, а меня от греха подальше в солдаты продал…
— Ты северянин?
— Да, мессир.
Козьма быстро взял себя в руки.
— Сначала я служил в городской страже в Челтене. Есть тут небольшой городишко, в лигах пятидесяти восточнее Бамергема, а потом отправил в Хволь. Служил в первом эскадроне трубачом. В одном из походов за бандами дикарей меня ранили в ногу. Хромым стал. Хотели списать и направить в инвалидную команду, но я отказался. Привык, понимаешь, тут, можно сказать, сроднился с границей. Потом перевели в гошпиталь. Там был помощником фельдшера, а теперь вот вашей милости служу.
— А чего отказался-то от инвалидной команды. Жил бы в крепости где-нибудь на хозяйственной должности и горя не знал бы? — спросил Артем.
Он краем уха слышал об инвалидных командах. Там содержали раненных солдат ветеранов. Обучали они рекрутов или ополчение, занимали хозяйственные должности и доживали мирно свой срок бобылями. Тихо, скучно, но не в поте лица добывая свой хлеб. Не голодно, в общем.
— Так свободы тут больше и муштры меньше. А там всем кланяйся и попрошайничай. Офицеры, они разные попадаются, чаще денежное довольствие отбирают и пожаловаться некуда… Ой простите мессир.. опомнился Козьма, осознав, что заговорился.
— Ничего, Козьма, я понимаю, не бойся... Где привал делать будем? Тут везде голо. Куда не посмотри, везде степь.
— Проводник знает, он ведет к стоянке.
Через полчаса прискакал капрал Воржек. Увидел живого мага и ударил кулаком в кирасу на груди.
— Мессир, дальше в лиге отсюда река и стоянка. Разрешите сделать привал?
— Разрешаю. Где мой конь?
— Впереди. Идет привязанным за первым фургоном.
— Хорошо, капрал, занимайтесь делами заставы. Как прибудем на стоянку постройте личный состав, мне надо им пару слов сказать.
На стоянку расположились в низине в живописном уголке. По неглубокому овражку протекал широкий ручей, размерами не доросший до мелкой речки, стоянка получилась вытянутой. Пантера притащила то ли мелкого оленя, то ли местного сайгака с длинными кривыми рогами и кузнец, который стал в отряде мясником, тушу тут же забрал. Солдаты с удовольствием косились на нежданного охотника. Они питались мясом и мясом до отвала. Голову, ноги и потроха по приказу мага отдали зомби, к которому стали привыкать и он, скрывшись за телегой, негромко урча от удовольствия, пожирал то, что не пригодилось пограничникам.
А перед этим Артем, перед замершим строем, произнес проникновенную речь. Он видел их душевный трепет и мысленно усмехался: его боялись и правильно делали. Бояться командира нужно больше чем врага.
Все ждали наказания за трусость. Но Артем был краток:
— Девиз нашего отряда простой — Мы своих не бросаем. — громко произнес он. — Каждый из вас должен знать, что любого кто будет ранен или атакован, мы будем защищать до последней капли крови. И каждого, кто струсит и сбежит с поля боя или, как в том случае с медведем, удерет бросив оружие, постигнет кара превращения в человека без яиц. А зачем трусу мужские причиндалы? Они ему не нужны. Таким образом и наказание будет и служба будет идти. А теперь разойдись! Привал. — Вот так вот коротко и ясно обозначил будущие перспективы тем кто струсит.
Притихшие и ошарашенные пограничники, ни словом не обмолвившись, разбрелись по кострам варить кашу с мясом оленя.
Кузнец, споря с капралами, раздавал им на десятки поделенное мясо. Артем, дремал, не прислушивался к тихой ругани. Он уже понял, что его бойцам нужен отдых хотя бы два часа в обед. Не ходоки они. Бредут усталые и мало на что обращающие внимание. Появись неожиданно враг и возьмет их голыми руками, без малейших усилий. И это время у них было.
«А куда торопиться? — подумал Артем. — Прибудем на место и там приступим к тренировкам».
К сидящему на кошме Артему подошел заспанный Свад. На лбу которого красовалась огромная шишка.
— Обед скоро будет? — мрачно спросил он.
— Скоро, уважаемый, скоро, — терпеливо отозвался Козьма, помешивая в котелке. — Еще полтора часа и все.
Свад уселся у ног Артема и не глядя на денщика, сварливо пробубнил:
— Соли не жалей. Вечно недосаливаешь. Жалеешь, что ли?
— У нас говорят, — невозмутимо отозвался денщик. — Недосол на столе, а пересол на спине. Вон соль в мешочке сыпь «скоко» надо.
— У вас говорят, — передразнил его гремлун. — Что вы, бездари, можете знать о свойствах соли. Ты хоть ее формулу знаешь?
— А зачем? Я ее просто употребляю. У нас, может быть, люд и не ученый, зато умудренный. Наше дело служить, а не умничать.
— А ты что, Свад, химическую формулу соли знаешь? — с некоторым удивлением спросил Артем.
— А как не зная формулы с материалом работать? — неожиданно подался в рассуждения гремлун. — Ее формула натрий хлор.
Артем удивился еще больше:
— Надо же и у нас так же! Один в один!
— А чего удивительного, — благодушно ответил Свад. — Вся материя состоит из одних и тех же элементов и названия у них одни и те же. Те, которые творец дал. Так удобнее, путаницы нет.
— А может ты знаешь как из этих элементов составить алхимическое зелье?
— Ну само зелье нет, — замялся Свад, а вот подсказать я могу. Чего ты хочешь знать?
— Да есть у меня один ингредиент: сушенное сердце зомби, зелье из него заживляет самые страшные раны. Руку может приживить…
— Покажи. — гремлун вытянул ручонку. Его исследовательский зуд затмил все остальные позывы его души.
Артем достал сердце размером с кулак. Гремлун повертел его в руках сдвинул шестерню на затылок и достал инструмент похожий на штангенциркуль, рядом положил свой потрепанный блокнот. Сосредоточено бубня, стал измерять сердце:
— Ага, волновая амплитуда стабильная 0,1 волны Узера⁴. Воздействует на волну раны и входит в резонанс… Мда... Но эффект слабый. Что может служить катализатором процесса? То, что усилит волну. Козий помет?
#Волны Узера ⁴ — Каждый предмет обладает своей длиной волны состоящей из совокупности волн входящих в него элементов. Зная эту длину и частоту колебания можно узнать о свойствах вещества.(волновая теория гремлунов открытая их ученом Узером.)
От этих слов Козьма приподнял брови и проследил как Свад не брезгуя, подобрал засушенный кусочек экскрементов, валяющийся у костра и под изумленные взгляды Артема и Козьмы измерил его и выбросил.
— Нет, не подходит.
Отстраненным взглядом посмотрел на Артема.
— Вытаскивай все свои ингредиенты, — пробурчал он, — подбирать буду.
Такую алхимию Артем, видел впервые. У гремлуна все действия сводились к расчетам волн. Каждый предмет, как любил рассуждать мастер проклятий, имеет свою волну и узнав амплитуду колебаний, можно разобраться в его свойствах, ну а дальше понять, что с чем сочетается и в каких пропорциях.
Свад стал перебирать порошки, сушенные листья, корешки, рыбьи внутренности и кинул взгляд на замершего с открытым ртом Козьму. Тот тоже видел такую алхимию впервые. Служа в гошпитале он насмотрелся на опыты магов. Много видел, но такое?...
— Ты мух не лови, — строго произнес гремлун. — Рот закрой и кашу вари. В прошлый раз она у тебя пригорела.
— У кого пригорела? — пришел в себя Козьма и возмутился явной несправедливости к его кулинарным способностям. — У меня каша никогда не пригорает.
Но гремлун его уже не слушал. Он с азартом щупал пальцами «ингредиенты» и, закрыв глаза, что-то неразборчиво бормотал.
Наконец отложил корень Каменного сердца, листья подорожника, сушенную малину и потребовал ступу и пестик. Получив требуемое, безжалостно отрезал кусок сердца зомби, положил все отобранные предметы в ступку, при этом ничего не отмеряя на весах. Просто оторвал на глазок кусочки и это было видно по его прищуренному взгляду, и стал толочь. Несколько раз останавливался и критически смотрел на свои труды. Оставшись чем-то недовольным, принимался толочь снова. Наконец результат его труда гремлуна удовлетворил.
— Спирт нужен и масло. Лучше репейника или желтых плодов.
— У меня есть репейное. — отозвался Артем. — И самогон двойной перегонки.
— Давай! — потребовал гремлун.
Артем протянул бутылочку с маслом и бутылку с самогоном. Свад вылил масло в ступку и стал тщательно перемешивать. Затем добавил каплю самогона. Подумал и капнул еще.
— Готово! — торжественно произнес он.
— Что готово? — Артем недоверчиво посмотрел на серую маслянистую массу.
— Заживляющее средство для ран. Амплитуда подобрана правильно. Катализатор и консерватор имеется. Можно пробовать.
Артем с озадаченным видом повертел в руках измазанный пестик. Верить на слову коротышке было опасно, он еще тот экспериментатор. То плита упадет, то зубов лишишься.
Артем огляделся. Раненных нет. У одного Свада на лбу горит шишка красным огнем светофора: «движение запрещено».
«А чем не рана?» — подумал Артем. Недолго смотрел на довольного и гордого коротышку, и вдруг мило улыбнулся. Быстрым решительным движением нанес мазь на шишку и отстранился.
Тот замер, выпучил глаза и с возмущением закричал:
— Ты зачем это сделал, тупица!?
— Так я проверить хотел, как работает твоя мазь, Свад, — отозвался Артем. — Я помню как ты мне зубы вставлял. Все помню! — Артем погрозил пальцем. — Ты сделал мазь, и как всякий уважающий себя естествоиспытатель должен пробовать созданные тобой зелья на себе...
Артем не договорил и уставился на гремлуна, на лбу которого неожиданно стала расти шишка. Она вытянулась и вместо нее вырос рог величиной с палец. Толстый в основании и острый на конце. Как у молодого носорога.
— Свад у тебя рог вырос. — Стараясь не поддаться смеху произнес Артем.
Гремлун ухватился руками за лоб и замер. Не веря ощущениям, стал тщательно ощупывать нарост. Затем не выдержал и, вскочив, затряс кулаками:
— Ты что натворил, бездарь недоученная?! Не мог на другом испробовать?
— А на ком? Свад?
— Да вон хотя бы на нем! — гремлун ткнул грязным пальцем в денщика. Козьма быстро осенил себя змейкой.
— Спаси и сохрани, хранитель, — пробормотал он.
— Так у него ничего не болит, Свад, а у тебя шишка. — Невозмутимо отозвался на ругань Артем. — Кроме того очень удобно. Можешь разбежаться и кого-нибудь заколоть рогом. Или на рог можно что-то вешать.
— Что вешать? — ошарашенно спросил гремлун. Он оторопело моргал и смотрел на человека, не до конца понимая шутит тот или говорит серьезно.
— Ключи от квартиры, где деньги лежат!.. Да или хотя бы твою шестерню.
Артем снял с головы коротышки кругляк из желтого металла и повесил на рог. Глаза мастера проклятий сошлись к переносице. Козьма до этого сидевший и смотревший на препинания мага и домового, не выдержал, забулькал, пытаясь, удержаться от рвущегося наружу смеха и упал на спину, дрыгая ногами.
Слышны были только его охи:
— Ох… ох … спасите... мочи нет...
Свад вышел из ступора и понял, что над ним издеваются. Коротышка не на шутку рассвирепел. Сдернул двумя руками шестерню и зарычал как кот, которому повстречался соперник.
— Ш-ш - Ры-ы! Убери этот рог или я за себя не отвечаю…
— Да пожалуйста, — пожал плечами Артем и молниеносно выхватил костяной нож. Взмах рукой и рог отвалился, подрезанный точно под самый корень. Свад тонко пискнул и хотел ухватиться за рану руками, забыв при этом что он держал в них шестерню. Он с размаха хлопнул себя по лбу, замер с закатившимися глазами, а затем повалился на спину. Он лежал распластав руки и ноги, словно мертвец, с окровавленным лбом и не подавал признаков жизни.
Козьма поднялся и перестал смеяться. С жалостью во взгляде посмотрел на тело неподвижного гремлуна.
— Помер голубчик, — он снял шлем с головы. — Отмучился. Хороший был домовой. Пил столько, что и Шпонке не снилось. А как ел, как ел! — покачал он головой, не зная, что еще хорошего можно было сказать о гремлуне.
— Вы, мессир, и его «оживите»?..
— Да не помер он. Спит, — ответил Артем и пестиком намазал кровоточащую рану на лбу коротышки. К удивлению обоих рана тут же покрылась коричневой коркой, а еще через несколько секунд на месте раны появилась розовая корочка.
— Надо же! Работает его мазь! — изумился Козьма, — если бы сам не видел, не поверил бы. Силен домовой, не иначе колдун.
Артем, не отвечая на реплики денщика, поднял тщедушное тельце страдальца и отнес в фургон. Там бережно уложил на свою бурку. Когда он вернулся, то от костра донесся запах пригорелой каши.
— Козьма! Недотепа ты эдакий! — закричал Артем. — Чего уснул? Мешай давай. Каша пригорает!
— Ох ты ж, боженька мой! — спохватился денщик и принялся усиленно перемешивать кашу.
Артем осторожно с краю брал ложкой горячую кашу с мясом и, дуя на нее, ел. Мысли крутились вокруг дикарей. Что же это за дикари, что живут в городах? Странно это.
— Козьма, а что ты еще знаешь про города на востоке?
— Мало знаю, мессир. Наши туда не ходят, тут вдоль границы Северного леса погоняют северян и все.
— А почему?
— Так шаманы у них сильные, не дают далеко пройти. То мор нашлют, то мертвяков. Однажды сказывают... Давно это было. Снарядили экспедицию к их городам… Так она не вернулась. Вот больше и не ходили.
— А пробовали с ними торговать?
— Так их торговцы часто приходят, каменья разноцветные продают. А скупают зерно, мед… Но только так, по мелочи, это, я думаю, у них стало быть, разведка такая.
— А по-крупному торгуют? Караваны ходят?
— Вот этого я не знаю.
Козьма облизал ложку и, обмотав тряпицей, сунул ее за голенище сапога.
— Да и что у них брать, — добавил он. — Дикари они. Ходят в кожаной броне, ее трудно стрелой пробить. На головах носят головы животных: медведей, волков и кабанов, от этого выше кажутся. Морды краской размалевывают. В руках у них топоры и в сече люто злые. На раны не смотрят, бьются до смерти. Не приведи хранитель с такими в поле встретиться.
— Они конные?
— Нет, мессир, пешие. Но бегают как кони. Отряд всегда с шаманом в набег идет.
— А сколько людей в их отряде?
— Людей? — удивился Козьма. — А они не люди.
— Не люди? А кто?..
— Дикари.
— Вот так просто дикари и все? От нас отличаются? — переспросил Артем. Он как то не слышал, что дикари не люди.
— Да нет, на вид они такие же как и мы, но только не́люди они и в хранителя не верят. Поймают кого из людей и заставляют от хранителя отказаться, а кто не отказывается, с того кожу с живого сдирают, а кожу ту на бубен шаманский натягивают. Потому и не люди они. Можно ж просто голову отрубить или повесить.
— Ну да, — усмехнулся Артем. — Это не цивилизованно, лучше живьем сжечь на костре.
Козьма поднялся и промолчал. Стал собираться.
К вечеру прибыли к небольшой деревеньке или хутору огороженному тыном, внутри которого стояло с десяток изб.
— Переправа, — пояснил Козьма. — Хутор так называется. Тут одна семья живет. Фатей и шестеро его сыновей с семьями Они переправу на тот берег держат. Здесь и остановимся на ночлег. У них гостевая изба есть, банька. Три девки и помоют и ублажат. Вы как не желаете баньку принять? — Козьма простодушно посмотрел на Артема.
Тот искренне изумился.
— Они что, своих дочерей под гостей подкладывают?
— Зачем дочерей? Девок выкупных.
— Каких выкупных?
— Ну, бывает, караваны идущие с поселенцами, девок продают или меняют на что-нибудь. Тут ссыльных много. А девкам за радость. Их и в жены взять могут или в служанки. Все лучше чем горбиться там куда их привезут. Жить в землянках, питаться отбросами. Мужики звереют и, бывало, по кругу не один раз пропустят…
— Неплохо устроился Фатей, — улыбнулся Артем. — Баньку хочу, девок нет.
— Так вы по этим самым?… — отведя глаза в сторону, нарочито равнодушно спросил Козьма и Артем сразу догадался о чем идет речь. Он опасно сузил глаза.
— Еще раз подобное услышу и станешь товарищем Дерьма? — тихо проговорил он. — Я нормальный, но общими девками не пользуюсь. Он еще раз глянул на в миг присмиревшего денщика.
Артем хорошо представлял, как разбегаются такие нелепые слухи. Быстро и широко. Потом не отмоешься. И все от того, что кому-то стало скучно и он себе что-то надумал. А потом это как новость, сообщил лучшему другу по секрету. И пошло, поехало... Так и ему с подачи Козьмы, могут придумать того чего не было и только на том основании, что отказался от девок, которых хозяин хутора продает постояльцам на ночь или в баню.
— Ночевать буду на хуторе. Распорядись, — сухо приказ Артем.
Вечером, после хорошей баньки, распаренный, сидя за столом заставленными нехитрыми явствами, беседовал с крепким хозяином хутора Фатеем — мужиком лет пятидесяти. Артем попивал квас и слушал как Фатей предлагает купить у него воз копченных диких уток, на все лады расписывая их достоинства.
— Артам, выходи, — позвал Артем сожителя. — Тут поторговаться надо.
И тут же ухнул вглубь в темноту, и забылся крепким сном.
Проснулся он крика петуха. Потянулся и почувствовал, что рядом кто-то лежит, тихо похрапывая ему в ухо. Артем повернул голову и увидел крепкую деваху, что спала на спине, скинув с большой груди одеяло. Волосы разметались по подушке. Глаза Артема непроизвольно «приросли» к большим черным соскам. Артем хотел отодвинуться, но и слева кто-то лежал. Он осторожно посмотрел в другую сторону. Там на боку посапывала молоденькая девчушка, не больше шестнадцати лет, закинув ногу на него и рукой обнимая его за живот.
Артем застыл. «Это еще что такое? — Он вертел головой налево и направо, не в силах понять, как оказался в одной постели с двумя девками. — Артам зараза, — догадался он. — Блудник неисправимый! Я же его просил лишь поторговаться, а он… А если меня наградили болезнью?» — Артем от этой мысли вспотел. Перешел на магическое зрение и облегченно выдохнул.
— Здоров.
Стараясь не разбудить спящих, он осторожно снял с себя руку и ногу, тихо встал, перелез через пышногрудую. Мысленно чертыхнулся, увидев, что полностью гол и его мужское достоинство, помимо его воли, как надо среагировало на девичьи прелести. Отвернувшись, стал надевать исподнее.
«Вот гад! — не мог успокоиться Артем, — что же теперь про меня говорить будут?»
Петух прокукарекал еще раз и Артем быстро и суетливо, поглядывая на девок и страшась того, что они проснуться и увидят его, стал надевать штаны. Прыгая на одной ноге сбил сапог и повернулся к спящим. Молоденькая открыла большие глаза. Улыбнулась.
Артем продолжая прыгать, по-глупому улыбнулся в ответ и не зная, что делать, произнес:
— Здрасьте.
Девушка, беззаботно отбросив одеяло, потянулась. Артем, увидев ее стройное обнаженное тело, темный треугольник волос между ног, покраснел и все так же прыгая, отвернувшись, сумел натянуть штаны. Не оборачиваясь, стал наматывать портянки. Но тут сильные руки ухватили его за пояс и потащили в постель.
— Артем, подожди! — услышал он голос Артама и не успев, что-либо предпринять, тут же провалился в темноту.
Вновь на свет он вышел уже стоя на крыльце. Впереди него стоял молодой высокий парень и беззастенчиво поливал землю перед крыльцом струей мочи. Рядом, зевая и повязывая на голове платок, стояла полноватая девушка. Оба его не видели.
— Слышал, Морей, как маг ночью Ситку и Броську охаживал? — спросила игривым голосом девушка. Артем замер, боясь пошевелиться.
— Все слышали, — буркнул парень. — Полночи угомонится не мог и утром тоже.
— Вот жеребец, может мне к нему уйти? — продолжал девка. Глядишь и деток наделает.
Парень, заканчивая орошать двор и натягивая штаны, незлобливо спросил:
— Вожжами хочешь чтобы я тебя отходил? Договоришься.
— А Броска когда по нужде выбегала, — не обращая на его слова внимания продолжила тараторить деваха, — сказала что их было там двое. Я еще не ложилась, с телей новорожденным возилась. Так она в хлев забежала и смеясь, говорила, что к ним пришел домовой. Маленький такой, но очень прыткий. Нагло залез на Брыську и давай ее топтать, а у самого уд вот такой… — Девушка развела руки. Артем увидел размер, неожиданно для себя даже крякнул. Оглянулась деваха. Охнула. Тут же сорвалась с места и умчалась в хлев.
Парень поправляя штаны тоже оглянулся.
— Вы ее не слушаете, вашмилость. Моя жена плетет неведомо что… одним словом баба. — уничижительно констатировал он как о субъекте недостойном внимания.
— Так я пойду, за утями? — спросил он, поглядывая на Артема. Тот не зная, что сказать, молча кивнул и поспешил прочь из хутора.
Непонятно отчего, но ему стало стыдно. Как будто его поймали на чем-то нехорошем и постыдном. Он не мог объяснить себе свое смущение, но краем сознания догадывался, что это говорит его земная сущность. Он всегда сторонился продажных женщин, считая их недостойными, порочными и грязными. Он в глубине души тайно от всех и даже от себя верил в чистую незамутненную любовь между мужчиной и женщиной, хотя насмотрелся в жизни всякого и сам не понимал, а как она выглядит эта любовь?
«Идеалист», — смеялся он над собой, но перешагнуть незримую черту, что он определил для себя как границу дозволенного, Артем все же не мог. И на Земле, находясь вместе с бандитами, проституток не снимал. Но над ним не смеялись, побаивались. В драке он был безрассуден и беспощаден. Мог убить не моргнув глазом...
Но этот мир устроен несколько иначе и его поведение вызывало ненужные вопросы, как это случилось с Козьмой и оставляло место для домыслов.
«Вот мерзавец! Подставил, так подставил. — не успокаивался Артем. — Что теперь говорить про него будут?… Да и хрен с ним! Пусть говорят, — махнул он рукой, разрезая воздух. — Пусть говорят что хотят». На этом он успокоился.
Артем вернулся в лагерь, где вовсю кашеварили дежурные солдаты. Пахло дымком и стряпней. У его костра сидели словно два товарища Свад и Козьма. Артем вышел из-за фургона и остановился как вкопанный. Он услышал голос гремлуна.
... — Я свою на четвереньки поставил… Сзади пристроился…
— Сзади? Ха-ха. Да ты же до колена ей не достанешь… — раздался негромкий смех денщика. Артем дальше скрываться не стал. Еще не хватало чтобы этот похотливый карлик его имя упомянул. Мол вместе с магом девок трахали. Спокойно подошел и сел на снятое с лошади седло.
— Ночные сны Свад рассказываешь? — спросил Артем. Он поежился от холодного ветерка. Посмотрел на небо. Оно уже заалело, скоро наступит рассвет.
— Какие сны, брат, мы же с тобой ночью девок имели… — Свад светился словно новогодняя елка. Был он горд и сидел подбоченясь, снисходительно поглядывая на Козьму.
«Тебе мол, такое даже и не снилось».
Артем по опыту знал. Не надо оправдываться и выдумывать то, чего не было, нужно просто это игнорировать.
Он потрогал лоб гремлуна.
— Зажила рана Свад. И видимо хорошо ты себя приложил по голове. Такие сны это тебе награда за труды.
Коротышка вскочил и возмущенно стал размахивать руками.
— Какая рана? Какой сон? Пойдем, Козьма, девки все подтвердят.
— Какая рана? А ты что, не помнишь как тебя вчера лечили? — спросил Артем. — У тебя рог вырос, я его срезал, а рану залечил.
— Рог? — Гремлун остановился и задумался, — что-то помню... мне казалось это был сон.
— Нет, Свад, это был не сон, а то что ты с девками кувыркался, вот это был сон.
— Не кувыркался я с ними, больно надо. Я что ребенок? — неуверенно проговорил он и сел. Долго сидел с задумчивым видом и незаметно для Артема исчез.
