Мы всегда работали помногу. Это естественно, потому что для того и отправляемся в далекий путь, чтобы сделать невозможное. Любили шутить: «Сегодня заканчиваем, как стемнеет». Учитывая, что чаще всего наши экспедиции приходятся на период белых ночей, трудно не уловить смысл шутки.

Любая деятельность должна иметь развитие, организационные процессы должны оптимизироваться и подвергаться разумной рационализации. Нет предела совершенству, и мы стараемся каждый раз внедрять что-то новое. Или скажу иначе, без устрашающих терминов — в любом деле нужен творческий подход.

А творчество всегда сопряжено с поиском и созиданием.

Но не все творческие эксперименты бывают удачными. Так было в случае с Медлешой.

Всегда жаль терять время на технические вещи, такие как приезд, отъезд, установка и сборка лагеря, погрузка и выгрузка. Поэтому в голову пришла нехитрая мысль: а почему бы не объединить две экспедиции по неделе в одну двухнедельную? Как хорошо! Приехал на место, все поставил, и трудись себе вдоволь. Каждый раз не хватает одного-двух дней, чтобы спокойно закончить дело, а тут мы сэкономим на дороге и прочих бытовых моментах. Мы тогда еще не понимали, что, сколько дней ни добавляй, всегда будет не хватать еще одного. И не догадывались, что между 8 и 14 днями колоссальная разница.

Возможно, и даже скорее всего так и есть, в случае с мобильными бригадами профессионалов дела обстоят как-то иначе, но, когда в команде пятьдесят пять человек, ни одного профессионала, все энтузиасты и любители, многие молоды, неопытны и при всех героических наклонностях и прекрасных порывах души научены интернетом жить легко, позитивно, в одно касание, — тут запаса прочности на две недели не хватило всем нам. Даже самым стойким. Если бы я не был командиром, то, возможно, сдался бы раньше некоторых других. Лишь положение, которое обязывало довести дело до конца, не позволило мне выпустить ситуацию из рук.

Самое веселое и легкое — приехать на два дня, помахать метелкой, посидеть у костра, сделать сотню селфи на фоне храма и, наполнившись счастьем, вернуться в Москву. В таком формате даже не успеваешь пережить кризис третьего дня, который существует и через который надо пройти, чтобы взаимоотношения перешли на новый уровень. Дальше человек психологически идет к недельной границе, обычно это воскресенье, ему хочется посетить богослужение, подвести некий итог, после чего вроде тоже пора ехать домой, неся в себе заслуженную усталость и удовлетворение от проделанной работы, помноженные на полученную в таинствах Божию благодать. Но ведь еще не всё успели доделать, тут надо закончить, тут задержаться… Хорошо, мы понимаем, мы не против подвига, давайте еще пару дней вложимся как следует. Вот именно, пару. А если еще неделю? Начинается надлом. И он нарастает. Режим работы как на галерах, никакого отдыха, перерывы лишь на прием пищи и краткий сон. Резервы организма истощаются, нарастает раздражение. Как пример: можно собраться с силами и менее чем за сутки доехать на автомобиле из Москвы до Крыма. Но если ты едешь во Владивосток с заездом в Улан-Удэ, этот номер уже не пройдет. Ты либо смиришься и перестроишься, либо свернешь себе шею.

В сложившейся ситуации каждый искал внутри себя возможности выжить, индивидуальные попытки сопровождались общей молитвой.

Воскресный вечер в пустом поле. Еще вчера здесь стояли ряды палаток, было много людей, разговоров, смеха. Теперь восемь смертельно уставших человек стояли под дождем у костра с железными мисками в руках и решали, что делать дальше. По завершении четырнадцати дней нам опять не хватало еще двух. Огромная кровля все еще была похожа на рентгеновский снимок: на сотни метров вокруг она зияла голыми стропилами и наполовину недоделанной массивной обрешеткой из бруса 150 × 100 миллиметров. Шли дожди, храм заливала вода. Ни один лист ондулина еще даже не поднят наверх. В понедельник двое уезжают. Крайний срок отъезда остальных — вторник. Есть о чем задуматься. Напомню, что у костра стояли самые стойкие и преданные соратники. Но бывает, что и у стойких опускаются руки. Мнения были разные. Я настаивал на продолжении, сам не очень веря в успех. Я чувствовал, что вот в эту минуту мы находимся на самом острие и именно сейчас определяется, быть или не быть победе. И вдруг меня поддержал Сергей. Он приехал на Север в первый раз, с женой и по ее просьбе. Этим утром он отправил ее со всеми домой, а сам остался. В экспедиции он впервые исповедовался и причастился. Так бывает у нас регулярно (вот и Антон, друг всех наших детей, переступил через свой внутренний барьер и подошел к Святой Чаше в этой же экспедиции). Выглядел Сергей очень солидно, я думал, он гораздо старше меня, а оказалось, мы одногодки. Но самое главное, он единственный среди нас был профессиональный строитель и уже подсказал на крыше несколько хороших решений. Теперь его слово оказалось той крупинкой, которая переместила чаши весов, лихорадочно балансирующих в наших сердцах. Это был момент истины. Мы легли спать и ранним утром продолжили работу. И случилось невероятное. Во вторник вечером кровля была полностью готова.