Концепция национального единства

Идеологическим основанием порабощения Кореи служила идея о единых корнях японского и корейского народов, активно эксплуатируемая японцами. Корни и впрямь отчасти были едиными – японская нация создалась в результате смешения переселенцев с Корейского полуострова с коренными жителями Японских островов. Корейская культура оказала огромное влияние на формирование японской культуры, поскольку Корея служила передаточным звеном между Китаем и Японией.

Пропагандистский плакат, посвященный «единству» Японии (фигура справа) и Кореи (фигура слева)

Однако идея объединения народов и стран на основании общих корней может быть политически жизнеспособной только в том случае, когда это объединение основано на равноправии и взаимном уважении народов. Более передовая нация может рассчитывать на роль «старшего брата» только в том случае, если она бережно и уважительно заботится о своих «младших братьях». В противном случае объединение народов сводится к эксплуатации слабого сильным, а в этом случае общие корни не имеют ровным счётом никакого значения. Японцы постоянно рассуждали о единых корнях японского и корейского народов, но эта демагогия не могла никого обмануть. Обманывались по собственному желанию только те, кто хотел быть обманутым, кто ожидал от японцев каких-то благ. К сожалению, концепция единства Кореи и Японии пользовалась значительной популярностью в высших и средних слоях корейского общества. Высшие слои общества определяли корейскую политику, а средние (буржуазия и чиновники) создавали основу для японского господства.

Установление протектората

Политическая обстановка вынуждала Японию к постепенному установлению своей власти над Кореей. После того, как Корея попала под японское управление, встал вопрос о протекторате. Эту идею «благословили» в 1905 году Великобритания и США, а Россия, после поражения в войне с Японией, полностью лишилась влияния на Корейском полуострове. Империя Цин в начале XX века агонизировала и уже не могла оказывать реального политического влияния в Восточно-Азиатском регионе. Можно сказать, что в 1905 году сложились идеальные условия для аннексии Кореи Японией. Если бы США и Великобритания могли бы знать, чем обернется их уступчивость спустя три с половиной десятилетия… Впрочем, несмотря на все прогнозы, будущее всегда остается неведомым.

Осенью 1905 года японский посланник Ито Хиробуми, прежде занимавший посты министра внутренних дел и премьер-министра Японии, предложил корейскому правительству подписать договор о протекторате Японии над Кореей. Правитель Коджон, в лучших дипломатических традициях, уклонился от обсуждения этого вопроса, сославшись на нездоровье. А премьер-министр Кореи Хан Гюсоль прямо сказал, что он не станет подписывать ничего подобного. Но как гласит японская пословица, остановить самурая может только меч в руках другого самурая. Ито Хиробуми удовлетворился подписями пяти министров-предателей, которые покрыли себя несмываемым позором, согласившись продать свою родину японцам. Вот их имена – Ли Ванъён, Ли Гынтхэк, Ли Джиён, Квон Джунхён и Пак Джесун.

Ито Хиробуми

Японо-корейский договор о протекторате, заключенный 17 ноября 1905 года, с точки зрения норм международного права являлся ничего не значащей бумажкой, поскольку он не был заверен большой государственной печатью, которая находилась в руках правителя Коджона. Вместо нее поставил свою печать министр иностранных дел Пак Джесун. Впрочем, Ито Хиробуми и тех, кто стоял за ним, не интересовали такие «мелочи», как правомочность договора о протекторате. Японцам было важно формально соблюсти приличия, дабы оккупация Кореи не выглядела бы слишком уж беззастенчивой.

Фотография в память подписания договора о протекторате (в первом ряду в центре сидит Ито Хиробуми)

На что надеялся правитель Коджон, отказываясь обсуждать заключение договора о протекторате? Россия к тому времени «выбыла из игры», а на помощь агонизирующей империи Цин не мог рассчитывать даже такой недальновидный политик, как Коджон. Но оставались еще США, претендовавшие на роль главного игрока и верховного арбитра в Восточной Азии. Однако дипломатическая миссия США в Корее свернула свою деятельность сразу же после подписания договора о протекторате. Жест был красноречивым – получив Филиппины, американцы не собирались вмешиваться в японо-корейские дела. Джентльмены держат данное слово даже в том случае, если ради этого им приходится поступать не по-джентльменски.

Несмотря на «предательство» американцев, император Коджон продолжал питать иллюзии относительно помощи западных держав. В 1907 году он отправил двух своих приближенных – бывшего заместителя министра юстиции Ли Сансоля и бывшего прокурора Ли Джуна на Вторую Международную мирную конференцию в Гааге, которая проходила с 15 июня по 18 октября 1907 года. Делегаты должны были рассказать о том, как подписывался договор о протекторате, и попросить помощи мирового сообщества. В Петербурге к Ли Сансолю и Ли Джуну присоединился Ли Виджон, сын бывшего корейского посла в Российской империи Ли Бомджина, который отказался возвращаться в Корею после заключения этого позорного договора. Отправляя делегатов с подобным поручением, Коджон поступал крайне наивно, поскольку все, кому следовало, были прекрасно осведомлены о том, что договор о протекторате сфабрикован японцами. Корейским делегатам не позволили выступить на конференции, они смогли только дать несколько интервью журналистам.

«Самодеятельность» Коджона вызвала негодование у японцев. 21 июля 1907 года премьер-министр Ли Ванъён при поддержке своих прихлебателей и батальона японской армии принудил императора отречься от престола в пользу его сына Чхока, впоследствии получившего посмертное имя Сунджон. Принц Чхок, болезненный и безвольный, идеально устраивал японцев.

Ито Хиробуми в марте 1906 года стал японским генеральным резидентом в Корее, то есть фактическим и полномочным правителем страны. Свой резидент был в каждой провинции, а в ведомствах и учреждениях заправляли делами японские чиновники, лицемерно называвшиеся «советниками» или «помощниками». Охрану порядка осуществляла японская жандармерия, полностью подчинившая себе корейскую полицию. Налоги собирались ведомствами, находившимися в прямом подчинении у японцев.

После отречения Коджона японцы еще сильнее «закрутили гайки». Первым делом они узаконили контроль генерального резидента над всеми действиями корейского правительства. Прежде для принятия законов и назначений на высшие должности формально не требовалась санкция резидента, а просто подразумевалось, что все должно делаться с его одобрения. Теперь же вместо негласного одобрения стало нужно получать официальное. В заместители всем корейским министрам были назначены японские чиновники, которые стали управлять министерствами. Последним штрихом стал роспуск корейской армии и установление японского контроля над изданием газет и вообще всем издательским делом.

Памятник Ан Чунгыну на харбинском вокзале

В июне 1909 года Ито Хиробуми оставил пост генерального резидента Кореи и стал председателем Тайного Совета Японии, влиятельного совещательного органа при императоре. В 26 октября того же года Ито Хиробуми прибыл в Харбин для встречи с российским министром финансов Владимиром Коковцовым, с которым он собирался обсудить присоединение Кореи к Японии. На перроне Ито Хиробуми был застрелен корейским патриотом Ан Чунгыном, который с 1905 года командовал антияпонскими партизанскими отрядами. Покушение на Ито Хиробуми Ан Чунгын рассматривал не только как месть организатору оккупации Кореи, но и как событие, которое побудит японского императора предоставить Корее независимость. Однако все вышло наоборот – японцы использовали убийство Ито Хиробуми в качестве повода для окончательной колонизации Кореи. Впрочем, если бы не было этого повода, так нашелся бы другой.

Ан Чунгын был повешен в марте 1910 года. Ему тогда было 32 года. В 1962 году героя-патриота посмертно наградили орденом «За заслуги в создании государства».