Время Невидимых Клоунов
O том, как легко потерять себя и где себя потом искать.
Как-то к нам в цирк привели две группы детей: одна — мальчики и девочки в возрасте семи–восьми лет, другая — девяти–десятилетние. Меня как клоуна попросили провести с ними мастер-класс. С каждой из двух групп я занимался в разное время.
И тех и других я попросил выполнить одно и то же упражнение: двигаться от определенной части тела. То есть одна часть тела должна быть главной и как бы тянуть за собой все другие части. Для примера я показал детям, как «лидирует» живот и как он ведет за собой все тело. Я попросил, чтобы дети придумали свой собственный вариант упражнения. Дети в первой группе увлеклись творчеством, изобретая свои собственные модели.
Одна девочка выставила вперед локоть, и локоть давал ей направление. Другой ребенок вел свое тело с помощью указательного пальца. Это выглядело очень забавно. Еще один мальчик лег на пол и начал ползти как гусеница, объясняя, что его ведет голова. Дети были готовы фантазировать и создавать свои собственные образы.
Ребятам постарше из второй группы было трудно найти свои движения, они были более закрыты и почти все подражали мне, показывая какой у них большой живот.
Они не искали собственного варианта. Впечатление сложилось такое, что дети не хотели выделяться. Они хотели быть как все. Скорее всего, в процессе развития личности ребенка — это нормально. Но как не застрять на этом уровне?
Этот небольшой пример показывает, как мы еще в достаточно раннем возрасте теряем свою индивидуальность, как хотим быть похожими на взрослых, обрастаем шаблонами. А вот дети семи лет все еще свободны в своих проявлениях.
Есть лишь некоторые счастливчики, которые менее подвержены этой плохой привычке мыслить и действовать по шаблону, и они воспринимаются нами почти как герои, те, на кого мы хотели бы быть похожи.
Я расскажу вам о методе, который использую, чтобы искать и найти себя, быть собой, быть счастливым.
Эта книга состоит из трех частей — «Тайминг», «Характер», «Состояние», где я подробно рассматриваю каждую из важнейших составляющих моей методики. 11 уроков, один из которых мне преподал мой второй учитель Король Абсурда, и 12 упражнений помогут вам освоить новые навыки и использовать их на практике. А для того чтобы вы немного отдохнули, улыбнулись и вдохновились, я также расскажу вам в трех главах о своих трех учителях — о Короле Судьбы, Короле Абсурда и Короле Сердца.
Так как я профессиональный клоун, я хотел бы приоткрыть закулисье своей удивительной профессии и через мировосприятие клоуна показать, как быть счастливым.
Клоун — редкая профессия
Очень знаменитый клоун как-то рассказал мне, что одна молодая девушка решила совершить суицид, но не сделала этого, потому что совершенно случайно оказалась в цирке и увидела его выступление.
И хотя я никого не уберег от самоубийства, я достаточно часто получаю комментарии к своим постам и клоунским видео в социальных сетях. Люди пишут о том, что эти видео помогают им от депрессии. Например, был такой отзыв:
«Прекрасное шоу, оно приносит грусть, когда я счастлив, и счастье, когда я грущу».
Когда мы путешествовали со своим шоу по Канаде, люди приходили к служебному входу цирка и просили меня провести мастер-классы — но посвященные не клоунаде, а тому, как быть счастливым. Они надеялись, что клоуны знают какой-то секрет счастья.
Мне это напомнило случай, произошедший со мной и моим другом и первым партнером по клоунаде Князем Меликом Тер-Сострадание (как я говорил ранее, имя это вымышленное, как, впрочем, и многие имена в этой книге, хотя герои и все истории настоящие). Так вот, я со своим другом — замечательным современным клоуном, которого многие из вас, если открыть его настоящее имя, хорошо знают, — еще в Советском Союзе, в самом начале нашей творческой карьеры, ездили с туром по Казахстану.
После представлений к нам выстраивалась очередь из больных детей — некоторые на инвалидных колясках, кто-то на костылях, — а также их родителей. Они верили, что мы, клоуны, которым тогда было по 16 лет, можем их излечить. В некоторых местах в Средней Азии клоун — святой человек, наподобие священной коровы в Индии или юродивого в старой России.
Мой партнер Князь, армянин родом из Азербайджана, не растерявшись, начал «лечить» несчастных детей. Он сказал мне, чтобы я взял несколько газет и сжег их в алюминиевом тазу. Я так и сделал.
Мы расположились на сцене, выстроив детей в очередь. Я держал таз с пеплом. Князь, бормоча что-то на армянском, посыпал этим пеплом головы несчастных детей. В знак благодарности горемычные родители завалили нас продуктами — яйцами, молоком, луком, картошкой, лапшой, кумысом…
Не известно, выздоровели дети или нет, но, по крайней мере, видя страдание детей и их родителей, мы попытались не разрушить их надежду и веру в чудо.
Эти предложения в Канаде, комментарии к моим видео, а также личные сообщения в социальных сетях от молодых и не очень людей, смысл которых был примерно одинаков — просьба научить не воспринимать жизнь серьезно, породили во мне желание поделиться своими знаниями, помочь людям преодолеть неуверенность, страхи, вернуть себя к себе. Мне также захотелось познакомить читателя со своими мастер-классами, которые время от времени я провожу по всему миру.
Если тогда в Казахстане мы по наивности посыпали головы больных детей пеплом, стремясь дать им и их родителям хотя бы маленькую надежду, то теперь мой опыт, который я получил в результате своих исканий, может реально помочь людям.
Клоун — самая добрая, самая редкая профессия на Земле. У нас в цирке говорят: «Берегите клоунов. Настоящих клоунов меньше, чем космонавтов».
А Анатолий Марчевский, известный советский клоун, директор Екатеринбургского цирка, а также основатель Всемирного фестиваля клоунов в этом городе, говорит, что, поскольку им нужно было каждый год приглашать на фестиваль настоящих профессионалов, он со своей командой пересчитал всех клоунов в мире и их оказалось на всю планету около 200.
Представляете, сейчас на Земле живет немногим меньше 8 миллиардов человек, и только примерно 200 из них — настоящие клоуны.
Доброту невозможно сыграть, ее нужно иметь где-то глубоко внутри себя. Если вы скажете, что есть злые клоуны, я вам отвечу: это вовсе не клоуны, это имитация.
«Почему?» — могут спросить некоторые читатели.
Потому что все настоящие клоуны — а их очень мало — мои друзья. Поверьте, я не видел злых людей среди этих двухсот человек. Злой не будет заниматься этой профессией, поскольку он не сможет быть по-настоящему смешным, скорее, он будет агрессивным. Публика такого клоуна не примет. И кто же тогда такого клоуна будет приглашать на работу?
Парадокс, но при таком малом числе настоящих клоунов их почти никто не знает. В кино или по ТВ тоже нечасто их увидишь. Бывает, покажут под Рождество несколько старых клоунов, без сомнения легендарных: Чарли Чаплина, Грока, Джо Джексона, Никулина, Шуйдина, Карандаша, Чарли Ривеля, Лорди и Харди и других.
Но почему же тогда они были знамениты. И почему они знамениты даже сейчас?
Недавно я зашел в ирландский паб во Франкфурте. За барной стойкой, в черных котелках, с хитроватой усмешкой, расположились Лорди и Харди — Дик и Док, — вернее их скульптуры из дерева.
Может быть, они прославились на фоне глобальных потрясений во времена Великой депрессии, мировых войн и послевоенных испытаний. Может быть, эти великие клоуны были посланы на Землю, чтобы дать немного надежды людям.
Зато клоунские ботинки теперь можно купить в обычном обувном магазине, причем чем дороже ботинки, тем больше они будут похожи на клоунские. То же самое и с одеждой. Пестрые, разных форм вещи, разукрашенные современными дизайнерами, смешные шляпы, кричащие носки и трусы, пиджаки, вывернутые наизнанку. Ну разве это не клоунский наряд?
Другой парадокс заключается в том, что слово «клоун» иногда приобретает негативный смысл. Например, если ты что-то сделал не так, про тебя обязательно рано или поздно скажут: «Клоун!» Так, некоторых политиков называют клоунами.
В Америке после фильма Томми Ли Уоллеса «Оно» (1990), который был снят по одноименному роману Стивена Кинга, вообще стали бояться клоунов. Один фильм меняет представление о такой редкой и доброй профессии у огромной страны, несмотря на то что герой оказался злым не иначе как по задумке режиссера.
В США и сейчас продолжается клоунофобия. Недавно вышел второй фильм, «Оно-2» (2019), после которого моя старшая дочь спросила:
— Папа, ты что, детей ешь?
— Доченька, почему возник этот вопрос?
— Мне в школе одноклассники сказали: «Раз твой папа работает клоуном — значит он ест детей». Я им доказывала, что ты добрый, но после этого фильма они стали тебя бояться.
Кем ты работаешь?
Вообще-то, лично я почти всегда встречал позитивное отношение к себе и своей профессии. Когда люди спрашивают меня, кем я работаю, обычно я отвечаю: «Клоуном».
Я заметил, что уже от одного такого ответа люди становятся немного детьми. У некоторых появляется широкая улыбка на лице, глаза загораются. Но бывает и по-другому.
Одна пожилая женщина, когда я ей сказал, что работаю клоуном, попросила меня рассмешить ее. Я показал ей язык — как Альберт Эйнштейн.
По-моему, она не поняла меня. Все вокруг смеялись, а она долго неподвижно смотрела на меня примерно вот так:
Мне кажется, что Альберт Эйнштейн тоже был клоуном. На своем 72-летии он показал язык репортерам, которые снова и снова просили его улыбнуться в камеру. Ну разве это не клоунский подход к просьбе?
В другой раз мы обедали с друзьями в Нью-Йорке в одном французском ресторане, и солидный человек из итальянского посольства, на вид лет 60, попросил меня показать, что это такое — клоун. В тот момент он собирался положить себе в рот кусочек стейка. Я взял его левую руку и изменил направление движения стейка. Вместо уже открытого рта итальянца я положил стейк в рот его соседа, который мне подыграл.
Почему люди неравнодушны к клоунам? Клоуны разбивают шаблоны, нарушают общепринятые правила. Эта профессия позволяет взрослому человеку остаться ребенком. Моя старшая дочь, когда ей было шесть лет, сказала мне, что она не хочет становиться взрослой, — мир взрослых ее не привлекал.
Может, это от того, что людям не хватает доброты? Люди слишком серьезны к себе и к окружению. Мы научились свободно общаться в интернете, но когда дело доходит до живого общения, оказывается, это не так-то легко.
В любой компании почти всегда найдется человек, который захочет пошутить. Сам того не желая, он немедленно объединяет компанию вокруг себя, и все становятся немного счастливее. Удачная шутка разряжает атмосферу недоверия и сближает людей.
Политики и бизнесмены иногда используют юмор в сложные моменты тяжелых переговоров, чтобы снизить накал страстей. Я знаю одного бизнесмена, который на важные деловые встречи специально брал профессионального клоуна, на первый взгляд выглядевшего так же, как и он — при галстуке и в костюме, — но в случае возникновения затруднений тот доставал из своего рукава смешной реквизит, а иногда просто сидел, не говоря ни слова, и само его присутствие уже приносило облегчение.
Люди хотят любить и быть любимыми, быть счастливыми. Юмор — один из ключей на пути к этому. На мой взгляд, именно поэтому желание познакомиться поближе с профессией клоуна встречается у совершенно разных групп людей. И некоторые из них даже ищут подходящие для себя клоунские мастер-классы.
Клоун — это очень редкая профессия, а учитель клоунов — еще более редкая. Найти такого учителя — большая удача.
Мне кажется, что один такой мастер-класс может заменить несколько походов к психологу. Он помогает приподняться над собой, взглянуть на себя под другим углом и в результате увидеть себя НЕВИДИМЫМ. Невидимым для публики, которая будет лицезреть уже не вас самого вместе со всеми вашими тревогами, заботами и стремлениями — а вашу необъяснимую энергетику, харизму, магию выступления, идущий от вас свет. От вас невозможно оторвать взгляд… Размышляя под этим углом о том, как стать счастливее и как не бояться публичных выступлений, вы сможете открыть в себе что-то новое, неизвестное.
В поисках метода
Когда мне было 20 лет, мой друг и первый партнер по клоунаде Князь Мелик Тер-Сострадание сказал, что хочет найти секрет того, как быть смешным и харизматичным независимо от обстоятельств.
— Должно быть, — говорил он, — все короли смеха должны знать способ, как по желанию быть смешным?
С тех пор прошло больше 30 лет. Этот вопрос мучил и меня. Я задавал его многим известным клоунам, артистам и режиссерам. Отучившись пять лет в студии профессиональных клоунов, я научился многим смешным штучкам. Но так и не получил ответа. Чем дольше я работал профессиональным клоуном, тем острее стоял этот вопрос. Над одной и той же шуткой в один день публика обхохатывалась, фанаты били по плечу, и в прессе тебя называли новым Чарли Чаплином, но на другой день та же самая шутка совсем не проходила, фанаты отворачивались, а профессионалы говорили: «Слабый клоун».
Когда ты на сцене перед публикой, может произойти все что угодно. Иногда в зрительном зале в неподходящий момент громко начинает плакать ребенок, или осветитель забывает направить на тебя свет, или перед самым выходом на сцену у тебя спрашивают: «Ты после спектакля будешь ужинать? На тебя талон брать?»
Или кто-то пытается занизить твою самооценку, например, говорит: «А я видел такого-то клоуна, так вот, он был по-настоящему смешным…» И ты сразу же понимаешь, что этот кто-то хочет сказать, что ты недостаточно смешной клоун. Ты погружаешься в раздумья, твоя самооценка понижается. В таком состоянии тебе нужно выходить на сцену — смешить. Магия выступления в итоге разрушается, а вместе с ней рушится успех и карьера клоуна.
В среднем у артистов цирка может быть до 40 спектаклей в месяц.
Как же быть смешным практически каждый день? Как оставаться собой, выступая перед огромной или маленькой аудиторией? Как не бояться публики?
Как быть независимым от внешних и внутренних обстоятельств? Как не испытывать стресс?
Эти вопросы меня очень сильно волновали, а ответов на них я нигде не мог получить, так что я решил сам на основе своего опыта открыть секрет успеха.
Первое, что я сделал, — проштудировал жизнь и творчество многих известных и неизвестных клоунов. Но ответ не появился. Наоборот, у меня возникло еще больше вопросов.
Тогда я решил пойти от обратного и изучил биографии известных трагиков, но и здесь я не смог ни за что зацепиться. По их словам, для того чтобы сыграть драматическую роль, они вспоминали свои самые грустные моменты в жизни и с помощью этих воспоминаний могли продемонстрировать печаль и даже вызвать у себя и у зрителя слезы. Учитывая, что мы играем по девять–десять спектаклей в неделю, представьте, что могло бы случиться, если бы, желая рассмешить публику, я каждый день, а иногда по нескольку раз в день вспоминал один и тот же анекдот или свою самую смешную ситуацию в жизни. Один и тот же анекдот, рассказанный каждый день по многу раз, перестает быть смешным по крайней мере для того, кто его рассказывает.
Когда я задавал сам себе вопрос, что же мешает мне быть хорошим клоуном, ответ был таков: «Страх сцены. Страх, что не будет успеха».
Страхи разрушали меня, а вместе со мной они разрушали и магию моего выступления. Мне казалось, что я был неубедительным клоуном, мне казалось, что никто не верит мне, поэтому зрители и не смеются. Казалось, что огромное лицо самого Станиславского в круглых очках было повсюду со мной. И когда я делал шаг на сцену, его лицо тотчас же говорило:
— НЕ ВЕРЮ!
Эти слова сражали меня наповал и убивали надежду на то, что когда-нибудь Константин Сергеевич все-таки скажет:
— ВЕРЮ!
Особенно часто это происходило в самые ответственные моменты, например, когда мой номер снимали для телевидения. Или когда в зале сидел другой, особенно знаменитый клоун. Или когда зарубежный импресарио приезжал нанимать на работу, на важный контракт и т.д. Поэтому я мечтал найти способ сделать так, чтобы страхи больше не тревожили меня. Не могли разрушать меня на глазах у публики.
Я заметил, что был намного смешнее тогда, когда особенно сильно уставал физически, скажем, после длинного перелета или 12-часового переезда на автомобиле и в тот же день мне нужно было выходить на сцену. От усталости страхи убегали прочь, я ничего не играл, хотелось только одного — побыстрее отработать и поехать в отель отдыхать. Как будто бы мой ум тоже измотался и не вмешивался в процесс выступления. Как правило, в такие дни появлялась харизма и публика принимала меня очень хорошо.
Очевидно, мои страхи возникали от желания понравиться публике, и само это желание мешало мне быть смешным. Но когда я был утомлен, то даже и не думал о том, чтобы нравиться или не нравиться публике.
Я продолжал поиски. Иногда мне казалось, что уже не я пытаюсь узнать, как не бояться публики и как быть смешным, а сами эти вопросы продолжают поиск независимо от меня.
Московский опыт
Однажды, когда я еще учился на клоуна в Москве, мне нужно было выступать с моим другом Князем на стадионе в Подмосковье. Мы должны были показать клоунаду «Яблоко».
Во время обучения в студии клоунады я совершенно растерял чувство комического. Теории в наших клоунских классах было много, а практики — выступлений перед публикой — мало. До учебы в студии мы с Князем уже много раз выступали с этим номером, но, к сожалению, в последнее время — совершенно безуспешно.
Механически произнося текст, заштампованные оценки, мы в очередной раз проваливали наше выступление. В последнее время это происходило настолько часто и мучительно, что уже хотелось поменять профессию.
Страх очередного провала, неуверенность в себе отравляли мое существование. Чем ближе был день спектакля, тем хуже я спал по ночам. Особенно под утро, когда ты совершенно обезоружен, ум рисует чудовищные картины провала на сцене.
Вечером за день до выступления я возвращался из Усачевских бань в Москве. По дороге домой я зашел на Усачевский рынок и купил одно яблоко для нашего номера. Я решил в очередной раз немного порепетировать. Поднял яблоко на уровень глаз и вдруг услышал в своей голове отчетливый голос: «Посмотри на яблоко!»
Я взглянул на яблоко и увидел тысячи отдельных деталей, его ярко-красный уходящий в бордовый цвет на фоне серого, осеннего московского неба, сотни трещин, темных точек, червоточину, блики от городских фонарей. Я впервые увидел яблоко. Эти незначительные детали пробудили в моем сознании особые, неизъяснимые ощущения. Меня окутала нежность, доброта, легкая меланхолия, которые сочетались с осенней грустью.
Пожалуй, раньше я испытывал такое состояние лишь в своем детстве. Когда мне было лет восемь. На велосипеде я въехал в рой мошек, и мне это так понравилось, что я решил накормить собой каждую мошку. «Ешьте меня мухи, ешьте!» — кричал я им.
Описать это состояние достаточно трудно. Тебя наполняет беспричинная радость, благодарность, ты становишься совсем маленьким по сравнению с этим состоянием, которое, как океанская волна, накатывает и обволакивает тебя с головы до ног, при этом ты видишь, слышишь, сострадаешь…
Текст клоунады «Яблоко» подкрадывался ко мне, но произнести я его уже не мог, потому что это была бы фальшь.
Несмотря на то что на следующий день, мне нужно было выходить на сцену, благодаря состоянию, охватившему меня по дороге с Усачевских бань домой, мне стало по-настоящему хорошо и легко. Я уснул быстро и отлично выспался. Никаких ночных кошмаров не было, и все страхи куда-то разбежались.
На завтра, утром в день спектакля, я попытался еще раз отрепетировать этот номер. Я посмотрел на яблоко таким же взглядом, что и накануне вечером, — тот же эффект. Вчерашние ощущения разлились теплом по всему телу. Было совершенно непонятно: что еще нужно репетировать?
Вечером на шоу в этом волшебном состоянии я вышел на сцену. Я почти ничего не делал, только иногда смотрел на яблоко. Публика ухохатывалась. Успех был невероятный, хотя я не произнес ни слова. Князь, проговорил текст этой клоунады и за себя, и за меня.
Я был настолько счастлив, что сегодня помню почти каждое дерево за окном, которое мы проезжали по дороге в Москву, помню других артистов в том автобусе и чувство единения с каждым из них. Князь сказал мне: «Я не знаю, что произошло с тобой, почему ты ничего не говорил. Но это было очень смешно. Публика нас настолько полюбила, что нам предлагают с этим номером работать здесь каждую неделю по пятницам и субботам».
На занятии в студии клоунады на следующий день я показал небольшой этюд-наблюдение: человек читает газету, но на самом деле он прикрывается ею, чтобы невидимо съесть яблоко, которое он тоже не смог съесть, а только смотрел на него. Показывая этюд, я пребывал все в том же состоянии.
Мой учитель по клоунаде, о котором мы будем говорить во второй части книги, сразу заметил перемены во мне. Он сказал: «Запомни это! Это и есть твоя харизма — органика клоуна».
Вспомнив этот опыт, я понял, в каком направлении нужно искать. Нужно было создавать в себе специальное состояние, которое я позже назвал: НЕВИДИМЫЙ КЛОУН.
Джокер и четыре масти: что такое Невидимый Клоун
Концепцию Невидимого Клоуна я придумал после того, как прочел книгу Сюзан Заннос «Человеческие типы», в которой с помощью обыкновенной колоды игральных карт рассказывается об устройстве человеческой психики. Как утверждает автор, традиция увязывать карты с психологией человека возникла довольно давно.
Я, к сожалению, не знаю, в какую эпоху и почему люди стали видеть в картах символы проявления психической природы человека. Но когда я начал наблюдать за собой и другими именно с этой точки зрения, то обнаружил, что имею дело с гениальным подходом. Он помог мне не только в клоунаде, в построении моих номеров и спектаклей, но и в простой жизни. Благодаря картам я стал лучше понимать, а также принимать себя и окружающих. Тем более что ничего подобного я не нашел в каких-либо других книгах по актерскому мастерству. Поэтому я предлагаю вам просто проверить эту теорию.
Для того чтобы пояснить, что значит «невидимый клоун», нам подойдет стандартная французская колода — 54 карты: 52 основных и две специальные карты, так называемые джокеры. Слова «джокер», «шут», «весельчак», «комик» или «клоун», по сути, означают одно и то же. Для меня клоун в самых высоких своих проявлениях и есть джокер.
На игральных картах джокер изображается целым, то есть целостным, тогда как у королей, дам и валетов нарисована только верхняя часть тела.
Джокер, в отличие от дам, королей и валетов, держит в руках все масти — а эти масти, согласно старинным представлениям, соответствуют четырем характеристикам человека. Крести относятся к инстинкту; пики — это движения; черви — эмоции; бубны — интеллект. Таким образом, джокер удерживает в руках свои эмоции, свой интеллект, свои движения и свои инстинкты.
Я назвал джокера Невидимым Клоуном, поскольку его возвышенные переживания не видны для глаз. Чего не скажешь о валетах, дамах и королях — проявления их характера мы можем видеть. Например, когда я со своей цирковой компашкой хожу в цирк как зритель, мы специально аплодируем артистам за маленькие трюки, которые обычный зритель даже не замечает. Но стоит нам захлопать, публика подхватывает. Активизируется карта валет.
Валеты — это солдаты: что им сказали, то они и делают, не думая. В девяностых годах в Москве во времена продуктового дефицита выстраивались огромные очереди за всем чем угодно. Мы для телепередачи с розыгрышами и скрытой камерой снимали несколько шуток. Нас было шесть клоунов, и одеты мы были в обычную одежду. Один из нас становился лицом к кирпичной стене. За ним пристраивался другой клоун, за вторым — третий и т.д., пока не образовывалась очередь из шести человек. Через пять минут за нами стояли уже 50 человек. И только минут через десять люди начинали спрашивать: за чем стоим?
Другой пример: мы брали выкройку для пошива обыкновенного платья и как карту Москвы показывали ее людям на улицах, спрашивая: как пройти на улицу Якиманка? И большинство, даже не задумываясь, нам показывало по выкройке маршрут к Якиманке. Именно так работает валет: не задумываясь, то есть без внимания.
В дамах внимания больше, но в них присутствуют экстремальные эмоции. Человеку что-то очень нравится, а через минуту он уже это ненавидит.
В «Алисе в Стране чудес» Льюис Кэрролл показывает образ Королевы, которая всем направо и налево приказывает отрубить головы, в то время как Король всех милует.
У королей больше внимания, больше благородных качеств. Они видят, в чем нуждаются остальные, и способны точнее оценивать ситуацию. Именно поэтому, когда мы стоим на сцене, нам полезно иметь качество короля.
Но все-таки короли хотя и могут привести человека к Невидимому Клоуну, но они никогда не могут быть Невидимым Клоуном или джокером.
Джокеров — два. Автор книги «Человеческие типы» рассказала нам, что один джокер — это ВЫСШИЕ ЭМОЦИИ, а другой — ВЫСШИЙ ИНТЕЛЛЕКТ.
В нашем случае — это Невидимый Клоун и Великий Зритель.
И вот теперь, дорогие читатели, когда вы познакомились с тем, как карты символизируют проявления нашей психики, когда вы узнали уникальные особенности джокера, вы сможете понять, что же это такое — Невидимый Клоун.
Состояние Невидимого Клоуна — состояние, в котором мы испытываем высшие эмоции. Эти переживания связаны с настоящим моментом. На психологическом уровне мы буквально выходим за пределы времени, и для нас существует только «сейчас». У этого состояния нет первопричины, оно живет в нас само по себе. Чем больше мы практикуем состояние Невидимого Клоуна, тем оно глубже, ярче. Как горы или океан: сколько бы ни смотреть на них, они постоянно меняются, поэтому невозможно по-настоящему насытиться этим зрелищем. Так и состояние Невидимого Клоуна никогда не повторяется: и в каждый новый момент оно приобретает новые характеристики и поэтому никогда не наскучит. А кроме того, состояние Невидимого Клоуна — это состояние сострадания, настоящей, безусловной, беспричинной любви, которую мы переживаем на ее собственных, безусловных условиях.
В поисках состояния Невидимого Клоуна
Итак, я получил некоторые ответы на свои вопросы — но столкнулся с трудностями. Я обнаружил, что не всегда могу испытывать состояние Невидимого Клоуна по своему желанию.
Состояние это возникало совершенно случайно и далеко не на каждом спектакле. Я начал изучать его природу. То, куда привели меня мои поиски, оказалось намного дальше, чем я ожидал, и было намного больше, чем клоунада. В простой, обыденной жизни этот ответ помог мне не один раз, и не просто помог: я увидел, что без него жизнь моя — биологическое существование или существование в тюрьме своих иллюзий.
В то время еще не было Google, и я не мог найти хотя бы какую-нибудь нужную мне информацию. Тогда я отправился в книжный магазин на Новом Арбате, в Москве, в поисках книг по актерскому мастерству. Книг на эту тему продавалось достаточно, но я понимал, что не найду в них ответа. Там рассказывалось о различных актерских техниках. Я же все эти техники уже знал. Нам преподавали их в течение четырех лет в студии клоунады. Совершенно случайно, я наткнулся в магазине на «В поисках чудесного» Петра Успенского, но, открыв книгу на странице со множеством геометрических схем, я тут же положил ее на место. Вечером того же дня я рассказал о походе в книжный своему другу, замечательному, известному на весь бывший Советский Союз Кремовому Клоуну, которому я полностью доверял. Докурив сигарету, он достал из своего рюкзачка ту же самую книжку «В поисках чудесного» Петра Успенского: «Это тебе должно помочь».
Петр Демьянович Успенский, писатель, философ, живший в первой половине XX века, был учеником знаменитого мистика Георгия Ивановича Гурджиева, человека-легенды. Книга Успенского изменила судьбу многих людей. Намного позже я прочел интервью известного американского клоуна Джанго Эдвардса, впоследствии ставшего моим другом. Журналист спросил Джанго, как он стал клоуном, и тот ответил: «Клоуном я стал после прочтения книги Петра Успенского “В поисках чудесного”».
Сказать, что эта книга меня поразила, — значит не сказать ничего. Описание моего впечатления о ней составило бы отдельную книгу. Читал я Успенского три летних месяца и именно из его работы узнал, как нужно искать это особое состояние сознания: с помощью религии и искусства. Цель любой настоящей религии и цель настоящего, объективного искусства — передать это состояние, так как через него возможна связь с высшим.
Я узнал и о том, что существует объективное и субъективное искусство и что от субъективного получить состояние нельзя. Его возможно обрести только благодаря объективному искусству.
И вот я стал искать приметы этого состояния в разных видах искусства. И увидел, что настоящее искусство, действительно, его передает. «Страсти по Матфею» Иоганна Себастьяна Баха с первых нот могут вызвать его.
Именно тогда, когда я читал эту книгу в своей квартире на Шаболовке в Москве, на кухне, ночью, когда все уже спали, я надел наушники, расположился в позе лотоса на старинном кожаном диване и поставил «Страсти по Матфею»… На кухонном столе мерцала свеча. С первых нот глаза мои закрылись, дыхание участилось, и вдруг какая-то невероятная сила начала раскручивать меня внутри самого себя. Я как будто бы попал в центрифугу. Меня раскручивало до такой степени, что мне показалось, будто вот-вот я выйду из самого себя, а мое тело так и останется сидеть на диване. Я собирался выйти из своего тела, как космонавт выходит в открытый космос. Я собирался выйти в вечность. Это представлялось до такой степени реально и естественно, что я испугался и остановил эксперимент, резко сняв с себя наушники.
Художники тоже передают это переживание. Фра Анджелико, например, расписал стены многих помещений в монастыре Сан-Марко во Флоренции сценами из Нового Завета. Если подольше постоять напротив его фресок, обязательно испытаешь это состояние.
Или «Возвращение блудного сына» Рембрандта. Ты видишь тщательно прорисованную голую пятку под рваной сандалией блудного сына, понимаешь, как долго художник это писал и как много масла ушло у него только на эту пятку, чтобы донести до нас идею о том, сколько блудному сыну пришлось страдать, сколько дорог ему пришлось пройти, пока он не вернулся к отцу, который скромно и смиренно обнимает свое заблудшее дитя. Вся композиция вызывает смирение, а вместе с ним — это волшебное состояние сознания.
Египетские пирамиды, Большой Сфинкс, собор Парижской Богоматери, Шартрский собор, храм Покрова на Нерли, работы древнегреческих скульпторов — все эти произведения искусства передают это самое состояние, состояние Невидимого Клоуна.
Недавно я побывал во дворце Дожей в Венеции. Всего в тридцати шагах от прекрасного здания располагалась когда-то ужасная тюрьма без окон. Соединял ее с дворцом небольшой мост. Заключенные находились рядом с красивейшим строением Европы, полным драгоценностей и света, с огромными окнами с видами на площадь Сан-Марко и лагуну. Узники не имели доступа к дворцу, если не считать тех мгновений, когда их вели по мосту на суд и обратно.
Мы находимся в той же ситуации, что и эти заключенные. Наша ситуация еще более драматична, потому что замки́, охранники и сам приговор — это наши иллюзии. Замко́в нет, охранников нет, и мост всегда открыт. Яства во дворце готовы! Нам нужно всего лишь выйти из страшных вонючих камер, подняться к мосту и войти во дворец.
Как же открыть эту дверь без замков? Как же проснуться и обнаружить, что наши преступления и сам приговор всего лишь сон?
