Глава 1
Дозорная башня
– Кто вы такие? Что привело вас в земли Двуликой Матери?
Речь говорившего напоминала язык Аратты, но звучала по-иному, будто бы мягче.
Стоящие рядом с лодкой двое мужчин выглядели чрезвычайно странно. Царевна пыталась осознать, на кого они похожи, и не могла вспомнить ничего подобного. Длинные волнистые волосы распущены по спине, обнаженные руки покрыты мелким синим рисунком – извивающимися полосами и спиралями, от которых рябило в глазах. Даже на пальцах росписи покрывали всю кожу до самых ногтей. С густо раскрашенных лиц, будто сквозь маски, неприветливо глядели светлые глаза.
Царевна вскинула голову:
– Я – Аюна, дочь государя Ардвана. Я следовала на встречу со своим женихом в Двару, однако по пути лесные разбойники похитили меня. С помощью друзей я смогла освободиться и сбежать. Мы надеемся, что вы примете меня и моих людей почетными гостями в ваших землях. Мой брат Аюр – новый живой бог на престоле Аратты, – несомненно, щедро одарит вас, когда я невредимой вернусь в столицу… – Царевна указала на спутников. – Эти люди – моя свита. С нами был еще воин-накх, он пропал и, возможно, погиб, защищая нас от водяного чудовища. Однако, если Исварха милостиво оставил его в живых, прошу оказать ему должный прием.
Незнакомцы переглянулись. Тот, что был постарше с виду, кивнул.
Янди с колотящимся сердцем разглядывала незнакомцев – узоры, покрывавшие их руки и лица, пробудили в ней воспоминания далекого, полузабытого детства…
Аоранг, напротив, помрачнел и набычился. Хозяева этой земли не нравились ему. Мохнач нутром чуял в них чуждую и опасную силу и был готов, если понадобится, закрыть собой царевну. А когда они заговорили, он понял – худшие его предчувствия подтверждаются…
– Теперь понятно, почему вы живы, – произнес старший из чужаков, обращаясь к Аюне. – Если ты не лжешь о своем небесном родстве, то это оно уберегло вас от стрел Господина Тучи. Но Сварга-Знаменосец здесь не правит. Что значишь ты сама – решит Двуликая, когда взглянет на тебя всепроницающим оком. И от этого будет зависеть, следует ли предать смерти вас всех или оставить кого-то в живых…
Аоранг мельком глянул на Янди, ожидая, что сейчас та сделает неуловимое движение запястьем и один из негостеприимных хозяев этой земли рухнет с ножом в горле. Еще движение – и второй последует за ним. Однако, к его удивлению, Янди точно забыла свои прежние привычки. Она глядела как зачарованная на говорившего, кажется и вовсе его не слушая. Аоранг начал медленно приподниматься… Один из чужаков свел брови – и тут же невесть откуда взявшийся вихрь взметнул длинные волосы мохнача.
– Лишь двинься – и этот ветер поднимет тебя над скалой, как опавший лист, – посулил разрисованный. – А затем так ударит о камни, что останется лишь липкое пятно.
Аоранг ничего не ответил: он понял, кто перед ним. «Исварха Всесветлый, это же облакопрогонники!»
А Янди в этот миг вспомнился названый отец-сакон. Похоже, здесь-то его и попотчевали вдоволь небесным огнем, превратившим могучего мужа в безликое существо, страшное и жалкое.
– Мы пришли с миром, – с достоинством произнесла Аюна, понимая, что ее слова не слишком убеждают стражей этой земли. – Мы лишь желаем…
За спинами разрисованных послышался грозный рык. Те одновременно оглянулись – в нескольких шагах от них припал к земле саблезубец. Вода ручьем текла с его шерсти, лапы по самое брюхо вымазаны в буром прибрежном иле. Желтые глаза неотрывно глядели на собеседников Аюны. Зверь приподнял верхнюю губу, обнажая клыки-ножи. Из пасти вырывалось глухое рычание.
Ошеломленные облакопрогонники замерли. Впрочем, страха на их лицах не было. Увидев, что старший ловит взгляд саблезубца, сводя брови, Аоранг вскочил, намереваясь броситься защитить Рыкуна.
– Нет! – воскликнула Аюна, хватая его за руку. – Остановись, не надо!
Она повернулась к стражам:
– Рыкун не тронет вас! Он ручной!
Лишь Янди, обычно столь стремительная и безжалостная, продолжала смотреть на чужаков, будто и вовсе не заметив саблезубца.
Детские воспоминания, прежде являвшиеся лишь в кошмарных снах, вдруг нахлынули наяву. Она бежит через лес, покрывающий дно ущелья, – перепрыгивает с камня на камень, плачет от страха и жалости к себе. Время от времени она оскальзывается, падает… Впереди бежит ее отец – настоящий отец. Она не знает ни его имени, ни рода: ей памятны лишь ласковые синие глаза да узоры на руках и лице. Никогда прежде – до сего дня – она не встречала таких сходных узоров. И вот теперь эти чужаки, едва не погубившие их на реке, – Янди была готова поклясться, что именно такими росписями был покрыт ее отец…
– Это ваш зверь? – медленно и очень внятно спросил один из стражей границы.
– Да, – решительно ответила Аюна. – Прошу, не причиняйте ему вреда!
Стражи снова принялись шептаться. Аоранг отметил непонятное волнение на их лицах.
– Идемте с нами, – наконец произнес облакопрогонник. – Вам нужно отдохнуть и согреться. Никто не причинит вам зла.
* * *
Аоранг медленно шагал вслед хозяевам здешних берегов, неспешно, обстоятельно разглядывая окрестности. Раскрашенные стражи карабкались по узкой тропинке вверх в обход скалы, даже не оглядываясь на «гостей». Аоранг глянул под ноги. Земля была каменистой, но все же тропка виднелась довольно отчетливо.
«Не могла же стежка возникнуть сама собой? – подумал он. – Значит, зачем-то люди ходят к воде, и нередко. Вот только зачем? Не подкармливать же водяное чудище?»
Мысль о Хозяине реки не добавила мохначу доброго отношения к чужакам. Он чувствовал их силу и опасность. Не такую силу и опасность, какая, скажем, исходила от Даргаша – ядовитой змеи в человеческом облике. И не такую, какая чувствовалась в Янди, – та была точно гибкая плеть, которая перешибает хребет, не испытывая по этому поводу ни ярости, ни сострадания. Облакопрогонники были сродни черным тучам, полным затаившихся молний. Не злые сами по себе, они могли стать безжалостными, если нахмурит брови Двуликая…
Но прямо сейчас раскрашенные и впрямь не собирались причинять им вреда. Они явно сами не понимали, кого встретили. Похоже, они желали, чтобы с незваными гостями разобрался кто-то более сведущий.
Тропка выбралась на самую вершину утеса. Налетел ветер, качнулись желтеющие травы… Аоранг замер в опасливом недоумении. Чуть в отдалении от отвесного, будто срезанного, обрыва красовался явно насыпанный курган. На кургане стояла одинокая бревенчатая вежа. А вокруг были густо натыканы колья, на каждом из которых скалился человеческий череп.
Аоранг оглянулся на Янди. Ее движения замедлились, стали мягкими и плавными… Если бы мохнач знал ее меньше – вовсе бы не обратил внимания. Сейчас же следовало опередить Янди.
– Куда вы нас привели? – резко спросил он, вклиниваясь между лазутчицей и стражами. – Кого вы тут убиваете?!
– Никого, – удивился страж.
– Тогда кто это? Незваные гости?
Собеседник Аоранга мельком глянул на черепа и вдруг расхохотался, будто услышал нечто невероятно забавное:
– Это те, кто обрел право дожидаться Перерождения близ домовины огненосного Ятры. Не ждешь ли ты, чужак, что удостоился бы подобной чести?
– Погоди, – остановил его второй проводник. – Откуда им знать наши обычаи? Ведай же, дочь Знаменосца, – торжественно начал он, повернувшись к Аюне, – что погребенный здесь Ятра был величайшим из нас, верных Господа Тучи…
– Так здесь похоронен жрец-облакопрогонник, – догадался Аоранг.
– И что же, он плохо гонял облака? – пробормотала Янди.
Оба раскрашенных стража поперхнулись от такой непочтительности. Небо стало быстро затягиваться серой дымкой.
– Не слушайте ее, – вмешалась Аюна, – она лишь служанка с длинным языком! Прошу, продолжайте!
Страж мрачно поглядел на хорошенькую служанку, фыркнул, насупленные брови разгладились. Налетел ветерок, небосвод опять просветлел.
– Не шутите о детях Щедрого, ибо он щедр не только на благо, но и на гнев! Ятра был лучшим из лучших, его называли воплощенным огненным копьем в руке Господа. Теперь он лежит в домовине, оберегая границу наших земель. Душа его впитала твердость этой скалы и проросла молниями!
Аоранг и Аюна невольно бросили взгляд на курган. Аюне даже на миг показалось, что в пустых глазах черепов промелькнул синеватый отблеск небесного пламени.
– Так вы принесли в жертву вашего верховного жреца… – задумчиво проговорил Аоранг.
– Принесли в жертву?! – вновь изумился раскрашенный страж. – Что за нелепые слова?
– Мой спутник вовсе не хотел никого оскорбить! – опять вмешалась царевна.
– Нам известны заблуждения твоего народа, дочь Сварги, – снисходительно ответил жрец. – Сама посуди – как можно принести в жертву сильнейшего? Огненосный Ятра обратился с молением к Богине, и она согласилась взять его в мужья. Тогда он спустился в домовину и возлег на брачное ложе, соединившись с нею навеки. А мы укрыли их курганом.
– Вы что же, похоронили его заживо? – недоверчиво спросила Аюна.
– А как иначе? Сама посуди, зачем Богине мертвый супруг? – усмехнулся жрец. – Семя само по себе ничего не значит. Но, брошенное в борозду, оно принесет урожай стократ!
* * *
Деревянная вежа, до которой они наконец добрались, была куда больше, чем казалась снизу. Войдя, Янди увидела сидящих у обложенного камнем очага двух парней с едва пробивающимися бородками и куда более скромной раскраской. Один из облакопрогонников, приведших «гостей», негромко что-то сказал сидевшим у очага. Те кивнули, встали и вышли.
– Грейтесь, – будто приказал раскрашенный бородач. – Сейчас вам принесут лепешки и смородиновый настой. Отдыхайте.
Он направился к выходу, однако на миг остановился в дверях и строго добавил:
– Не отходите от башни после заката!
Янди поглядела на царевну: та уже стягивала мокрые сапожки, готовясь насладиться теплом. На сидящего подле очага Аоранга с прикрытыми от усталости глазами… Когда внутри остались только свои, Янди бесшумно встала и скользнула к скрипучей, связанной веревками лестнице. Насколько она успела приметить, лестница вела на крышу башни.
Солнце низко висело над краем степи, полыхая в разрывах облаков. Левобережье Даны простерлось во все стороны, похожее на пеструю шкуру, озаренную огненно-рыжим огнем уходящего светила. Ветер волнами пробегал по ней, ероша шерсть. Правый, вендский берег уже затянуло голубоватой дымкой, край леса потонул во тьме. Янди, прищурившись, повернулась к югу. Несмотря на то что равнина быстро погружалась в тень, лазутчица разглядела две колеи.
«Здесь часто ездят на телеге, – отметила она, проследив взглядом две четкие линии, уходящие в степь. – Так, а вот и развилка…» Дорога расходилась надвое – одна сворачивала на полдень и терялась в полях, другая шла на восток по берегу Даны, повторяя плавные изгибы большой реки. В той стороне было уже совсем темно, однако Янди показалось, что вдали она видит одинокий холм с мерцающей искрой на вершине. «Готова поспорить, что на нем – такая же сторожевая вежа, – подумала она. – И в ней тоже сидит колдун, который следит за вендским берегом и бьет молниями нарушителей границы…»
Кто из тех двух разрисованных жрецов едва не убил их на реке? Кто вызвал тучу и наслал речное чудовище? Должно быть, старший, с таким раздражающими холодными глазами…
Янди бросила взгляд вниз, на курган и частокол с черепами. Видит Мать Найя – внимание богов ничего хорошего смертным не сулит! Даже самому нечувствительному и далекому от божественного человеку стало бы не по себе возле этого места. Само небо тут, кажется, давило на плечи вдвое сильнее; рядом с курганом было тяжело дышать – так угнетала его сокрушительная мощь.
«Высший жрец соединился с Богиней… Зерно, брошенное в землю, приносит урожай стократ…»
Теперь, когда стемнело, девушка ясно видела – синеватые огоньки в глазах черепов вовсе ей не померещились.
«Господин Туча… Не про него ли рассказывают, что на юге есть синеглазый бог дождя, который очень любит человеческие слезы? И его жрецы стараются устроить так, чтобы жертвы плакали как можно дольше… А потом их кровь, словно весенний ливень, насыщает пашни…»
Янди, нахмурившись, отвернулась от частокола, и ее мысли снова обратились к раскрашенным жрецам. Каким причудливым путем ведет ее судьба! Зачем боги послали ей встречу с названым отцом-саконом? В душе Янди шевельнулось нечто, о чем она давным-давно позабыла, – кажется, это звалось совестью… Много лет назад сакон приютил осиротевшее дитя, маленькую чужеземку, – и чем она ему отплатила?
…А теперь боги привели ее в землю Великой Матери. С каким прошлым ей суждено встретиться здесь? Когда Янди увидела разрисованные руки жрецов, у нее перехватило дыхание. Она будто на миг вернулась в те бесконечно далекие времена, когда она еще знала, что такое быть в безопасности, что такое любить… Впрочем, Янди уже забыла, как это. Помнила лишь, что это было…
«Те, кого ты любила, давно мертвы, – напомнила она себе. – И ты мертва».
* * *
Спустившись вниз с башни, Янди обнаружила, что Аоранг с Аюной устроили трапезу. Молодые жрецы принесли им кувшин с ароматным ягодным напитком и несколько толстых сырных лепешек.
– Ну как, – спросила царевна, – не нашла накха?
– Что? – удивилась Янди.
– Ты же Даргаша высматривала? Я тоже думаю о нем, – вздохнула Аюна, – все никак не могу перестать надеяться – вдруг он выплыл? Быть может, господь Исварха все-таки протянул ему руку…
– Нет, я не искала Даргаша. – Янди уселась перед огнем. – Я смотрела, куда ведут здешние дороги и тропы… О, да тут целая корзинка пирогов!
– А я говорил тебе, солнцеликая, – заметил Аоранг.
– Увы, ты был прав… – Аюна нахмурилась и с укором сказала телохранительнице: – Признаться, я думала, судьба Даргаша тебе небезразлична! Ты столько сил вложила, чтобы вылечить его… Так и любящая жена не ходила бы за раненым супругом!
Янди лишь усмехнулась и запустила зубы в поджаристый край лепешки.
– Вы все время шушукались у костра – как это следовало понимать? Я прекрасно видела, как он на тебя смотрит…
– Накх-то смотрел, – подтвердил Аоранг. – А Янди что до того? Она убила бы его при первом же сомнении, верно, Янди?
– Или он меня.
– Даргаш был отважен и предан! – возмутилась Аюна. – По правде сказать, с каждым днем я все больше радовалась, что моему нареченному служит такой славный юноша… Как жаль, что он погиб впустую, почти случайно…
– Накхи не бывают славными юношами, – возразила Янди. – Накхи вообще не люди. Они всего лишь двуногие змеи. Говоришь, впустую погиб? О нет! Так рассуждали бы арьи. Смерть в бою, с оружием в руках – счастье для накха! Не беспокойся за него – он уже переродился в какую-нибудь гадюку и ползает в траве среди развалин Старого Накхарана, мечтая закусать до смерти беглого раба и тем заслужить себе новое рождение среди воинов!
– Да ты сама рассуждаешь, как накхини! – гневно бросила Аюна.
Янди вновь ухмыльнулась и ничего не ответила.
* * *
Аоранг почти пропустил мимо ушей спор царевны с ее телохранительницей. Одна мысль не давала ему покоя. Он задумчиво посмотрел на рдеющие угли, встал, хлопнул по спине дремавшего рядом Рыкуна и вышел. Саблезубец бесшумно последовал за ним.
Оглядевшись, не следят ли за ним, мохнач вышел за украшенный черепами частокол и уселся на травянистом склоне, откуда был хорошо виден плавный изгиб реки, мерцающей в темноте. Небо густо усыпали звезды. Время от времени они срывались и катились вниз – то по одной, то целыми гроздьями.
– Ложись, Рыкун, – тихо приказал Аоранг. – Сейчас ты должен вспомнить…
Мохнач обнял зверя за шею и закрыл глаза.
Образы прошлого наполнили Аоранга. Придворный зверинец… Жертвенный скот, диковинные звери из-за окраин Аратты – со всеми нужно было договориться, одних успокоить и утешить, других приготовить к радостной встрече с господом Исвархой… А были еще гадательные звери. Жрецы годами учились понимать их волю, но мохначу было проще – он мог попросту с ними разговаривать. Но обычно не требовалось и слов…
– Вспоминай, Рыкун!
Саблезубец недовольно пошевелился, пытаясь стряхнуть руку хозяина. Ему не хотелось вспоминать. Даже мыслями он не желал возвращаться в ту лодку! Аоранг ощутил тошноту, от которой страдал его бедный питомец.
Рыкун ненавидел воду! Долбленое бревно качается, пляшет на волнах, норовя ускользнуть, стряхнуть в пучину, – как все это вынести!
И как будто того мало, из мутной воды прямо перед носом возникает распахнутая пасть водяного чудовища! Острые зубы, холодная кровь… опасное существо! В другое время Рыкун удрал бы от него, не жалея лап, но сейчас бежать некуда – остается смертный бой! Как не ударить тварь когтями, как не впиться в отвратительную усатую морду?!
«Нет!» – почти как тогда шевельнулись губы Аоранга. Но Рыкун уже бросился на огромную рыбину. Лодка – последняя опора – ушла из-под лап. Белый свет исчез в бурлении холодной воды. Льется в уши, брр, как противно… Тяжелая намокшая шерсть тянет ко дну…
Скользкое чудовище дергается, бьет хвостом где-то рядом, слышен яростный вскрик накха.
Рыкун, перебирая мощными лапами, гребет к берегу. Течение тащит в сторону, но он сильнее! Он бы легко выбрался, если бы только кто-то не виснул непомерной тяжестью у него на хвосте… Рыкун оглядывается и в ужасе видит большого черного зверя…
– Волк? – озадаченно пробормотал Аоранг, едва не потеряв мысленную связь с саблезубцем. – Откуда взялся волк?
Потрясение придало Рыкуну невероятные силы. Не помня себя, он рванулся к берегу. Вот наконец илистое дно. Он проламывается сквозь тростники, выбирается на твердый берег, отряхивается. И за хвост больше никто не хватает!
«Оглянись», – приказал Аоранг.
Рыкун неохотно оглядывается. Волка позади нет. Только у края воды, в грязи и поломанных камышах, ничком лежит чернокосый воин…
– Довольно, малыш, – ласково сказал Аоранг, ероша густую шерсть на загривке.
Рыкун вскочил, встряхнулся и убежал в степь, подальше от неприятных воспоминаний. Аоранг некоторое время сидел и размышлял. Затем встал, отыскал взглядом жрецов. Уступив башню гостям, они сами расположились у костра под холмом. Их осталось трое – старший, видимо, куда-то ушел.
– Накху удалось выплыть на берег, – утвердительно произнес Аоранг, подходя к костру.
Стражи границы с удивлением поглядели на него. Младший из жрецов спросил:
– Это тебе Великий Кот поведал?
– Почему вы не сказали царевне, что накх спасся? Что вы собираетесь делать с ним? Отдать вашей Богине?
– На что Богине этакая падаль? – презрительно произнес жрец. – Мы отдаем ей лучших мужей, это честь…
– Вы ведь можете его исцелить, – полуутвердительно проговорил мохнач. – Я чую – здесь, на этой горе, средоточие силы. Жрец Ашва в столице Аратты показывал чудеса, порой почти равные деяниям господа Исвархи…
Молодой жрец смотрел на мохнача с откровенным любопытством.
– Ты, похоже, и сам служишь Богине, – протянул он. – Так ты знаешь Ашву? Еще скажешь, он удостаивал тебя беседы?
– Нет, – не стал врать Аоранг. – Но я слушал их беседы со святейшим Тулумом и помогал гостям освоиться в столице. Думаю, Ашва вспомнит меня.
Страж кивнул и задумался.
– На что тебе змеиный человек?
– Мне – ни на что. Но солнцеликую огорчит его гибель.
Страж хмыкнул.
– Его судьбу не мне решать, – сказал он. – Наше дело – не пускать чужаков из-за Даны. Их обычно забирают себе стражи реки. Волчьи или змеиные людишки не нужны здесь. Дикари глухи к вещему голосу Господина Тучи, они хотят лишь убивать, грабить, угонять скот, воровать женщин… Но вас страж реки взять не сумел, и наши молнии отклонились. Поистине чудо! Мы думаем, дело в вашей божественной царевне. Хоть и дочь младшего из небесных богов, она все же хранима им. Она станет благословением для нашей земли. Не так часто ее посещают дети богов в телесном обличье…
– Станет благословением? – нахмурился Аоранг. – Что ты имеешь в виду?
– Явление дочери бога было предсказано, мы давно ждали ее. Не опасайся, твою госпожу не обидят. Она будет жить в священном месте, окруженная почетом, ежегодно благословляя посевы и жатвы…
У Аоранга мурашки побежали по коже. Его худшие предчувствия сбывались.
– Ежегодно? – пробормотал он.
– Завтра прибудет сам огненосный Ашва, – добавил страж. – Спроси его. Я знаю лишь о пророчестве и дочери бога. Как он распорядится твоей судьбой, мне неведомо.