Книга: Просто Маса [с иллюстрациями]
Назад: Настоящий русский медведь
Дальше: Путь улитки

Не было бы фуку — да вадзаваи помогло

Но ошеломление длилось недолго. Ничего фантастического в явлении Кибальчича вообще-то не было. Секретный эмиссар Коминтерна прибыл в Японию готовить революцию, создавать нелегальную коммунистическую организацию. Теперь, когда у Советов в Токио официальное диппредставительство, подпольная группа наверняка выполняет тайные поручения посольства. Например, такие, как похищение белогвардейского вождя. А что пути двух русских японцев вновь пересеклись — это уже карма. Как поется в романсе: «С своей походною клюкой, с своими мрачными очами, судьба, как грозный часовой, повсюду следует за нами». Но до чего же это некстати!
— Как ты мне надоел! — злобно рявкнул Маса по-японски на Кибальчича, который пялился на него с не меньшим изумлением. — Нарочно ты, что ли, под ногами путаешься?
Момотаро оскалил разбитый рот, сплюнул красную слюну. Процедил, тоже по-японски:
— И тебе здрасьте. Давненько не виделись, ронин. Заодно и попрощаемся…
— Ишь ты, — поразился атаман. — С моими молчал, а с тобой сразу заговорил! Ну-ка переведи ему. Давай, по-японски: «Сейчас, красная сволочь, казаки тебя по-настоящему потрошить станут. Перво-наперво, кто тебя подослал?».
Маса грозным голосом сказал:
— Когда я тебя ударю, ори во всю глотку, как можно громче.
— Большевики не орут, — скривил рот Кибальчич.
— «Борусевики»! — повторил атаман понятное слово. — Признался! Эк у тебя, Егор, ловко допрос идет! Давай, пытай дальше: «Назови имя того, кто дал тебе задание».
— Делай, что говорю, идиот!!! — гаркнул Маса на упрямца. Повернулся к атаману: — Григорий Михайлович, разреши я с ним по-своему потолкую. Быстрей получится.
Скинул пиджак, стал засучивать рукава.
Атаман хлопнул его по плечу.
— Я гляжу, ты на все руки мастер. И жнец, и швец, и на дуде игрец. Ну-ка, сыграй на дуде. Может, запоет?
Коротким, резким ударом Маса ткнул связанного пальцем под ключицу, где нервный узел. В четверть силы, но все равно чувствительно.
Надо было отдать Кибальчичу должное — он заорал так, что зазвенело в ушах.
— Стой! — схватил Масу за локоть атаман, испуганно оглядываясь на лестницу. — Жена услышит.
Почесал подбородок.
— Вот что, ребятки, ведите его во двор. В сарае продолжим. Там пускай вопит.
Это Масе и было нужно.
— Упирайся! — рыкнул он на Момотаро и замахнулся.
Тот опять послушался. Когда казаки поставили его на ноги, начал рваться, брыкаться. На лестницу не шел.
— Берите за ноги, я под мышки. Понесем, — сказал Маса. Наклоняясь, незаметно сунул руку в штанину.
Пленника подхватили, оторвали от земли.
Пригнувшись к самому его уху, Маса шепнул:
— Бритв на тебя не напасешься. Справа у стены дерево. А теперь укуси меня. До крови.
Момотаро вывернул голову и цапнул своего спасителя острыми зубами за щеку.
Маса разжал руки. Кибальчич бухнулся затылком и плечами о землю.
— Тикусё!
Но русский язык гораздо лучше японского подходит для выражения сильных чувств отрицательного свойства. Маса перешел на него, разразился всеми известными ему матерными выражениями — кроме тех, в котором поминается собственно мать, поскольку к предкам следует относится с уважением.
— Дай погляжу, — заботливо сказал Семенов, осматривая укушенную щеку, пока казаки лупили буяна ногами. — Эк он тебя… Надо водой промыть, чтоб зараза не пристала. Краснюки хуже бешеной собаки.
Теперь Кибальчича потащили четверо, а у Масы появилось алиби. Когда Момотаро сбежит, переводчика рядом не будет.
— Мандрыка, поработайте с ним, пока мы с Кацурой не подойдем. Только глядите, черти, не до смерти.
Генерал повел покусанного наверх, в умывальню. Она была допотопная. Наверное, не меняли со времен Тацумасы. Воду надо было качать ногой, и лилась она из бамбуковой трубки.
— Люб ты мне, Егор, — сказал Семенов, подавая полотенце. — Сразу по сердцу пришелся, с первой минуты. Я людей не умом, сердцем чую.
Ни черта ты не чуешь, кисло думал Маса. Как же противно втираться в доверие, чтобы потом его предать! Прав был господин, когда говорил, что благородный муж никогда не станет хорошим шпионом — только хорошим контрразведчиком, который вероломных шпионов ловит.
Они вышли в темный двор, а там беготня, крики.
— Что такое?! — громко зашипел атаман. — Тихо! Детей перебудите!
Подбежал кривоносый Мандрыка.
— Сбежал краснюк! Веревку чем-то перерезал! Мирона по руке полоснул, дунул к стене, влез на дерево, и сиганул!
— Так догоняйте его, болваны!
Укатился Персиковый мальчик, с удовлетворением подумал Маса. Поминай как звали. В темноте вы его не сыщете.
А Семенов горько произнес:
— Вон оно как, Егор. Веришь людям, братьями зовешь, а они — нож в спину. Врагу моему сбежать дали.
— Всякий может совершить ошибку.
— Тут не ошибка. — Атаман насупил брови. — Кто-то из моих ему помог. Краснюка обыскали, прежде чем связать. Ножика у него не было. После кто-то сунул. Это что значит? Агент у меня советский. Вот и гадай теперь, который? Ведь с каждым пуд соли съел, сто раз под пулями был. — Он тяжело вздохнул. — И ведь знаю, чем иуду красные купили. Не тридцатью серебрениками, нет. Тухнут казаки от жизни на чужбине. Домой хотят. Поманили, пообещали… Эх, я и сам иногда думаю: кабы можно было…
Закручинился, махнул рукой.
— Никому верить нельзя. Доберутся до меня красные, достанут — не так, так этак. Пойдем, Егор, посидим вдвоем, выпьем. Никого из своих сейчас видеть не хочу.
Повернулся к мрачно слушавшему Масе.
— Ладно, Кацура, не вешай нос. И я не буду. Семенова так просто не возьмешь. Знаешь чего? У меня вечером всегда банька натоплена. Любишь русскую баньку? Казаки поставили. Хорошо попариться, да спиртом проложить — лучшее лекарство от туги-печали. Идем, мил человек, душа просит!
Русскую баню Маса не любил, от нее вся энергия Ки впустую через поры выходит. Японская баня, в бочке, куда как лучше. Но у атамана Семенова влажно блестели глаза, и отказаться было нельзя. Русский человек сильно обижается, если у него душа чего-то просит, а ты не хочешь поддержать.

 

 

Они сидели голые в чадном дощатом закутке, оба плотно сбитые, круглолицые, короткошеие, только один в полтора раза крупнее другого. Атаман пил спирт, но не пьянел. Маса потягивал квас, который в России терпеть не мог, а сейчас от ностальгии прямо в носу щипало.
Разговор шел задушевный.
— Вот за что я вашу нацию люблю — нету в вас двурушничества, — вздыхал атаман. — У нас говорят, что японцы коварные, а подлей своего брата русака никто не предаст. Главное, будет тебе в глаза смотреть, в уста лобызать, Христом-Богом и Святой Русью клясться, а после продаст с потрохами, притом задешево.
Маса заступался. Просто у русских-де слова мало что значат. Привыкли от несвободы и опаски думать одно, а вслух говорить другое. Отсюда и присказки. «Соврешь — не помрешь», «Царю присягай, а себе помогай». В России человека надо судить не по словам, а по поступкам. Они не обманут. И если встретится хороший человек, то будет он чистое золото, потому что в трудной стране быть хорошим очень трудно.
— Э, да у тебя квас кончился, — поднялся с полка Семенов. — Пойду еще налью.
— Не хватало еще, чтобы такой человек мне квас носил! Я сам!
— Чудак ты, мне это в радость, — насильно усадил его атаман.
Вышел.
Уйду и больше сюда не вернусь, пообещал себе Маса. А Омфале скажу, что не гожусь в воры, что пошел не в отца. И вдруг стукнуло: а может, и в отца! Одно из трех правил Котодо позволяет красть только у плохих людей. Семенов, конечно, не ангел, но безусловно человек неплохой. Тацумаса у такого воровать бы не стал.

 

Однако что-то долгонько неплохой человек ходил за квасом. Маса уже хотел выглянуть наружу, но дверь открылась сама, и вошел не атаман, а двое казаков — Мандрыка с бурятом Михайловым.
Ни слова не говоря, они сноровисто заломили Масе руки и выволокли его, голого, в предбанник.
Там на скамье сидел полностью одетый Семенов. Хмуро вертел в руках что-то черное, матово поблескивающее. Маса узнал свой «браунинг».
— Тут вот какая штука, — сказал атаман, подняв глаза. — Я своих казаков знаю, среди них предателей нету. Никто краснюку не помог бы. Только кто-нибудь чужой. А чужих кроме тебя никого не было. О чем вы там на самом деле по-японски толковали?
Ни добродушия, ни веселости грубое лицо сейчас не выражало. Маленькие глазки смотрели холодно, грозно.
— Я тебя в баню повел, чтобы одежду твою пощупать. Нашел интересное. В кармане «браунинг» — а честный японец с пистолетом ходить не станет. В брючине изнутри пришит чехол для бритвы. Это ее ты большевичку подсунул?
Маса молчал. Казаки держали его так, что не шелохнешься.
— Сдается мне, Егор, или как там тебя, что ты советский агент. И операцию вы провернули не чтоб меня взять, а чтоб тебя ко мне пристроить. Ловко придумали! Семенов под контролем еще лучше, чем похищенный. Но меня перехитрить у вас хитрилка коротка. Сейчас ты мне всё расскажешь.
Усы шевельнулись в недоброй улыбке.
— Не сразу, конечно. Мужик ты крепкий, тертый. Поерепенишься. Но Мандрыка умеет язык развязывать. Сначала он с тебя немножко кожу посдирает. Потом сольцой присыплет. Польет солонину спиртиком. И это только закуска. Приятеля своего от этого угощения ты избавил, так сам его отведаешь. Тут ведь что хорошо? Переводчик нам не понадобится.
Не белый рыцарь. Все-таки кровожадное чудовище, подумал Маса. И никакой он не медведь. Сибирский тигр на мягких когтистых лапах.
Это было чудесно, просто замечательно! Семенов плохой человек. Кодекс великого Тацумасы нарушен не будет.
— Плохо ты порылся в моей одежде, Григорий Михайлович, — сказал Маса. — Главного не нашел. Под лацкан загляни. Под левый. И вели-ка своим людям убрать лапы. Если не хочешь поссориться с японской тайной полицией. Мое настоящее имя Масахиро Сибата, я приставлен к тебе для негласного наблюдения и твоей же дополнительной охраны. Сам видел — одной якудзы недостаточно. А работаю я с заместителем начальника Иностранного отдела Токко майором Бабой. Знаешь такого?
— Знаю, как не знать. — Атаман взял пиджак, внимательно рассмотрел жетон. — Но коли ты вправду из Токко, зачем ты помог красному агенту сбежать?
— Потому что это мой старинный приятель. Еще по прежней жизни. Я не всегда работал на Токко, а он не всегда служил красным. Я не ждал его тут встретить. Подумай сам: если б мы с ним с самого начала были заодно, почему же я не помог ему еще на мосту? Я рассмотрел его лицо только в подвале.
Всё это было правдой или почти правдой, но Маса не ждал, что Семенов поверит. Пускай. Беспокоиться не о чем. Все сомнения касательно того, кто такой Масахиро Сибата, разрешит один телефонный звонок майору.
Однако атаман удивил.
— Это такая небылица, что я тебе верю, — усмехнулся он. — В жизни всякое бывает. У меня до войны в полку приятель был, такой же хорунжий, как я. В Гражданскую у красных дивизией командовал. Попался бы ко мне в плен, я б ему по старой дружбе тоже сбежать дал. Отпустите его, хлопцы.
Казаки отошли. Маса подвигал руками, чтобы скорей восстановилось кровообращение. Ждал, что будет дальше.
А дальше было вот что. Семенов снова добродушно заулыбался.
— Хороший ты мужик, Егор Кацура (позволь уж буду звать тебя так и дальше). Ради старого товарища всё свое задание под угрозу поставил. Я таких уважаю. А еще мне нравится, — тут он подмигнул, — что у нас с тобой будет общая тайна от твоего начальства. У вас ведь не то, что у нас русских. Всё по правилам. Ты красного агента, иностранного шпиона, отпустил. Тебе за это, коли узнают, башку оторвут. Так?
— К чему ты ведешь? — не понял Маса.
— А к тому, что я, конечно, могу позвонить майору и рассказать, как ты задание провалил и большевику помог. Но я этого делать не стану. А взамен ты будешь теперь не человеком майора Бабы, а моим человеком. Знаешь, бабу с возу…
Он загоготал, но в глазах веселья не было.
— Надежный переводчик мне пригодится. Особенно, если я его крепко держу за яйца. — Атаман выразительно посмотрел Масе ниже дракона и сжал кулак. — У меня будут важные переговоры, про которые твоему начальству знать незачем. Пусть оно думает, что я под хорошим присмотром. Я про тебя болтать не стану, ты про меня тоже. Годится тебе такая сделка?
Изобразив недолгое колебание, Маса со вздохом сказал:
— Куда мне деваться. Твоя взяла.
Генерал одобрительно кивнул.
— Ты только обликом японец, а внутри — русский человек. Умный. Только знаешь что, Егор. Ты мне больше не брат. Зови меня впредь «ваше превосходительство».
— Слушаюсь, ваше превосходительство! — по-военному вытянулся Маса, очень довольный, что они больше не братья. — Разрешите подштаники надеть? И верните пистолет. Он казенный.
В итоге всё устроилось как нельзя удачней. Не было бы фуку, да вадзаваи помогло. (От напряжения и усталости русский и японский языки в голове у Масы начинали немножко путаться).
Пока он одевался, Семенов что-то сосредоточенно обдумывал.
— Твой приятель, которого ты спас, большевик и красный агент, так? И работает на советское посольство, так? А ты спас ему жизнь, так?
Маса не понял, к чему это, но трижды наклонил голову, а потом еще и вслух сказал:
— Точно так, ваше превосходительство.
— Вот что я думаю… — Генерал прищурился на лампу. — Первый раз у них не вышло, второй раз не вышло, а на третий раз они меня все-таки добудут. Или прикончат. Потому что у великой державы великие возможности. Россия теперь ихняя, советская, нравится мне это или нет. Доблестно пускать струю против ветра — занятие для идиотов. В газетах пишут, что советские перестали ставить к стенке белых генералов, кто помирился с советской властью. Слащов-Крымский у них преподает в военной академии, Толька Пепеляев помилован. Даже террорист Савинков, который Ленина чуть не убил, с ними задружился. А тут целый атаман Семенов! Соображаешь к чему я?
— Никак нет, ваше превосходительство!
— Перестань ты мне через каждое слово «превосходительствовать»! Зови по имени-отчеству или «господин генерал». Ты мне, Кацура, может, пригодишься еще больше, чем я думал. На, держи свой «браунинг». Видишь, как я тебе доверяю? И вот тебе первое задание. Сосватай-ка ты мне через своего шустрого приятеля встречу с советским послом. Само собой, без доклада полицейскому начальству.
Вот хитрый зверь, поневоле восхитился Маса. Прикидывается увальнем, а соображает с пулеметной скоростью. Какую комбинацию выстроил!
— Говорю же, это была случайная встреча. Я понятия не имею, где его искать.
— Ага, так я и поверил. — Атаман положил тяжелую руку Масе на плечо, наклонился, убедительно сказал: — Сутки тебе даю, Егор Кацура. Не выполнишь, что поручено — позвоню майору Бабе, опозорю. Для вас, японцев, хуже этого нету, правда? Всё. Ступай. Поздно уже. Спать охота.
Назад: Настоящий русский медведь
Дальше: Путь улитки

RonaldUlced
Виртуальный хостинг Виртуальный хостинг