Зов Земли

Дрейфующий в межзвездном пространстве в трех световых годах от 31-й Орла неанский жилой кластер принял серию коротких и слабых электромагнитных импульсов, проходивших периодически на протяжении восемнадцати лет. Первые сигнатуры были неанам знакомы и вызывали небольшую тревогу: детонация расщепления ядра, за которой через семь лет последовали термоядерные взрывы. Очевидно, по меркам нарождающихся цивилизаций, взрывники прогрессировали с исключительной скоростью.

Метавирусоидная грибница зажевала ядро кометы, на котором держался огромный кластер, и выткала из него тонкие нити приемной сети поперечником двадцать километров. Они настроились на звезду класса G, где, за пятьдесят световых лет от них, применялось дикарское оружие.

В самом деле, поток слабых электромагнитных сигналов изливался с третьей планеты означенной звезды. Новый вид оказался устрашающе агрессивным. Часть сознаний кластера этому обрадовалась.

Анализ радиосигналов, перешедших теперь в аналоговое радио и видеовещание, выявил расу двуногих, организованных по племенным линиям в масштабе планеты и непрерывно конфликтовавших. Специфика их биохимического состава говорила о прискорбно короткой, на взгляд Неаны, жизни. Данный факт, вероятно, объяснял необычно быстрый прогресс технологий.

Несомненно, предстояла отправка экспедиции – Неана видела в этом свой долг, какого бы рода жизнь ни развилась на отдаленных планетах. Единственный вопрос заключался в масштабе помощи, которая будет им предложена. Те, кто приветствовал агрессивность нового вида, желали предоставить ему весь спектр неанской технологии. Они едва не одержали верх.

Шарообразный корабль внедрения, отделившийся от кластера, не ведая, единственный он или один из многих, представлял собой шар ста метров в диаметре из массы активных молекул. Три месяца он разгонялся до тридцати процентов световой скорости в направлении к Альтаиру – по пути, составлявшему чуть больше ста лет. На протяжении этого одинокого вояжа управляющее кораблем сознание продолжало мониторить электромагнитные сигналы, исходящие от юной цивилизации, к которой стремился корабль. Оно собрало впечатляющий запас сведений о человеческой биологии, а также составило представление о постоянно развивающейся племенной политике и экономических структурах. У Альтаира корабль выполнил сложный маневр расхождения, который направил его точно на Сол. После этого материальный отдел памяти, содержащий данные астрогации по полету от кластера до Альтаира, был очищен, а соответствующий блок отключился. Атомы с ослабленными связями разлетелись облачком пыли, быстро рассеявшимся под солнечным ветром Альтаира. Теперь в случае перехвата корабль внедрения не выдал бы расположения неанского жилого кластера – поскольку сам не знал, где тот расположен.

Последние пятьдесят лет пути ушли на выработку стратегии размещения. К этому времени человечество изобрело звездолеты, разминувшиеся с кораблем внедрения на пути к новым мирам. Информация, летевшая с Земли и заселенных человеком астероидов Солнечной системы, постоянно усложнялась и в то же время уменьшалась в количестве. Радиосвязь шла на убыль по мере того, как основной объем трафика передавался по интернету. В последние два десятилетия пути корабль внедрения принимал разве что развлекательные передачи, да и тех год от года становилось все меньше. Но корабль уже знал достаточно.

Он подлетал с юга эклиптики, сбрасывая холодную массу наподобие черной кометы: маневр торможения занял три года. Эта стадия путешествия всегда оказывалась самой рискованной. Солнечная система человечества изобиловала великим множеством астрономических приборов, отыскивавших во вселенной аберрации космологического свойства. Корабль внедрения к тому времени, как миновал пояс Койпера, сократился до диаметра в двадцать пять метров. Он не излучал ни магнитных, ни гравитационных полей. Наружная оболочка полностью поглощала излучения и потому оказывалась невидимой для любых телескопов. И не испускала ни грана тепла.

Прибытие прошло незамеченным.

В молекулярных инициаторах внутри звездолета, согласно заданным корабельным мозгом параметрам, начался рост четырех биологических систем, соответствующих данным, собранным в долгом пути.

Размером и формой они подражали человеку. Скелеты и внутренние органы на всех уровнях, вплоть до биохимического, были точной имитацией. Подлинная была и ДНК. Чтобы обнаружить отклонения, пришлось бы забраться гораздо глубже в клетки – только подробный анализ органелл обнаружил бы чуждое молекулярное строение.

Самым сложным для корабля внедрения оказались разумы биологических систем. Мыслительные процессы человека оказались сложны до парадоксальности. Хуже того, корабль подозревал, что принятые им художественные произведения преувеличивали эмоциональность реакций. Поэтому он сконструировал стабильную первичную архитектуру мыслительных процессов, включив в нее быструю обучаемость и адаптивность. Приблизившись к Земле на миллион километров, корабль внедрения в заключительном тормозном маневре сбросил остатки реактивной массы. Теперь он практически падал на южную оконечность Южной Америки. Крошечные выбросы корректирующих устройств уточняли вектор падения, правя к Тьерра дель Фуэго, которая через полчаса готовилась встретить рассвет.

Теперь, даже обнаруженный приборами, корабль был бы неотличим от мелкого космического мусора.

Он врезался в верхние слои атмосферы и начал распадаться на четыре грушевидных сегмента. Остатки материи рассыпались искрами, устроив короткий, но живописный звездопад в мезосфере. Однако, отрезанные от нее плотными зимними тучами, обитатели самого южного города Земли – Ушуайи не узнали о звездных гостях. Сгущающаяся атмосфера все жестче тормозила спускаемые сегменты. В трех километрах от поверхности все они замедлились до субзвуковой скорости и погрузились в облака, так и не замеченные ни одной душой на планете.

Сегменты целили в маленький проливчик западнее города. На негостеприимные земли по его берегам не претендовали застройщики даже в 2162 году нашей эры. В двухстах метрах от берега взметнулись огромными гейзерами четыре всплеска, рассыпавшиеся брызгами по талым льдинам, качавшимся на волнах в проливе Бигля.

Неанские металюди всплыли на поверхность. От корабля внедрения остался только посадочный сегмент: толстый слой активных молекулярных блоков, покрывший их кожу прозрачным гелем и защитившим от холодной воды. Гости поплыли к берегу.

Берег представлял собой узкую полоску серой гальки вперемешку с сухими ветками. Склон над пляжем густо порос лесом. Пока пришельцы напрямик взбирались наверх, сквозь мутную облачность просочился бледный рассвет. Защитные оболочки, разжижаясь, стекли на камни, где их должен был смыть первый же высокий прилив. Впервые они втянули в легкие воздух.

– Ох, он холодный! – воскликнул один.

– Хорошее определение, – согласился, клацая зубами, второй. – Соглашусь с ним.

В сером свете они оглядели друг друга. Двое плакали от эмоционального потрясения при посадке, один пораженно улыбался, четвертый же на удивление бесстрастно озирал унылый ландшафт. У каждого имелся при себе пакет с туристской одеждой, копировавшей рекламные образцы из принятой полтора года назад передачи. Они поспешили надеть ее на себя.

Полностью одевшись, они двинулись по старинной дороге, пока за деревьями не открылась государственная трасса номер три, ведущая к Ушуайе.