Глава 4
В десять утра группа Пита прибыла в лагерь на площадь Ховринской автостанции. Жара уже набрала обороты, над асфальтом стояло зыбкое марево. Раздетые до трусов сталкеры громко обсуждали будущую охоту. Тут и там валялось брошенное оружие, прикрытое от солнца одежкой. Видно было, что лагерь временный: с собой взяли только самое необходимое. Надеялись вскоре вернуться на насиженное место.
В старом лагере более-менее постоянно подвизались человек десять. Старик взял на себя организацию порядка, чтобы без драк и мародерства. Приходящие сталкеры могли переночевать в лагере относительно безопасно и за приемлемую плату. Старик организовал снабжение продуктами, воду из речки подвел, наладил кухню. Сейчас воду принесли из здания автостанции, а кухни и вовсе не было: подъедали наспех взятые с собой сухие пайки.
Пришел вчерашний дозорный сталкер. Пит тщательно расспросил его, но тот червя толком не рассмотрел – из-за темноты. Другие сталкеры видели зверя издалека, точно ответить на вопросы не могли. В целом все же сошлись на том, что червь был без панциря, без щупалец, без лап, абсолютно гладкий и на вид мягкий и скользкий. Тоннели червя, обследованные самыми любопытными сталкерами, находились не слишком глубоко, меньше метра под землей. Крови жертв на месте нападений не наблюдалось.
Из этого Пит заключил, что червь слепой, запахи различает плохо, осязает через рецепторы на коже, так же как его дождевой предок. Поскольку почва в лесопарке плотная, а глубина залегания червя небольшая, то пробить ее одним ударом, без подготовки, мутант не может – нет места для развития достаточной силы удара. Скорее всего, он движется по заранее проложенным тоннелям. Выскакивает на поверхность не так внезапно, как кажется. Заранее готовит подкоп к тем местам, где регулярно колеблется почва под ногами или лапами потенциальных жертв, например возле логова псов. Когда подкоп готов, червь ждет, когда обед встанет прямо над его тоннелем, и тогда нападает. Жертву душит мощными мышцами рта.
– Судя по размеру червя, человек ему пока не по зубам, – сказал Пит собравшимся вокруг него сталкерам. – Но все же что-то заставило его напасть на дозорного. Думаю, его раздражают резкие точечные колебания почвы, совершаемые с определенной частотой. Ведь осязание колебаний земли – это единственное чувство, которым он наделен в полной мере. Попробуем выманить его такими колебаниями.
– Ну, выманим. А дальше что? – спросил Прыщ.
– Надо загнать его в ловушку, из которой он не выберется. Подведем его прямо к аномальной луже.
– Она же на асфальте. Да там еще метров пять до аномалии, – возразил Прыщ.
– И останется на асфальте, – ответил Пит. – Не знаю, насколько стабильна она будет на почве, поэтому на землю ее выпускать нежелательно. Мы сломаем асфальт почти до самой лужи и взрыхлим под ним землю, чтобы червь смог проползти до нужного нам места и выскочить наружу. Я сожму аномалию электромагнитными полями так, что она превратится в каплю. Оборудование для этого у меня есть. Когда червь выскочит на поверхность, я выключу поле, и аномалия снова растечется. Но за счет образовавшейся волны она в первый момент растечется гораздо дальше своих первоначальных пределов, захватит червя и вернется в исходное положение.
– Это как если Старик плюхнется в речку – она выйдет из берегов и смоет лагерь, а потом вернется обратно в русло, – пошутил кто-то из сталкеров.
– Или как сжатая пружинка: когда разжимается – становится длиннее, а потом приходит в обычное состояние, – пояснил Пит. – Главное, лужа слизнет червя, а потом вернется в свои пределы. В конце операции мы переложим сломанный асфальт, иначе рано или поздно лужа преодолеет расстояние до земли и просочится, а мы этого не хотим. Значит, необходимы будут восстановительные работы.
– Работы обеспечу, – подтвердил Старик.
Не теряя времени, Пит пошел к луже. Провел вокруг линию, отступив на метр от ее краев. Аномалия заинтересовалась его деятельностью, выпустила щупальца, но ученый специально отступил настолько, чтобы они немного не доставали. Затем приступил к установке оборудования.
Пока он возился с этим, Ирина и Прыщ получили задание подманивать мутанта. Они с Лаки должны были пойти в лагерь к месту, куда червь уже «докопался», и бегать оттуда до лужи и обратно, создавая вибрацию на поверхности.
– А че я? – возмутился Прыщ.
– Вы с Ириной и Лаки самые легкие. Червь решит, что вы представляете интерес в плане обеда, заинтересуется вами и начнет копать тоннель в нужном направлении, – пояснил Пит.
– Ниче се, я не согласен! А если он меня съест?
– Обещаю тебе самый лучший памятник, – пошутил Старик.
– А если откажусь?
– Тогда памятник похуже.
* * *
Пит собрал установку и провел испытания. Аномалию удалось собрать в каплю. Она возмущенно шипела, но противопоставить ученому ничего не могла. Затем он выключил удерживатель, и лужа растеклась примерно на полметра за пределы нарисованной Питом черты. Через мгновение аномалия вернулась в свои границы. Ученый пометил место, куда достала аномалия, и сталкеры стали ломать асфальт оттуда и дальше, к краю площадки.
Когда асфальт был разбит и земля под ним вскопана, лужа сжата в каплю, а вконец умотавшиеся Ирина, Прыщ и Лаки вернулись с пробежки, сталкеры начали кидать камни в яму, подманивая червя. Кидали одновременно, по команде, создавая примерно такой ритм, который ночью выдерживал дозорный. Прошел час, но ничего не произошло. Было уже три пополудни, жара стояла невыносимая, все устали, страшно матерились и теряли терпение.
– Слышь, начальник, а поди, червю тоже жарко. Не хочет он жрать, – крикнул Старику один из сталкеров. Начальник счел это разумным, и операцию перенесли на вечер.
* * *
Пока все отдыхали от зноя в тенечке автостанции, Ирина решила выспросить у Старика про Юлю. Тот не стал отпираться и выложил все, что знал.
– Видел ее с подругой в среду утром в Петровском лагере возле метро «Динамо». В полном здравии и отличном настроении. Поговорили мы. Я их предупредил, что в центре, а особенно в районе «Баррикадной», нашествие «черных дыр». Опасны для тех, кто не в духе, остальных вроде не трогают, хотя… Всех мутантов в центре пожрали. После них артефакт остается, «лунный туман». Ну, ты же в курсе? Небольшой камушек, бледно-желтый такой, изнутри как лунным светом сияет, с антигравитационным эффектом. Бабы его крошку в крем добавляют – сразу десять лет долой. Подтягивающий эффект, – со знанием дела сказал Старик.
– Да-да, все правильно. По плану они должны были из Петровского лагеря утром к Маяковке выйти. Мы там «лунного тумана» в прошлый раз много подняли. И что, после твоего предупреждения они сменили маршрут?
– Не знаю, сменили или нет, мне не сообщили. Только в тот день, ребята рассказывали, «черные дыры» как с ума посходили. Откуда их столько взялось, не знаю, но местами по несколько штук одновременно видели. Петруха в одну попал на глазах у товарища. Помнишь Петруху?
– Помню. Так что, ты думаешь, они тоже…
– Ну, зная Юльку твою, скажу, что «дыра» ею подавится, – пошутил Старик. – Но, может, ты и права. Могли сменить маршрут. Пойти за «лунным туманом» к «Баррикадной», например. Весит он всего ничего, а при таком количестве «дыр», да в зоопарке, где полно больных животных… да там его косой косить можно.
– Не может быть несколько «черных дыр» одновременно. Они притянутся и образуют одну. Врут твои ребята, – сказал Пит, который всегда слышал тот разговор, который был ему интересен.
Старик развернулся к Питу, глаза его заблестели.
– Врут, не врут – а сам я видел две «дыры», одна за другой прошли мимо и сливаться не собирались, – ответил он.
Глаза Пита загорелись нехорошим светом, и у Ирины екнуло сердце. Ясно, Пит поверил. Теперь хочет сам увидеть необъяснимое явление.
– Где «дыры» видел? – спросил Пит.
– На Беговой.
– Что ты там делал, там же Ваганьковское кладбище рядом?
– И что кладбище? Зомби меня не пугают, у них автоматов нет. И артефакты они не ищут. Не любит наш брат сталкер кладбища. А я люблю. Там всегда всего полно. Хоть ваших «черных дыр», хоть еще чего. А зомби – они полезные. Они аномалии разряжают, а из разряженной аномалии – что? Артефакт.
Тем временем отдохнувшие сталкеры нашли в здании автостанции шланг и вывели наружу воду. Полили асфальт и начали в шутку брызгать друг на друга.
– Как дети малые, – усмехнулся Старик, глядя на полуголых мужиков, с гоготом резвящихся под прохладными струями.
– Как будто и нет Зоны, – в тон ему сказала Ирина.
Лаки тоже выкупали, и теперь освежившийся пес с удовольствием бегал за палкой, которую кидал ему Прыщ. Стоял на асфальте и в парк кидал. Раз – бросок, туда-сюда пробежка, раз – бросок, опять пробежка, раз… червь выскочил там, где упала палка и куда Лаки не добежал всего несколько сантиметров. Лабрадора сбило с ног, он покатился влево, а слепой червь, поймав палку вместо собаки, всем туловищем упал вправо. Все произошло так неожиданно, что никто не успел схватить оружие. Пес барахтался на спине, пытаясь вскочить, червь молотил телом из стороны в сторону, стараясь придавить жертву.
Ирина завизжала так громко и пронзительно, что у многих заложило уши. Червь дернулся, как от удара, и скрылся в земле. Лаки ставил мировой рекорд по добеганию до асфальтированной площадки. Стэн, единственный к этому времени успевший схватить автомат, на всякий случай дал очередь сзади собаки. Мгновением спустя удачливый пес уже терся возле хозяина.
– Не знал, что он умеет так бегать, – удивленно сказал Пит.
– Прыщ, ты самый тупой идиот всех времен и народов, – прошипела Ирина.
– Трансформатор, кончай оскорблять, – начал Прыщ, но получил от Стэна хороший хук в челюсть.
– Как ты догадалась, что он среагирует на звуковую волну? – спросил Пит Ирину.
– Ну, он же был не в земле, значит, воспринимал колебания не земли, а воздуха, вот я и…
– Да испугалась она, – заявил Прыщ, потирая ушибленное лицо.
Инцидент был исчерпан. Стало ясно, что дневные труды не напрасны. Решили дать червю время прийти в себя и начать операцию заново через час.
* * *
Спустя час операция была возобновлена и прошла успешно. Как только начали кидать камни – выскочил червь, Пит отпустил аномалию, она охватила переднюю часть мутанта. Он хотел дать задний ход, но аномалия оказалась проворнее, быстро покрыла его оставшуюся половинку, вытащила из-под земли, скатала в шар и – опа! – снова растеклась как ни в чем не бывало. За вечер таким макаром они вытащили трех червей.
– И как понять, это все или еще есть? – спросил Пита Старик. Тот пожал плечами.
– Кидайте камни, пока лезут.
– Кажется, тот, который бросился на Лаки, не пришел, – сказал Стэн. – Он больше был.
Старик распорядился прерваться и продолжить после ужина. Все устали, но прекращать работу было нельзя: Пит с утра собирался уходить, и аппаратуру он заберет с собой.
Большой червь явился в сумерках. И на этот раз все пошло не так. Когда лужа захватила переднюю его часть, оставшееся в земле туловище с такой силой рвануло назад, что утащило аномалию за собой в тоннель. Вся она постепенно перетекла туда вслед за червем и скрылась из виду.
– Ядрена мать… – Старик добавил к этому еще несколько интересных конструкций. – Где она теперь?
– Теперь в тоннеле, но вот останется она на месте или будет перемещаться – мы не знаем, – невозмутимо ответил Пит. – Можно вскрыть тоннель и посмотреть.
– В темноте никто ничего вскрывать не будет. Переночуем, а там посмотрим. Утро вечера мудренее, – принял решение Старик.
* * *
На этом день был закончен, и расстроенные сталкеры разошлись устраиваться на ночлег. Стэн попытался поставить для Ирины палатку, но закрепить ее на асфальте не получилось. Да и не нужно, ночь не обещала дождя. Ирина отделалась от Стэна и присела возле Михея. Лаки улегся у ее ног. Теплый летний вечер располагал к уютной, доверительной беседе.
– Почему у тебя кликуха такая, Трансформатор? – спросил Михей.
– Потому что на них табличку вешают «Не влезай, убьет», – ответила она. Михей усмехнулся, и разговор потек своим чередом.
– Стэн к тебе неровно дышит, ты знаешь. Вроде он вначале тебе нравился, а сейчас что? Кого ты ждешь, великого ученого, как сама?
– Я не «великий». И даже не совсем ученый. Или совсем не ученый.
– А кто ты? Вот удивила.
– Ученый – это знаешь кто? Тот, кому интересны причины явлений сами по себе. Например, Пит. Ему интересно, почему две «черные дыры» не сливаются, когда должны сливаться. И он за это знание маму родную продаст. И пусть за это знание он ничего не получит и никто ему не заплатит – и даже тогда ему «дыры» будут так же интересны. А не-ученый – это тот, кому интересно про «дыры» только потому, что это повысит его статус, увеличится его зарплата или еще за какие-то блага. А сами по себе «дыры» не-ученого не волнуют.
– А тебе что, сами по себе «дыры» не интересны?
– Нет, дядя Михей. Не интересны. Вернее, мне не это интересно. Мне интересно быть с наукой, со вселенной.
– Это как?
– В десятом классе у нас в школе началась астрономия. Пришел новый учитель, он мне задал доклад. Как раз про черные дыры и темную материю. Я вообще-то физикой не увлекалась. Любимым предметом всегда была литература. И вот начала я доклад делать и решила все это себе представить. Весь космос, бесконечную вселенную, темную материю, звезды, разбегающиеся галактики.
– И что?
– И вдруг вселенная на меня посмотрела. Не знаю, как это объяснить. Только я вдруг поняла, что я теперь ее часть. То есть всегда была частью, а теперь часть осознанная. Увиденная. Открытая. И теперь вселенная на меня смотрит. А я на нее могу смотреть, только когда наукой занимаюсь. И ничего мне не надо, только быть с ней. Поэтому – физика, поэтому пошла к Питу. Поэтому Зона. Тут вселенная в сто раз ближе. Я это прямо кожей ощущаю.
Михей крякнул, не зная, что сказать на такое признание.
– Да ты не пугайся, дядя Михей, я не сумасшедшая. Ты же меня давно знаешь. Все время, сколько ты меня знаешь, я была такой. И ничего.
– Мужика тебе надо хорошего, тогда вселенная из башки вылетит. – Михей потрепал ее по загривку. – Давай-ка спать. Завтра с утра пораньше выходим. Вон Пит уже упаковался.
