6
В понедельник, 21 декабря, около восьми часов утра заместитель председателя городского Совета народных депутатов Грязев Юрий Степанович отправился на работу. На улице было еще темно, но дорожка между пятиэтажками хорошо освещалась уличными фонарями и светом из окон. Примерно в ста метрах от остановки общественного транспорта навстречу Грязеву выбежал мужчина в болоньевом лыжном костюме с надвинутой на лоб шерстяной шапочкой. Низ лица спортсмена скрывал намотанный вокруг шеи шарф, в руке он держал предмет, похожий на палку. Не добегая до Юрия Степановича пару шагов, спортсмен весело выкрикнул: «Дядя, не спеши!» Взмахнул рукой и со всей силы врезал резиновой милицейской дубинкой по лбу народному избраннику. От удара у Грязева посыпались искры из глаз, он закричал дурным голосом, схватился за голову, присел на корточки, но спортсмен и не думал его добивать – легкой трусцой он скрылся с места происшествия. Поняв, что нападение закончилось, Юрий Степанович бросился к ближайшему телефону-автомату и набрал «02».
– Милиция? Милиция?! Это депутат Грязев! На меня только что было совершено нападение. Что? Я не пострадал. Вернее, я сумел увернуться от смертельного удара и сейчас стою около восьмого дома. Почему около восьмого? Да потому, что тут единственный рабочий телефон в районе! Выезжайте немедленно и в «Скорую помощь» сообщите.
Оперативный дежурный, узнав о происшествии, простонал: «Господи Иисусе Христе! Ну, зачем же так-то, в конце смены?» – и послал к Грязеву следственно-оперативную группу. Следом на место происшествия выехали прокурор города, Самойлов и дежурный по городскому Совету народных депутатов. Юрий Степанович Грязев был известным скандалистом, на дух не переносившим людей в погонах. На последней сессии горсовета он до того договорился, что предложил сократить финансирование муниципальной милиции ровно наполовину. «Незачем нам разбрасываться народными деньгами! В нашей милиции половина сотрудников пьяницы, бездельники и мздоимцы. Пусть посидят без зарплаты, может быть, тогда работать начнут». Узнав об этом заявлении, участковые инспекторы милиции, получающие зарплату за счет средств городского бюджета, дружно возмутились: «Это мы-то бездельники? А они, депутаты, что делают? Вагонетки в шахте толкают? Чья бы корова мычала! Тот же Грязев, как во власть пролез, так ни дня не работал, только языком трепать научился да бредовые идеи предлагать».
К приезду следователя у Грязева на лбу образовалась огромная шишка.
– Вот, видите! – раз за разом показывая на лоб, причитал Грязев. – Если бы не шапка-ушанка, он бы убил меня на месте.
– С чем могло быть связано нападение на вас? – задал следователь дежурный вопрос.
– С моей общественно-политической деятельностью, – не задумываясь, ответил депутат.
– Нельзя ли конкретнее, Юрий Степанович? Какой поступок мог подтолкнуть преступников к расправе над вами?
– Вся моя жизнь – служение народу! – пафосно заявил Грязев. – Сейчас в нашем городе столько врагов народовластия развелось, что с любой стороны можно ждать подлого удара в спину.
– Вы запомнили приметы нападавшего?
– Темно было, – недовольно ответил Грязев. – Я не успел его рассмотреть.
Он повернулся на шум подъехавшего автомобиля, увидел Самойлова и бросился к нему:
– Роман Георгиевич, вы посмотрите, что делается! Среди бела дня, посреди города на меня террористы напали и чуть не убили. Вот, полюбуйтесь! – Грязев снял шапку, показал Самойлову шишку на лбу. – Если бы я не увернулся, этот террорист убил бы меня.
– Так уж и террорист, – усомнился Самойлов.
– А кто же еще! – взвелся Грязев. – Я – народный депутат, и любое нападение на меня – это террористический акт. Это враги народовластия пытаются повернуть ход истории вспять и вернуть власть узурпатору.
– На Ельцина намекаете? – с серьезным видом спросил Роман Георгиевич. – Считаете, что это он подослал террористов?
– Да при чем тут Ельцин! – в отчаянии воскликнул Грязев. – Откуда Ельцину про меня знать? Он о нашем городе-то вряд ли слышал. Сидит в Кремле, козни строит, а его наймиты по городу с оружием бегают, на государственных деятелей нападают.
На место происшествия прибыла «Скорая». Врач, осмотрев пострадавшего, забрала его с собой в больницу, на обследование. Пока пострадавший усаживался в автомобиль, врач успела шепнуть Самойлову:
– С Грязевым ничего серьезного. Походит с «рогом» недельку, и все пройдет.
Председатель городского Совета народных депутатов Тарас Васильевич Холодков узнал о нападении на своего заместителя от дежурного по горсовету. Не раздумывая, он позвонил начальнику УВД области.
– Прошу вас принять исчерпывающие меры для раскрытия этого подлого преступления! – потребовал он. – Я считаю, что распоясавшиеся политические бандиты должны почувствовать единство народной власти и милиции. Если злоумышленники не будут установлены и арестованы по горячим следам…
– Я все понял, – раздраженно оборвал народного избранника генерал и бросил трубку.
И Холодкова, и Грязева начальник областного УВД считал пустобрехами и кривляками, волею случая дорвавшимися до законодательной власти.
Не прошло и получаса, как Самойлов получил распоряжение: «Для раскрытия нападения на депутата Грязева Ю. С. сформировать следственно-оперативную группу, руководство которой поручить самому опытному следователю городского УВД». Роман Георгиевич вызвал Алексея Алексеевича Зубрилина, временно исполняющего обязанности начальника городского следствия.
– Дело поручишь расследовать Лаптеву, – приказал он.
– Почему именно ему? – не понял Зубрилин.
После вчерашнего возлияния Зубрилин с трудом понимал, что произошло с Грязевым и почему кто-то из его отдела должен заниматься столь незначительным преступлением. «Шишка на лбу – это же побои, подследственность дознания, пусть они и занимаются спортсменом с дубинкой», – хотел сказать Зубрилин. Но во рту у него так пересохло, что каждое слово давалось с трудом, и он промолчал.
– Это политика! – словно уловив мысли коллеги, разъяснил Самойлов. – К вечеру во всех новостях раструбят, что у нас по городу террористы шайками ходят и всех, кто под руку подвернется, обрезками стальных труб по головам лупят.
Самойлов не в первый раз видел своего заместителя в неработоспособном состоянии, с глубочайшего похмелья. Он бы давно избавился от Зубрилина, но тот был отменным специалистом и, что самое главное, не амбициозным. На место начальника городского следствия Алексей Алексеевич не претендовал. Став временно исполняющим обязанности начальника городской милиции, Самойлов нового начальника следствия на свое место не назначил, оставив эту должность за собой. Зубрилин при новой расстановке сил как был заместителем начальника следственного отдела, так и остался им.
– Что за праздник вчера был? – с издевкой спросил Самойлов. – Двести лет граненому стакану?
– С женой поругался, – пробурчал Зубрилин, – хотел стресс снять…
– Ты, Алексей Алексеевич, пореже с супругой ругайся, – посоветовал начальник милиции. – А то я отправлю тебя старшим следователем в Кировский РОВД. Будешь там молодому поколению служебный и жизненный опыт передавать, пока тебя в таком состоянии начальник Кировского не заметит и не вышибет на пенсию.
– Я все понял, – вздохнул Зубрилин. – Больше не повторится.
«На прошлой неделе он так же клялся, – вспомнил Самойлов, – слово мне давал, и все без толку! Утвердят меня в должности, я спихну Зубрилина в областное УВД методистом и найду на его место другого человека».
Решив для себя судьбу Алексея Алексеевича, Самойлов вернулся к делам.
– По уму и по справедливости, – сказал он, – дело по Грязеву надо поручить для расследования Воронову. Лаптев с памятником Ленину только-только закончил, и ему надо бы дать отдохнуть от политики. Но Воронов молод! Кому мы объясним, что он исключительно способный следователь? Никому. Скажут, пацана подсунули вместо опытного сотрудника. Поручим дело Лаптеву. Он майора первого числа получил – ему и карты в руки.
– Роман Георгиевич, Лаптев еще полгода в должности не отработал, потянет ли он такое дело?
– Он все потянет, – заверил Самойлов. – А если у Андрея Николаевича проблемы возникнут, то ты ему поможешь. Посмотри на меня!
Зубрилин вздрогнул от неожиданности, преданно и виновато посмотрел на начальника.
– На несколько дней освободишь Лаптева от текучки, – приказал Самойлов. – Воронова сильно не нагружай, держи в резерве. Если Лаптев начнет зашиваться, подключишь к расследованию его.
На столе у Романа Георгиевича зазвонил телефон.
– Да! – властно ответил он и тут же сбавил тон: – Владимир Васильевич, рад вас слышать! Что, что? Дело о нападении на Грязева? Я это происшествие на личном контроле держу… Следователя к вам послать? Прямо сейчас? Будет сделано.
Самойлов положил трубку.
– Красилов звонил. Требует к себе следователя, которому поручено расследование дела.
– Сейчас все организуем…
– Погоди! – раздраженно перебил Самойлов. – Проинструктируй Лаптева, чтобы ни в коем случае не вздумал с Красиловым пререкаться. Пускай с любой ересью соглашается, а мы потом разберемся, что к чему.
До августовского путча 1991 года Владимир Васильевич Красилов трудился в политотделе областного УВД, составлял планы партийно-политической и воспитательной работы с личным составом. Победа сторонников Ельцина в Москве повлекла за собой перестановку кадров в руководстве МВД. С небольшим опозданием волна кадровой чехарды достигла Сибири. Больших и маленьких начальников стали тасовать, как карты в колоде, периодически отбрасывая тех, кто был наверху, на пенсию или на периферию. Владимиру Васильевичу повезло – он занял кресло главного следователя области. Как ему это удалось? На все воля случая! На областной коллегии руководства УВД в присутствии московского гостя Красилов с таким убеждением говорил о необходимости демократических перемен в милиции, что через неделю из Москвы пришел приказ о его назначении на новую должность. Став начальником следственного управления, Красилов от излюбленной им темы планирования не отошел и стал творчески внедрять ее в новых условиях.
– Он профан и дебил! – оценил нового начальника следствия Воронов.
Целый день Виктор просидел на учебе молодых сотрудников следственных органов в областном УВД. Вернувшись, он поспешил поделиться впечатлениями с коллегами:
– Представьте, Красилов заявил, что каждый следователь обязан вести девять видов планирования. Девять!
– Сколько? – поразились коллеги. – Даже теоретически столько видов планирования не существует.
– Это еще полбеды! – продолжил Воронов. – Красилов считает, что планирование должно быть беспрерывным. Сейчас объясню вам, как он представляет рабочий день следователя. С вечера я должен написать план работы на день. Утром перенести этот план в ежедневник и утвердить его у начальника следствия. На каждое следственное действие я должен иметь план проведения этого следственного действия. Ну как вам такой расклад? Спрашивается: а работать-то когда, если я целый день буду планы составлять и утверждать их у начальника? Никогда я планов расследования не составлял и не буду!
– Будешь! – возразил Лаптев. – Влепят тебе парочку выговоров за нарушение планирования, и начнешь на каждый допрос план составлять. Бюрократию, друг мой, ни плетью, ни обухом не перешибешь.
…Около двенадцати часов дня Лаптев был у Красилова.
– План по делу составил? – с порога спросил Владимир Васильевич.
Став начальником следствия области, Красилов начал обращаться ко всем подчиненным на «ты» и по имени, невзирая на звания и на возраст. Даже своего заместителя, пятидесятипятилетнего полковника Безрядина, Владимир Васильевич при всех называл Иваном, а иногда и Ваней.
– Владимир Васильевич! – развел руками Лаптев. – Когда бы я успел план составить, если я дело полчаса назад получил? Как вернусь, обязательно план составлю.
– Копию плана вышли в контрольно-методический отдел, – напомнил Красилов. – Я проверю!
Лаптеву захотелось по-блатному щелкнуть ногтем по клыку и поклясться: «Зуб даю, к вечеру план сделаю!» Но он сдержался.
– Ты вот что… – подозрительно прищурился Красилов. – Ты объясни мне: как так получилось, что дело по памятнику прекратили вместо того, чтобы направить его в суд?
– Прокурор области решил, что в действиях Лотенко и его соратников нет состава преступления. Он прямо указал, что Лотенко не намеревался демонтировать памятник Ленину, а хотел предостеречь общественность от реставрации коммунистической диктатуры.
– На площади что, кроме Лотенко, людей не было? Направил бы в суд крановщика. Зачем он на автокране на площадь приехал? Явно же хотел памятник снести.
– Его бы суд оправдал, – уверенно возразил Андрей. – Если Лотенко не виноват, то крановщику вовсе нечего предъявлять.
– Что за местечковый подход к делу! – возмутился главный следователь области. – Сидите там, в городском, дальше своего носа ничего не видите. Если бы ты направил дело по обвинению крановщика в суд, то мы бы отрапортовали в Москву, что изобличили опасного преступника и теперь его судьбу должен решить суд.
– Его бы оправдали, – стоял на своем Андрей.
– Ну и что? Нам-то какое дело? Если крановщика оправдали, значит, он суд подкупил, взятку кому надо дал.
– Кто? Крановщик?!
– Ну не я же. Ты что думаешь, у крановщиков денег нет? Все у них есть…
Красилов встал, прошелся по кабинету, остановился напротив портрета Горбачева на стене, посмотрел бывшему президенту в глаза.
– Когда власть поменялась, портрет Горбачева сняли, но я велел вернуть его на место, – сказал начальник следствия. – Когда я в чем-то сомневаюсь, то смотрю бывшему президенту в глаза и пытаюсь понять: что он сделал не так, что привело к распаду огромной и мощной державы? Чем больше я размышляю на эту тему, тем больше прихожу к выводу, что Михаил Сергеевич отдал государственное планирование на откуп некомпетентным лицам, и вот он, результат! В стране двоевластие, того и гляди анархия наступит.
Красилов вернулся на место и продолжил:
– Подвел ты нас, Андрей, с крановщиком! Не уследили мы за тобой.
Лаптев промолчал. Оправдываться он не собирался.
– Это звенья одной цепи! – неожиданно перескочил на другую тему Красилов. – При планировании расследования надо исходить из того, что покушение на Грязева не единичный случай, а новый эпизод деятельности одной и той же шайки.
– Прошу прощения, – осторожно сказал Лаптев. – Какое звено было предыдущим? Памятник, что ли?
– Нет. Памятник – это закрытая тема. Первое звено, предшествующее нападению на Грязева, нам пока неизвестно, но его надо установить. Покушение на жизнь общественного деятеля не может возникнуть на пустом месте.
– Какое же это покушение! – не сдержался Андрей. – Подумаешь, дубинкой в лоб получил! Если бы его хотели убить, то там, на пустынной тропинке, господина Грязева бы до смерти забили, и никто бы не помешал.
– Как я устал с тобой, – вздохнул Красилов. – Кто тебе сказал, что его убить хотели? Для политической провокации необязательно кровь проливать. Достаточно продемонстрировать общественности беспомощность правоохранительных органов, и требуемый эффект будет получен. Теперь ты понимаешь, о каком звене я говорю?
Лаптев ничего не понял, но кивнул, согласился.
– В плане отметь. Первое: установить, случались ли раньше в городе бандитские нападения с использованием милицейской дубинки. Здесь же, подпунктом: установить, где злоумышленник мог достать дубинку. Второе: установить, не случались ли ранее нападения на депутатов горсовета. Третье…
Красилов посмотрел на Лаптева, потом на часы, вспомнил, что пора поехать домой на обед, и решил закончить инструктаж.
– Третье – допишешь сам. План, согласованный с уголовным розыском и шестым отделом, представишь сегодня вечером…
– Я его согласовать не успею, – воспользовавшись секундной заминкой, вставил Лаптев.
– Хорошо! План представишь завтра утром. Сейчас иди, работай.
Вечером супруга спросила Андрея:
– Ты что такой довольный?
– Самойлов мне нападение на Грязева отписал. Лиза, меня ждет неделя сладостного безделья! Буду составлять планы, носить дело на проверку, выслушивать мудрые указания и ничегошеньки не делать! Допрошу потерпевшего, дам отдельные поручения и сяду за планирование.
– Так ведь потом с тебя раскрытие спросят.
– Потом, Лиза, все пойдет само по себе. Если Грязев кому-то перешел дорогу, то его еще раз по черепушке огреют, а если на него напал случайный хулиган, то дело потеряет политическую окраску и о нем все скоро забудут. Через неделю, максимум – через две, станет понятно, что кроется за этим нападением.
– Участковые инспекторы не могут ему отомстить?
– Смысла нет. Городским бюджетом распоряжается глава города, а не депутаты. Градоначальник – на нашей стороне. Он прекрасно понимает, что если милиция пойдет вразнос, то власть в городе захватят воры в законе и их ставленники…
Лаптев прервался на полуслове, посмотрел на экран телевизора. Бегущая строка местных новостей сообщала, что известный депутат городского Совета Грязев был зверски избит по пути на работу.
«У кого в руках телевидение, тот владеет умами масс, – подумал Лаптев. – Сейчас же полгорода представляет, как известного народного избранника бандиты ногами бьют и приговаривают: „Вот тебе, сволочь, за то, что ты о народе день и ночь думаешь!“ Сдается мне, нападение на Грязева не связано с политикой. Бытовуха это или хулиганство, но только не борьба за власть».
