Книга: История пива: От монастырей до спортбаров
Назад: V. Ur-Krostitzer: оружие победы
Дальше: VII. Пиво — опора для сирот
VI

Россия и «окно в Европу»

Петр Великий на голову превосходил окружающих — как по росту (203 см), так и по качествам характера. На поле боя он был смелее смелых, в деле государственного правления — самым дальновидным, а на пирушках пил больше всех. У царя было в обычае употреблять водку в количестве, которое свело бы неопытных в могилу. К сожалению, пьянству предавался и русский народ, не все представители которого обладали петровской устойчивостью к алкоголю. Петр осознал проблему и решил, что подданным пора трезветь. Он устремил свои взоры на запад, чтобы найти европейскую управу на свойственную России-матушке тягу к «беленькой».

Петр стал номинальным правителем в 1682 г. в возрасте десяти лет вместе со своим слабоумным братом Иваном V. На деле власть до его совершеннолетия принадлежала его старшей сводной сестре Софье и матери Наталье. Будущему государственному мужу не надо было утруждать себя ежедневными делами правления, так что в молодые годы он мог сосредоточиться на овладении обширными жизненными навыками.

Европа была одной из Петровых страстей. В конце XVII в. Россия оставалась консервативной страной, которая в каком-то роде доживала беспросветные Средние века. Предпринимательство не обладало гибкостью, к новшествам относились без интереса, а церковь занимала в обществе центральное место. Советники молодого Петра, шотландец Патрик Гордон и швейцарец Франц Лефорт, в свою очередь умели увлечь государя рассказами о стремящемся к новизне Западе. Гордон был хорошо знаком с европейским образованием и военным делом. Лефорт со своей стороны кое-что понимал в торговле, мореходстве и радостях жизни. В особенности Петра впечатлила лефортовская манера пить. Если при употреблении русской водки главной целью было, казалось бы, напиться до бесчувствия, то Лефорт по мере распития становился только оживленнее, а его шутки — забавнее.

В возрасте 17–18 лет Петр и сам снискал себе первую славу в московской ночной жизни. Благодаря крупному сложению и растущему опыту он ухитрялся выпить больше других. Особенно прославилась веселая компания под названием «Всешутейший, Всепьянейший и Сумасброднейший Собор», чьи попойки могли продолжаться целыми днями. Церковники возмущались буйными нравами этого общества, притом что многим епископам и чернецам считалось за честь участвовать в «соборных» возлияниях.

Когда в начале 90-х гг. XVII в. Петр утвердил свою самодержавную власть и повоевал в 1695 г. с турками за доступ к Азовскому — и далее Черному — морю, он отправился в путешествие за конкретными примерами европейского образа жизни. Главной целью поездки была, разумеется, модернизация армии и строительство флота, но одновременно Петр хотел широкого обновления России — вплоть до кулинарных предпочтений.

Проведя изрядно времени в Амстердаме, в 1698 г. Петр со свитой прибыл в Лондон. Он снял жилье над пабом прямо на набережной Темзы, на Норфолк-стрит (ныне эта улица носит название Темпл-Плейс). Он ежедневно знакомился с работой порта и верфей и сам с удовольствием работал руками. Ночами от работы отдыхали. Внизу в пабе свита пробовала любимые корабельщиками темные сорта пива. По рассказам современников, половой как раз наполнял Петру кружку, когда тот остановил его и повелел: «Оставь кружку в покое. Принеси мне кувшин!» Наряду с пивом и курением табака мужчины отдавали должное и бренди. Позже, по весне, когда русские переехали на другую квартиру возле самых Дерптфордских верфей, пиво окончательно уступило первенство крепким напиткам. В результате усадьбу, а она принадлежала писателю Джону Ивлину, постигло полное разорение. После высокородных съемщиков владельцу пришлось приводить в порядок полы всех трех этажей и практически всю обстановку. Согласно бухгалтерским книгам, русские возместили в числе прочего стоимость «пятидесяти стульев, порубленных на дрова, двадцати пяти порванных живописных полотен, трехсот оконных стекол, изразцовых печей и всех имевшихся в доме замков».

В общем, в Россию в августе 1698 г. вернулся полный сил правитель, который подтвердил, что российскому народу надлежит вести образ жизни трезвый и бодрый. Сам Петр удовлетворился лишь бодростью. Он начал военную реформу и через несколько лет взял верх над всеми своими противниками. В захваченном у шведов устье Невы он в 1703 г. повелел возвести Петропавловскую крепость. Но аппетит приходит во время стройки, и год спустя государь повелевает сделать строящийся Петербург столицей.

Во время строительных работ естественным образом возникает жажда. Петр проявлял особую заботу о том, чтобы работа продвигалась и рабочим выдавали пиво. Тем же темным эликсиром наслаждались в Лондоне парни из гавани и рабочие верфей, но при этом в Англии не видно было ни лентяев, ни пьянства — разве что в свите самого Петра. Архитекторам и строителям будущей столицы подавали все то же темное пиво, доставленное морем из Англии, что пили при царском дворе. Строителям приходилось довольствоваться продукцией местных пивоварен, но и та была отнюдь не последнего разбора: ведь и в России столетиями существовали пивоварные традиции.

Князь Киевский Владимир, которого позже стали именовать Великим, в конце X в. твердо решил, в какую веру будет обращать свой народ и обратится сам. По легенде, из-за запрета на алкоголь ислам даже не обсуждался. В итоге Владимир предпочел Риму Византию и открыл двери православию. Примечательно в легенде то, что Россия — при всей многолетней славе — не всегда была водочной державой. С водкой на Руси познакомились только пять столетий спустя после появления крепкого напитка, поэтому отвергший ислам Владимир со своими подданными отдавал в X в. предпочтение иным напиткам — меду, квасу и пиву. Русское слово «хмель» означает, как известно, и пряное растение, входящее в состав пива (лат. Humulus lupulus), и состояние опьянения, вызываемое алкоголем. Это также наводит на мысль, что пиво в качестве опьяняющего напитка занимало первое место. Позже ситуация изменилась. Самое раннее упоминание об изготовлении водки в России датируется 1558 г. И уже в конце того же столетия пошли жалобы на то, что водка стала народным бедствием.

Во времена Петра Великого пиво ринулось в контр­атаку. Пиву и другим «европейским» напиткам в первую очередь стали отдавать предпочтение горожане, относившиеся к среднему и высшему классу, которые были прозападной частью общества. Самая бедная часть крестьянства также употребляла напитки главным образом некрепкие. Однако продолжалось это недолго. «Западный ветер» стихал по мере того, как Петр становился старше, да и трезвая жизнь народа уже не казалась вопросом ключевой важности. У водки были свои преимущества: она приносила государству ощутимый доход.

Десятилетия после Петра отмечены постоянными дворцовыми переворотами. Пиво при дворе, конечно, пили, но в большем фаворе были напитки французские — от вина до коньяка. Пиво вновь оказалось в тренде в 60-х гг. XVIII в., когда у ячменного напитка появилась ценительница в лице уроженки Германии Екатерины II Великой. Ее отец даже в качестве свадебного напитка послал дочери пиво, сваренное в немецком городе Цербсте. Правда, после юности, проведенной в Германии, русское пиво так и не пришлось Екатерине по вкусу. На нужды двора она ежегодно заказывала в Лондоне огромную партию крепкого темного пива. Екатерина призывала также нанимать в русские пивоварни английских мастеров. Призыв был услышан, и качество пива ожидаемо улучшилось.

Одновременно с обновлением отечественного пивоваре­ния процветала и торговля. Импорт пива в Россию за долгий срок правления Екатерины (1762–1796) вырос в десятки раз. Английский путешественник Вильям Кокс вспоминал в 1784 г. свой визит в Петербург: «…никогда не доводилось мне пробовать лучшего и более насыщенного английского пива и портера». В период 1793–1795 гг. пива в страну ввозили на сумму 500 000 рублей, в денежном выражении в два раза больше, чем специй. Но общего направления русской питейной культуры Екатерина изменить не смогла. Употребление водки выросло за XVIII в. в 2,5 раза — та же тенденция сохранялась и позже. Однако, начиная с 90-х гг. XX в. пиво в России снова «поднялось». И снова с ним связывают образ европейства. И в наши дни пиву отдают предпочтение перед водкой преимущественно образованные горожане.

Если женщины в принципе меньше представлены в исторических описаниях, то в истории пива и подавно почти все герои — мужчины. Екатерина, хвалившаяся тем, что может пить пиво с той же скоростью, что и придворные мужи, являет собой яркое исключение. Многие женщины, как, например, упомянутые в следующей главе тартуские вдовы, остались на страницах истории только как безымянные призраки. Из славных дам былых веков немногие стали известны как почитательницы пива, но в качестве примера можно упомянуть хотя бы императрицу Австро-Венгрии Елизавету, для друзей — Сисси.

Существует большой ассортимент марок пива, носящих имена великих исторических деятелей-мужчин. Пару представительных примеров мы подобрали и для этой книги. Женщины — редкость. По крайней мере бельгийская малая пивоварня Smisjen назвала свое пиво в честь Екатерины Великой «Имперским стаутом». Именного пива (Žatec Baronka) удостоилась и богемская баронесса Ульрика фон Левенцов. Немецкий писатель Иоганн Вольфганг Гёте в 1822 г. находился на отдыхе в Богемских горах, когда познакомился с 18-летней Ульрикой. Барышня из дворянской семьи показывала 73-летнему писателю окрестные пейзажи, заглянули они и в местную пивоварню. Благородный хмель богемского пива и красота спутницы свели старца с ума. Гёте не мог забыть баронессу и после возвращения домой. Куда там — он всерьез задумал просить ее руки. Влюбленность не привела к отношениям, однако вдохновила Гёте на стихотворения, которые считаются наиболее личными, — в их числе и «Мариенбадская элегия».

Балтика № 6 Портер

Санкт-Петербург, Россия

При российском императорском дворе было принято подавать доставляемые морем из Англии особо крепкие сорта пива «стаут», которые позднее, в XIX в., начали называть императорскими (imperial stout). Балтийские портеры появились, когда подобное же темное пиво начали производить с XVIII в. в Петербурге и его окрестностях. По вкусу пиво хорошо сочеталось с русскими закусками, такими как черный хлеб с огурцом.

Традиции пивоварения сохранялись и в советскую эпоху, хотя качество продукта сильно варьировалось. Ради спасения репутации советского пива в Ленинграде планировали строительство сверхсовременного пивоваренного завода, который был открыт осенью 1990 г., когда Советский Союз доживал последние дни. Пивзавод «Балтика» приватизировали в 1992 г., и за четыре года он стал самым крупным пивоваренным предприятием в стране. В настоящее время завод является вторым по величине в Европе и с 2008 г. находится в собственности концерна Carlsberg.

«Балтика № 6 Портер» — пиво верхового брожения с ферментацией при низкой температуре, что отличает его от британских образцов. Оно обладает практически черным цветом и при разливании в бокал дает слой плотной белой пены. В аромате различимы ноты ржаного хлеба, жженого солода и карамели. Вкус — карамельный, с легким шоколадным оттенком, суховатый. В послевкусии различимы цитрусовые и хмельные ноты.

Назад: V. Ur-Krostitzer: оружие победы
Дальше: VII. Пиво — опора для сирот

Terrywique
The matrix time I byword Gail Dines discourse with, at a colloquy in Boston, she moved the audience to tears with her portrait of the problems caused by means of pornography, and provoked laughing with her virulent observations upon pornographers themselves. Activists in the audience were newly inspired, and men at the conclusion – uncountable of whom had on no account viewed smut as a muddle in advance of – queued up afterwards to guarantee their support. The mise en scene highlighted Dines's tense charisma and the truthfully that, since the dying of Andrea Dworkin, she has risen to that most difficult and spellbinding of public roles: the great's foremost anti-pornography campaigner. desipussyx
Terrywique
The last measure I slogan Gail Dines discourse with, at a talk in Boston, she moved the audience to tears with her statement of the problems caused by means of obscenity, and provoked chortling with her intelligent observations about pornographers themselves. Activists in the audience were newly inspired, and men at the end – multifarious of whom had not viewed obscenity as a complication in advance of – queued up afterwards to pawn their support. The exhibition highlighted Dines's iffy charisma and the factually that, since the undoing of Andrea Dworkin, she has risen to that most baffling and exciting of public roles: the world's paramount anti-pornography campaigner. chubbyboobstube
Edwardneist
Приветствую всех! Нашел в интернете один ресурс с интересными видеороликами. Я в восторге. Советую 4 совета, как раскрутить сайт с нуля. Продвижение сайта самостоятельно 2021 @@-=