Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Ричард Райан и его коллега Эдвард Диси — ученые, которых больше всего цитируют в мире, когда речь заходит о движущих силах человеческого поведения. Их теорию самоопределения единодушно считают основополагающей концепцией психического здоровья, и с тех пор, как в 1970-х годах они приступили к исследованиям, несчетное множество экспериментов подтверждают их выводы.
Подобно тому, как организму человека для правильного функционирования требуются три компонента (белки, углеводы и жиры), человеческой психике, утверждают Райан и Диси, для благополучия требуются три составляющие: автономия, компетентность и взаимосвязь с другими людьми. Когда тело голодает, мы чувствуем голодные спазмы; когда недокармливают психику, появляются беспокойство, тревожность и другие симптомы, свидетельствующие, что чего-то не хватает.
Теория самоопределения объясняет, почему дети, которые не получают необходимых психологических питательных веществ, иногда ведут себя не так, как следует, например слишком много времени проводят перед экранами. По мнению Райана, такое поведение связано, скорее, не с гаджетами, а в первую очередь с причиной склонности детей к отвлечению.
Когда потребности в автономии, компетентности и взаимосвязи удовлетворяются не в полной мере, дети подпитывают свою психику отвлечением.
Марисела Корреа-Чавес и Барбара Рогофф, профессора Калифорнийского университета в Санта-Крузе, провели следующий эксперимент: детей попарно заводили в комнату, где одного из них взрослый человек учил делать игрушку, пока второй ребенок просто ждал. Исследователи хотели проследить, чем станут заниматься дети, оставшиеся без дела. В США большинство детей-наблюдателей делали то, что и ожидалось: ерзали на стуле, смотрели в пол и в целом проявляли признаки отсутствия интереса. Один нетерпеливый мальчик даже сделал вид, будто игрушка — это бомба, и вскинул руки, изображая взрыв и издавая звуки под стать картине массового уничтожения. В отличие от них, дети индейцев майя из Гватемалы концентрировались на том, чему учился другой ребенок, и смирно сидели на стуле, пока взрослый его обучал.
Исследователи подсчитали, что в целом, по сравнению с детьми майя, время, в течение которого американские дети могли сохранять сосредоточенность, было вдвое меньше. Но еще интереснее оказалось то, что дети майя, не вполне включенные в систему формального образования, «могли удерживать свое внимание и обучаться дольше, чем их сверстники из семей майя, полностью включенные в западную систему школьного образования». Другими словами, чем меньше ребенок ходил в школу, тем лучше он сосредоточивался. Как такое возможно?
Психолог Сюзанна Гаскинс, на протяжении нескольких десятков лет занимавшаяся исследованиями в поселениях майя, рассказала NPR, что индейцы майя предоставляют своим детям огромную свободу. «Цель ставит не мама, которой для достижения цели потом приходится задействовать уловки и награды, нет, цель ставит сам ребенок. А родители, как могут, помогают ее достичь», — говорит Гаскинс. Родители майя «твердо убеждены, что каждый ребенок лучше знает, что ему нужно, и цели достигаются, только если ребенок этого хочет».
Вместе с тем большинство школ системы формального образования в США и других промышленно развитых стран — это отнюдь не то место, где у детей есть автономия и они могут самостоятельно делать выбор. По словам Рогофф, «вполне возможно, дети отказываются от самостоятельного контроля над своим вниманием, когда этим постоянно управляют взрослые». Иначе говоря, дети могут привыкнуть к отсутствию контроля с их стороны и, как результат, начать много отвлекаться.
Исследование Райана указывает, когда внимание детей начинает ускользать. «Как только дети поступают в среднюю школу, как только они начинают выходить из закрепленного за ними “домашнего” класса и попадают в более строгую, полицейскую обстановку, где звенят звонки, где оставляют после уроков и наказывают, они сразу понимают, что эта атмосфера по сути своей отнюдь не мотивирующая», — говорит он. Исследователь Роберт Эпштейн, написавший статью «Миф о подростковом мозге» для Scientific American, пришел к похожему выводу: «Мои исследования показывают, что в США к подросткам применяется в десять с лишним раз больше ограничений, чем к обычным взрослым, вдвое больше ограничений, чем к американским морским пехотинцам на службе, и даже вдвое больше ограничений, чем к опасным уголовным преступникам в заключении».
Конечно, в подобную строгую атмосферу попадает не каждый американский учащийся, но становится ясно, почему столь многим детям не удается находить мотивацию в школе: их потребность в автономии, в исследовании своих интересов не удовлетворяется. «Мы контролируем их в школе, и ничего удивительного, что после этого им хочется окунуться в атмосферу, где они чувствуют себя свободными и автономными, — говорит Райан. — Мы считаем [пользование гаджетами] вроде как злом, но зло — это созданный нами груз в виде альтернатив, которые мы предусмотрели для детей».
В отличие от жизни офлайн, в сети у детей есть огромная свобода; у них есть автономия, позволяющая им самим всем заправлять и экспериментировать с творческими стратегиями решения проблем. «В пространстве интернета, как правило, бессчетное множество вариантов и возможностей и гораздо меньше контроля и надзора со стороны взрослых, — считает Райан. — Поэтому в сети подросток ощущает себя свободным, компетентным и связанным со сверстниками, особенно если в привычном окружении чересчур много контроля и ограничений или оно недостаточно его стимулирует».
Когда родителей начинает беспокоить, что их дети так много времени проводят в сети, они, как ни парадоксально, часто вводят еще больше правил, и эта тактика обычно дает обратные результаты. Райан советует не ограничивать автономию детей, а попытаться разобраться в их скрытых потребностях и связанных с ними внутренних раздражителях, побуждающих отвлекаться на цифровые устройства. «Мы обнаружили, что у родителей, которые решают проблему использования интернета и технических устройств вместе с детьми, поддерживая их автономию, дети в этом отношении лучше себя контролируют, а значит, реже просиживают перед экранами долгие часы», — замечает Райан.
Вспомните о том, что вы умеете: о способности сделать доклад со сцены, или приготовить из ничего вкуснейший ужин, или запарковать параллельно машину в микроскопическом пространстве. Компетентность — это приятно, и это ощущение растет вместе с развитием умения.
К сожалению, сегодня дети все реже испытывают радость от движения вперед в учебных классах. «Очень многим детям мы даем понять: “Ты некомпетентен в том, что делаешь в школе”», — отмечает Райан. Отчасти, считает он, проблема заключается в повсеместном внедрении стандартного тестирования. «Оно подрывает процесс обучения и обесценивает чувство собственного достоинства у очень многих детей, что убийственно для процесса получения знаний и мотивации».
«Дети очень разные, и скорость развития у них сильно различается», — говорит Райан. Однако в случае стандартизированных тестов эти различия умышленно не принимаются во внимание. Если у ребенка не все гладко в школе и он не получает необходимой индивидуализированной помощи, он делает вывод, что достичь компетентности невозможно, поэтому перестает и пытаться. Махнув рукой на компетентность в классе, дети ищут себе отдушины, чтобы испытать чувство роста и развития. Компании, разрабатывающие игры, приложения и другие потенциально отвлекающие продукты, с радостью заполняют эту пустоту, продавая готовые средства для восполнения нехватки «психологических питательных веществ».
Разработчики технологий знают, насколько потребителям нравится выходить на новые уровни, получать новых подписчиков и зарабатывать лайки: это быстрый отклик на достижения, оставляющий приятное чувство. «Когда дети занимаются в школе тем, что им не нравится и что они не ценят, когда они не надеются на улучшения, не стоит удивляться, — говорит Райан, — что в свободное время они занимаются тем, в чем чувствуют себя вполне компетентными».
Совместное времяпрепровождение в компании сверстников всегда было формирующей частью взросления. У детей навыки общения развиваются в игре с другими детьми. Однако в современном мире подростки все больше общаются друг с другом в виртуальной среде, поскольку делать это в реальности либо неудобно, либо невозможно.
Сама сущность игры стремительно меняется. Помните, как вы собирались поиграть во дворе, как болтались в выходные по району, пока не встречали своего друга? К несчастью, люди теперь просто меньше, чем прежде, общаются спонтанно.
Вот что писал об этом в American Journal of Play Питер Грей: «Сейчас вообще трудно встретить на улице компанию детей, а если и встретишь, они скорее всего будут в форме и под надзором сопровождающих».
Если детям предыдущих поколений разрешали просто играть после школы, то в наше время многим детям родители запрещают это делать из-за «педофилов, уличного движения и хулиганов» — именно это следует из опроса, о котором сообщил журнал Atlantic. Подобные опасения высказывали и родители, даже несмотря на то, что, согласно статистическим данным, современные дети — самое защищенное поколение в истории Америки. Из-за этой тенденции многим детям, к сожалению, остается лишь сидеть в четырех стенах, посещать строго отобранные занятия и в вопросе поиска друзей и общения полагаться на технологии.
Иногда, правда, общение в цифровом пространстве приносит пользу. Ребенок, над которым издеваются в школе, может обратиться онлайн за помощью к друзьям; стеснительный ребенок — стать героем среди товарищей по игре со всех концов света. «Данные показывают, — говорит Райан, — что детей, не ощущающих взаимосвязи со сверстниками, чувствующих себя одинокими и чужими в школе, больше притягивает среда, где они могут вступать во взаимодействие с другими людьми и находить группы по интересам. Так что здесь есть и плюсы, и минусы».
Грей полагает, что исчезновение игры в реальном пространстве, несомненно, имеет негативные последствия, учитывая, что «обучение навыку ладить и взаимодействовать с другими людьми, как с равными, возможно, важнейшая эволюционная функция дружеской игры у людей». На его взгляд, это «как следствие, так и причина роста социальной изоляции и одиночества в нашей культуре». Около шестидесяти лет назад, задолго до того, как исследователи заговорили о связи между экранным временем и депрессией, возникла гораздо более сильная тенденция, которую Грей описывает так:
Начиная примерно с 1955 года… игра стала занимать все меньше места в жизни детей — отчасти (если не исключительно) потому, что взрослые начали все больше контролировать их занятия…
Каким-то непонятным образом мы, общество, пришли к выводу, что ради защиты детей от опасности и их обучения нужно отнять у них то, что делает их счастливыми, и еще глубже поместить их в обстановку, где их почти постоянно направляют и оценивают взрослые, — в обстановку, как будто созданную для порождения беспокойства и депрессии.
Оценивая современных детей, Райан заключает, что многие из них в жизни вне сети не получают необходимого объема важнейших психологических питательных веществ: автономии, компетентности и взаимосвязи с другими. Неудивительно, что дети ищут их в онлайн-пространстве. «Мы называем это “гипотезой о насыщении потребностей”, — рассказывает Райан. — Чем меньше ваши потребности удовлетворяются в реальной жизни, тем больше вы будете удовлетворять их в виртуальной среде».
Результаты исследований подтолкнули Райана к выводу, что «чрезмерное пристрастие [к технологиям] — это симптом, свидетельствующий о пустотах в других сферах жизни». Если у человека удовлетворены три главные психологические потребности, у него выше мотивация, он лучше проявляет себя, упорнее движется к цели, более творчески подходит к задачам.
Райан считает, что рамки использования технических устройств следует задавать вместе с ребенком, а не навязывать ему свое решение по той причине, что вам, дескать, лучше знать. Он утверждает, что чем больше вы разговариваете с детьми о последствиях чрезмерного увлечения гаджетами и чем чаще вы принимаете решения вместе с ними, а не за них, тем охотнее они прислушиваются к вашим советам.
Сначала можно поговорить с детьми о тактиках контроля и переосмысления, которые мы обсуждали в первой части книги. Расскажите им, как вы изменили свое поведение, чтобы не отвлекаться: признавая собственное несовершенство и показывая детям, что вам знакомы их трудности и вы сталкиваетесь с аналогичными проблемами, вы завоевываете их доверие. Помните, что хорошие руководители своим примером показывают, как не отвлекаться; так и родители должны демонстрировать пример сохранения сосредоточенности.
Кроме того, стоит подумать, как дать детям возможность удовлетворять свои потребности в автономии, компетентности и взаимосвязи с другими людьми в реальном мире. Если меньше давить на них в вопросе учебных и спортивных занятий, возможно, им удастся найти себе друзей в реальности, а не в сети.
Мы не сможем оградить детей от всех неприятностей — не нужно даже пытаться, — но, зная об их психологических потребностях, мы можем по-новому взглянуть на их трудности. Разобравшись, чем на самом деле обусловлено их чрезмерное увлечение гаджетами, вы сделаете первый шаг к тому, чтобы помочь своим детям обрести стойкость и перестать отвлекаться. Как только они почувствуют, что их понимают, они начнут задумываться над тем, как лучше использовать свое время.
Войти с помощью соц. сетей: