Глава 87
История американской секретной службы
За восемнадцать месяцев участия в европейском конфликте американцы не раз выражали союзникам глубокую благодарность за помощь в военном обучении. Но что касается наблюдения за методами ведения боевых действий и данными об их общем противнике, то здесь американская экспедиционная армия располагала офицерами, более осведомленными на сей счет, чем большинство офицеров Антанты, за исключением только оперативников диверсионной секретной службы, либо проживавшими в Германии, либо благополучно вернувшимися с миссии в пределах Центральной Империи.
Летом 1914 года капитан береговой артиллерии Ричард Уильямс вместе с группой американских военных наблюдателей оказался в числе тех, кто испытал на себе не только весь риск ведения разведки в тылу врага — будучи не раз погруженным в ледяную атмосферу тевтонской подозрительности, — но и сам принял участие в выдающемся подвиге спецслужб американских военных сил. Прежде чем стать еще одним из ее многочисленных бойцов, Уильямс в течение трех лет наблюдал за войной. Его первое задание — оказание помощи американцам, застрявшим в Европе, привело его в Бельгию, и он находился там, когда армия фон Клука и фон Бюлова оккупировала эту страну. Затем на борту американского судна «Северная Каролина» его направили в Константинополь в качестве военного атташе при после Генри Моргентау. Он оказался единственным американцем, который наблюдал из лагеря обороняющихся за отчаянными попытками высадки на берег, предпринимаемыми британскими и колониальными войсками под командованием сэра Гамильтона.
После того как британцы, которыми теперь командовал сэр Чарльз Монро, осуществили свою виртуозную эвакуацию с полуострова, полковник Уильямс сопровождал болгарскую армию в Добруджу и наблюдал, как булгары и немцы выметали из страны румынский и русский контингент. В январе 1917 года военное министерство США отозвало своего многоопытного атташе домой. Германское правительство уже знало, что подводная война будет продолжаться и что президенту Вильсону придется потребовать объявления войны. Уильямс изучал немецкие войска и союзников Германии в боевой обстановке; и теперь немцам не хотелось, чтобы он получил возможность использовать эти сведения против них. Но поскольку Германия все еще пребывала в состоянии мира с Америкой, немцы не могли запретить Уильямсу покинуть страну. Тогда его, можно сказать, в приказном порядке — хотя и совершенно незаконно — попросили возвращаться из Европы в Америку через Берлин, где его задержали на восемь суток, пока секретные агенты подвергали его всевозможным проверкам, кроме разве что рентгеновскими лучами.
Добравшись, наконец, до Копенгагена, американский офицер убедился, что из-за подводной блокады корабли перестали курсировать. Прождав три месяца, он приобрел билет на датский пароход, направляющийся в Швецию; но в это время Соединенные Штаты вступили в войну, и Уильямса частным образом предупредили, что германскому миноносцу отдано распоряжение перехватить пароход, на котором он будет плыть, и взять его в плен. Миноносец действительно задержал пароход, и германские матросы обшарили его вдоль и поперек. Американца не нашли, и он благополучно очутился в Швеции, не раскрыв никому секрета своего волшебного трюка с появлением в этой стране. В конце концов он добрался до Америки из Норвегии кружным путем через Исландию.
Американская ставка во Франции очень нуждалась в необычайно глубоких познаниях Уильямса относительно врага, так что его немедленно направили туда, прикомандировав к разведывательному отделу штаба генерала Першинга. В октябре 1917 года он все еще находился в Шомоне, когда немцы приготовились к одному из крупнейших налетов своих цеппелинов на Англию. Тринадцать огромных дирижаблей вылетели из Бельгии. Двум пришлось вернуться из-за неполадок с мотором; но одиннадцать благополучно проплыли над портами и промышленными центрами Англии, причинив своими бомбами множество разрушений и немало смертей среди мирных жителей.
Но на обратном пути победоносная воздушная флотилия была рассеяна сильной бурей. Шести дирижаблям удалось добраться до Германии; остальные пять безнадежно зависли над Францией и стали жертвами союзных аэропланов, зениток или собственной беспомощности. Два из них — L-49 и L-51 — были сбиты в 40 милях от американской ставки. L-49 был захвачен невредимым; а L-51 ударился оземь передней гондолой, подпрыгнул, опять ударился и катился над землей до тех пор, пока рубка управления не оторвалась и не повисла на вершине дерева. Освобожденный от груза разбитый дирижабль унесло прочь вместе экипажем в Средиземном море.
