Как сотворение, так существо, местопребывание, служение и вечность Ангелов прежде всего доказывают неопровержимую истину, что в ряду существ, сотворенных Богом, Ангелы занимают первое место и много превосходят человека; а посему, естественно, человек должен подражать Ангелам. Блж. Иероним Стридонский говорит: «Каждый Ангел на небеси превосходнее человека. Ибо мы подражаем совершенствам Ангелов, а не они нашим, как бредят некоторые мечтатели».

И подлинно, те — мечтатели, которые хотят Ангелов унизить пред собой. Приходивший к нам с небес Иисус Христос, чтобы возглавити Собою всяческая, яже на небесех и яже на земли (Ефес. 1, 10), учит нас желать и стремиться быть подражателями Ангелам; это заключил Он в словах молитвы к Отцу Небесному: да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли (Мф. 6, 10). Но если бы этой прямой заповеди о подражании Ангелам мы и не получили от Иисуса Христа, то должны бы подражать им и потому, что в Св. Писании ясно и решительно выражено, что они совершеннее нас. Так, псалмопевец Давид говорит, что человек умален малым чим от ангел (Пс. 8, 6); а апостол Петр говорит, что Ангелы крепостью и силой больше нас (2 Пет. 2, 11). Апостол же Павел, желая выразить величие Иисуса Христа, называет Его лучшим ангелов (Евр. 1, 4–14). Все это показывает, что Ангелы суть существа высшие в ряду всех сотворенных существ.

Отвращаясь от гордых мечтателей, видящих в себе мнимое превосходство пред Ангелами, мы замечаем иногда самолюбивых искателей, ропщущих на Бога, почему Он не одарил человека совершенствами Ангельскими. Положения этих гордых мыслителей блаженный Марк, митрополит Ефесский, выражает сими словами: «От природы медлен человек на добро, говорят они; и столько недугов разлилось в нем от неразумной части души и от немощи телесной, что почти необходимо стало ему безпрерывно грешить. Поэтому надлежало бы или сообщить ему какую-либо Ангельскую силу, для освобождения его от сих недугов, и даже высшую Ангельской, чтобы он мог творить добро, или уже не требовать от него такой деятельности, для которой наперед не даровано ему потребной силы».

При самом первом взгляде на это умствование всякий приметит в этих мыслителях клевету на Бога, будто бы непремудро устроившего человека, а потом и дьявольский замысел — восхитить славу и могущество Божие. Вслушаемся, что отвечает этим лжемудрецам блж. Марк Ефесский. «Если все создано и распределено премудрым Художником, — говорит он, — если все получило в удел бытие по одной Его милости (ибо могло ли какое-нибудь существо привнести от себя что-либо такое, что бы не существовало никогда и никак), вдруг какая-нибудь тварь, недовольная собственным бытием, объявляет притязания на преимущества другой и, вместо того, чтобы благодарить Создателя за свои преимущества перед низшими существами, жалуется на недостаток высших совершенств, а не хочет оставаться при том, с чем создана, — не покажется ли такая тварь глупой, и можно ли не упрекнуть ее в строптивости и неведении законов мироздания, по которым необходимо должно существовать и первое и второе, разнородное и разнообразное? Так, например, если бы растение захотело иметь способность чувствовать, а улитка вознегодовала на то, что она не рыба; рыба — что она не человек; и, наконец, сам человек стал роптать, что он не Ангел, — какой безпорядок, какое расстройство произошло бы тогда в мире!.. Но если бы ты захотел иметь природу равноангельскую, то это было бы несправедливостью против Создателя, это был бы недуг дьявольский, ибо дьявол, пожелав того, что было выше его природы, потерял и то, что ей принадлежало. Он был Ангелом и занимал первую степень в творении, а захотел еще быть и богом. Так, может быть, и ты, сделавшись Ангелом, не остановился бы на сем в своих желаниях, но простерся бы еще далее, научившись однажды не довольствоваться своим состоянием. Не видишь ли теперь, что и самая высокая природа может изменяться, что и ей можно ниспасть? Ибо что чище и светлее Ангела? Что выше и тверже неба? Однако же и светлый Ангел омрачился и ниспал до самой крайней степени зла! А что погубило его? То же самое легкомыслие, которое и тебя развращает, заставляя винить свою природу».

Итак, приходим к явному заключению, что все твари, равно и человек, должны быть довольны богодарованными им силами и сообразно с ними выполнять свое особенное назначение. Но мнимые мудрецы говорят: «Как же человеку возможно выполнить свое назначение, когда от несовершенства во всех способностях человека происходят его погрешности, а от погрешностей естественно рождается зло?» Это заключение совершенно неосновательно. По отношению к всесовершеннейшему Богу все твари несовершенны, не исключая и Ангелов, потому что и их способности и силы ограниченны (Мф. 24, 36; 1 Пет. 1, 12). При всем том Ангелы свято исполняют свое предназначение. Равным образом и человек несовершен в сравнении с Богом и Ангелами, но при всем несовершенстве своем может выполнить свое предназначение и даже приблизиться к совершенству Ангельскому, потому что о будущем совершенстве святых на небесах Господь сказал, что они равни суть ангелом (Лк. 20, 36).

Но не жалким ли, говорят, представляется человек даже в Св. Писании, где св. апостол Павел описывает его следующими словами: плоть похотствует на духа, дух же на плоть: сия же друг другу противятся (Гал. 5, 17)? Действительно, в этих словах выражается непрестанная внутри нас борьба плоти и духа; справедливо, что эту борьбу замечают в себе даже и праведные люди. Преподобный Иоанн Кассиан описывает эту борьбу весьма выразительно. «Ведется внутри нас непрерывная домашняя брань, — говорит он. — Тогда как похоть плоти неудержимо стремится к одному греховному и находит удовольствие в одном том, что доставляет временный покой; дух, напротив, весь желает прилепиться к делам духовным, оставляя даже самые необходимые потребности плоти, желает предаться исключительно тем одним, не уделяя даже и малой заботы о тленной плоти сей. Плоть услаждается сластьми и похотьми, духу неприятны даже естественные нужды. Та желает насыщаться сном и наполняться пищей; сему питательнее бдения и посты, и он не хотел бы принимать пищи и сна даже столько, сколько это необходимо для жизни. Та желает изобиловать всякими сокровищами, сей неохотно имеет даже малую часть хлеба на каждодневное содержание. Та любит нежиться и окружать себя толпой ласкателей, сему отраднее житие жестокое и запустение уединения, удаленного от сопребывания смертных. Та пленяется похвалами и почестями человеческими, сей радуется, если терпит обиды и притеснения».

Что же, такая брань полезна ли для нас? Не только полезна, но и необходима для нас, как существ разумно-свободных, облеченных плотью. «Происходящая в нашем существе брань, — рассуждает тот же преподобный Иоанн Кассиан, — извлекая нас из состояния безпечной холодности, призывает к трудам и ревности о добродетелях, учреждая в то же время прекрасную середину, в коей, с одной стороны, жар духа, с другой — холодность плоти установляют произвол воли нашей в соразмернейшей теплоте ревности. Вследствие сего ни необузданным страстям плоти увлекать душу нашу не попускает стремление духа, ни духу порываться непомерными желаниями добродетелей не позволяет немощь плоти, — чтобы, иначе, в первом случае не пустили корней всякого рода пороки, а во втором, возношение не нанесло нам глубокой раны мечом гордости; правильное уравновешение взаимного их противоборства, сохраняя разумную меру между тем и другим стремлением, научает воина Христова всегда шествовать путем царским».

После этого, скажут нам, как не пожалеть нам о том, что Бог не сотворил нас безплотными существами, — тогда мы не испытывали бы настоящей борьбы плоти и духа. Но тогда, при настоящих наших способностях души, мы могли бы быть несчастнее демонов, потому что не имели бы средств к покаянию и быстрее стремились бы на зло, как не удерживаемые сопротивлением плоти. Преподобный Иоанн Кассиан так рассуждает об этом. «От сей брани (плоти и духа) зависит очень полезное для нас промедление дела, — говорит он, — и от сего спора — спасительное отложение исполнения… Вот почему те, кои, как знаем, в исполнении своих желаний не замедляются нисколько сопротивлением плоти, то есть демоны, или нечистые духи, несмотря на то, что они из высшего чина Ангелов, должны быть почитаемы хуже людей, потому что как с их желаниями всегда неразлучна возможность исполнения, то что бы ни зачали они злого, не медлят совершать то делом к невозвратной своей погибели… Существо духовное, не обложенное грубой плотью, как не может иметь извинения в злых своих намерениях, так исключает всякое помилование в злодеяниях: оно не наводится на грех никаким совне возбуждением плоти, но замышляет его по одной своей злой воле, а потому грех его без прощения, болезнь без врачевания; оно падает без увлечения со стороны вещества, потому что нет для него никакого снисхождения, нет места покаянию. Отсюда само собой следует, что брань между плотью и духом, в какой они поставлены в нас, не только не пагубна для нас, но, напротив, доставляет нам величайшие блага».

А св. Иоанн Златоуст говорит: «Для того и составил нас Бог из двух естеств, чтобы, когда ты будешь превозноситься, смиряла тебя худородность плоти, а когда помыслишь что-нибудь неблагородное и недостойное дарованной тебе от Бога чести, высокое происхождение души побуждало тебя соревновать силам небесным».

Итак, возблагодарим премудрого Творца своего, создавшего нас с теми силами и совершенствами, какие Ему благоугодно было даровать нам для блаженства нашего, и да памятуем, что нам предназначены почести вышняго звания (Фил. 3, 14), что мы можем быть сожителями и присными Богу (Ефес. 2, 19) и тьмам Ангелов (Евр. 12, 22). Св. Иоанн Златоуст говорит: «Что души святых суть колесница Божия, послушай, как об этом говорит Пророк: колесница Божия тмами тем, тысяща гобзующих (Пс. 67, 18). Ибо, что (Бог) даровал горним силам, тем одарил и нашу природу. На Херувимах Он сидит, как и псалом говорит: взыде на херувимы и лете (Пс. 17, 11); и в другом месте сказано: седяй на херувимех, и видяй бездны (Дан. 3, 54). Это же и нам даровал: на них седит, в нас обитает; ибо вселюся и похожду в вас, говорит Он (2 Кор. 6, 16). Они стали колесницей, мы пусть будем храмом. Видишь, какое сходство в чести? Видишь, как (Бог) умиротворил и горнее и дольнее? Итак, мы нисколько не отстанем от Ангелов, если захотим».

Притом, не имеем ли мы в существе своем чего-либо подобного Ангелам? Имеем душу, которая несколько подобна существу Ангельскому, потому что она невещественна, духовна, безсмертна и одарена разумно-нравственными совершенствами. Знать происхождение души своей, ее существо и силы для человека необходимо. Посему все древние мудрецы весьма много рассуждали о душе и заблуждались, а Св. Писание и писания свв. отцов доставляют нам о душе нашей неисчетное множество свидетельств, самых верных и основательных.

Что же говорят и Св. Писание и свв. отцы Церкви о душе нашей? Бытописатель Моисей о сотворении человека говорит: и сотвори Бог человека, персть взем от земли и вдуну в лице его дыхание жизни, и бысть человек в душу живу (Быт. 2, 7). В слове вдуну не заключается мысли, что душа есть частица Божества, как признавали Пифагор и Платон, потому что, как говорят православные ученые, «человеческая душа живая далеко разнится от Божия Духа животворящего (ср.: 1 Кор. 15, 45)».

«Надобно заметить, — говорит блаженный Феодорит, — что дыхание то не есть некоторое излияние воздуха, которое исходит из уст (ибо Бог безтелесен, прост и несложен), но сама природа души, которая есть дух, одаренный разумом».

Словами: дыхание жизни, а по точному переводу с еврейского языка — дыхание жизней, Бытописатель выражает, что «человек совокупляет в себе жизнь растений, животных и Ангелов, жизнь временную и вечную, жизнь по образу мира и по образу Божию».

В Св. Писании находим множество свидетельств, что душа есть существо различное от тела (напр. Екк. 12, 7; Мф. 10, 28; 26, 41), простое, невещественное (напр. Рим. 8, 16; 1 Кор. 2, 11; 1 Пет. 3, 19, 20), безсмертное (напр. Мф. 10, 28; 2 Кор. 5, 1; Ин. 12, 25) и разумно-свободное (напр. Мф. 19, 17; 1 Кор. 7, 37; Сир. 15, 14). Эти же мысли выражали о душе и свв. отцы Церкви. Приведем их несколько свидетельств.

Св. Кирилл Иерусалимский говорит: «Знай, что душа твоя свободна и есть превосходное Божие дело, созданное по образу Сотворившего; что она безсмертна по милости Бога, дающего ей безсмертие, и есть существо живое, разумное, нетленное, по милости Даровавшего ей это; имеет власть делать, что хочет… Прежде нежели приходит в мир сей, ни в чем не согрешила…»

«Все души у мужей и жен подобны, различны только телесные члены. Нет особенного чина душ, по природе согрешающих, и чина душ, по природе творящих правду, но то и другое зависит от произволения, потому что души всех в существе своем однородны и подобны».

Св. Ефрем Сирин говорит: «Для спасения души своей нужно действовать непрестанно, ибо ничего нет выше души. Для нее-то, братия мои, будем совершать свое течение, о ней заботиться, и в пользу ее трудиться каждый день…»

«Да, возлюбленные, не будем нерадеть о душах своих, потому что душе нет и цены…»

«Святой Иоанн в откровении своем видел великую и чудную книгу; написана она была Самим Богом, и семь было на ней печатей (Апок. 5, 1). Книга эта — душа, написанная в Царстве; кроме Написавшего, никто не знает, что она такое».

Св. Василий Великий говорит: «Что существенно наше? Это — душа, которой живем, существо тонкое и духовное, не имеющее нужды ни в чем обременяющем; это — тело, которое дал Творец душе колесницей в жизнь».

Св. Григорий Нисский говорит: «Душа есть существо духовное, безтелесное, безсмертное, не подлежащее разрушению, сродство ее не с землей и не с земными вещами, но с Богом. Будучи сама в себе чистой, она увеселяется только чистым; бытие свое она получила не от вещества, посему и отвращается всякой вещественности».

Прп. Макарий Египетский: «Душа поистине есть великое, чудное, божественное творение. Бог, созидая ее, не вложил зла в ее природу, но одарил всеми совершенствами, свойственными духу. Он заключил в ней законы добродетелей, способность различения, ведение, мудрость, веру, любовь и прочие совершенства, сообразные с природой духа. Он вложил в нее рассудок, помыслы, волю и высшую из способностей — ум. Сверх сего, Он сообщил ей чрезвычайную тонкость, сотворил ее удободвижимой, быстролетной и неутомимой; даровал ей способность в одно мгновение уноситься в какое-либо место и опять возвращаться оттуда, и служить Ему мыслью, где только восхощет дух. Кратко, Господь сотворил душу такой, чтобы она могла быть невестой и общницей Его, с которой бы Он соединялся, чтобы она могла быть один дух с Ним, как говорит Апостол: прилепляяйся Господеви един дух есть с Господем (1 Кор. 6, 17)…»

«Вникни, возлюбленный, в чистую сущность души, и вникни неслегка. Безсмертная душа есть драгоценнейший некий сосуд».

Если так восхваляется душа человеческая, то почему же мы примечаем в ней мучительные и гнусные страсти? Принадлежат ли они к существу души? Нет. Прп. Макарий Египетский говорит: «Душа — не от Божия естества и не от естества лукавой тьмы, но есть тварь умная, исполненная лепоты, великая и чудная, прекрасное подобие и образ Божий, и лукавство темных страстей вошло в нее вследствие преступления. Прочее зависит от того, с кем в общении и единении душа своими хотениями. Поэтому или имея в себе Божий свет и в нем живя и украшаясь всякими добродетелями, причастна она свету упокоения, или имея в себе греховную тьму, подлежит осуждению».

А св. Исаак Сириянин говорит: «Страсти суть нечто придаточное, и в них виновна сама душа. Ибо в природе душа безстрастна. Когда же слышишь в Писании о страстях душевных и телесных, да будет тебе известно, что говорится сие относительно к причинам страстей. А душа по природе безстрастна… Если некогда естество души было просветлено и чисто по причине приятия им в себя блаженного света, а подобно сему таковым же оказывается, когда возвращается в первобытный чин, то несомненно уже, что душа бывает вне своего естества, как скоро приходит в страстное движение, как утверждают и кормители Церкви. Поэтому страсти привзошли в душу впоследствии, и несправедливо говорить, будто бы страсти в естестве души, хотя она и приводится ими в движение. Итак, ясно, что приводится она в движение внешним, не как своим собственным».

Но можно ли душу всякого младенца, лишь только родившегося, почитать совершенно чистой, непричастной никакому греху? Нет, потому что все люди хотя от естества получают силы закон совершать (Рим. 2, 27) и все во образ Божий творятся (Быт. 9, 6), но, вследствие грехопадения Адамова, в беззакониях зачинаются и во грехах рождаются (Пс. 50, 7), а потому естеством суть чада гнева Божия (Ефес. 2, 3). Чем же изглаждается эта прародительская, греховная нечистота? Святым Крещением, которое поэтому с апостольских времен совершается не над возрастными только, но и над младенцами. Православная Церковь верует и учит, что «оно (Крещение) нужно и младенцам, ибо и они подлежат первородному греху, и без Крещения не могут получить отпущения сего греха. И Господь, показывая сие, сказал без всякого исключения, просто: кто не родится водою и духом (Ин. 3, 5); то есть, по пришествии Спасителя Христа, все, имеющие войти в Царство Небесное, должны возродиться. Если младенцы имеют нужду в спасении, то имеют нужду и в Крещении».

Правда, и после Крещения всякий человек ощущает во всем существе своем следствия прародительского грехопадения, как-то: «удобопреклонность ко греху, и те бедствия, которыми Божественное правосудие наказало человека за его преслушание, как-то: изнурительные труды, скорби, телесные немощи, болезни рождения, тяжкая до некоторого времени жизнь на земле странствования и, напоследок, телесная смерть»; но эти последствия грехопадения Адамова возрожденным благодатию не препятствуют сохранять чистоту души и тела. Добро, совершаемое по природе и язычниками (напр. Рим. 1, 19), совершаемое по закону, написанному в сердцах их (Рим. 2, 15), «будучи естественным, делает человека только душевным, а не духовным; в возрожденных же благодатию оно, будучи усиливаемо благодатию, делается совершенным и соделывает человека достойным спасения».

Апостол Павел говорит: не якоже прегрешение, тако и дар. Аще бо прегрешением единаго мнози умроша, множае паче благодать Божия и дар благодатию единаго человека Иисуса Христа во многих преизлишествова (Рим. 5, 15). Что же касается до телесных трудов и болезней, которые тяготят и возрожденных, то апостол Павел говорит о них: недостойны страсти нынешнего времени к хотящей славе явитися в нас (Рим. 8, 18), потому что сбывается над ними: пострадавый плотию, преста от греха (1 Петр. 4, 1). «Если с терпением и преданностью к Богу переносим свои немощи, с мужеством преодолеваем греховные пожелания и наклонности, то за сии подвиги, как верные воины Христовы, получим некогда венцы победные (2 Тим. 4, 7, 8)».

Если всякий младенец рождается с наследственной греховной порчей, то не ведет ли это к заключению, что душа вместе с телом зарождается от родителей? «Если бы и душа, говорит православное исповедание, происходила от того же семени, от которого происходит и тело, то они вместе бы и умирали».

Равным образом мнение некоторых, как-то: Тертуллиана, еретика Аполлинария и многих из западных христиан, будто души происходят сами собой от душ родителей, как тела от тел, допускающее неизбежно делимость души, не признавалось и не признается в Православной Церкви за истину; против этого мнения вооружались Ориген, Иероним, Лактанций, Геннадий и другие. Итак, что же сказать о происхождении душ человеческих? «Святая Церковь, — говорит блаженный Феодорит, — веруя Божественному Писанию, учит, что душа творится вместе с телом, но не так, чтобы с самым семенем, из которого образуется тело, и она получала бытие, но что, по воле Творца, она тотчас же является в теле по его образовании».

Откуда же является? Творится ли Богом из ничего? Творится Богом, но не из ничего, а от душ родителей. Один из наших архипастырей говорит: «Бог творит человеческие души, как и тела, силой того же благословения раститься и множиться, которое он даровал нашим праотцам еще в начале; творит не из ничего, а от душ родителей. Ибо, по учению Церкви, хотя души человеческие получают бытие через творение, но так, что на них переходит от родителей зараза прародительского греха, а этого не могло бы быть, если бы Бог творил их из ничего».

Когда же душа творится Богом и соединяется с телом? «В то время, когда тело образуется уже и соделается способным к принятию оной».

Блж. Феодорит Кирский говорит: «Пророк (Моисей) в законах своих учит, что сперва образуется тело, а потом вливается душа. Ибо, говоря о том, кто поразит беременную женщину, он дает такой закон: аще кто поразит жену непраздну, и изыдет младенец ее неизображен, тщетою да отщетится. Аще же изображен будет, да даст душу за душу, око за око, и проч. (Исх. 21, 22–24). Этим самым он дает разуметь, что неизображенный, или необразовавшийся, младенец еще не имеет души, а образовавшийся имеет душу».

И еще: «Говорят, что когда тело совершенно образуется во чреве, тогда уже зародыш делается одушевленным. Ибо и Творец образовал сперва тело Адамово, а потом уже вдунул душу. Посему законодатель повелевает, что если имеющая во чреве жена в драке выкинет и младенец выйдет изображен, то есть совершенно образовавшийся, то называть сие убийством, и, кто причиной сего, того подвергать равному с убийцей наказанию; а если выйдет еще необразовавшийся младенец, то не вменять сие в убийство, потому что младенец еще не одушевлен; впрочем, виновный должен заплатить пеню».

Имея душу, премудро созданную и одаренную различными совершенствами, всякий из нас должен памятовать крайнюю цель сотворения ее, а с тем вместе и самое назначение свое. Для чего же создана наша душа? «Душа наша создана, чтобы познавать преимущественно Бога, любить преимущественно Бога, желать преимущественно соединения с Богом».

Для чего же дано нам еще тело? Да прославим Бога в телесех наших и в душах наших (1 Кор. 6, 20). Итак, в чем же состоит предназначение наше? Уподобляться, сколько возможно, своему Первообразу, Богу. Будите совершени, — заповедует нам Господь Иисус Христос, — яко же Отец ваш Небесный совершен есть (Мф. 5, 48); будите святи, — неоднократно взывал Бог в Ветхом Завете, — яко аз свят Господь Бог ваш (Лев. 11, 45; 19, 2; 20, 7). Таким же образом взывают к нам и апостолы. Апостол Петр говорит: по звавшему вы Святому, и сами святи во всем житии будите (1 Пет. 1, 15). Вы род избран, царское священие, язык свят (1 Пет. 2, 9). Господа Бога освятите в сердцах ваших (1 Пет. 3, 15). А апостол Павел говорит: Сия есть воля Божия, святость ваша (1 Сол. 4, 3), и: плод ваш во святыню (Рим. 6, 22).

Чтобы глубже уяснить себе назначение наше — уподобляться Богу и быть святыми, раскроем значение слова святый. По словопроизводству: святый — на языках еврейском, греческом и славянском — означает назначенного на высокое служение небесное; потому что слово святый по-еврейски (кадош) — означает отделенного, избранного из всех и назначенного на служение истинному Богу (Исх. 13, 1; Лев. 20, 26; Иер. 1, 5); по-гречески (а́гиос: a — частица отрицания и ге — земля) — означает живущего не для земли, не привязывающегося к земному, а стремящегося к Богу и отечеству своему небесному (Флп. 3, 20); а по-славянски святый, т. е. свыше ятый, показывает принадлежащего к миру высшему, не земному, а небесному.

При возможном отделении себя от всего земного человек достигает совершенной любви к Богу и с нею возможного соединения с Богом. Св. Иоанн Лествичник говорит: «За достижением до безстрастия последует совершенная любовь, а потом совершенное с Богом соединение людей чистых сердцем, яко тии Бога узрят».

Эта совершенная любовь к Богу так проникает души и тела святых еще здесь, на земле, что являет их как бы духовными существами, не подлежащими законам мира вещественного, даже ангелоподобными. Блж. Феодорит Кирский рассуждает: «Любовь к Богу делает подвижников способными простираться далее пределов естества, и, распаляемые огнем свыше, с любовью переносят они приражение стужи, и небесной же росой умеряют зной солнечных лучей. Любовь питает, напоевает, одевает, окрыляет их, она научает их летать, делает способными воспарять выше неба и, сколько вместимо для них, открывает им Возлюбленного, представлением сего созерцания распаляет желание, возбуждает приверженность и возжигает сильнейший пламень. Как огонь, — чем больше дают ему горючего вещества, тем большую оказывает действенность, потому что с сим прибавлением вещества увеличивается, а не ослабевает, — так и любовь к Богу распаляется созерцанием божественного и получает от того более сильную и горячую действенность. И чем более занимается кто божественным, тем паче разжигает в себе пламень любви». А св. Иоанн Лествичник равноангельскую жизнь святых подвижников изображает в следующих чертах: «Безтелесные существа никогда не пекутся о вещи, до тела касающейся; так и в теле пребывающие, но равно как бы оного не имущие, не помыслят о излишестве пищи. Первые, то есть Ангелы, не вкушают брашна; а вторые, то есть безмолвники, не имеют великой нужды в человеческих вспоможениях. Те не пекутся о деньгах или стяжаниях; ниже сии безпокоятся, что их озлобляют дьяволы. Нет у небесных жителей пристрастия к вещам видимым; нет желания и у живущих телом на земле, а духом на небе, к вещам чувственным. Те никогда не престанут час от часа вящшие в любви к Богу оказывать успехи, равным образом и сии ежедневно ревнуют их примеру. Те ведают, коль велико сокровище их успеху, так и сим известно, на какую они взошли любви степень; почему дотоле успехов своих в любви Божией продолжать не перестанут, пока самим Серафимам в оной не уподобятся, и дотоле не ощутят в себе утомления, дондеже Ангелами учинятся. Блажен, кто имеет веру; треблажен, кто сделавшись подобным Ангелу, получает то, чему верует».

Взирая на высокие образцы святых ревнителей жизни ангельской и ублажая пресвятую Деву Марию, честнейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим, мы приходим к истине, что нам дана возможность подражать Ангелам; а слыша, например, из уст св. Макария Египетского, что Ангелы суть друзья и сродники наши, мы должны воспламеняться полной ревностью подражать им в святой и богоугодной жизни. Видя же нас стремящимися к подражанию Ангелам, Сам Бог возблаговолит о нас, а Ангелы радостно восторжествуют, потому что о нашем покаянии они всегда радуются. Сам Иисус Христос говорит: радость бывает пред ангелы Божиими о едином грешнице кающемся (Лк. 15, 10).