Отслужил солдат три войны, не выслужил и выеденного яйца, и отпустили его в чистую*. Вот он вышел на дорогу, шел-шел, пристал* и сел у озера; сидит да думу думает: «Куда теперь мне деваться, чем прокормиться?.. К черту, что ли, в работники наняться!» Только вымолвил эти речи, а чертенок тут как тут — стоит перед ним, кланяется:

— Здорово, служба!

— Тебе что надо?

— Да не сам ли ты захотел к нам в работники наняться? Что ж, служивый, наймись! Жалованье большое дадим.

— А какова работа?

— Работа легкая: только пятнадцать лет не бриться, не стричься, соплей не сморкать, нос не утирать и одежи не переменять!

— Ладно, — говорит солдат, — я возьмусь за эту работу, но с тем уговором, чтобы все мне было готово, чего душа пожелает!

— Уж это как водится! Будь спокоен, за нами помешки не будет.

— Ну так по рукам! Сейчас же перенеси меня в большой столичный город да кучу денег притащи; ты ведь сам знаешь, что этого добра у солдата без малого ничего!

Чертенок бросился в озеро, притащил кучу денег и мигом перенес солдата в большой город; перенес — и был таков!

— Вот на дурака напал! — говорит солдат. — Еще не служил, не работал, а деньги взял.

Нанял себе квартиру, не стрижется, не бреется, носа не утирает, одежи не переменяет, живет — богатеет; до того разбогател, что некуда стало денег девать. Что делать с серебром да с золотом?

— Дай-ка, — вздумал он, — начну помогать бедным; пусть за мою душу молятся.

Начал солдат раздавать деньги бедным, и направо дает, и налево дает — а денег у него не только не убывает, а еще прибавляется. Пошла об нем слава по всему царству, по всем людям.

Вот так-то жил солдат лет четырнадцать; на пятнадцатом году не хватило у царя казны; велел он позвать к себе этого солдата. Приходит к нему солдат небритый, немытый, нечесаный, сопли не вытерты, одежа не переменена.

— Здравия желаю, ваше величество!

— Послушай, служивый! Ты, говорят, всем людям добро делаешь; дай мне хоть взаймы денег. У меня на жалованье войскам не хватает. Если дашь, сейчас тебя генералом пожалую.

— Нет, ваше величество, я генералом быть не желаю; а коли хочешь жаловать, отдай за меня одну из своих дочерей, и бери тогда казны, сколько надобно.

Тут король призадумался; и дочерей жалко, и без денег обойтись нельзя.

— Ну, — говорит, — хорошо; прикажи списать с себя портрет, я его дочерям покажу — которая за тебя пойдет?

Солдат повернулся, велел списать с себя портрет — точь-в-точь как он есть, и послал его к царю.

У того царя было три дочери, призвал их отец, показывает солдатский портрет старшей:

— Пойдешь ли за него замуж? Он меня из великой нужды выведет.

Царевна видит, что нарисовано страшилище, волоса всклокочены, ногти не выстрижены, сопли не вытерты!

— Не хочу! — говорит. — Я лучше за черта пойду!

А черт откуда взялся — стоит позади с пером да с бумагой, услыхал это и записал ее душу. Спрашивает отец середнюю дочь:

— Пойдешь за солдата замуж?

— Как же! Я лучше в девках просижу, лучше с чертом повяжуся*, чем за него идти!

Черт записал и другую душу. Спрашивает отец у меньшой дочери; она ему отвечает:

— Видно, судьба моя такова! Иду за него замуж, а там что Бог даст!

Царь обрадовался, послал сказать солдату, чтоб к венцу готовился, и отправил к нему двенадцать подвод за золотом. Солдат потребовал к себе чертенка:

— Вот двенадцать подвод — чтобы сейчас все были золотом насыпаны!

Чертенок побежал в озеро, и пошла у нечистых работа: кто мешок тащит, кто два; живой рукой насыпали воза и отправили к царю во дворец.

Царь поправился и начал звать к себе солдата почитай каждый день, сажал с собою за единый стол, вместе с ним и пил и ел.

Вот, пока готовились они к свадьбе, прошло как раз пятнадцать лет: кончился срок солдатской службы. Зовет он чертенка и говорит:

— Ну, служба моя покончилась: сделай теперь меня молодцом.

Чертенок изрубил его на мелкие части, бросил в котел и давай варить; сварил, вынул и собрал все воедино как следует: косточка в косточку, суставчик в суставчик, жилка в жилку; потом взбрызнул мертвой и живой водою — и солдат встал таким молодцом, что ни в сказке сказать, ни пером написать.

Обвенчался он с младшею царевною, и стали они жить-поживать, добра наживать; я на свадьбе был, мед-пиво пил, было у них вино — выпивал его по самое дно!

Прибежал чертенок в озеро; потребовал его дедушка к отчету:

— Что, как солдат?

— Отслужил свой срок верно и честно, ни разу не брился, не стригся, соплей не утирал, одежи не переменял.

Рассердился на него дедушка:

— В пятнадцать лет, — говорит, — не мог соблазнить ты солдата! Что даром денег потрачено, какой же ты черт после этого? — и приказал бросить его в смолу кипучую.

— Постой, дедушка! — отвечает внучек. — За солдатскую душу у меня две записаны.

— Как так?

— Да вот как: задумал солдат на царевне жениться, так старшая да средняя сказали отцу, что лучше за черта пойдут замуж, чем за солдата! Стало быть, они — наши!

Дедушка оправил* чертенка и велел его отпустить: знает-де свое дело!