И, выйдя оттуда, Иисус удалился в страны Тирские и Сидонские. И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется. Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами. Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева. А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне. Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их. Тогда Иисус сказал ей в ответ: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь ее в тот час.

Хананеянка шла за Спасителем и взывала о помощи. Но Господь не отвечал ей. Так продолжалось долго. Апостолы, наконец, не выдержали ее отчаянных воплей и обратились к своему Учителю, чтобы Он отпустил эту женщину, исполнив ее просьбу. Но Христос отказывает им, говоря, что послан только к погибшим овцам дома Израилева. Это была неправда. Уже на Иордане, при крещении Иисуса, во всеуслышание прозвучало: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1, 29). Спустя совсем немного времени Он придет с проповедью в самарийский город Сихарь, считавшийся полуязыческим. Но Спаситель не мог сразу открыть апостолам всю полноту Своей миссии. На Иордане она была только слегка приоткрыта будущим апостолам, но не явлена во всей своей силе. В самом начале, да и после избрания, апостолы были слишком привержены национальным интересам. Они понимали дело Мессии только как служение своему народу. Если бы Христос стал с самого начала настаивать на вселенском масштабе Своей искупительной жертвы, то никто из иудеев не пошел бы за Ним, никто не привлекся бы к Нему, а приняли бы Его за самозванца. Даже спустя многое время, когда Господь посылал учеников на самостоятельную проповедь, Он сказал им: «На путь языческий не идите и на путь Самарянский не входите» (Мф. 10, 5). Христос не требует от учеников полноты понимания того дела, к которому они были призваны. Вхождение в область божественного знания совершается постепенно. Первоначально Христос приспосабливается к немощам сознания Своих учеников, к узости их стереотипов, к ограниченности их установок, чтобы им легче было принять Его как посланника Бога. И только потом, после Своего воскресения, Он поведет их дальше и скажет им: «Итак, идите научите все народы, крестящее их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа» (Мф. 28, 19).

Однако неправда о том, что Он послан только к погибшим овцам дома Израилева, нужна была не только апостолам. Она нужна была также и женщине-хананеянке. Хананеи, как и прочие языческие народы, усваивали Христа несколько иначе, чем Израиль. Они должны были принять Его не как явление, вышедшее из глубин национальной почвы, не как обетование, данное им в глубокой древности, не как священное исполнение божественного обещания, а как ничем не заслуженную ими милость Божию, пришедшую к ним извне. Они должны были осознать свою историческую отчужденность от Бога, свою многовековую удаленность от Него и оценить весь груз накопившихся беззаконий за тысячелетия, проведенные в совершенном религиозном невежестве. Прежде чем принять неоценимый дар Божий, как отдельному человеку, так и всей нации в целом, необходимо понять всю ту ложь и нечестие, в которой была проведена жизнь до встречи с Богом, то есть прийти к подлинному покаянию. Израиль был приготовлен к пришествию Мессии как всем ходом своей долгой историей, так и покаянной деятельностью св. Иоанна Претдечи. Хананеи, как и все прочие народы, — нет. Вот почему Христос говорит женщине: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева».

Но этот категоричный ответ не останавливает хананеянку. Она продолжает каяться, взывать о помиловании, настойчиво просить за дочь. И Христос ведет ее дальше, в самую глубь смирения, к последней черте уничижения. Он не реагирует ни на ее крик, ни даже на просьбу апостолов. Женщине, находящейся в безвыходном положении, ничего не остается, как подойти к Нему самой. И вот при личном обращении Христос называет весь ее народ, а вместе с ней и ее самую, страшно оскорбительным словом. «Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам», — говорит Он женщине (Мф. 15, 26). Псы — вот подходящее определение для хананейского племени. Мы не знаем исторических особенностей этого народа, но по всей вероятности, у Христа были все основания для столь резкого отзыва о нем. Одним из доказательств этого служит то, что женщина нисколько не возражает Христу, никак не выказывает возмущения за свой народ, не отходит от Него в негодовании. Она признает справедливость столь жестокого слова Христа. Чувство правды в тот момент оказывается в ней выше национального чувства. Она принимает слова Христа за нечто должное, полностью соглашаясь с ними и признавая их за истину. Она и себя нисколько не отделяет от своих соплеменников. Она — не что иное, как отродье псов, обыкновенная дочь своего народа, грубо, безкультурно, звероподобного. «Так, Господи», — в безответном смирении говорит она Иисусу. Какая удивительная глубина покаяния и необыкновенное понимание своего недостоинства и виновности своего народа!

«О, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь ее в тот час», — такими словами заканчивается сегодняшнее евангельское чтение (Мф. 15, 28) Милость Божия в ответ на наши просьбы нередко подвергает нас унижениям, и иногда очень чувствительным. Господь как бы не слышит наших молитв, не внемлет нашему отчаянному воплю, отвергая нас. Более того, вместо положительного ответа Он проводит нас через те или иные серьезные поношения и испытания. Не стоит смущаться. Все это для того, чтобы привести нас к состоянию честной самооценки и через нее сделать нас готовыми к принятию божественного дара. Так было с женщиной-хананеянкой, просившей Христа за бесноватую дочь. Молчание Божие очень хорошо отрезвляет. Поношение, ниспосланное Им, еще больше приводит в чувство, заставляя нас произвести необходимую покаянную работу. Если мы хотим быть услышанными и оказаться помилованными, Нам следует приблизиться к истине, что невозможно сделать без направляющей десницы Всевышнего, премудро влекущей нас к сокрушенному самоуглублению. Аминь.