Алексей и Андрей в экспедиции оказались впервые. С одной стороны, это означало, что им нужно время, чтобы вникнуть, а мне, как руководителю, к ним нужен внимательный и нежный подход. С другой — это люди взрослые, имеющие, в принципе, житейский опыт, и не забываем — они мгновенно откликнулись на сигнал SOS, слетевший с наших бледных губ. Значит, толк уже есть, и немалый.

Пополнение бросилось в бой сразу. Что называется, с колес. С присущим всем новичкам энтузиазмом. Таскали оставшиеся доски и пропитывали их спецраствором. Но, если мне не изменяет память, сильно долго работать не пришлось: и вечер приближался, да и с дороги мужики, надо передых дать, на завтра большие планы. Очень большие.

За ужином вновь прибывшие рассказывали о том, как в поисках нас исколесили все окрестности, едва не нырнули в воду, кружили по бездорожью и снова кружили, примечая все новые подробности местного ландшафта, и в конце концов упорство и вера в победу привели их на Тамбич. Мне не дано воспроизвести повествование в том виде, в каком оно было услышано, потому что для этого нужно быть артистом. Не знаю, как остальным, но мне было очень приятно и весело, потому что я чувствовал, что нахожусь внутри рассказов Честертона о похождениях отца Брауна, герои которых стали самостоятельны и разговаривают теми же голосами, но о другом. Да, этот неторопливый, с хрипотцой, завораживающий голос можно было слушать бесконечно. Кстати, послушайте и вы постановку Алексея Рымова об отце Брауне. Не пожалеете.

Что было еще в тот вечер? Устали. Пытались петь. Когда все уснули, местная мышь залезла на тахту Алексея Рымова, очевидно, для знакомства. А предыдущей ночью она пыталась целоваться с Владом. Любвеобильная особа. Или любопытная.