Бойня в Москве

«Пришедшие после развала СССР к власти «демократы», прикрываясь лукавыми лозунгами «плюрализма» и «либерализма», на деле унаследовали худшие черты прежних властителей страны».

Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский ИОАНН

Помнятся кухня, вечер, ужин…

В углу на самодельной консоли пятиметровой кухоньки старого московского дома, построенного еще в 1927 году для политкаторжан, мы с супругой включили телевизор. На экране появился президент Ельцин с аккуратно прилизанной прической, сделанной личным парик-махером-имиджмейкером. Его хмурое и недовольное лицо не предвещало ничего хорошего. Так и получилось – он объявил очередной указ за № 1400.

1993 год вошел в историю ельцинской России как год невиданного доселе злодеяния – расстрела из танковых орудий законодательного органа – парламента страны. Он нарушил Основной закон – Конституцию, на верность которой присягнул, вступая на пост президента России.

Говоря об опасных перерождениях в Греции, А.С. Хомяков писал: «Гражданин, забывая Отечество, жил для корысти и честолюбия; христианин, забывая человечество, просил только личного душеспасения; государство, потеряв святость свою, переставало представлять собою нравственную мысль; церковь, лишившись всякого действия и сохраняя только мертвую чистоту догмата, утратила сознание своих живых сил и память о своей высокой цели».

Именно такой виделась Россия после социально-политических ломок в ходе горбачевской перестройки и ельцинских «реформ», опустошивших личность, государственность, патриотизм, нравственность и христианство в прямом понимании этих понятий. Отчизна встретила свою гибель без особого возражения. Насилие спасительно, когда спит человеческая совесть. На это Ельцин и его ближайшее окружение и рассчитывали.

Следствие по событиям 1993 года так и не было проведено, несмотря на попытки отдельных депутатов Государственной думы провести официальное расследование уголовного преступления, связанного с массовым убийством граждан, пришедших к дому Совета министров, чтобы защитить Конституцию и законно избранный парламент России.

Интересно то, что большинство руководителей западных держав с одобрением встретили насильственный захват государственной власти. Как же похожи сегодня события на Украине. Логические шаги деятелей, совершивших госпереворот, – это просить помощи у вчерашних врагов. Власть, которая вне себя ищет силы для самосохранения, обречена находиться в болезненном состоянии.

Преступный приказ отдал президент Ельцин, понявший, что с народными избранниками, видевшими по-другому перспективу развития страны, ему не по пути. Сам же он запутался в своих «амбициозных» планах из-за их непродуманности, которые рушились ежемесячно, а то и ежедневно. Некогда было глубоко помыслить – эйфория захвата власти в стране и сопровождающая ее до самой своей кончины известная на Руси «зависимость» уводили президента далеко от дел насущных разными поведенческими взбрыками, которых у него было немало.

Наши предки не завещали внукам ненависти и мщения. Здесь же они обнаружились у нового властелина урезанной по его прихоти России.

За период правления Ельцина на посту президента России руководители Запада и прежде всего США существенно пограбили наше государство, о чем свидетельствует признание президента США Билла Клинтона, в открытую насмехавшегося над «загогулинами» российского лидера.

Путину досталось тяжелейшее наследство от «лидера нации» и «гаранта Конституции», которое он до сих пор ценой неимоверных усилий все еще выправляет.

Перед уходом с политической арены Ельцин публично попросил прощения у народа за все свои безобразные действия. Народ ему не простил и не может простить убийство ни в чем не повинных граждан, простили только прежняя Государственная дума и бывший генеральный прокурор В. Степанков. Последний не обнаружил состава преступления в организации Ельциным массовых убийств граждан, пришедших к Белому дому для защиты Конституции и законно избранного парламента.

Как писал С. Шальнев в книге «Криминальная Россия и ее бездуховность», «Госдума России приняла с подачи В. Путина гарантии безопасности президента Ельцина за развал СССР, за крах советской экономики и сельского хозяйства, за его многолетние ложь и обман. Ему бы впору должны выплачивать пенсию правительство США или, на худой конец, Германии, а не ограбленная им Россия. Вместо однокомнатной квартиры в Лефортово за его деяния Госдума предоставила Ельцину огромную госдачу, врачей, прислугу, автомобили, секретарей, советников, личный самолет, охрану и зарубежные поездки…»

Околопрезидентские шептуны, некоторые представители политических партий и творческой интеллигенции, к удивлению простых граждан, одобряли бандитизм Ельцина. А вот на защиту расстрелянных россиян в здании парламента встала Православная церковь – простые священники стояли плечом к плечу с депутатами и ополченцами.

Страшно то, что именно с этого момента – кровавого 1993 года – пошла чудовищная по своим масштабам криминализация России. Ельцин показал всему бандитскому миру, что Конституция ему не указ – ее можно изменить, подогнать под себя, заставить простых граждан трепетать перед властью вчерашнего партийного боярина. Ярым заступником народной беды от действий Ельцина оказался митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн. В своем «Обращении» к участникам парламентских слушаний Государственной думы, посвященным событиям 21 сентября – 5 октября 1993 года и 30 октября 1995 года, он так высказался:

«Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Понятие Родины – священно, ибо его даровал каждому человеку Сам Господь Вседержателъ. Подобно всякому дару, его надлежит хранить, как зеницу ока. Из века в век Русская православная церковь пестовала на Руси чувства патриотизма и соборного единения, которые позволили русскому человеку преодолеть все испытания, все бури и смуты, которыми так богата история России.

Государственная власть, воспитанная под церковным омофором, традиционно осознавалась на Руси как особое служение, как «Божье тягло», налагающее право распоряжаться и приказывать. И до тех пор пока народ дорожил своим соборным единством, пока власть считала своим первейшим долгом блюсти народные святыни и покой общественного бытия, – Российская Держава ширилась и крепла.

К сожалению, уже XVIII и XIX века были отмечены постепенно усиливавшимся нарушением общественно-государственной гармонии. Реформы Петра Великого, упразднение патриаршества и тлетворное влияние Запада мало-помалу раскололи, расслоили русский мир. Результатом этого пагубного раскола стали революция 1917 года и последовавшая за ней братоубийственная бойня.

Новая власть, сразу заявившая о своем активном богоборчестве, отбросила всякие нравственно-религиозные нормы. В результате было построено тоталитарное государство, которое хотя и восстановило внешнюю мощь Российской империи, но жестоко подавляло всякий проблеск русского национального самосознания. Пришедшие после развала СССР к власти демократы, прикрываясь лукавыми лозунгами «плюрализма» и «либерализма», на деле унаследовали худшие черты прежних властителей страны.

Наиболее наглядно это проявилось в дни страшных событий «КРОВАВОГО ОКТЯБРЯ» 1993 года. В момент, когда противостояние достигло пика, Русская православная церковь взяла на себя роль посредника и миротворца. Более того, с церковного амвона была провозглашена анафема тому, кто первым решится пролить кровь своих братьев. Увы! Это не остановило бойню. И виной тому – не только и не столько аморальность политиканов, желавших удержаться у власти любой ценой, сколько глубокий духовный кризис общества.

Пора признать: пока мы не остановим пропаганду насилия и разврата, пока не начнем воспитывать в россиянах чувство национального единства вместо нынешнего духа наживы – никто не сможет гарантировать, что трагедия не повторится вновь. Времени остается все меньше и меньше. Дай бог, чтобы на этот раз хватило мудрости и веры, чтобы избежать окончательной гибели России и русского народа!

Ей подай, Господи! Аминь».

Вот такие глубокоосмысленные слова произнес великий патриот России, которого невзлюбили те, которых он задел в своем «Обращении».

С критикой октябрьских событий выступил и протоиерей Александр Шаргунов – настоятель Свято-Никольско-го храма в Пыжах (Москва), председатель Общественного комитета «За нравственное возрождение Отечества». Он, словно подчеркивая, что президент превысил свои полномочия, совершив тем самым нарушение закона, сказал:

«Послушание закону исполнено любви к воле Божией, и потому по своей сути имеет нравственный характер. Определяющим принципом здесь является не просто человеческое общество, но и то, что это общество существует в воле Божией, и эта воля абсолютна».

В дни октябрьского противостояния в Заявлении Священного синода Русской православной церкви говорилось:

«Властью, данной нам от Бога, мы заявляем, что тот, кто поднимет руку на беззащитного и прольет невинную кровь, будет отлучен от Церкви и предан анафеме».

Кровь пролилась – большая кровь. Поднялась не рука власти на беззащитного, а заговорила эта самая власть автоматами и танковыми орудиями. Святейший Патриарх Алексий II изрек: «С горечью и скорбью ныне говорим: велики грехи народа нашего – он не услышал призыв

Церкви, брат поднял руку на брата, пролив кровь ближнего своего… Мы оплакиваем убиенных сынов и дочерей России и горячо молимся об их близких, разделяя их скорбь и страдания…»

Суть октябрьских событий – воплощенный атеизм. Нет, скорее – сатанизм! Только люди с глубоким отрицанием Бога могли такое сделать.

* * *

Автор все дни противостояния между исполнительной и законодательной властью находился в прямых контактах с участниками событий с той и другой стороны. Когда начался обстрел парламента из танковых орудий, стоявший рядом ветеран с орденскими лентами на сером поношенном пиджаке выкрикнул: «Мерзость, по ком же ты стреляешь – по России… Ее ты убиваешь, а не депутатов!»

Глаза его покраснели. Ветеран прослезился. Достал скомканный, явно не первой свежести носовой платок из-за частого вытирания испарины на лбу от переживаний, утерся несколько раз и добавил: «Не могу смотреть на дикость – россияне убивают россиян… и где свирепствует власть демократов – в центре Москвы. – Пойду домой, ибо сердце может остановиться…»

Вместе с автором стоял известный поэт Игорь Ляпин. Он катал желваки и приговаривал: «Как же так, не могли власти договориться между собой. Ведь ни за што ни про што гибнут ни в чем не повинные люди. Не могу смотреть спокойно и слушать: «Смелее бейте красно-коричневых». Как быстро наступает ожесточение у людей, которые вчера еще здоровались, мирно общались и не думали о стрельбе из пушек в Москве. Политика – грязная штука в современной России».

В день стрельбы по парламенту и возникшего потом пожара рядом стоящий с автором на мосту кинорежиссер С. Говорухин, катал желваки и кричал: «Мерзавцы, что же вы делаете?»

Потом Говорухин напишет:

«4 октября в 10 утра я наблюдал, как расстреливали парламент. Теперь мы знаем – в здании было много женщин и детей. Мы, зеваки, стояли на мосту, все видно было как на ладони. Свидетельствую: ни один защитник Белого дома не мог стрелять в нападающих – прямо за цепью солдат, вплотную к ним, стояли толпы зевак, поэтому и не разгоняли их. А танки, бившие прямой наводкой, стояли за нашими спинами».

К вечеру Белый дом сделался черным от копоти пожаров. Выгорело полностью несколько первых этажей. Сгорели большая библиотека, вся правительственная документация, направляемая на рассмотрение в законодательные органы. Дом стоял мертвым, глядя пустыми глазницами окон на кровавый закат. Президент гордился вместе с силовыми министрами П. Грачевым и В. Ериным стратегическим успехом предпринятого безумия.

Верный признак человека сильного и здравомыслящего – это способность во всем найти известные границы. Границы эти проведены очень тонкой линией, разглядеть которую может только человек внимательный и умный. Наверное, те, кто затевал эту бойню, не обладали этими положительными качествами. В области морали черта эта лежит между ханжеским пуританством и преступной распущенностью.

Говорят, Нерон от вида подожженного им Рима испытывал сладострастие. А что чувствовали правительственно-президентские Нероны, поджигавшие Москву? Явно они не думали о москвичах и вообще о российском народе. Их не волновал вопрос, что Россия недосчитается многих прекрасных парней и девушек, так необходимых для будущего строительства страны.

* * *

Итоги этой кровавой бойни, устроенной в период с 21 сентября по 4 октября 1993 года Ельциным и его приспешниками – министром МВД Ериным и министром обороны Грачевым, таковы. Согласно имеющимся данным, опубликованным в книге «Московский апокалипсис»: 147 безоружных граждан, опознанных и установленных, 400 человек, неустановленных, сожженных в печах Николо-Архангельского крематория и свыше тысячи трупов, вывезенных под Ленинград, где они захоронены безымянными.

Эта книга с материалами парламентских слушаний под редакцией депутата Государственной думы Т.А. Астраханкиной называлась «Духовно-нравственная, морально-правовая и экономическая оценка трагических событий 21 сентября – 5 октября 1993 года и их последствия для России». Государственная Дума России. 31 октября 1995 года».

Вопрос о парламентском расследовании событий девяносто третьего года был поднят в обращении к депутатам вновь избранной Думы группой священников Русской православной церкви. Изучив доступные им материалы, священнослужители пришли к выводу, что 3^l· октября 1993 года имели место массовые немотивированные преднамеренные убийства, совершенные с особой жестокостью. Ответственность за эти убийства открыто взяла на себя государственная власть.

«Власть тем самым предполагает, – писали священники, – что в сознании граждан эти действия правомерны, и, таким образом, по существу, совершает их от лица граждан страны. Это вынуждает нас либо оправдать эти действия, тем самым стать их соучастниками и согласиться перед лицом Божия правосудия нести за них ответственность; либо внутренне отречься от этих действий власти и, оставаясь законопослушными гражданами, заявить о полном неприятии как самих этих действии, так и той духовной силы, которая вдохновила их…

Мы убеждены, что никакое государственное строительство невозможно, если в основание его не положен нравственный закон «Не убий», если граждане лишены права слышать правду, если, наконец, злу не дается обществом нравственная оценка и тем самым ему не ставится предел. «Горе строящему город на крови и созидающему крепости неправдою!» (Авв.2, 12).

К «Обращению» присоединились видные деятели науки и культуры.

Вскоре после начала работы Думы, 16 февраля 1994 года, после ожесточенных дебатов было принято постановление «Об утверждении состава комиссии по расследованию событий 21 сентября – 4 октября 1993 года».

Казалось, первый важный шаг на пути к правде об октябрьских событиях сделан. Однако уже через неделю, 23 февраля, как результат закулисного сговора, по разным причинам устраивающий диаметрально противоположные политические силы, появилось известное постановление «Об объявлении политической и экономической амнистии». Этим постановлением были прекращены «в целях национального примирения, достижения гражданского мира и согласия» все уголовные дела, находящиеся в производстве следователей.

Итак, духовно-нравственные принципы, справедливость и закон были принесены в жертву политической целесообразности. «Гарант Конституции» Ельцин оказался трусом – он испугался ответственности за невинно пролитую кровь своих граждан. А было чего бояться, если бы расследование пошло по закону, но законы для таких людей не писаны.

После ельцинской «пирровой победы» американские тележурналисты CNN, допущенные городскими властями во главе с Лужковым на крыши многоэтажек, стоящих вокруг Белого дома – парламента, скоро ставшего Черным домом после обстрела и пожаров, насчитали около 3000 жертв этой московской трагедии.

Народный депутат РФ, ответственный секретарь Конституционной комиссии Съезда народных депутатов России О.Г. Румянцев подвел итог, сказав, что главной основой появления Указа № 1400 являлось стремление к узурпации власти, что является особо тяжким государственным преступлением.

Указ № 1400 со всех точек зрения является государственным переворотом. Даже Конституционный суд (КС) нашел в нем восемь нарушений статей Конституции РФ! Но президент вышел сухим из кровавой воды, т. е. из того, что натворил, – решение КС он просто отверг.

Вот еще одно преступление, оставшееся без расследования, суда и наказания…

* * *

Через двое суток после штурма Белого дома заместитель государственного секретаря Соединенных Штатов Строуб Тэлботт, ближайший друг и соратник президента Клинтона, на закрытом заседании информировал избранный круг конгрессменов и сенаторов о том, что произошло в Москве. Он заявил, что не только накануне штурма, но и во время него каждый час осуществлялась связь между американским посольством в Москве, Вашингтоном и Кремлем.

Со стороны американцев отсюда всеми данными по штурму Белого дома ведал сам Т. Пикеринг (посол США в Москве. – Авт.) и его помощники. В Вашингтоне постоянно висел на проводе господин Тэлботт. В Кремле – ближайшие помощники Ельцина. В этом треугольнике живо обсуждались не морально-нравственные устои готовящегося события, а обговаривали детали самого штурма.

Было два варианта: жесткий и мягкий. Жесткий вариант – ворвавшиеся в Белый дом десантники и прочие штурмующие подразделения других ведомств расстреливают всех подряд. А ведь там находились не только депутаты, но и у некоторых члены их семей: женщины, дети, старики. Мягкий вариант – штурм поэтажно с предложением сдаться. Получилось же что-то смешанное.

Когда Ельцина во время штурма спросили: «Что делать со сдавшимися, кто останется в живых?» – последовал иезуитский ответ: «В капусту, всех в капусту!» Вот что делает с людьми жажда власти!

Пройдет время, и ему новые власти России поставят из белого мрамора памятник и откроют в Екатеринбурге Ельцинский центр – дикий парадокс. Такое может быть только в России.

– Я знаю, вы разбирались в ситуации со снайперами, что можете об этом рассказать?

Умник ухмыльнулся и тихо, почти как заговорщик, проговорил:

– Об этом уже много чего написано. Чужие снайперы прилетели в Москву из Кипра. Первая партия 17 сентября, а через десять дней – вторая. Борта сели в Шереметьево. Встречал их г-н Коржаков, начальник охраны президента. Он же получил для них снайперские винтовки. Снайперы были рассажены на крышах и после этого кровопролития тайно покинули Москву. Кто они были – не знаю. Видать, янки или специалисты из Страны обетованной. Ходили и такие слухи.

Со слов И.И. Андронова – народного депутата РФ, председателя Комитета по международным делам Верховного совета РФ:

«Мы ищем до сих пор наших мертвых. Мы не знаем, сколько в действительности наших людей погибло, куда их спрятали, где закопали или сожгли. И я думаю, что американцы в отличие от нас это знают».

Тяжело писать об этом, но надо, чтобы не повторилась эта дикость в будущем. Она повторилась в 2014 году на майдане в Киеве – чувствуется почерк янки!

* * *

Командир Таманской дивизии генерал-майор В.Г. Евневич, танки которого расстреливали Дом Советов, сказал: «А вообще-то это непорядок, когда дело доходит до применения боевой техники».

Одобрил кровавые действия Ельцина президент США Б. Клинтон такими словами:

«… Я считаю, что Соединенные Штаты должны поддержать Ельцина. Я желаю ему успеха».

В материалах комиссии Говорухина автор нашел и приветствие Ельцину Д. Дудаева, которое он послал письменно:

«Его Превосходительству

Президенту Российской Федерации

г-ну Ельцину Б.Н.

Уважаемый г-н Президент!

Правительство Чеченской республики одобряет Ваши действия в Москве. В этот суровый час, когда решается судьба России, мы еще раз хотим заверить Вас, что мы верны слову и готовы в любой момент помочь всеми средствами, которыми располагаем.

Президент Чеченской Республики

г. Грозный, 7 октября 1993 г.

№ 06 – 353 Джохар Дудаев

Точно передал атмосферу тех смутных часов по свежей памяти их свидетель, известный русский поэт Георгий Зайцев в стихотворении «Я это видел…», написанном 5 октября 1993 года.

 
Над Белым домом черные дымы,
И Си-эн-эн показывает миру,
Как танки бьют, как беззащитны мы…
И вся Москва уже – подобно тиру.
 
 
Чернеет обнаженная душа,
Когда снаряды русского замеса
Взрываются, обыденность круша,
И защищают чьи-то интересы.
 
 
Душа черна (расстрелян русский Съезд!),
Как Белый дом, черна и молчалива,
И зреет, зреет яростный протест
Неслыханного русского мотива.
 

Протест «неслыханного русского мотива» не разгорелся на площадях и улицах России, хотя и мог вспыхнуть. Обманами, угрозами и обещаниями удалось усмирить народ, понимающий, что властью совершено еще одно преступление, оставшееся без наказания.

* * *

После побоища автор напишет и опубликует «В Красноярской газете» статью «Октябрьское безумие», в Москве ни одна газета не взялась ее публиковать – боялись редактора президентского рыка. Президенту большинство народа уже не доверяло.

Сибиряки и главный редактор этой газеты Олег Пащенко не побоялись показать то, что пытались скрыть московские чиновники. Вот несколько выдержек из этой статьи:

«Белый дом стоял закопченный и безглазый. Дымились кое-где оконные проемы. Около стадиона лежали неубранные трупы молодых людей. В метрах пятнадцати от них покоилось тело паренька лет восемнадцати в клетчатой рубашке и синей джинсовой куртке. Он лежал на боку. Два входных пулевых отверстия были чуть видны на спине. На вылете пули разворотили брюшину и часть бедра. Очевидно, применялись пули со смещенным центром – «кувыркающие», так их называют в народе.

На углу дома лежал еще один мужчина лет тридцати. В левой стороне груди на сером свитере виднелось пятно запекшейся крови. Правый глаз был закрыт, а левый почему-то безразлично смотрел на стоящее рядом дерево.

У книжного киоска лежали пятеро убиенных, прикрытых невесть откуда взявшимися белыми рушниками. На груди одного стояла иконка ев. Николая. В окоченевшую руку другого старушка вставляла свечку, как в подсвечник…

За углом дома в сквере лежала девушка с простреленной головой. На спине тоже были видны следы попадания пуль. В кисти судорожно сжатой правой руки комья коричневой земли и скомканные осенние листья. Огромное бурое пятно под ней и вокруг…

По существу, это была война с народом, который встал на защиту не отмененной никем Конституции.

На стволах многих деревьев следы попадания пуль. И мне тогда подумалось – на войне деревья, как люди, имеют каждое свою судьбу…

В черные дни октября 1993 года правители были слепы и глухи, они стояли по разные стороны баррикад на своей родной земле. И мне вспомнились слова:

 
Что том и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас:
Кто не за нос – тот против нос!
Нет безразличных: правда – с нами!
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
 

Так мог сказать только Максимилиан Волошин.

Мы все обманулись, нас всех обманули. Конституции нет. Парламент разгромлен. Оппозиция притихла. Демократы хотят сильной руки. Нет, такая рука сейчас не поможет обществу. Нынче нужна – умная голова!..»