Глава 3
15 июня 2017 года, 11.05
внутри оцепления
Оренбургская область
Пока Марина искала машину, с которой можно было бы отправить Сашу, Айю и Женю в Медногорск, Войтех помогал Ване в установке оборудования, но повесить они успели только пару камер, снимающих площадку перед фургоном, как девушка вернулась.
— Посоветовала вашим взять машину напрокат, — сказала она, вместе с отцом подходя к фургону, возле которого на лестнице стоял Иван с проводами в зубах, а Войтех снизу ее поддерживал. — Чтобы не искать каждый раз оказию до города, ездить туда вам придется часто.
— Ражумно, — прошепелявил Иван, не разжимая зубы. — Наджеюсь, вожьмут што-то прилишное.
Войтех сомневался, что в таком небольшом городке, как Медногорск, будет прокат автомобилей с приличными, по мнению Ивана Сидорова, привыкшего к огромным внедорожникам не старше трех лет, желательно немецкого происхождения, машинами. Но Марина права: автомобиль им не помешает, раз уж проводить много времени внутри оцепленной территории нельзя. Коллеги отнеслись к утверждениям полковника скептически, но сам Войтех знал, что тот прав: неясную, но вполне ощутимую тревогу он почувствовал еще на пути к городу, а здесь, за пунктом пропуска, ему было совсем неуютно. Будто кто-то стоит за спиной и сверлит острым взглядом затылок. Ваня хотел поставить машину чуть ближе, но Войтех настоял остановиться дальше. Просто потому, что ему будет некомфортно находиться слишком близко к тени. Да и друзьям не полезно, просто они этого не чувствуют.
Собираясь с Мариной на «прогулку» вдоль тени, Войтех на всякий случай положил в карман две небольшие шоколадки. Если вдруг его посетят видения, они пригодятся. Войтех не сомневался, что видения будут тяжелые и болезненные.
Тень вблизи вызывала тревогу и восторг одновременно. Войтеху редко удавалось увидеть что-то настолько черное, непроницаемое. Будто это не тень, не туман, а полное отсутствие материи. Словно кто-то властный стер ластиком мир, и в черноте этой нет не то что живого, а вообще ничего нет. Мир до Большого взрыва. И тем не менее там, за ней, находится город и люди в нем. Если верить полковнику, живые.
— Какова ширина этой тени? — спросил Войтех, по-прежнему разглядывая ее перед собой и не оборачиваясь к Марине, но почти физически ощущая, как она пожимает плечами.
— Нам не удалось измерить. Все приборы, попадающие внутрь тени, ничего не фиксируют: ни время, ни расстояние.
— А что говорят люди? Те, кто проходил через нее.
Войтех был почти уверен, что Марина не ответит. Скажет, что это будет лучше узнать им самим, или просто отмолчится, но она ответила:
— Как бы вам так сказать… Проход через тень не похож на проход из одной комнаты в другую через дверной проем. Там все происходит по-другому, поэтому расстояние измерить нельзя.
— Даже по ощущениям?
— По ним тем более.
Войтех кивнул, больше ничего спрашивать не стал. Вытащил из чемоданчика, всученного Иваном, несколько датчиков, которые позволят оперативно отреагировать на увеличение размеров тени, установил их. Следом занялся приборами для измерения параметров окружающей среды. Марина терпеливо стояла рядом, ничего не спрашивала, но и не подходила ближе, не помогала. Она смотрела на тень, и Войтеху казалось, что девушка тоже зачарована ее непроницаемостью.
Приборы ничего необычного не зафиксировали. Единственное отклонение — небольшое повышение радиационного фона, но совершенно некритичное. Войтех сделал мысленную пометку измерить его за оцепленной территорией, вполне возможно, что такой фон здесь везде и это норма, а не отклонение, связанное с тенью.
Спрятав приборы обратно в чемоданчик, Войтех посмотрел по сторонам. Справа, насколько хватало глаз, простиралась степь, позади ковырялся возле фургона Иван, а слева вдалеке виднелись палатка и небольшой грузовичок другого лагеря. В той же стороне, слева, метрах в тридцати от них, в землю были вбиты два колышка с красными флажками, обозначающие проход. Войтех без лишних слов направился туда.
— Надеюсь, вы не собираетесь входить? — предостерегла Марина, торопясь следом.
— Я похож на самоубийцу? — хмыкнул Войтех.
Будь на месте Марины Саша, наверняка сказала бы, что похож. Войтех хорошо помнил, с каким удивлением однажды узнал, что Саша всерьез опасается подобных действий с его стороны. Но Марина ничего такого о нем не знала, вообще ничего не знала, поэтому и не ответила.
По мере приближения к проходу Войтех чувствовал, как усиливаются тревожные ощущения. Будто он держит в руках банку с пауками и все сильнее откручивает крышку. Еще немного — и она совсем отпадет, ядовитые твари выползут из широкого горлышка и побегут тонкими лапками по его коже. Войтех понятия не имел, откуда в его голове взялся такой странный образ, пауков он никогда не боялся, но поймал себя на том, что непроизвольно замедляет шаг.
Он остановился в двух шагах от первого флажка. Прислушался.
— Вы слышите? — шепотом спросил он.
Марина недоуменно посмотрела на него.
— Что?
Войтех ничего не ответил. Раз спросила, значит, не слышит. Значит, это все его экстрасенсорное восприятие, а не обыкновенный человеческий слух. Войтех определенно слышал какие-то звуки, доносившиеся из черноты. Не то шепот, не то шелест листьев на ветру… Он подошел еще ближе к проходу, шагнул за флажок.
— Стойте! — предостерегающе крикнула Марина.
Наверное, и за рукав схватила бы, но Войтех остановился сам. Тень теперь была перед самым его носом, буквально в нескольких сантиметрах от глаз. Войтех смотрел на нее, а она с ним разговаривала. Шептала что-то неразборчиво, едва слышно, не то просила, не то завлекала. Убаюканный этим шепотом, Войтех поднял руку и осторожно коснулся черноты. Тонкая ткань перчатки не дала видениям прорваться к нему, защитила от физического контакта. Но шепот стал слышнее:
— Помогите! Эй, кто-нибудь! Помогите!
Войтех нахмурился и отнял руку. Без перчатки он наверняка расслышал бы больше, но рядом не было ни Саши, ни Жени, а рисковать контактом с феноменом без присутствия врача он не хотел. Зря Саша считала его склонным к суициду, он никогда таким не был, и сейчас тоже не стал.
— Что такое? Что вы слышите?
Снова шепот, но уже не из тени, а рядом. Войтех повернул голову, встретился с настороженным взглядом Марины.
— Там кто-то есть, — сказал он. — Кто-то зовет на помощь. Вы говорили, кто-то заблудился в темноте?
Марина кивнула.
— Ребята, которых вывели из города, говорят, что туда шагнул их знакомый, а потом во время перехода потерялся и… один из наших. Но почему вы их слышите, а я нет?
— Я экстрасенс, — Войтех продемонстрировал обтянутые тонкой тканью ладони. — От физического контакта с предметами и явлениями я ловлю видения, возможно, потому и слышу то, что не слышите вы.
— А зачем перчатки? — не поняла Марина.
— Они меня защищают от этих видений.
— Так снимите, получите больше информации.
— Ваш отец говорил, что контактировать с тенью незащищенной кожей опасно, — напомнил Войтех.
— Мой отец просто перестраховался, — махнула рукой Марина. — Нельзя входить в нее без защиты, если вы сунете туда руку, ничего не случится.
Войтех не успел никак это прокомментировать, как Марина ответила это за него:
— Или от контакта с чем-либо с вами что-то происходит?
— В лучшем случае — падаю в обморок.
— Ясно. Редкие экстрасенсы могут использовать свои возможности без вреда для себя.
— Вы знаете многих?
— Многих — не многих, но кое с какими встречалась, — девушка пожала плечами.
— И вы не скажете мне, как обнаружили проходы? Вдруг мне это как-то поможет.
Марина закусила губу, посмотрела в сторону белого фургона, словно проверяла, не видит и не слышит ли ее отец.
— С помощью компаса, — наконец призналась она. — Внутри тени приборы не работают, но рядом с ней ведут себя нормально. И только возле прохода… — Марина не стала договаривать, вместо этого вытащила из кармана широких брюк компас и поднесла его к тени в месте, обозначенном как проход. Стрелка, указывающая на Север, дернулась, а потом медленно завертелась против часовой стрелки.
Войтех молча кивнул, давая знать, что понял. Марина спрятала компас обратно в карман, и они медленно двинулись дальше, вдоль непроницаемой черной стены без каких-либо обозначений другого прохода, но Войтеху все равно казалось, что он слышит призывы о помощи изнутри.
— Сколько они там уже находятся? — не выдержал он.
Марина не стала уточнять, кто именно «они», очевидно, шла и думала о том же.
— Парень из города исчез в первый же день, значит, девять дней, а наш человек — семь.
— Без еды и воды?..
Марина не ответила. Шла вперед, разглядывая что-то у себя под ногами и периодически подбивая носком ботинка мелкие камешки.
— В городе время течет медленнее, чем здесь, — наконец призналась она. — Надеюсь, внутри самой тени тоже. И мы успеем спасти тех, кто заблудился в ней.
Войтеху очень хотелось расспросить о том человеке, кто заблудился с их стороны, но он не стал. Интуиция подсказывала, что человек этот был Марине небезразличен, а бередить чужие раны он не хотел. Просто шел следом, периодически касаясь кончиками пальцев черноты, пока вдруг не остановился: ему показалось, что пальцы за что-то зацепились. До этого, касаясь тени, он лишь ощущал легкую тревогу на уровне экстрасенсорного восприятия, ничего физически не чувствовал, а сейчас явственно дотронулся до чего-то твердого и теплого.
Марина ушла вперед и даже не заметила его заминки. А Войтех повернулся к исчезнувшему городу, вглядываясь в то место, где ему почудилось касание, а затем осторожно снова дотронулся до черной материи. Твердое. Ему не почудилось. То, что это чужая рука, Войтеху снова подсказывала обостренная интуиция. Снимать перчатку все еще казалось плохой идеей, поэтому он сунул руку в тень прямо в перчатке.
Его пальцы определенно скользили по чьей-то руке. Миновали безвольную ладонь, дотронулись до запястья в том месте, где билась невидимая жилка.
Что, если попробовать вытащить обладателя руки? О том, что этого не стоит делать, интуиция заорала за мгновение до того, как кто-то с другой стороны крепко сжал ладонь Войтеха. В ту же секунду на него обрушились видения.
Он видел рушащиеся дома, падающие сверху камни, слышал звон разбивающегося стекла. Земля под ногами затряслась, заходила ходуном, кожу на спине закололо острыми осколками. Войтех попытался выдернуть руку, но тот, кто держал его, лишь крепче сжал пальцы. Сквозь падающие с неба камни Войтех разглядел Сашу, бегущую ему навстречу, но за секунду до того, как она бросилась бы ему на шею, вместе с очередным камнем упала сверху непроницаемая чернота, отделяя их друг от друга.
Тьма поглотила Сашу, и на какое-то время Войтех тоже перестал что-либо видеть перед собой. Лишь когда кто-то потряс его за плечо, он понял, что не видит, потому что закрыты глаза. Открыл их, огляделся. Надо думать, предсказуемо потерял сознание, потому что сейчас лежал на земле, а Марина сидела на корточках рядом и трясла его за плечо.
— С вами все хорошо? — встревоженно спросила она, видя, что он открыл глаза.
Войтех с трудом сел, стараясь лишний раз не шевелить головой, которая, казалось, с трудом держалась на плечах.
— Да, — хрипло ответил он. — Показалось, что нащупал чью-то руку в темноте.
Марина проследила за его взглядом и покачала головой.
— Это иллюзия. Не вы первый на нее попадаетесь.
О том, что рассмотрел в видении Сашу, он говорить не стал. Марины это не касалось, а у него возникло болезненное до спазмов в груди чувство, что если видение сбудется, то Сашу он больше не увидит никогда.
15 июня 2017 года, 11.13
Мобильная лаборатория ИИН
Оренбургская область
В Ваниной жизни было много вещей, которые его бесили. И одной из них, стоя где-то в самом начале списка, были всякого рода начальники и надзиратели. Бунтарская натура проснулась в Ване еще в детском саду: он принципиально не спал во время тихого часа и не играл с теми игрушками, какие давали. Хотел еще и не доедать обед до конца, когда грозная воспитательница Екатерина Николаевна требовала чистых тарелок, но, к сожалению, любовь к еде в нем с рождения была сильнее, чем ненависть к приказам. В школе ему тоже частенько снижали оценки за поведение, поскольку никаких авторитетов он не признавал, а мысли об армии вгоняли его в такой ужас, что откосить стало навязчивой идеей. После окончания университета Ваня недолго проработал в НИИ. Если из школы его обязаны были выпустить с аттестатом, а в университете у самого хватало мозгов сдерживать натуру ради получения диплома, то начальник на работе ему ничего не должен был, а за ту зарплату, что ему платили, Ваня посчитал, что тоже никому ничего не должен.
Полковник Николаев Сергей Степанович, стоящий теперь над душой, раздражал Ваню еще сильнее, чем Дворжак в самом начале знакомства. Уж лучше бы надзирателем за ним оставили Марину. Пусть девушка ясно дала понять, что к флирту не расположена, но когда его это останавливало? Анька, вон, тоже не была расположена пару лет назад, а теперь ничего так, на ужины периодически соглашается. На завтраки, правда, никак, но Ваню это не смущало. И не такие крепости брали. На самом деле, у него был шанс взять и эту, сам упустил.
Если в начале знакомства Ваня был Анной Замятиной действительно очарован, а ее отказы поддаваться разбудили в нем спортивный интерес, то недавно он понял, что Саша была права, заявив однажды, что он бросит Анну, как только та наконец сдастся. И в тот момент, когда Анна действительно готова была сдаться, Ваня сделал вид, что не заметил этого, и чуть увеличил расстояние между ними. Пусть так и остается, пока он не поймет, что Саша была неправа, или окончательно не убедится, что была права и лучше ему оставить эту затею. Потому что работать в ИИН Ване, если уж начистоту, хотелось гораздо больше, чем переспать с Анной. Аня, похоже, все поняла и тоже вернулась на прежнюю позицию.
— Так-с, пора начинать! — хлопнул в ладоши Ваня, когда Дворжак и Марина ушли к тени. — Вы будете помогать или не мешать?
Полковник удивленно вздернул брови.
— Наблюдать, — невозмутимо хмыкнул он.
— Ага, и контролировать, — пробормотал про себя Ваня.
Ну, хочется ему сидеть и смотреть, пусть сидит и смотрит. Главное, чтоб руками ничего не трогал. А с оборудованием Ваня и сам справится, не первый раз.
Вместе с Дворжаком они успели повесить несколько камер, поэтому первым делом Ваня принялся устанавливать остальные. Полковник не стал сидеть на месте, ходил хвостиком, делал заинтересованный вид, задавал вопросы по оборудованию, но Ваня видел, что цепким взглядом он следит за тем, что именно будут снимать камеры. А пусть следит, ему не жалко! Если будет нужно, Ваня потом перенастроит. Делов-то. Не будет же полковник сидеть тут вечно.
Когда камеры и кое-какое не менее скучное оборудование были приведены в боевую готовность, настал черед более интересных вещей: с трепетом первооткрывателя Ваня смахнул пыль с коробки с новеньким квадрокоптером. Его покупку пришлось согласовывать не только с Анной, но и с Дворжаком, хотя Ване казалась очевидной его необходимость. В деле квадрик еще не использовался, Ваня только несколько раз проводил на нем тренировочные полеты.
— Крутая штука, — похвалил полковник, заглянув через Ванино плечо.
Тот любовно погладил матово-черный корпус аппарата.
— Сам выбирал! — с гордостью ответил он, будто хвастался собственными успехами. — Работает от двух аккумуляторов с обогревом, может летать даже при −20! Если откажет один аккумулятор, все равно не упадет. Почти полчаса полета без подзарядки, радиус удаления — до семи километров. При наличии дополнительных винтов поднимается на высоту до пяти тысяч метров над уровнем моря!
— Ну, нам такая высота без надобности, — заверил полковник, — тень и до километра не дотягивает.
— Да и правильно, я все равно винты не купил еще, — признался Ваня и тут же продолжил хвастаться: — Снимает видео в разрешении 4К. Так что картинка у нас будет — зашибись!
Он рассчитывал, что за день удастся снять тень полностью, но полковник поспешил разочаровать: вестисъемку им позволено только с того места, где разбили лагерь, плюс/минус несколько километров в стороны. А уж о том, чтобы поснимать ту сторону, где расположились военные, и мечтать не следовало. Полковник вообще сначала настаивал на том, что первым просмотрит записи, а только потом даст их сотрудникам Института, но тут уж Ваня едва не психанул. Смысл просить их провести расследование, если так тщательно контролировать и скрывать факты? Мало того что не рассказывают, что уже знают, так и не дают самостоятельно выяснять. Пришлось этой военной крысе признавать его правоту и идти на уступки.
Тень вблизи показалась Ване удивительно красивой. Если Войтеха она отчасти тревожила и пугала, то Ваня рядом с ней ничего такого не чувствовал.
— Зуб даю, так и выглядит черная дыра вблизи! — восхищенно заявил он, едва не уткнувшись носом в непроглядную темноту.
Полковник ничего не ответил, но следил за его действиями с неодобрением. Ваня разглядывал феномен еще несколько секунд, а затем отошел на безопасное расстояние, поставил квадрокоптер на землю и с особым трепетом взял в руки пульт управления.
— Ну, миленький, не подведи, — прошептал он аппарату, медленно и аккуратно поднимая его в воздух.
Даже на экране мобильного телефона, который Ваня подключил к квадрокоптеру, картинка выглядела четко и ярко, можно было представить, какое качество даст камера на самом квадрокоптере. Впрочем, что там представлять? Ваня уже снимал пейзажи недалеко от Питера, когда тренировался управлять. Оставалось надеяться, что вредный полковник позавидует оснащению какого-то там Института.
Тень впечатляла и внизу, а уж когда появилась возможность взглянуть на нее сверху, Ваня забыл, как дышать. Она не была идеально ровной, как настоящий купол: где-то поднималась в высоту почти на километр, где-то снижалась всего лишь до трехсот метров. В диаметре тоже не была кругом или овалом: были и вмятины, и выступы. Ваня сделал себе мысленную пометку сравнить ее очертания с картой города. Ему казалось, что тень, словно настоящая ткань, приняла очертания того, что накрыла. Спрашивать у полковника не стал: если вдруг они не додумались до этого сравнения, нечего давать им подсказки. Как вы к нам, так и мы к вам, как говорится…
Далеко улететь в сторону ему не дали: полковник велел возвращаться, поскольку дальше начиналась территория другой группы.
— Вы наверняка не хотели бы, чтобы ваш фургон и ваше оборудование кто-то снимал, — заявил он.
Ваня не стал спорить лишь потому, что квадрокоптер уже почти достиг максимального радиуса действия. Еще немного — и свалится вниз. Дворжак его тогда на открытом огне поджарит, а Анька еще и специями посыплет сверху. Он развернул машину в другую сторону, и вскоре на экране появились маленькие фигурки внизу: Дворжак и Марина. Ваня не удержался, опустил квадрокоптер ниже и чуть не выругался вслух: Марина шла вперед, ничего не замечая, а Дворжак, балда с суицидальными наклонностями, засунул руку в тень и явно пытался ее выдернуть оттуда, но у него ничего не выходило. Ну все, хана ему, похоже. Сейчас невидимое чудище затянет его внутрь или руку по самый локоть отхватит, и он помрет от потери крови. Айболит со студентом далеко, первую помощь оказать некому.
А Дворжак тем временем, похоже, поймал видения, потому что задергался, как в припадке. Ваня пару раз уже видел такое. Сейчас он потеряет сознание и сам в эту темноту нырнет, только его и видели! Ваня не удержался, оторвался от экрана и посмотрел вперед, мысленно прикидывая время, за которое сможет добежать до убогого и не дать ему бесславно закончить свое существование, и этого короткого мгновения хватило, чтобы квадрокоптер опасно приблизился к тени и коснулся ее одним винтом. Когда Ваня снова взглянул на экран, было уже поздно. Он успел заметить только, как изображение дернулось, а затем экран залило черным.
— Черт! Черт! Черт!!! — почти заорал Ваня, пытаясь выдернуть дорогущий аппарат из черной дыры, но ничего не вышло: связь с квадрокоптером пропала. — Да твою ж!!! — Ваня замахнулся пультом, но на землю не бросил, только ногой топнул от досады.
— Можете не насиловать кнопки, если аппаратура попала в тень, ее уже ничто не спасет, — меланхолично заметил полковник.
— Это меня уже ничто не спасет, когда Аня узнает, что я грохнул квадрик. Я его полгода выпрашивал!
Квадрокоптер пал смертью храбрых, а вот Дворжак все еще находился по эту сторону, поэтому Ваня, перестав себя корить, побежал к нему. Войтех упал раньше, чем Ваня преодолел и половину расстояния, но, хвала всем богам, на эту сторону. Когда Ваня и полковник добрались к нему, Марина уже успела привести его в чувство.
— Что, Ванга, жить надоело?! — немного резче, чем хотел, спросил Ваня: сказывались быстрый бег и досада от потери квадрокоптера.
— Можно подумать, ты за меня волновался, — с трудом произнес Войтех.
Ваня протянул ему руку, и тот не стал корчить из себя героя, ухватился за нее, поднимаясь. Тут же пошатнулся, но устоял. А вот Ваня не устоял. Перед соблазном. Шагнул ближе, закинул его руку себе на плечо, поддерживая.
— Иди уж сюда, убогий, дотащу тебя до лабы, отлежишься.
Дворжак, кажется, так обалдел, что даже забыл возмутиться. А Ваня искоса взглянул на Марину. Так и есть, смотрит с одобрением. Ну вот, начала оттаивать потихоньку. Если б не папа-полковник, может быть, даже на улыбку ответила бы, а так отвернулась и первой пошла к фургону.
— А где квадрокоптер? — спросил Войтех, разглядев пульт во второй Ваниной руке.
— Там, — Ваня неопределенно махнул пультом в сторону. Признайся, что квадрика больше нет, Дворжак прямо здесь головомойку устроит, а ему это сейчас не надо. — Пойдем, наверняка Айболит уже на подходе, отпоит тебя чем-нибудь.
15 июня 2017 года, 11.40
Городская больница г. Медногорска
Оренбургская область
Всех, кого вывезли из Кувандыка, отвезли в городскую больницу соседнего Медногорска. Тех, кто мог говорить и ходить, оставили под наблюдением в терапевтическом отделении, а находящихся без сознания поместили в реанимацию. Высокий, болезненно худой доктор в желтоватом халате и внезапно розовой шапочке долго не хотел пускать Сашу в отделение, но звонок полковнику быстро решил эту проблему.
— У вас полчаса, — из вредности заявил доктор, пропуская Сашу внутрь и даже не пытаясь быть вежливым.
Однако ей повезло: она еще не успела дойти до первого бокса, как неприветливого врача вызвали в операционную и его сменила юная девушка-интерн. Саша как бы невзначай упомянула, что еще совсем недавно работала реаниматологом в одной из больниц Санкт-Петербурга, и девушка прониклась к ней таким уважением, будто она заявила, что получила Нобелевскую премию по медицине и сейчас, так уж и быть, проконсультирует местных врачей.
— Из Кувандыка к нам привезли пятерых, — рассказывала молоденькая врач, на бейдже которой было указано «Зорина Светлана Аркадьевна». — Двое лежат в конце коридора, и еще трое в пятом боксе. Давайте начнем с него.
Саше было все равно, с какого начинать. В пятом боксе на трех высоких функциональных кроватях лежали мужчина, женщина и девочка-подросток.
— Они одна семья, поэтому мы положили их в один бокс, — пояснила Светлана, подавая Саше медицинские карты всех троих.
Ковалев Андрей Петрович, 37 лет, Ковалева Мария Николаевна, 32 года, и Ковалева Надежда Андреевна, 12 лет. Саша исподтишка посмотрела на девочку, не поднимая головы от бумаг. Родители почти ровесники ее и Войтеха, и надо же, у них уже двенадцатилетняя дочь. Саша никогда не хотела детей и будучи замужем за Максимом не видела себя матерью, но после того, как познакомилась с Димкой — своим сыном из параллельной реальности, и узнала, что там же у нее есть и дочь, которую она не успела увидеть, Саша порой пыталась представить себя в такой роли, представить общего ребенка не с Максимом, а с Войтехом. С Максимом у них уже никогда ничего не будет, потому что он не простит, да и она наконец призналась себе, что никогда его не любила так, как должна любить жена мужа. Правда, и с Войтехом они уже не вместе, но представлять себе его отцом своего ребенка Саша перестать не могла.
Всех троих доставили в больницу неделю назад: 8 июня в 11.05 утра. Через два дня после того, как Кувандык накрыло черным колпаком. Почему их нашли только спустя два дня? И почему вынесли именно их?
— Где их нашли? — как бы невзначай поинтересовалась Саша, втайне подозревая, что Светлана не расскажет: наверняка врачам запретили выдавать любые сведения, кроме медицинских. Полковник же сказал, что ничего сверх необходимого для безопасности им не расскажут. Но то ли ничего такого Светлане не говорили, то ли она забыла или не посчитала нужным выполнять распоряжение.
— Насколько я знаю, их нашли дома, в кроватях. Я слышала… — Светлана покраснела, и Саша поняла, что она не просто слышала, а подслушала, и не могла ее осуждать. Наверняка все происходящее с соседним городом крайне волнует жителей Медногорска, а информации им не дают, вот и приходится добывать ее самим. — Слышала разговор заведующего по телефону. У нас душевая рядом с его кабинетом, и если воду выключить, то слышно, что у него происходит. В общем, он рассказывал кому-то, что в квартире Ковалевых все было спокойно, будто они просто легли спать. В кроватях их и нашли. Сначала спасатели подумали, что они просто спят, и даже попытались разбудить, но ничего не вышло. Их привезли к нам, но и здесь разбудить мы не смогли.
Саша благодарно кивнула, подошла ближе к кровати Марии, взглянула на мониторы, сверяя показания с теми, что были записаны в карте. По всему выходило, что женщина абсолютно здорова и на самом деле словно бы спит, а вовсе не в коме. Та же картина вырисовывалась и с ее мужем и дочерью.
— Я могу осмотреть их и снять кое-какие показания? — Саша указала на объемный чемоданчик, который прихватила с собой из мобильной лаборатории.
— Мне сказали всячески вам содействовать, поэтому думаю, что можете, — кивнула Светлана. — Я вас оставлю, если вы не против, мне нужно взглянуть на некоторых пациентов, пока Антон Вячеславович на операции, я вернусь буквально через десять минут.
Саша рассеянно кивнула, копаясь в чемоданчике и уже не слушая, когда там Светлана обещала вернуться.
Показания ее аппаратов ничем не отличались от больничных. Зрачки пациентов реагировали на свет, давление и пульс укладывались в норму, даже на ЭЭГ не было ничего криминального. Люди просто спали. Воровато оглянувшись, Саша попыталась разбудить Марию, но та не реагировала ни на слова, ни на легкое похлопывание по щекам. А ведь, судя по карте, никаких медикаментов им не вводили! И если верить показаниям приборов, Мария сейчас в фазе быстрого сна, то есть должна легко проснуться от внешних раздражителей.
Светлана вернулась, когда Саша уже складывала мобильный энцефалограф.
— Ну как у вас дела? — поинтересовалась девушка.
— Пожалуй, вы правы: они просто спят, — развела руками Саша. — Не понимаю, в чем дело.
— Никто не понимает, — призналась Светлана. — Будете смотреть на других?
— Безусловно.
В дальней палате лежали двое мужчин, судя по именам на медицинских картах — не родственники. Одному было сорок два года, второму — за шестьдесят. И оба тоже выглядели просто спящими.
— Петрова, — Светлана указала на старшего, — привезли с повышенным артериальным давлением, но нам удалось легко его стабилизировать, больше не поднималось.
— Это может быть возрастное, не показатель воздействия феномена, — предположила Саша.
— Вот и Антон Вячеславович так считает.
На всякий случай Саша сняла показания и с этих пациентов, но тоже ничего, отклоняющегося от нормы, не заметила. И это казалось очень странным. Она уже собиралась уходить, когда внезапно в бокс влетела запыхавшаяся медсестра:
— Светлана Аркадьевна, у Ковалева приступ!
Светлана испуганно взглянула на Сашу и бросилась к выходу. Саша без лишних слов последовала за ней: во-первых, если что-то случилось с одним из нужных ей пациентов, она должна знать, а во-вторых, взгляд Светланы просил о помощи красноречивее любых слов.
— А где Самсонов? — на ходу спросила Светлана.
— Не знаю, только вас смогла найти, — ответила медсестра.
У Ковалева действительно был приступ: он бился в судорогах так сильно, что тонкое одеяло слетело на пол, а две молоденькие девочки, наверняка недавние выпускницы медицинского колледжа, с трудом удерживали его на кровати.
Пока Светлана растерянно смотрела на показания мониторов, Саша сориентировалась быстрее:
— Диазепам! — велела она. Медсестры испуганно посмотрели на нее, а затем на Светлану. Сашу они не знали, белый халат надевал каждый, кто входил в реанимацию, поэтому слушаться ее они справедливо не торопились.
— Диазепам, — повторила Светлана. — Быстрее!
Приступ удалось снять довольно быстро. Мужчина затих, голова его неподвижно лежала на подушке, а показатели жизнедеятельности медленно возвращались к норме.
— Такое было раньше? — спросила Саша, чувствуя внутри уже начавшее забываться удовлетворение от хорошо сделанной работы. Все-таки она скучает по работе в реанимации, как бы интересны ни были расследования Института.
— Нет, — Светлана активно замотала головой. — Они всю неделю спокойные были, вообще не шевелились…
Интересно, что тогда вызвало приступ?
— Светлана, если вдруг такое повторится с Ковалевым или кем-то другим, пожалуйста, дайте мне знать, — Саша протянула ей визитку. — И разрешите переписать показания приборов во время приступа?
Светлана визитку спрятала в карман и против записи ничего не имела. Казалось, она согласна разрешить Саше все, что угодно, в благодарность за то, что та справилась с приступом пациента, пока сама интерн откровенно растерялась. Саша справилась за минуту до того, как в боксе появился неприветливый врач, встретивший ее у входа в реанимацию. Кажется, Светлана называла его Антоном Вячеславовичем.
— Вы еще здесь? — раздраженно и удивленно одновременно спросил он, увидев Сашу.
— Уже ухожу, — заверила та. — Как ваш пациент?
— Умер.
Взгляд доктора говорил, что, если Саша спросит еще что-то или задержится хоть на минутку, ей несдобровать. Испытывать судьбу она не стала: торопливо защелкнула крышку чемоданчика и потащила его к выходу. Уже за пределами отделения реанимации вытащила телефон и написала короткое сообщение Жене. Айю тревожить не стала: если та как раз беседует с кем-то, все равно не ответит. Расчет оправдался: Женя ответил быстро и сказал, что они еще заняты.
«Час-полтора», — значилось в сообщении.
Саша взглянула на часы. Значит, у нее есть время на то, чтобы перекусить в каком-нибудь кафе, заодно поискать информацию в интернете или пообщаться с кем-нибудь, кто сможет ее проконсультировать по состоянию необычных пациентов. Ждать Айю и Женю ей все равно придется, чтобы вместе взять машину напрокат и вернуться к фургону.
15 июня 2017 года, 12.00
Городская больница г. Медногорска
Оренбургская область
Троих жителей Кувандыка, находящихся в сознании, поместили в одну большую палату в дальнем конце коридора терапевтического отделения, а у входа на неудобной скамейке посадили охранника в военной форме. Айе и Жене пришлось долго показывать ему пропуска и паспорта, чтобы он пропустил их внутрь. Охранник подозрительно посматривал то на нее, то на фотографию, и Айя нервничала. Несколько лет она прожила по поддельному паспорту, в котором даже фотография была не ее, и теперь всегда волновалась, когда кто-то начинал сличать их. Хотя, стараниями Вани, фотография теперь была настоящей. Возможно, именно ее нервозность и заставляла охранника перепроверять документы по кругу.
— Как в тюрьме, — прошептал Женя, когда их наконец-то пропустили в палату.
Айя была с ним полностью согласна. Не только охранник сидел у входа, но и сама дверь была заперта на замок. Подсознательно оба ждали, что на окнах обнаружатся решетки, но их не было. Все-таки это обыкновенная городская больница, не психиатрическая. Трое пленников — а у Айи теперь язык не поворачивался назвать их пациентами — сидели на двух кроватях у окна и о чем-то переговаривались, но сразу же повернулись к вошедшим, и в глазах их мелькнул испуг. Наверное, если бы не браслеты, Айя почувствовала бы его еще в коридоре, но сейчас оковы надежно защищали ее от посторонних эмоций.
— Добрый день! — первым поздоровался Женя. — Можно с вами побеседовать?
Троица — две девушки и парень — переглянулась, а потом снова обратила на них настороженные взоры.
— Вы кто такие? — вместо приветствия спросила одна из девушек: невысокая, темноволосая.
— Я Евгений, а это Айя, — Женя приветливо улыбнулся, будто и не заметил грубости в вопросе. — Мы сотрудники Института исследований необъяснимого, приехали разобраться, что произошло с вашим городом.
Ребята снова переглянулись.
— Нам никто ничего не говорит, — ответил парень. — Держат здесь, как преступников. Когда нас выпустят?
— К сожалению, это не в нашей компетенции, — развел руками Женя.
— Но чем раньше мы со всем разберемся, тем раньше вы отсюда выйдете, я полагаю, — добавила Айя. — Так что я бы на вашем месте согласилась на сотрудничество.
По лицам ребят было видно, что к сотрудничеству они не расположены, но ее слова возымели действие.
— Что вы от нас хотите? — снова спросила темноволосая девушка.
— Для начала — познакомиться. — Женя взял табуретку, стоявшую у стены, поставил ближе к кроватям, где сидели ребята, и уселся сверху. Айя невольно отметила про себя, что в этом жесте было столько врачебного, что, пожалуй, Ване на самом деле стоит перестать Женю называть студентом. Как минимум, стул подвигает к кровати пациента он уже вполне профессионально. — Как вас зовут?
— Катя, — первой ответила темноволосая, — это Даня и Алена.
— Ну вот, совсем другое дело. Теперь давайте я вас по очереди осмотрю, я врач, а моя коллега с вами побеседует. Раздеваться не придется, — Женя торопливо вскинул руки, — так что можно не стесняться.
— Да мы не особо и стесняемся, — хмыкнула Алена. — Даня с Катей с девятого класса встречаются, а мы с ним — брат и сестра. Кого тут стесняться?
— Тем более сидим здесь уже четыре дня, даже в коридор не выпускают, — мрачно добавила Катя. — Спасибо, что санузел есть, — она кивнула в сторону неприметной двери в углу. — А то могли б ведро принести, как заключенным.
Первым на осмотр вызвался Даня. Женя отвел его на кровать у двери в санузел, а Айя пересела на его место. Палата была довольно большой, шесть кроватей намекали на то, что людей сюда помещается вдвое больше нынешнего состава, а при желании запросто могли влезть еще две дополнительные кушетки, поэтому Женя и Айя могли заниматься своими делами, не мешая друг другу. Впрочем, даже если бы палата была в три раза меньше, вряд ли бы им разрешили вывести кого-то из ребят в другое место для беседы или осмотра.
— Итак, расскажите мне все, что помните, — попросила Айя, вытащив блокнот, чтобы записывать некоторые детали. Наверное, проще было бы обзавестись диктофоном, но ей казалось, что сразу вычленять и записывать главное гораздо удобнее, чем потом переслушивать длительные беседы. Тем более сразу можно пометить себе что-то, что необходимо уточнить в конце разговора, не перебивая и не сбивая с мысли собеседника.
— Ну, в ту ночь я работала, — первой начала Алена, — я бармен в ночном клубе. Вообще-то была не моя смена, но Славик, мой напарник, попросил поменяться, у него там какие-то дела были в Оренбурге. Вот я и вышла.
— Что-нибудь необычное в ту ночь происходило? — спросила Айя, поскольку девушка замолчала.
— Да нет, — Алена пожала плечами. — Как всегда: кто-то напился, кто-то подрался, у нас каждую ночь так. Полицию не вызывали, значит, можно сказать, смена прошла спокойно. У нас клуб такой… не самый дорогой, а потому и публика соответствующая, — она неловко улыбнулась, будто извинялась. — Катя говорит, ночь была очень темная, но я не видела, работала с десяти вечера и до утра.
— Темная, — подтвердила Катя. — Там до полнолуния пара ночей оставалась, погода ясная, а на небе — ни луны, ни звезд. Меня это удивило, конечно, но тогда еще не испугало, а вот когда рассвет не наступил, тогда уж я забеспокоилась.
— Вы тоже были в клубе? — уточнила Айя.
— Мы с Даней позже пришли.
— У нас родители уехали в Оренбург на конференцию, а я в ночь ушла, хата свободная, вот они и…. — Алена насмешливо посмотрела на подругу. — Пришли около пяти утра, мы уже закрываться собирались. Я им сделала по коктейлю, они меня подождали, и мы все вместе вышли на улицу. А там темно хоть глаз выколи, хотя в это время уже должно светать. Если б не фонари, рук своих не видно было бы. Тем не менее погода была хорошая, теплая, поэтому такси вызывать не стали, пошли домой пешком.
— Уже когда возле дома почти были, немного рассвело, — подхватила эстафету Катя. — Тогда-то мы и увидели ее.
— Ее? — переспросила Айя.
— Ну, черную тень эту. Сначала будто вдали стена в небо уходит, а потом огляделись: она кругом. И по бокам, и сверху. Город ею, словно куполом, накрыт. Ну, как у Кинга.
— У Кинга купол прозрачный был, а у нас как тканью черной накрыли, — мрачно поправила подругу Алена.
— Вот, и мы пошли посмотреть, что это.
— Не пошли домой, а пошли смотреть? — приподняла рыжую бровь Айя.
— А вы на нашем месте пошли бы спокойно спать?
Айя была вынуждена согласиться, что тоже пошла бы посмотреть. Троица достаточно быстро добралась до того места, где начиналась тень. Там ребята встретили еще одного парня, с которым не были знакомы. Он назвался Кириллом и сказал, что тоже пришел посмотреть на тень. Даня попробовал коснуться тени, и пальцы легко провалились внутрь.
— Я ничего особенного не почувствовал, — пояснил парень, с которым Женя как раз закончил. — Будто простой воздух, только влажный очень, как туман.
— Ага, а потом решил туда голову засунуть, — мрачно продолжила Катя, и по ее тону стало понятно, что ей эта идея тогда не понравилась и она отговаривала друга, как могла.
— И что вы увидели? — спросила Айя.
— Ничего, — Даня развел руками. — Словно просто глаза закрыл: полная темнота.
— Он туда еще и вошел бы наверняка, — добавила Катя.
— Вошел бы, — не стал спорить Даня, — но не успел.
— А что случилось? — не поняла Айя.
Ребята переглянулись, и по взглядам стало понятно, что им даже вспоминать страшно.
— Волки появились, — тихо произнесла Катя. — Целая стая огромных волков, штук десять или даже больше.
— Огромные! — Даня развел руками, демонстрируя размеры животных. — Не меньше теленка. Я таких никогда не видел, даже в зоопарке. И шерсть у них была не серая, а серебристая.
— А еще она светилась, — передернула плечами Катя. — Будто на кончике каждой шерстинки маленький светлячок. И глаза красные, и тоже светились. Не отблески от фонарей, а по-настоящему светились, словно два огонька!
— Мы испугались — жуть! — снова встрял Даня. — Девчонки застыли, пришлось на них прикрикнуть, чтоб бежали.
Катя демонстративно фыркнула, давая понять, что все было не так, но исправлять ничего не стала.
— В сторону города путь был отрезан, — продолжал Даня, — волки оттуда пришли, всю дорогу перекрыли, поэтому мы бросились в степь. Волки за нами. А там ни укрыться, ничего. Кирилл предложил в тени спрятаться, но меня будто что-то за загривок удержало. Сам не пошел и девчонкам не позволил. Мы побежали дальше, там как раз дом чей-то был, мы в погребе и спрятались.
— А Кирилл? — уточнила Айя.
— Он в тень шагнул, — вздохнула Катя. — Мы его больше не видели. Просидели в том погребе несколько часов, волки все вокруг ходили. А потом за нами пришли эти военные и вывели.
Айя нахмурилась, на всякий случай еще раз заглянула в папку с данными ребят. Судя по медицинским картам, их привезли в больницу 9 июня, то есть через три дня после того, как Кувандык накрыло черной пеленой.
— А вас сразу сюда привезли?
— Ага, — недовольно кивнула Катя. — Сказали, на обследование, но с тех пор даже из палаты не выпускают, будто мы арестанты какие.
— Странно, — пробормотала Айя. — В документах значится, что город накрыло тенью утром шестого июня, а вас привезли девятого. Куда делась разница в три дня?
Ребята пожали плечами.
— Нас все об этом спрашивают, но мы-то откуда знаем? — Катя воинственно сложила руки на груди. — Мы здесь в плену, это вы там разбирайтесь!
Настроение у ребят окончательно испортилось, и ничего полезного они больше не сказали. Хотя в чем-то были правы: они уже неделю сидят взаперти, что могут знать?
