Глава 14

— Тетка, ты куда? Стой, тебе говорят! Ну, шалава, сейчас получишь. Шавран! Держи эту шлюху!

Немолодой часовой, гремя доспехами, потрясая алебардой, с одышкой бежал и ругался за стремительно идущей по двору казарм королевских тяжелых пехотинцев женщиной в простом потертом синем платье. Он задыхался от бега и чрезмерно выпитого вчера самогона. Наконец он догнал ее, ухватил за плечо и, дыша на женщину стойким запахом перегара, с трудом выкрикнул:

— Ты… Ты что, дура... Бордель перепутала с казармами?.. Ик… — икнул он. В горло солдату подступила горечь и он сморщился, проглотив комок. Покачал головой, отгоняя горечь… — Или, думаешь, что раз мы тут сидим и не выходим, то будем рады разным образинам, таким как ты? Ох! — охнул он и преодолел приступ рвоты, но, посмотрев в лицо женщине, и не выдержав, все же вырвал. Ему тут же стало легче. — Да я, — презрительно бросил он, оценивая женские качества наглой посетительницы, — лучше коня шеф-штандарта любить буду, чем тебя…

Женщина резко дернула плечом и вырвалась из захвата. Сунула под нос часовому жетон королевской прокуратуры и хриплым баском проститутки вышедшей на заслуженную пенсию проговорила:

— Дело короны, солдатик. Зови старшего по караулам, — и, поморщившись так, что лицо ее стало похоже на запеченную репу, назидательно произнесла: — ты бы пил поменьше. Несет от тебя как от зада коня шеф-штандарта.

Солдат от удивления разинул рот. Он пялился на жетон, не в силах поверить тому что видел. Наконец он положил на плечо алебарду и протер глаза.

— Это что? — не в силах справиться со своим удивлением, глупо таращась на жетон, спросил он. — Это как?

— Это, если ты не поторопишься, придурок, смерть для тебя. Через отрубание головы.

Часовой, наконец, смог опомниться. Выпрямился и стукнул себя в грудь кулаком.

— Слушаюсь, вашмилость! Сей момент.

— Шаврон! — заорал он вовсю глотку. — Ты где, ротозей?

— Да ту та я, — ответил молодой солдатик за его спиной.

Часовой развернулся.

— А? — обернулся он и зло посмотрел на Шаврона. — Чего орешь башка бестолковая? — заорал он. — Не спи, ротозей! Бегом за господином капралом!

Второй солдат, совсем молоденький, что просто стоял, смотрел и хлопал глазами, сорвался с места и оглядываясь побежал в караульное помещение.

— Да скажи... из королевской прокуратуры ее милость пришла! — крикнул часовой ему вслед.

Вскоре поспешно и суетливо, завязывая ремень на поясе и широко зевая, вышел начальник караула. Увидел часового и женщину, и в сердцах сплюнул.

— Демон тебя побери, Моркул! Ты разбудил меня ради этой шлюхи? Да она страшнее самой смерти.

— Господин капрал, осмелюсь доложить, это их милость из королевской прокуратуры. — Часовой стоял вытянувшись в струнку и пожирал капрала глазами.

— Ты, сволочь, пьян? Когда успел опохмелиться? — Капрал не столько удивился, сколько с подозрением уставился на часового. Или на солнышке перегрелся?

— Никак нет, господин капрал. У ее милости жетон королевской прокуратуры.

Капрал нахмурился.

— Арестуй воровку. И в карцер, потом сдадим жандармам.

— Ты хочешь быть обвиненным в государственной измене? — спросила женщина, в упор разглядывая капрала. Она выставила руку и капрал увидел в ее руке переливающийся радугой жетон.

Капрал впал в ступор. Он вытаращился на жетон и, казалось, превратился в каменную статую.

— Проснись, убогий! — сняла оцепенение с капрала женщина. — И зови дежурного офицера! — иначе сам сядешь в карцер за создание препятствий лицу из королевской прокуратуры… И я передам тебя жандармам. Они найдут большой список твоих прегрешений.

Слова женщины с могущественным жетоном сорвали капрала с места. Он, как конь на скачках, высоко поднимая колени, опрометью бросился к штабу. А часовой, проникшийся ответственностью, суровый и непреклонный, пошел рядом с женщиной, готовый по первому ее приказу зарубить любого, кто встанет на их пути. Он словно сторожевой пес оглядывался по сторонам и, как готовый к любым неожиданностям солдат короля, держал впереди себя алебарду.

Капрал вышел вместе с офицером. Тот посмотрел на эту картину и громко выругался.

— Твою мать, Гестар! Ты, сволочь, видимо проигрался в карты и так решил подшутить надо мной? Кто тебя подучил? Сирд? Нет, скорее негодяй Авгон, он вчера проиграл мне в карты два барета. Высечь эту шлюху чтоб было неповадно. И голую вышвырните из гарнизона.

Он собрался уйти в штаб. Он уже разворачивался, как женщина приказала капралу;

— Арестуйте мятежника!

Капрал вздрогнул, помялся и несмело промямлил:

— Господин, подвахмистер, вынужден вас арестовать.

— Что?.. — удивлению офицера не было границ.

— Моркул, Шавран! Взять господина подвахмистра под стражу!

— Солдаты, взяв на перевес алебарды, двинулись на офицера.

— Что? Вы что, все сума посходили?

— Дело короны, господин подвахмистер, я вам объяснял, — сурово произнес капрал.

— Стойте! — Офицер оказался более сообразительный, чем солдаты. — Дайте разобраться в чем дело!

— Подождите! — подняла руку женщина и офицер увидел в ее ладони жетон королевской прокуратуры.

Офицер пребывал в смятении недолго. Он тут же поправил сбившийся набок ремень.

— Сударыня, как к вам обращаться? — спросил он.

— Уильям. Проводите меня к шеф-штандарту. Дело короны!

— Хорошо, мадам Уильям. — Офицер услышав мужское имя и глазами не повел. — Следуйте за мной.

Он первым прошел в штаб, предупредительно придержал дверь, пропуская женщину в синем крестьянском платье и пошел по коридору на полшага впереди.

— На-на второй этаж, мадам Уильям, — сообщил он.

Дальше шли молча. Проходящие по своим делам офицеры штаба с некоторым удивлением смотрели на эту парочку, но вопросы не задавали. Поднявшись на второй этаж, они прошли до середины длинного коридора, устланного красной дорожкой. Дорожка, некогда очень красивая, сотканная из тонкой шерсти овец княжества Брахмы, сейчас уже была вытоптана поколениями сапог господ офицеров и то, что изначально она была красной, можно было понять по оставшемуся цвету по краям.

Офицер постучал, открыл дверь в кабинет с табличкой «Шеф-штандарт» и отрапортовал:

— Господин шеф-штандарт к вам офицер их королевской прокуратуры.

— Пригласи! — спокойно распорядился командир полка.

— Прошу вас, — офицер обратился к женщине, — Господин шеф-штандарт ждет.

В кабинет стремительно вошла женщина и снова увидела картину глубокого удивления.

— Вы … Ты кто? — справившись с первым удивлением, спросил командир полка. Затем он побагровел и заревел:

— Подвахмистер! Ко мне! Сволочь! Пошутить захотел.,,

— Не кричите! — спокойно и несколько хрипловато ответила женщина, прошла к столу отодвинула стул и села. Достала королевский жетон положила его на стол перед шеф-штандартом и кинула на стол свиток. — Это мои полномочия, — заявила женщина.

Командир полка уселся на свое кресло. Вытер лоб платком.

— Свободен! — приказал он подвахмистру.

Осторожно развернул свиток. Пока он читал, лицо его несколько раз меняло свое выражение. С удивленного на растерянное. Наконец, убедившись, что пергамент настоящий, он также осторожно как брал положил его на стол. Пододвинул к женщине и спросил:

— Чем могу быть полезен... Э-э..

— Уильям, — помогла ему женщина.

— Чем могу быть полезен, госпожа Уильям? — переспросил командир полка.

— Мною в вашей провинции раскрыт заговор против короля и надо захватить мятежников, господин Румбер, — произнесла женщина.

Командиру полка казалось, что удивить его после сегодняшней встречи больше невозможно, но он понял что ошибался.

— Заговор? Против короля?.. — пораженно переспросил он. — Кхм... гм. — откашлялся он, давая себе время чтобы обдумать ответ. — Но причем тут мы?… Это кхм… как бы дело жандармов.

— Заговор составили конты провинции, и я не уверен, что среди жандармов нет предателей. Поэтому счел своим догом обратиться к вам, господин шеф-штандарт. Я знаю, что все свои звания, вы заслужили честной службой. Не имеете покровителей среди высшей знати. Я считаю вас исключительно честным человеком и поэтому уверен, что вы, в отличие от господ жандармов, которые проспали или не захотели видеть назревающий мятеж, в заговоре участвовать не будете.

Командир полка, польщенный данной ему характеристикой, и наконец полностью поверивший, что перед ним настоящий агент королевской прокуратуры, (иначе откуда ему знать такие подробности его службы) выпрямился и произнес:

— Мадам Уильям я и мой полк в полном вашем распоряжении. Приказывайте!

— Первое, что необходимо сделать, задержать конта Рида Неудержимого и его гостя риньера Оробата. Этот гость стоит за убийствами наследников престола.

Эта информация заставила вновь сильно удивиться шеф-штандарта.

— … Вы это серьезно? — помешкав, переспросил он.

— Господин Румбер, разве можно шутить такими вещами и разве я пришел бы к вам не имея на руках доказательства? — переспросила женщина и сняла с головы платок и парик. На офицера поглядел мужчина с усталыми глазами. — Я был захвачен людьми риньера Рида Неудержимого, когда пришел арестовать человека, организовавшего покушения и убийства наследников, но по приказу конта был схвачен и отдан палачу. Меня всю ночь пытали и хотели заставить добровольно отдать этот пергамент, — Уильям кивнул на свиток, лежащий на столе. — Но моим людям ночью удалось меня спасти. Поэтому я вынужден был прибегнуть к такому маскараду, господин Румбер, чтобы иметь возможность пробраться в город. Узнав о побеге, Рид Неудержимый организовал на меня облаву. Но, слава хранителю, я сумел обойти их заставы и вот прибыл к вам.

Уильям вспомнил как прорывался в город и радостный от того, что у него получилось, не мешкая и забыв что он выглядит как проститутка, сразу направился к воротам казарм полка тяжелых пехотинцев. Еще лежа в берлоге в его голове созрел план дальнейших действий. Но рассказывать своим товарищам его он не стал. Не говорил он и наемнику, что его сопровождал под видом крестьянина, везущего в город тыквы на продажу. Почему он решил, что шеф-штандарт ему поможет, потому что немного того знал. Он покупал в аптеке его матери лекарства от болей в суставах и та хорошо знала командира полка. Она-то и рассказывала ему о службе полукровки офицера Румбера. Был он бесстрашный и умелый командир. Служил на границе с княжествами Брахмы и постоянно участвовал в приграничных стычках с конными бандитами. Там же получил ранение и сумел в одном бою отбить захваченную жену одного из приближенных аристократов Де Ро. Тот походатайствовал перед наместником и каган, всегда желающий иметь под рукой умелых и, главное, не имеющих связей в столице командиров, сумел забрать и Румбера, и его боевой полк к себе в провинцию. Еще Уильям знал о его скрытой ненависти к аристократам по крови. Его, ублюдка, высшее общество к себе не принимало. Еще он знал о соперничестве военных и жандармов. Вернее, что военные жандармов ненавидели. Те могли найти признаки измены или превышения служебных полномочий и арестовать вояку. А вояки могли лишь с ненавистью к ним относится. Поэтому Уильям не без оснований мог рассчитывал получить от командира Румбера полную поддержку. Осталось лишь немного додавить шеф-штандарта. Дело, за которое он взялся, грозило погубить и его и самого Румбера и оба это хорошо понимали. Румбер мог согласиться помогать, а затем затянуть с выходом. Причин для этого могло найтись множество. И надо подготовить обоз и снарядить солдат, а в это время послать депешу наместнику провинции с просьбой дать указания как ему поступить. Понимая это, Уильям знакомый с законами королевства лучше многих судейских, тут же приказал.

— Дело секретное. Напишите мне расписку о неразглашении! Второе, вызовите королевского нотариуса. Он поедет с нами и заверит все протоколы допросов. Хочу напомнить вам, господин Румбер, что тем кто раскрыл заговор причитается одна пятая от конфискованного имущества и она будет принадлежать вам. Я же напишу приказ о том, что ваша часть временно подчиняется мне и тем самым сниму с вас всякую ответственность. Перо и бумагу мне, пожалуйста.

Румбер был человеком хоть и небогатым, но тщеславным и умным. Он сразу увидел возможность поправить свое материальное положение и сделать немыслимый скачок в карьере с помощью агента прокуратуры, и упускать такой шанс, который выпадает раз в жизни, он не хотел. Тем более, что вся ответственность, в случае провала их действий, ляжет на этого… Уильяма. Он понял, какие жирные куски он получит, если дело выгорит. Он тут же захотел арестовать всех контов провинции. Еще его порадовало, что прокурорский снял с него всякую ответственность за последующие действия.

Он тут же охотно подписал расписку о неразглашении. Положил в стол столь драгоценный для него приказ о переподчинении и с видимым удовольствием поглядел на сидящего парня в женском платье.

— Мы можем выступать хоть сейчас, сударь. Но мне нужно время чтобы доставить нотариуса и подготовить полевой обоз. Дайте мне пару часов. Две сотни солдат нам хватит? — спросил он.

— Вполне, господин Румбер. А я пока пойду и переоденусь. Оба расстались довольные друг другом.

Избитый и пристыженный собственно слабостью, городской частный сыщик горел местью ко всем аристократам замешанным в этом деле. Будучи человеком рискованной профессии, он записывал протоколы допросов по памяти. И у него накопилась стопка документов, которые он решил заверить нотариусом. Он неплохо разбирался в судебной системе и понимал, что аристократа можно наказать лишь в одном случае, если он состоит в заговоре против короны. И такие козыри в его руках были. У него были на руках протоколы допросов стражников рынка, протокол допроса пленного наемника, что сидит в тюрьме. Он систематизировал записи убитого Кварта и оформил их как следственное дело, чего не удосужился сделать сам Кварт. Любой судебный крючкотвор «сломал бы себе голову», пытаясь оспорить его выводы. Впрочем Уильям понимал, что Кварту это и не нужно было. Он был штатным сотрудником прокуратуры и клерки этой организации по его записям уже бы потом состряпали такое дело. У Уильяма таких возможностей не было, но была на плечах голова. Недаром его прозвали — Хитрец.

Он и шеф-штандарт действовали энергично и быстро. Уже через два часа колона солдат и обоз выехали из города. Уильям, умытый и переодетый в мужское платье, ехал в коляске вместе с командиром и нотариусом. Услышав волшебные слова «Дело короны», тот быстро собрался, прихватил печать, бумагу и отбыл с полком. По ходу движения Уильям объяснил ему его задачу. Некоторое время королевский нотариус сидел как камнем пришибленный. Но Уильям, чтобы приободрить нотариуса, предложил ему ознакомиться с делом. Заметив при этом, что он должен будет дать расписку о неразглашении. Того долго уговаривать не нужно было.

Каждый едущий в этой коляске отдавал себе отчет в том, на какое опасное, но денежное дело они замахнулись. Нотариус получал бы свой большой процент от заверенной, изъятой в пользу короны собственности, но не хотел попасть под раздачу, если дело это прогорит. А Уильям хотел иметь под рукой тех, кто будет помогать, а не делать вид что помогает. А нотариусу нужно было узнать, имеет ли это дело под собой законные основания? Ведь король, узнав об этом деле, может все повернуть в другую сторону и тогда головы полетят их, а не контов. Нотариус, быстро написав расписку, углубился в чтение. Прочитав он покачал головой.

— Тут написано, что дело поручили Кварту Свирту, Но вы не Свирт так ведь?

— Да, я не Свирт, — согласился Уильям. — Я его помощник, а Свирта убили в подземельях города несколько дней назад люди, что пытались прекратить расследование. На мне лежит долг, господин Вошер Брей.

Нотариус был из бедной аристократической семьи, поэтому имел имя и фамилию указывающую на род. Простолюдины фамилий не имели. В свое время Бреи разорились, оставив потомка без средств существования. И нотариус горел желанием возродить если не величие своего рода, то хотя бы его богатства. Этот помощник агента прокурора был для него и Румбера просто находкой.

Нотариус пригляделся к физиономии Уильяма.

— Что-то вы плохо выглядите, господин Уильям. — посочувствовал он.

— Меня пытали в подземельях замка конта Рида Неудержимого. Поэтому я так выгляжу, господин Вошер Брей.

Слово господин больно било по самолюбию нотариуса. Если бы Вошер Брей имел поместье, то его называли бы риньером. И статус его был бы выше. А теперь он мог только довольствоваться господином и стоял лишь на ступень выше, чем свободный городской богатый житель, которого называли сударь. И Вошер Брей очень хотел стать риньером.

— Я полностью к вашим услугам, — сообщил он Уильяму и передал ему записи. — Ай-я-яй! — сокрушенно покачал он головой. — Как нехорошо. И это в наше просвещенное время... Устроить такое. Пытать человека… хм облеченного властью...

Через несколько часов они доехали до рощи, где должны были ждать Уильяма его люди.

— Подождите здесь, — выглянув из коляски, приказал Уильям. — Мне нужно позвать моих людей.

Он выскочил и быстро пошел к зеленеющей полоске посреди скошенного поля. Дойдя до кромки крикнул:

— Луй Ко! Перо! Вы где?

— Да тут мы, — раздался голос у него за спиной.

Уильям оглянулся и обрадовано растянул рот в улыбке. К нему шел шуань. Он подошел, оглядел сыщика и усмехнулся:

— Выглядишь ты, мурада, уже лучше. Там я видел солдат, они с тобой?

— Да, две роты тяжелой штурмовой пехоты и нотариус.

— Ты намереваешься брать штурмом замок?

— Намереваюсь. Если не откроют.

— Ну откроют и что будешь делать? Арестуешь конта?

— Не только. Я выбью из него признания в заговоре.

— Смело. Справишься?

— Несомненно. Пошли. Где остальные?

— Здесь только бывший разведчик конта. Перо еще не пришел. Уводит погоню.

— Ладно, — кивнул Уильям и широко улыбнулся. — Я рад тебя видеть Луй Ко. А наемники не дети, не потеряются. Пошли, что ли. — И задорно засмеялся: — Нас в замке уже заждались.

Две роты маршем вышли к замку и обложили его по всем правилам военной науки. С надворной башни им крикнули:

— Кто такие и что вам надо?

— Командир полка тяжелой пехоты шеф-штандарт Румбер с полком на учениях. В гости к риньеру Риду Неудержимому. Открывай ворота! — крикнул выехавший вперед на коне офицер.

Так условились Уильям и Румбер, чтобы хозяин замка не догадался о причинах посещения его замка. Все было представлено как учения полка.

— О вас уже доложили. Ждите, — произнес с башни воин с повязкой на голове. Вскоре калитка отоварилась и в нее тут же стремительно сметая все на своем пути, устремилась штурмовая пехота с мечами на голо. Им был дан приказ никого не убивать, лишь бить мечами плашмя тех, кто будет сопротивляться. Волна штурмующих ворвалась во двор замка и сразу разошлась по всему двору, по дороге оглушив и повалив на землю не успевшего опомниться и понять в чем дело самого Рида Неудержимого и его начальника стражи. Оба вышли встретить важного гостя. Вскоре замок был захвачен. Стражники, избитые и разоруженные, помещены в подземелье. Женская половина подверглась насилию и по нескольку раз. Все как полагается при правильном штурме укрепления. Не обошли вниманием и дочек конта. С ними позабавились офицеры. Узнав об этом, Румбер приподнял правую бровь и равнодушно произнес:

— А что вы хотите, господин королевский нотариус? Мы на войне и ребята должны почувствовать себя победителями. — Затем более внимательно посмотрел на смущенного молодого аристократа. — Или Вы переживаете из-за того, что вам не досталось женского тепла?

— Ну что вы, господин Румбер! — воскликнул сильно покрасневший нотариус. — Нет конечно.

— Да? А я уж подумал что вы сноб, господин Брей.

— Нет, — стушевался тот. — я просто подумал… э-э... не слишком ли это… ммм…

— А что слишком? — искренне удивился вояка. — По законам войны укрепление взятое с бою на сутки отдается войскам. Так поднимается их моральный дух. Я чту законы, Вошер, и вам советую. Идите и получите свою долю.

— Какую долю?

— Долю бесплатной женской ласки! — громко рассмеялся, довольный своей шуткой шеф-штандарт. Затем уже серьезно огляделся.

— Где там хозяин этого сарая? Тащите его сюда.

Вскоре конт стоял с окровавленной головой, со связанными руками и мутным взглядом перед сидящей троицей. За столом заседал полевой суд.

Он обвел глазами людей сидящий за столом и узнал сыщика.

— Ты? Мразь! — заревел он и хотел броситься на Уильяма. Но два солдата огрели его тупыми концами алебард и сбили конта на пол. Даже лежа на полу риньер Рид Неудержимый ругался и грозил:

— Вы об этом пожалеете… Сволочи!… Оо-о... Всех вас повесят... Ы-и…

Неподалеку от заседателей суда за отдельным столом сидел полковой писарь и вел протокол допроса.

— Запишите! — приказал ему Уильям. — Подозреваемый грозился расправиться с сотрудником королевской прокуратуры и членами полевого суда.

— Поднимите подозреваемого! — приказал Уильям солдатам.

Конт встал и гордо вскинул голову. Посмотрел налитыми кровью глазами на троицу и спросил:

— В чем меня обвиняют?

— В государственной измене. В создании препятствий расследованию, которое ведет королевская прокуратура. В укрывательстве государственного преступника называвшего себя риньером Оробатом. Начнем с последнего. Где этот господин Оробат?

— Все что вы говорите лож от начала и до конца, я не мятежник…

— А вас пока никто в мятеже не обвинял, вы сами, риньер, это сказали. Так где преступник Оробат?

— Я не знаю о преступных делах риньера Оробата. Он друг моего тестя и я его принимал как должно, с уважением.

— Хорошо, мы поговорим и с вашим тестем, — спокойно заявил Уильям и увидел, как вспыхнул огонек страха в глазах конта. До того только сейчас дошло, в какое ужасное положение он попал. Эти люди не отступят. Они зашли слишком далеко. — А сейчас расскажите нам о том, где риньер Оробат, друг вашего тестя.

— Я ничего рассказывать не буду. Я ни в чем не виноват. И требую королевского правосудия. А ты, мерзкий ублюдок, — он с ненавистью глянул на сыщика, — убил моего человека и я обвиняю тебя в убийстве.

— Понятно, — спокойно ответил Уильям. — Я разъясню вам, риньер Рид Неудержимый, ваши права. Вы можете отказаться от дачи показаний. Тогда суд признает вас виновным в том, что вы отказываете в содействии следствию. Здесь присутствуют члены полевого королевского суда. Согласно положению «О производстве дел по мятежным вассалам», от одна тысяча шестьсот двадцать первого года, от восшествия на престол первого короля Вангора Первого. Полевой суд назначается из трех человек. Сотрудника королевской прокуратуры, независимого должностного лица и королевского нотариуса. Данное положение учтено и здесь присутствуют все выше перечисленные лица.

Уильям обвел рукой присутствующих.

— По-поводу вашего обвинения в убийстве некого вашего человека расскажите подробно о случившемся.

— Ты! — он зверем глянул на Уильяма, — находился в темнице в этом замке и сумел сбежать, при этом убил помощника палача.

— Хорошо, — кивнул Уильям, — писарь запишите, что подозреваемый сознался, в том что запер в темницу сотрудника королевской прокуратуры.

— Можете пояснить, за что вы посадили в темницу сотрудника королевской прокуратуры?

— Могу! — конт злорадно усмехнулся. — В мой замок заявился незнакомый человек, который представился агентом королевской прокуратуры, и захотел арестовать моего знакомого риньера Оробата. Конечно, я не поверил ему. Откуда у простолюдина такие полномочия. Я арестовал тебя и отдал палачу, чтобы он вызнал, у кого ты украл эти документы. Я хотел найти хозяина и передать документы ему. Понял, мразь? Мы тебя нежно пытали, не калечили...

— Понятно. А теперь опишите, кто был тот человек, которого вы арестовали.

— Это был ты. Ты сумел сбежать, убив моего помощника палача…

— Расскажите, как я убил его и назовите имена свидетелей, — спокойно продолжал допрос Уильям.

— Как убил? — конт впервые запнулся. — Ты убил его из духовой трубки… Вот.

— Конкретней, пожалуйста. Что за трубка и какие насильственные следы были обнаружены на теле убитого?

— Следов не было. Но парень был убит. Свидетелей у меня тоже нет. Есть мое слово аристократа, против твоего слова простолюдина, — конт зло усмехнулся в его взгляде промелькнуло торжество.

«Ну что съел гаденыш! Что ты теперь скажешь? Слово дворянина стоит выше слов ста холопов».

— Для подтверждения моих слов, — продолжил конт, я вызываю тебя на поединок правды. Пусть божий суд рассудит нас.

— Хочу вам напомнить, риньер, — спокойно ответил Уильям, — что в случае подозрения в государственной измене, на время следствия вы поражаетесь в правах и ничем не отличаетесь от простолюдина.

Конт, который всегда считал, что его права незыблемы, растерянно оглядел лица всех троих. Нотариус молча кивнул, соглашаясь со словами сыщика. Румбер поглядел на нотариуса и тоже согласно кивнул, уверенный, что уж тот знает, что поддерживает.

Только теперь Рид Неудержимый наконец осознал, в какую глубокую яму он попал. Эти люди пришли сюда за его головой и без нее отсюда не уйдут. Оробат сбежал, оставив его одного наедине со своей незавидной судьбой.

«Вот сволочь, заварил тут все... и сбежал», — невесело подумал он, но собрав всю свою волю в кулак, гордо выпрямился. Упрямо посмотрел в глаза судей и произнес холодным надменным тоном:

— В таком случае, я больше ничего вам не скажу.

— Это последнее ваше слово? — равнодушно спросил Уильям.

— Да, окончательное.

— В таком случае с учетом тяжести обвинений и в отказе сотрудничать со следствием, предлагаю отдать конта Рида Неудержимого для допроса палачу. Что скажите, уважаемые члены суда?

Румбер, который уже понял, что Уильям «выпотрошит» конта и заставит того сознаться, твердо ответил:

— Я согласен.

Нотариус, видя твердое решение остальных судей, ответил также:

— Поддерживаю.

— Уведите подозреваемого в темницу, — сделав суровое выражение лица, произнес вердикт Уильям — и пригласите сюда его плача.

Пораженный таким решением конт, сначала не поверил тому, что услышал. Живший все время в ореоле непререкаемости, и всегда решавший сам, кому жить, а кому нет, он впервые попал под осуждение и не мог до конца осознать, что это случилось с ним.

Сопротивляющегося и орущего конта, что они за все ответят, увели. А вскоре в зал вошел палач. Он узнал того, кого пытал, и поклонился. Стоял спокойно и не выражая каких либо эмоций.

— Как вас зовут? — спросил Уильям, с трудом сдерживая ненависть.

— Грехт, ваша милость. — палач вновь поклонился.

— Кем вы служите в замке?

— В замке-то? — несколько удивленно переспросил Грехт. — Так вы, ваша милость, знаете, палач я.

— Вы кого-нибудь узнаете среди присутствующих?

— Узнаю, ваша милость? Вас узнаю.

— При каких обстоятельствах вы со мной познакомились?

— А мы с вами незнакомы. Я пытал вас... но так не особо, чтоб не калечить, стало быть.

— Кто вам дал такой приказ пытать меня?

— Так кто же мог дать? Конт, его милость Рид Неудержимый, дай хранитель ему долгих лет жизни, они и дали такой приказ.

— Вы знаете, что он хотел?

— Кто?

— Ваш конт.

— Ну, что он хотел я не знаю. А вот его друг, риньер Оробат, хотел чтобы вы отдали ему добровольно свои докýменты. Они еще на столе лежали. Как вы исчезли, так и они исчезли.

— Хорошо, спасибо. А что приключилось с вашим помощником?

— Помер негодник. Даже учиться нашему делу не стал взял и помер.

— Сам помер или его убили?

— Сам! Слабый, видимо, здоровьем был. Прямо у дверей темницы и помер. Прям как не человек. Разве ж так умирают. Умирать нужно…

— На его теле были раны или следы насильственной смерти? — перебил словоохотливого палача Уильям

— Не было, ваша милость. Если бы такие были, я бы точно обнаружил их сразу. Просто шел и помер, негодяй.

— Хорошо, мы поняли вас, Грехт. Вам предстоит дело. В темницу отвели вашего конта. Он отказался сотрудничать со следствием и принято решение осуществить допрос с пристрастием. Вам нужно поработать по своей специальности и, не калеча конта, добиться от него согласия на сотрудничество со следствием. Вы сможете справиться с этой работой?

— Это моя работа, ваша милость, — скромно ответил плач. — Если позволите я приступлю.

— Хорошо, можете идти. Но за вами присмотрит один мой человек, чтобы конт выжил и вы старались.

— Как прикажете, — поклонился и стал пятиться спиной назад палач.

— Запишите! — приказал Уильям писарю, что обвинения конта сударя Уильяма в убийстве помощника палача оказались неподтвержденными и вызвано это только желанием риньера Рида Неудержимого уйти от ответственности.

— Предлагаю, — обратился он к членам суда, — сделать перерыв на небольшой перекус и потом допросить дочерей конта, — предложил Уильям.

Румбер, скучавший во время допросов, охотно согласился.

Сыщик вышел на площадку лестницы и поманил пальцем шуаня.

— Луй Ко, иди в подвал и проследи за работой палача. Не хочу чтобы риньер неожиданно помер от сердечного приступа.

Шуань согласно кивнул.

— Конечно Уильям, иду туда сразу.

Шуань быстро стал спускаться по лестнице. Уильям посмотрел на солдата, стоявшего на часах, и ординарца командира полка.

— Сударь, — обратился он к молодому стройному офицеру. — Соблаговолите распорядится, чтобы членам суда принесли что-нибудь поесть.

Офицер отдал честь и тоже ушел вниз по лестнице. А Уильям, имея план, направился к дочерям конта. Его не зря называли решалой. И он знал как добиться от девушек желаемого.

В девичьей комнате на кроватях понуро сидели дочери конта. Платья свои они привели в порядок. Только заплаканные припухшие глаза и потухший взгляд выдавали их состояние и говорили о том, что с ними произошло. Старуха нянька туже сидела и плакала у дверей. Когда Уильям открыл двери девичьей комнаты. Все трое вздрогнули и с ужасом уставились на сыщика. Уильям вошел осторожно прикрыл за собой двери.

— Риньеры, я сожалею о том что с вами произошло. Я вижу что вы меня узнали, — начал с порога говорить Уильям. — Но к моему и вашему сожалению ваш отец избрал не ту компанию и сделал шаги, за которые он и вы теперь находитесь в таком ужасном положении. Хочу вам сказать, что я единственная ваша надежда хоть что-то оставить себе и не быть голыми и босыми вышвырнутыми за предела замка. У мятежников и их сообщников отбирают все. Вашего отца казнят. Отберут в пользу казны все имущество, а вы будете нищими и долго не протяните. Или окажитесь в борделе для простолюдинов, или вас прирежут на дороге, грубо изнасиловав до этого.

Услышав последнюю фразу девушки задрожали.

— Отцу вы уже не поможете, помогите себе. Расскажите суду все, что знаете о делах отца по поводу мятежа и убийства наследников, я думаю вы курсе. Тогда я оставлю вам все деньги отца и драгоценности, и после подписания показаний вы сможете удалиться куда захотите. Мы милостью короля не наказываем тех, кто добровольно содействует следствию. К сожалению недвижимое имущество, замок и деревня переходит в королевскую казну.

— Я все расскажу, — быстро обернулась одна из девушек. Лицо которой было более скуластым, а взгляд решительнее чем у сестры.

— Яна! — вскрикнула ее сестра.

— Молчи, дура! — вспыхнула с неожиданной для Уильяма ненавистью девушка. — Если ты хочешь жить в борделе, то сиди и посапывай в две дырки! Тихоня. А я не хочу такую жизнь. Старый козел нам все в жизни поломал, — она сжала кулаки. — Ненавижжжжу!

Девушка повернула к Уильяму голову и обожгла его горящим лютой злобой взглядом, но взгляд этот относился не к нему, он был направлен на отца, Рида Неудержимого.

— Я все расскажу. Отец общался с контом замка «Щит ветра» риньером Аленом Борди и с контом замка «Грозовой» риньером Стрегом Валди. Еще с со своим тестем риньером Алчибальдом Варонье. Они разговаривали о том, что король зажился, а толковых наследников нет. А те что есть — убожества. И королевство в упадке... нужно менять короля и поднимать величие королевства. Еще он говорил, но уже с риньером Оробатом, об убийствах наследников и что многие из них, это дети самого короля… Я многое могу рассказать… Обещайте, что выполните свое слово данное нам.

— Риньеры, я человек слова. Вы могли в этом убедиться. — Он посмотрел на вторую сестру. — А что скажете вы, риньера?

Эта девушка с более утонченными чертами лица, чем ее сестра. С большими синими глазами и была не такой решительной. Ее даже можно было назвать привлекательной, если бы Уильям оценивал сестер как женщин по красоте. Девушка от вопроса съежилась, но затем прямо посмотрела в глаза сыщику.

— Я повторю, сказанное сестрой.

— Вот и замечательно! Рад, риньеры, что вы оказались здравомыслящими девушками. Скоро вас позовут на допрос, там все подробно расскажите.

После допроса дочерей. Румбер и нотариус сидели как громом пораженные. Они не ожидали от них такого обстоятельного и честного признания. Теперь и признания конта были не особо нужны. Он был изобличен двумя свидетелями и, притом, родными дочерьми. Никто не мог бы усомниться в правдивости их слов.

— Да тут работы непочатый край! — радостно воскликнул господин Румбер, сам же мысленно подсчитывая насколько он станет богаче, а нотариус, размышляя о том же, оживленно потер ладони.

— Да, вы правы, господин Румбер. Нужно срочно вызвать писцов и описывать имущество.

— А я вызову дополнительную роту конной разведки. Штаб делаем здесь. В этом замке! — твердо заявил командир полка.

Все они понимали, что вскрыли настоящий заговор против короля и теперь никакая сила их не остановит. Главное, надо довести дело до конца.

— Только нам надо действовать очень быстро, господа, — предупредил Уильям. — Иначе молва о том, что здесь произошло, быстро разлетится по округе и преступники постараются скрыться. Предлагаю направить офицеров и солдат сразу в три известных нам замка.

— Точно! — кивнул Румбер. И, хотя Уильям не сказал, что конты сразу бросятся к наместнику и достать их оттуда будет очень трудно, и их расследование постараются замять, Уильяма сразу правильно поняли. Скрываться заговорщикам некуда, только под крылышки наместника. А тому скандал такого масштаба ни к чему. Тогда они получат жалкие гроши, или вообще ничего от того, что могли получить, проявив скорость в расследовании, старание и инициативу.

Вечером усталый Уильям спустился в подземелье, где пытали конта.

— Какая превратность судьбы, риньер Рид, — произнес Уильям садясь на стул, где раньше сидел Оробат. Он увидел привязанного к потолку конта. — Совсем недавно, помниться, я там висел.

Риньер посмотрел заплывшим глазом на сыщика. Второй глаз закрылся огромным синяком и не открывался. Сплюнул кровавую слюну.

— Я тебе ничего не скажу, тварь… — шепелявя, произнес конт разбитыми губами, и попробовал усмехнуться. Но это ему не удалось. На его избитом, синем и опухшем лице, отобразилась лишь маска муки.

— А ничего и не надо говорить, риньер Рид. За вас сказали ваши дочери. Они оказались более преданны его величеству и честно рассказали о ваших связях и замыслах по свержению короля.

— Этого не может быть…

— А вы послушайте, — улыбнулся Уильям и достал аккуратно сложенные листы из кожаной папки с гербом Рида Неудержимого. Он положил их на папку и стал зачитывать показания сестер. По мере того как он читал, конт все чаще издавал странные звуки словно с его губ срывался непроизвольный стон.

— Ну что скажете, Рид?

— Я тебе не Рид, тварь! Я дворянин, а ты смерд…

— Пока, — ответил Уильям. — Лишить вас дворянского звания может лишь его величество, а он это сделает, не сомневайтесь, — уточнил Уильям. — И вас, и вашего тестя, и вашего свояка, мужа сестры, и вашего друга риньера Ороса Ранди. Вас всех повесят. А все ваши родственники лишаться также званий, имущества и привилегий. Ваши дочери уже познали ощущения солдатской любви, теперь их путь прямо в бордель. Хорошая перспектива, не правда ли? Жизнь, она такая. Сегодня ты контеса, а завтра шлюха из дешевого женского дома. Да уж… Но я пришел с вами попробовать договорится.

Уильям не обращал внимание на рычание конта. Он встал.

— Но вижу, вы еще не готовы. Я загляну утром.

Сыщик обернулся к молчаливо стоящему в углу шуаню.

— Выйдем на минуту, Луй Ко.

Шуань беспрекословно последовал за сыщиком. За дверью Уильям спросил:

— Он что такой крепкий или палач не старается?

— Старается, но не умеет. Если ты разрешишь, я его уговорю сознаться.

— Ладно, разрешаю. Утром он должен подписать признание.

Шуань всмотрелся в лицо Уильяма.

— Что? — недоуменно спросил тот.

— Ищу того Уильяма, который боялся аристократов больше смерти, — без смеха сказал шуань. — Я не спрашиваю, как тебе удалось привести сюда войско и нотариуса, но ты сделаешь большую карьеру, Уильям, и станешь дворянином. Только береги себя. Ты очень многих задел и еще заденешь. Ты должен понимать, такое не прощают. Дам тебе совет, найми нас как телохранителей. Денег у тебя теперь будет много. Мы обеспечим тебе безопасность.

— Ага.. понятно... — задумался Уильям. — А что я вам буду должен?

—Ты поможешь нам официально создать гильдию телохранителей. Ты даже можешь ее возглавить. Что скажешь?

— Ты так уверен, что у меня есть будущее? — спросил Уильям. Сам он не задумывался, что будет, когда их операция по раскрытию мятежа станет общим достоянием и что, в конце концов, будет с ним. Так далеко он не заглядывал, но слова шуаня он воспринял всерьез. Луй Ко говорил мало и всегда по делу.

— Тебе до него надо дожить, Уильям.

— Хорошо. Я согласен, если это будет в моих силах.

— Я не сомневаюсь в этом, — улыбнулся шуань. — Я завтра же пошлю весточку. чтобы сюда прибыло два десятка моих братьев.

— Два десятка шуаней? Зачем так много? — удивленно воскликнул пораженный словами Луй Ко, Уильям.

— Там не только шуани. И скоро ты поймешь, что этого мало.

Уильям махнул рукой.

— Делай как посчитаешь нужным, деньги мурады у тебя, ты с братьями и рассчитывайся. А я устал, пойду поужинаю и лягу спать.

Шуань одобрительно похлопал сыщика по плечу.

— Хороших сновидений, господин королевский прокурор.

Уильям собрался уже уходить, но остановился.

— Луй Ко?

— Что? — отозвался шуань.

— Среди запертых стражников есть один с перевязанной головой. Это я ему ухо откусил. Он очень опасен, умен и предан конту. Он может кого-нибудь отправить предупредить других заговорщиков. И как там разведчик... ты ему доверяешь?

— Не беспокойся, я стражником займусь. Разведчик сидит в отдельной камере. Я ему не доверял и не доверяю.

— Это хорошо, — Уильям зевнул и прикрыл рот рукой. — Завтра надо будет и с него взять показания...

На ночлег Уильям расположился в гостевых покоях. С наслаждением растянулся на чистых простынях и сразу же уснул. Но сон его был беспокойным. То он видел, что его преследует конт с большим мечом, и он старается убежать, но ноги отказываются ему слушаться, и он, став на четвереньки, помогал себе бежать руками. То снилась страшная женщина в синем платье, она звала его и манила костлявыми руками. С неподдельным ужасом он узнал в ней себя. Он метался по кровати и проснулся от скрипа двери. Сердце его тревожно застучало. В темноте не было видно кто это. Он достал из-под подушки кинжал, а в другую руку взял амулет щита.

Присмотревшись, он увидел смутно видневшуюся в темноте белесую фигуру стоявшую у дверей. Затем фигура, тихо прикрыв двери, направилась к нему. Уильям не шевелился. Его фантазия, разбуженная ночными кошмарами, разыгралась не на шутку. Ему даже почудилось, что это сама смерть пришла за ним и остановилась у его кровати.

«Я не хочу умирать! — тоскливо подумал он. — Я еще молод»… Затем собравшись с духом, шепотом спросил:

— Вы кто?

— Я... Энея, сударь… не прогоняйте меня… Сестра Яны.

— Зачем вы пришли?.. — сказать, что Уильям был удивлен, это ничего не сказать. Он был в прострации. Не знал что и подумать, и что делать. У его кровати в ночной рубашке стояла дочь конта и просила ее не прогонять. Но девушка сама решила как ей быть и, приняв молчание сыщика за согласие, быстро юркнула под одеяло Она прижалась холодным телом к нему и вся задрожала.

— Прошу вас, не прогоняйте меня, я все вам объясню… — Девушка согрелась и горячо зашептала:

— Я знаю, вас ждет очень большое будущее, сударь. Я хочу вам помочь. Вы из простых людей и много не знаете из того, что хорошо понимают аристократы. У нас много писанных и неписанных правил. Вы получите дворянство, в этом я не сомневаюсь. Вас введут в общество и я вам помогу в нем освоится. Вам нужен преданный помощник и друг. Я такой для вас стану. Возьмите меня в жены. Вы не пожалеете! Я не говорю, что люблю вас, но мы друг другу необходимы. Я постараюсь вас полюбить всем сердцем, всей своей душой. Пусть вас не смущает то, что произошло со мной сегодня днем. Такие правила штурма замков, и меня никто из высшего общества не осудит. Поверьте. Не брезгуйте и вы мной… я не забеременею от офицеров… У меня только прошли… Ну это не важно… Я рожу вам ребенка и он станет настоящим аристократом...

Постепенно оторопь с Уильяма спала. Он стал способен здраво рассуждать и мыслить. То, что говорила ему дочь конта, нашло положительный откликнулось в его душе. Он всегда мечтал стать аристократом. Но рожденный простолюдином, хоть и свободным подданным, мог стать им по заслугами или женившись на аристократке. И тут его мечты обрели зримые черты. И он понимал всю правоту ее слов. Ему нужна жена и жена помощница. Уже второй человек говорил ему о его блестящем будущем. Значит они видели дальше и понимали больше чем он. Кто он такой, чтобы противится судьбе, которая стала так благосклонна к нему. Пройдя череду неприятностей и избавившись от неминуемой смерти, он что-то заслужил… Да, черт возьми, он это заслужил. Энея не уродина и, видимо, очень умна и смогла поступиться своей гордостью...

И неожиданно для самого себя, он выпалил:

— Энея, я согласен взять вас в жены, если вы согласны стать моей женой.

— Я очень этого хочу, — тихо прошептала она. Девушка еще крепче обняла его и ее рука поползла по его животу вниз. Он тоже дал волю рукам и полез под ночную рубашку, по мягким теплым ногам пока не добрался до мягких волос. Девушка не смогла сдержаться и тихо застонала. Решительно ухватила его окрепшее мужское достоинство и крепко сжала. Податливо раздвинула ноги…

Через час, несильно утомленные, они лежали и разговаривали.

— Я выдрала из инвентарной книги один лист, Уильям, — сообщила Энея.

— Зачем?

— Там значится одно поместье к востоку отсюда. Богатое поместье Называется «Зеленая долина». Я не хочу, чтобы его забрали в казну. Это мое приданное тебе. На его доходы поначалу можно безбедно жить. Там пашни, лес и луга и оно сдается в аренду одному богатому фермеру. У вас здесь нотариус, составь дарственную на себя и подсунь ему на подпись. Я знаю, ты это сможешь.

«Вот это тихоня!» — молча подивился Уильям. Но был вынужден признать, что Энея, весьма умная и расчетливая девушка. Такая жена ему очень подойдет. Он мгновенно просчитал как провернет такую сделку и нежно обнял невесту. А та, стала тащить его на себя. Это он тоже понимал. Энея хотела привязать их друг к другу покрепче. Они нужны друг другу. Ей чтобы выжить. Ему чтобы совершать меньше ошибок и преуспеть. Мезальянс не пугал обоих.

Утром девушка ушла, а вместо нее пришел шуань. С ухмылкой поглядел на закрывшегося до подбородка Уильяма и довольно проговорил.

— Раз жив, значит у вас все сладилось. Зачем она приходила?

— А ты откуда знаешь? — вопросом на вопрос ответил Уильям.

— Не смеши меня, Уильям. Я твой телохранитель и она не могла пройти мимо меня незаметно.

— Но ты же ее пропустил?

— Да, пропустил, я подумал, что это будет для тебя полезно. Снимешь напряжение, расслабишься. Так зачем она приходила? Не за этим же самым?

— Она предложила себя в жены.

— О как! Неожиданно. И что ты?…

— Я согласился взять ее в жены…

— Да-а… — многозначительно произнес шуань. — Ты ловишь удачу прямо на лету, парень, получить в жены аристократку, это еще надо постараться, а тут они сами к тебе в постель лезут. Впрочем, я ее понимаю. Там впереди еще несколько замков и в них несколько молодых дочерей... Она решила их опередить. Молодец. И ты молодец. Когда свадьба?

— Не знаю.

— А вот она знает и, думаю, она свершиться сегодня. — Шуань затрясся от беззвучного смеха и вышел.

С утра до второй половины дня Уильям трудился как проклятый. Он допросил и составил допросные листы на два десятка человек, в том числе и на сломленного конта, тот сознался во всем, но при этом с горечью произнес:

— Я понимаю, что все эти бумаги для меня погибель. Но хочу сказать, что это был просто треп друзей и больше ничего. Мы реально не замышляли ничего против короля. Такие разговоры ведутся при каждом дворе. — Он грустно усмехнулся. — И каждого можно привязать к мятежу… прошу только о дочерях… не дай им попасть в бордель.

— Ваши дочери, конт, — спокойно отозвался Уильям, — способны сами о себе позаботиться, — и, оставив поникшего аристократа в обществе шуаня, ушел. Он поднялся к нотариусу и выложил пред ним стопку бумаг.

— Допросные листы, — пояснил он.

Сначала нотариус пробовал читать то, что подписывал, но там шли показания челяди и на пятом листе он стал не глядя ставить печать и подпись. В том числе и на дарственную, выписанную на имя Уильяма из Бамергема, датированную прошлым месяцем. Так Уильям стал обладателем большого поместья. Он пришел в комнату девушки и показал ей дарственную. Та скрупулезно проверила ее, убедилась, что все правильно и поцеловала в щеку своего жениха.

— Сегодня нам нужно выехать в деревню! — сообщила Энея. Там деревенский священник нас обручит. Это придаст тебе статус, а мне безопасность. Прикажи заложить нашу коляску и мы до вечера должны отправиться в деревню.

Уильям кивнул и только подивился прозорливости шуаня, и проворности дочери конта. Энея ничего не оставляла на самотек.

В деревню их вызвался сопровождать шуань. Он сел рядом с кучером и приказал солдатам открыть ворота.

Священник небольшой церквушки, построенной на средства конта, худой с редкой бородкой старичок выслушал молодых внимательно и только задал один вопрос:

— Госпожа, ваш отец знает о вашем желании вступить в брак с простолюдином?

— Мой отец при смерти, отец Евлай, — спокойно ответила девушка. — А вы сами знаете, что с его смертью сюда набегут желающие прибрать добро к рукам. Меня насильно выдадут замуж за старика и я буду гнить в его замке до самой смерти. Уж луче простолюдин и молодой, чем старый и плешивый аристократ. И потом, вы уверены, что новый владелец замка будет давать деньги на поддержание храма?

Уильям протянул священнику кошель.

— Тут пять баретов, отец Евлай. На церковь.

— Спасибо, сын мой. Хранитель любит щедрых.

Энея с благодарностью посмотрела на Уильяма.

— Ай-ай! — сокрушенно покачал головой священник. — И что случилось с вашим батюшкой? Еще позавчера он был здоров.

— К нам прибыли солдаты и командиры. Он напился с офицерами до демонов и у него случился удар. Лежит теперь без памяти. Маги нечего сделать не могут. — Девушка врала напропалую и даже в лице не изменилась.

«Видимо папаша дочерей достал», — подумал Уильям, но тоже в тон словам невесты печально покачал головой.

Последние слова дочери конта и дар жениха убедили старика, что надо совершать обряд. Здесь, на севере, мать церковь не особо жаловали, а дочь конта была всегда щедра. Пусть муж и простолюдин (но зато вон какой красавец), но хозяйкой замка останется она. А она поддержит приход своими средствами.

— Для нашего хранителя, слава ему, — проговорил священник, — все люди равны. Что простолюдины, что дворяне. Это люди разделили себя, кто выше, кто ниже. Все под хранителем ходим.

Он прошел к алтарю и достал бронзового дракона.

— Возьмите, дети мои, в руки этот символ власти нашего хранителя. Ты, мужчина, бери его за голову. Ты главный в семье. Отвечаешь за семью. Ты должен оберегать и защищать ее от всех невзгод. Тебе достается голова.

Ты, женщина, возьми символ за хвост. Ты хвост своему мужу и должна следовать за ним везде, и в радость, и в горе, и быть послушной, и верной женой.

Согласен ли ты, Уильям из Бамергема, взять в жены Энею из рода Неудержимых?..

— Отец Евлай, я хочу принять род моей матери, древний род Саронов, — прервала его Энея.

— Как скажешь, дочь моя.

— Согласен ли ты, Уильям из Бамергема, взять в жены Энею из рода Саронов?

— Согласен! — трепеща сердцем ответил Уильям.

— Согласна ли ты, Энея из рода Саронов, взять в мужья Уильяма из Бамергема и вести его в свой род Саронов?

— Согласна!

— Ваши слова услышаны мной, служителем хранителя, и запечатлены на небесах. Объявляю вас мужем и женой. А теперь подождите, я сделаю запись в церковно-приходской книге и выпишу вам свидетельства о браке. Символ хранителя можете отдать мне. Совет вам да любовь.

Вскоре они получили на руки магические пергаменты, где красивым почерком было записано, что они стали мужем и женой. Поцеловались и, довольные друг другом, вышли.

— Мне нужно пару золотых, дорогой, — сказала она непринужденно своему мужу. — Нужно твою дарственную заверить в кадастре муниципалитета Бамергема. Ты сейчас занят, а это дело не терпит отлагательства. Им займусь я. У меня денег нет. Я поменяла свои деньги и драгоценности с сестрой на это поместье. Она обозвала меня дурой. — пояснила Энея. — Посмотрим, кто из нас дура?

Уильям поцеловал жену в щеку и подал ей кошель.

— Тут пять золотых баретов серебром, дорогая.

— Спасибо, дорогой. — Энея чмокнула мужа в щеку. — Я довезу тебя до замка, а сама отправлюсь в город.

— Мадам, галантно поклонился шуань, — мы дадим вам охрану.

— Это было бы очень уместно, — не жеманясь, ответила молодая женщина.

— Перо прибыл, — пояснил на вопросительный взгляд Уильяма, шуань.

Они стояли и смотрели вслед покатившей в город коляске.

— Ну и удачливый ты сукин сын, Уильям, — произнес Луй Ко. — Такую жену себе оторвать! — Он покачал головой. — Она тебе сделает карьеру. Поверь мне. А ты не забудь о своем обещании.