Глава 36
В пятницу утром Тася собралась уйти, но так и не ушла. Уже стояла на выходе, с рюкзаком и автоматом, в последний раз оглядывая их временную обитель. Ком застрял у нее в горле, всем своим существом она хотела лишь одного: чтобы Адам попросил ее остаться. Но он не просил. Наоборот, предлагал уйти любым удобным для нее способом. Хочет – пешком, хочет – по «тоннелям». Даже проводить собирался, чтоб уж наверняка. Она отказалась. «Долгие проводы – лишние слезы», – говорят в таких случаях. Дойдет с ним до «тоннеля», и все. Что будет дальше, она не знала.
Она ждала Адама, который за чем-то вернулся в свою комнату, когда к ней подошла Ирина. Сегодня она выглядела еще хуже, чем вчера. Глаза ввалились, кожа приобрела зеленовато-желтый оттенок. «Так тебе и надо», – подумала Тася. Понимала, что плохо радоваться чужой беде, но винить себя не было сил. Подумала и подумала. К черту.
– Тась, слушай, я понимаю, как тебе нелегко. Я бы тоже на твоем месте ушла. Но я хочу тебя попросить… остаться. Мне что-то совсем худо, все время тошнит и слабость. Адам не знает, но я еле на ногах стою, особенно с утра.
Как будто в подтверждение своих слов она пошатнулась и прислонилась к стене.
– Вот, шатает, видишь? Голова кружится все время. Кошмар какой-то. Мама говорила, ей тоже тяжело было в первые три месяца. Мне помощь нужна. Останься, пожалуйста.
И Тася осталась. Помогла Ирине на колокольню подняться, водички принесла.
– Зачем ты так рискуешь? – спросила она осторожно.
Ирина подняла на нее усталый взгляд.
– Это всего лишь токсикоз. Он пройдет, – ответила она.
Потом Ирина взяла в плен каких-то мужиков, и вскоре Тася поняла, что это они стреляли из башни. Ее поставили караулить их, и тот, который помоложе, все жужжал и жужжал у нее над ухом. Это раздражало, зато она была уверена, что теперь Адам не отошлет ее.
Он заступил на дежурство, Тася видела его косматую гриву на колокольне. Ирина сидела на верхней ступеньке деревянного храма, Тася со своего поста видела и ее тоже. Невольно она представила, как они с Адамом хоронят Ирину. Тася плачет, Адам смотрит печально. Старик заколачивает крышку гроба, Артем произносит речь. Тася вся в черном, платье стройнит ее. Кружевная накидка падает ей на плечи. Церемония заканчивается, Адам трогает ее за плечо, но она еще стоит у могилы. Изящно наклонившись, раскладывает цветы полукругом. Только когда могила украшена, они уходят в дом. Возле храма остается свеженасыпанный холмик земли. Тася идет впереди, Адам любуется ее походкой. Он берет ее за руку. «Прости, я так ужасно с тобой обращался», – говорит он…
Серый кот побежал к деревянному храму. Тася увидела, как Ирина встала и пошла по ступеням вниз. Кот неожиданно бросился ей под ноги. Она споткнулась о него и упала. Пролетела несколько ступенек, да так и осталась лежать. Тася замерла.
– Эй, что это с ней? – крикнул Артем, которому через решетчатую дверь хорошо был виден весь двор.
Тася вышла из оцепенения и подбежала к Ирине. Лежит, не двигается. Кажется, не дышит.
– Адам! – закричала Тася что было сил. – Адам, сюда!
Голова Ирины лежала на ступеньке. Наверное, ударилась затылком. Тася приподняла Ирину за плечи, чтобы положить ее на землю ровно.
Подбежавший Адам оттолкнул Тасю так, что она отлетела на дорожку.
– Не трожь! – грубо закричал он. – Что ты сделала? Ты ее толкнула?
Тася онемела.
– Нет, она сама, – еле выговорила девушка.
– Гадина, – прошипел он.
Серый кот царапнул ей руку.
– Это он, – пролепетала Тася, но Адам не услышал ее.
– Гадина ты, гадина, – снова прошипел он не своим голосом.
Тасе стало страшно и горько одновременно. Ей вдруг показалось, что это она убила свою соперницу, и теперь Адам никогда не примет ее любовь. Теперь навсегда, окончательно он ее отвергнет и проклянет. Она хватала ртом воздух, но не могла вдохнуть. В этот момент Ирина пришла в себя. Она поморгала и попыталась сесть. Адам подхватил ее.
– Где болит, чем ударилась? – Он покрывал поцелуями ее лицо, одновременно заглядывая в глаза и ощупывая затылок. – Ты цела?
– Ничего страшного, просто упала, – ответила Ирина, слабо улыбнувшись.
Она сидела на земле, положив голову Адаму на плечо. Тася сделала шаг в сторону и увидела, какой нежностью наполнен его взгляд, как он, не в силах удержаться, целует Ирину в глаза, в нос, в губы. Как она отвечает. И вот уже они сливаются в глубоком поцелуе, Ирина обхватывает его руками за шею, он запускает пальцы ей в волосы. Поднимает ее и на руках несет в дом. «Гадина», – звенит у Таси в голове.
* * *
Ирина ничего не сломала и, кажется, чувствовала себя нормально. Вечерело. Адам поболтал с ней, сходил на колокольню, убедился, что все спокойно. Решил покормить собак, хотя они мало внимания уделяли сейчас этому вопросу. Впервые Лаки не несся опрометью к миске при первых запахах съестного. Любовь определенно затмила все остальные его чувства.
Адам усмехнулся. Во двор мог зайти хоть медведь, ничто не отвлекло бы Лаки и Нику друг от друга. Кто же охраняет их сейчас? Он перевел взгляд на камеру с пленниками, возле которой должна была дежурить Тася. Девушки на посту не оказалось. Адам нахмурился, но отчитывать ее не хотелось. Она и так на нервах.
Он поговорил со Стариком и Артемом настолько дружелюбно, насколько можно говорить с людьми, которых ты посадил за решетку, убедился, что они не голодны, обошел территорию и вернулся в комнату.
Ирина лежала на кровати, вытянувшись по струнке, с закрытыми глазами, руки ее мелко дрожали. По телу то и дело проходили короткие судороги. Он кинулся к ней, но она не реагировала. Адам проверил пульс, дыхание, зрачки, мышечный тонус. Состояние ее было похоже на кому. Шли минуты, но она из нее не выходила. Адама прошиб холодный пот, но он тут же взял себя в руки. Нужно действовать немедленно. Пришло время использовать «джинн».
Он схватил рюкзак Ирины, вытряхнул его, но контейнера с «джинном» там не оказалось. Он перерыл ее вещи, все вокруг, вывернул свой рюкзак – ничего. Ирина теперь шумно и часто дышала. Он снова проверил ее рефлексы. Кома становилась глубже. Куда же она дела «джинн»? Почему не сказала ему? Может быть, Тася знает?
Он вбежал к Тасе в комнату. Девушка сидела на полу, отрешенно глядя на голубой шарик на своей ладони.
– Тася, – выдохнул Адам. – Тася, не надо.
Она медленно повернула к нему голову. Посмотрела отсутствующим, затуманенным взглядом. Он сделал шаг к ней.
– Тася, дай его мне, – попросил он мягко.
Она не двигалась. Адам опустился на колени. До девушки было несколько метров. Он медленно протянул к ней руку. Она немного сжала пальцы. «Джинн» зашипел, начал вращаться, выпуская синие струйки.
– Пожалуйста, – прошептал Адам и сделал еще одно движение к ней.
Зрачки ее расширились, она как будто только увидела его.
– Хочу навсегда разлюбить Адама, – отчетливо произнесла она.
* * *
Голубой шарик раскрутился сильнее, синие жилки внутри него слились в сплошную пелену, он взорвался густым дымом, и Тася глубоко вдохнула его, запрокинув голову.
Вот и все, теперь все кончено. Адам сидел на коленях, не в силах подняться и не в силах осмыслить желание Таси. Достаточно того, что она истратила артефакт на себя. Еще мгновение он не мог ни думать, ни дышать. Огромная ледяная рука сжала его сердце в маленький комок.
«Не сиди, времени нет», – услышал он голос у себя в голове.
Адам вздрогнул. Серый кот терся возле его ног.
«Это ты? – Адам захлебнулся от возмущения. – Ты все подстроил?»
«Не вали с больной головы на здоровую. Я-то при чем?»
Адам бросился в комнату к Ирине. Она лежала на боку, как он ее оставил, но теперь дыхание ее было еле слышным, прерывистым. Кот прыгнул к ней на кровать.
«Она уходит, – сказал Дух. – Ты еще можешь ее спасти. Отдай ребенка».
Адам сидел рядом с любимой, не в силах принять решение. Ее светлые кудри падали на лицо. Он отвел их назад, провел ладонью по ее щеке. Кожа была прохладной, дыхание почти не ощущалось.
– Что я должен сделать? – спросил Адам тихо.
«Ее нужно отнести к картине. Ритуал возможен только там. Она не пострадает», – ответил Дух.
– Я не пройду, там в аномалиях все…
«Я тебя проведу. Вы, конечно, подгадили мне, зал Врубеля аномалиями закидали. Но ничего, я дорожку нашел».
Адам никак не мог решиться. Он сидел и сидел в надежде, что Ирина сама выйдет из комы. Так бывает, времени прошло не много.
«Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Ты зачем лаз заделал, дурак ты этакий? Хорошо хоть кот остался на моей стороне, я сюда вовремя по улице поспел. Никто, кроме меня, не сможет ее спасти. Чего ты ждешь? Еще немного – и они погибнут оба. Или умрет ребенок. Ему кислорода не хватает. Она еле дышит, посмотри. Не будет ребенка – я тебе помогать не стану».
В комнату вошла Тася.
– Адам, прости, – сказала она.
Он не обернулся, продолжая смотреть в одну точку.
– Что случилось? Адам, что с ней? – голос Таси стал громче. Она тронула его за плечо.
– В коме, – ответил он.
– Боже, я не знала… что, что теперь делать? Ты можешь ей помочь? – Тася теперь трясла его, пытаясь привести в чувство. – Давай ее на Большую землю. По «тоннелям» успеем?
«Не успеете, – прошипел Дух в голове у Адама. – Еще несколько минут, и будет поздно. Я ухожу».
Кот спрыгнул с кровати и направился к выходу. В двери он оглянулся и медленно пошел во двор.
– Адам, не сиди! – закричала Тася. – Давай ее к врачу.
Этот крик заставил его принять решение. Он мысленно позвал Духа. «Мы идем», – сказал он. «Жду», – ответил Дух.
– Останься тут. Никому не говори про «джинн». Если к утру не вернемся – выбирайся сама, – сказал он Тасе.
Взяв Ирину на руки, он пошел за серым котом.
– Ты куда? – спросила Тася.
– Не лезь в это, – ответил он.
* * *
Кот повел по подземному ходу в храм Святителя Николая. Там Дух попросил взять тонкий заточенный прут, что находился в оградке напротив иконы Владимирской Божией Матери. Из храма по извилистым коридорам прошли в Третьяковку, там по лестнице, протиснулись мимо зала Врубеля и оказались у картины, войдя в зал Репина с другой стороны, нежели в прошлый раз. Полотно сразу засветилось холодным светом.
«Положи девушку под картиной».
Адам послушался. В этом свете Ирина казалась неестественно бледной, дыхание и пульс ее были едва различимы.
«Теперь слушай внимательно. Ты должен громко, вслух, попросить меня принять ребенка и спасти его мать. А потом ты вонзишь прут ей в сердце. Она должна умереть от твоей руки, только так я смогу забрать дитя», – заявил Дух.
– Ты с ума сошел?! – воскликнул Адам в отчаянии.
«Не бойся, я ее потом оживлю. Обещаю».
Адам который раз за день потерял способность дышать. Он не станет убивать любимую. Как он мог позволить втянуть себя в такое? Почему это происходит с ним опять? Сначала сестра, теперь Ирина.
«Она умирает, – сказал Дух печально. – Тебе придется выбирать: поверить мне или не поверить. Совсем скоро я не смогу ей помочь».
Адам взял заточенный прут, подержал в руке и отбросил в сторону.
«Давай, что ты сомневаешься? Если бы я не мог ее оживить, зачем тогда мне все это? Я ведь смогу забрать ребенка только когда он родится. Ты подумай, это же гарантия. Я и друзей твоих выведу, как ты хотел. Все, что я обещаю перед этой картиной, я не в силах потом отменить. И никто не в силах», – уговаривал Дух.
– Найди способ обойтись без убийства, – сказал Адам.
«Нельзя. Это самое главное. Здесь, на картине, отец убивает своего сына. То же самое должно произойти в реальности. Ты должен убить своего сына. Мы сделаем это через мать, потому что ее сердце я могу восстановить. Давай, время идет на секунды».
Адам снова взял прут. Неожиданно сияние картины стало уменьшаться.
«Время вышло», – сказал Дух словно бы издалека.
– Забирай ребенка, но спаси его мать! – громко крикнул Адам и вонзил прут в сердце Ирины.
