Ночное небо было окрашено в цвета осени – всполохи красного, оранжевого и желтого. Привкус горящего топлива и черного дыма.

Мичи отступала по крышам дворца в одном лишь шелковом лоскуте. Тридцать с лишним фунтов ее дзюни-хитоэ были сброшены перед подъемом наверх. Одной рукой она придерживала скрюченного маленького Томо, в другой сжимала чейн-катану. Она прислушивалась к хаосу, охватившему город, к тому, как лезут за ней на крышу бусимены. Доспехи и оружие мешали им, но ее поимка – лишь вопрос времени, рано или поздно они ее схватят. Гостевое крыло теперь полностью пылало, и эта огненная пасть заглатывала куски плитки и дерева, подбираясь всё ближе. Мичи ударила чейн-катаной бусимена, пытающегося взобраться следом, отрезала ему пальцы и смотрела, как он, крича, летит и целует землю в сорока футах ниже.

Плитка тряслась даже сильнее, чем при землетрясении несколько мгновений назад, и колебания сопровождались громовыми взрывами. Мичи посмотрела в сторону доков и увидела «Плавучий дворец» даймё Феникса. Он висел над Доктауном, поливая шквальным огнем из орудий здания на земле. Дерево разносило в щепки, металл разлетался шрапнелью – это флагман Фушичо прицельно палил по кораблям Тигра, болтающимся у причальных шпилей, и по кораблям Дракона в заливе. В воздухе мелькали тучи корветов Феникса, которые разносили казавшиеся мертвыми пылающие улицы и расстреливали колонны бусименов Тигра кусками вращающейся стали. Мгновение Мичи смотрела на происходящее с удивлением, и, когда она поняла, что случилось, то почувствовала, как губы скривились в мрачной улыбке.

– Вероломные ублюдки, – прошептала она.

Она оторвала взгляд от кровавой бойни, разворачивающейся в заливе, и вернулась в мир собственной боли. Прищурившись от дыма, клубами поднимающегося от горящего дерева, она увидела с полдюжины бусименов, вылезших на крышу на другом конце королевского крыла – слишком далеко, чтобы перехватить. Она услышала, как впивается в кедр металл, как вонзаются четыре крюка в водостоки на крыше, как, натягиваясь, поскрипывает шелковый канат, по которому поднимаются все новые и новые стражники. Их было слишком много, чтобы остановить. И слишком много, чтобы сражаться с ними.

Мичи стала отступать по крыше к горящему гостевому крылу, надеясь, что дым поможет ей укрыться. Ее сердце замерло, когда она заметила, как на крыше вокруг нее появляется всё больше и больше красных накидок – бусимены собирались, мрачно топали вперед, шаг за шагом, держа наготове нагинаты. На нее будто надвигалась сверкающая стена из полированной стали, сияющая в свете пламени.

– Прости меня, маленький Томо. – Мичи положила песика и подняла вверх свои цепные клинки. – Может, тебе придется самому найти дорогу.

В сорока футах от них стражники остановились по приказу своего командира. Первый ряд упал на одно колено, обнажил клинки. Мичи увидела, что солдаты позади достают арбалеты и заряжают их стрелами толщиной с метлу.

– Трусы! – закричала она. – Давайте, достаньте меня!

Командующий поднял меч, и арбалетчики прицелились, их лица были скрыты черным стеклом и красными платками. Мичи затаила дыхание, встала в позицию, расставив ноги и раскинув руки, чувствуя, как отдается у неё в груди гудение двигателей чейн-дайсё. Но когда одетые в броню пальцы нажали на спусковые крючки, грохот превратился в рев, в воздухе зарокотали шквалистые порывы ветра и дыма от лопастей пропеллеров, и полетел черный дождь стрел. Она мельком увидела жирные кандзи, начертанные на деревянном носу, толстые белые буквы на полированном черном фоне – «Куреа».

Неболёт с грохотом снижался на крышу, гулом четырех огромных двигателей сотрясая само небо. Разметав черепицу, «Куреа» опустился между девушкой и дождем арбалетных стрел. С борта сбросили веревки, и Мичи сунула свои чейн-дайсё в оби и заковыляла по крыше, пытаясь подхватить испуганного щенка. Экипаж наверху кричал ей быстро подниматься. Корабль уже начал взлетать. Двигатели ревели от напряжения, компрессоры вздрагивали, работая на пределе, а воздушные шары стонали так, будто вот-вот взорвутся. Мичи, наконец, схватила щенка за шкирку и свободной рукой ухватилась за болтающийся узловатый канат. Экипаж поднял ее, когда неболёт уже поднимался в воздух, полный дыма и арбалетных стрел. Твердые мозолистые руки затащили ее внутрь через перила, и она рухнула на пол, едва дыша. Щенок бросился стремглав по палубе. Винты резали воздух на ленты, корабль дрожал, сбрасывая оковы гравитации, свет и шум пылающей столицы исчезали внизу.

Мичи поднялась на ноги, глядя на команду, которая металась взад-вперед.

– Кто вы такие, черт возьми?

– Мичи-чан, – услышала она голос.

Она обернулась и увидела залитое слезами лицо, бледное от горя и гнева. Серо-стальные глаза, длинный шрам, тянувшийся от лба до подбородка.

– Каори? – Мичи протянула руку, как будто та была призраком. – Боги…

И они бросились друг к другу и крепко обнялись, будто весь мир мог рухнуть у них под ногами. Мичи сморгнула слезы, посмотрела на окутанные дымом лица людей вокруг, мрачные и растерянные – лица, на которых было написано поражение, а не победа. Ее сердце сжалось в груди, когда она увидела Акихито, сидевшего вдалеке, навалившись на перила, а рядом с ним устроился контуженный мальчик-подросток. Измученный и в крови, здоровяк был, по крайней мере, жив. А на всё остальное она закрыла глаза и поблагодарила богов. Щенок Аиши обнюхивал ступни мальчика, который моргал и тянул к нему дрожащую руку.

– Мы думали, что нам придется выдержать бой, чтобы вызволить вас. – Каори отступила, но их руки все еще были переплетены. – Где Аиша?

– Ее больше нет. – Мичи покачала головой. – Больше нет.

Каори закрыла глаза и качнулась, будто собираясь упасть. Она тяжело вздохнула сквозь стиснутые зубы, опустив плечи.

– Значит, всё было напрасно…

– Как вы узнали, где меня искать? Что я все еще во дворце?

– Я сказала им.

Рядом с перилами в тени одиноко сидела девушка, вся в крови. Бледное лицо с размазанными красными пятнами. Непослушные коротко стриженые чернильно-черные волосы, один глаз закрывала окровавленная повязка, а другой светился цветом розового кварца.

Мичи моргнула.

– Ты кто?

Девушке удалось выдавить улыбку.

– Зовите меня Никто, Мичи-чан.

– Ты… – Мичи опустилась на колени рядом с девушкой и ее в равной степени переполняли сочувствие и благодарность. Никто выглядела избитой – вся в синяках и крови. Но не сломленной. Мичи крепко обняла ее, произнося неуклюжие слова благодарности.

– Гильдия! – раздался крик с вороньего гнезда. – У нас на хвосте Гильдия!

Мичи посмотрела на корму, щурясь сквозь дымку выхлопных газов. Небеса над Кигеном пылали, горстка неболётов Гильдии и Тигра вступила в смертельную схватку с флотом предателя Феникса. «Плавучий дворец» возвел стену огня из сюрикеномётов, чтобы отразить нападение, и медленно двигался к дворцу сёгуна. А его свита из корветов очищала небо вокруг него. Казалось, горит весь Доктаун. Но, несмотря на схватку, несколько неболётов Гильдии каким-то образом заметили «Куреа» и развернулись, чтобы догнать. Столица империи была охвачена огнем, но даже это не остановило чи-монгеров, и они нацелились на Кагэ, намереваясь столкнуть их с землей.

Мичи отпустила Никто и вместе с Каори побежала к капитанской палубе. Облакоходы собрались у перил, бормоча проклятия себе под нос.

– Два дредноута, – сказал один.

– Плюс корветы, которые нас сбивают, – выплюнул другой.

Загорелый капитан «Куреа» с блестящими глазами стоял каменным столбом у штурвала. Он хоть и походил на бочонок, но был высок, с огромной заплетенной в косички бородой и длинной косой, которая развевалась за ним на ветру. Его голос звучал барабанным боем среди ветра.

– Всем встать по местам! Всем по местам! – Он повернулся к своему первому помощнику, стиснув зубы. – Спуститесь вниз. Сбросьте балласт и лишний груз. Всё, что не прибито. Идите! Идите!

Экипаж рассыпался по своим постам, с полдюжины отправились на нижние палубы и вскоре появились с ящиками, мебелью, веревками и снастями, скидывая всё это за борт, на город внизу. Мичи услышала, что двигатели заработали быстрее – четыре огромных винта взбивали воздух, канаты и тросы стонали от напряжения.

– Мы сможем их обогнать? – пробормотала Мичи.

Капитан взглянул на нее и резко нажал на рычаг «Полный вперед».

– Или умрем, пытаясь, – ответил он.