Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Силу новых идей проверили в деле – начали готовить демонстрацию рабочих в Тифлисе, которая должна была закончиться кровью. И Коба, и Курнатовский надеялись на эту кровь.
«Коба часто говорил: кровавая борьба должна привести к скорейшим решениям», – вспоминал Иремашвили. Он не знал: Коба лишь повторял ленинские лозунги, которые привез Курнатовский.
В это время к нему приезжает мать. Некоторое время она живет у сына в обсерватории. Видимо, Кэкэ пыталась вернуть Сосо в семинарию. Она еще надеялась… Она не знала: ее Сосо умер, и появился Коба. Под этим именем он был известен теперь новым братьям-революционерам. И вскоре бедной женщине пришлось понять свое бессилие. Бог ушел из сердца Сосо, с ней говорил незнакомец – Коба. Мать возвращается в Гори.
За месяц до демонстрации начались аресты. Арестован Курнатовский, но Коба сумел исчезнуть. Накануне демонстрации он подает прошение об увольнении и в конце марта увольняется из обсерватории. Но комнатка остается пока за ним – комнатка, превращенная в склад нелегальной литературы.
1901 год. В первый майский день в центре города появились люди в теплых пальто и бараньих шапках. Это рабочие, приготовившиеся к встрече с нагайками казаков. Демонстрантов было около двух тысяч. Крики «Долой самодержавие!», полиция разгоняет буйную толпу.
И кровь пролилась: были раненые. Все это было внове для веселого, легкомысленного южного города. «Можно считать, что началось открытое революционное движение на Кавказе», – с удовлетворением писала «Искра».
В городе идут обыски и аресты. Обыск – в обсерватории, в комнате Кобы, но его там давно уже нет. Еще не раз нас поразит его умение исчезать в решающие и опасные дни.
«Коба, один из разыскивающихся вожаков, успел скрыться… он бежал в Гори… тайно в ночные часы он посещал меня в моей квартире», – писал Иремашвили.
Там, в Гори, видимо, продолжались объяснения с матерью. Но мать должна помогать скрываться сыну, и она помогала. Только могла ли она любить Кобу, в сердце которого – пламя ненависти? Она, боготворившая маленького Сосо, мечтавшая увидеть его священником?
Кобе трудно жить в ее доме. При первой возможности он возвращается в опасный Тифлис и растворяется в революционном подполье.
Начинается жизнь профессионального революционера, именуемая «нелегальным положением». Фальшивые документы, бесконечные явочные квартиры, подвалы, где прячут подпольные типографии… Тайное сообщество молодых людей, именуемое «Тифлисский комитет РСДРП»…
«Это было время людей от 18 до 30 лет. Революционеры старше этого возраста насчитывались единицами… Слова «комитет», «партия» были еще новы, овеяны свежестью и звучали в молодых ушах заманчивой мелодией. Вступивший в организацию знал, что через несколько месяцев его ждут тюрьмы и ссылка. Честолюбие заключалось в том, чтобы продержаться как можно дольше до ареста, твердо держаться перед жандармами» (Троцкий).
Но прошли эти несколько месяцев, а Коба все еще на свободе.
Иремашвили: «Я несколько раз посещал Кобу в его маленькой убогой комнатке. Он носил черную русскую блузу с характерным для всех социал-демократов красным галстуком. Его нельзя было видеть иначе, как в этой грязной блузе и нечищеных ботинках. Все, напоминавшее буржуа, он ненавидел…»
«Грязная блуза, нечищеная обувь были общим признаком революционеров, особенно в провинции», – с сарказмом пишет Троцкий.
Да, наивный юный Коба старается походить на настоящего революционера. Все как положено: носит грязную блузу и ходит в рабочие кружки объяснять пролетариям учение Маркса. Здесь вырабатывается его убогий стиль, столь понятный полуграмотным слушателям. Стиль, который потом принесет ему победу над блистательным оратором Троцким.
Восток требует культа. И «азиат», как называл его большевик Красин, нашел своего бога – Ленина.
«Он преклонялся перед Лениным, боготворил Ленина. Он жил его мыслями, копировал его настолько, что мы в насмешку называли его «левой ногой Ленина», – вспоминал революционер Р. Арсенидзе.
И бог Кобы не обманул его. Вышедшая в 1902 году работа Ленина «Что делать?» была взрывом бомбы. До нее марксисты безнадежно повторяли: пока в России по-настоящему не разовьется капитализм – ни один волос не падет с головы самодержавия. Революция отодвигалась в темноту времени, революционеры должны были работать для грядущих поколений. Своей книгой Ленин вернул им надежду. Он заявил: мощная законспирированная организация профессиональных революционеров при помощи насильственного переворота в силах осуществить революцию. Ибо Россия – страна вековой покорности. В России нужно лишь захватить власть – и общество покорится. Тайная организация героев сможет опрокинуть самодержавие. Как все это по душе Кобе!
Продолжать находиться в Тифлисе – значит увеличивать опасность ареста… Между тем, согласно Троцкому, арест входил в «обязательную программу» революционера, ибо «открывал возможность самого волнующего – выступления на суде».
Истинные революционеры жаждали быть арестованными, чтобы превратить суд в трибуну для пропаганды. Но этот путь закрыт для Кобы с его тихим голосом, медленной речью, грузинским акцентом. Только на свободе, в конспиративной тени, он чувствует себя уверенно.
Коба направляется Комитетом в Батум.
Батум – южный порт с узкими улочками, ветром с моря, прохладными двориками, где стираное белье плещется на ветру, как паруса кораблей. Город, где надо любить и веселиться. Здесь продолжается его тайная работа. Сверстники влюбляются, женятся, делают первые шаги в карьере, а Коба одержимо мечется по нелегальным квартирам. Готовится мощная демонстрация, похожая на восстание. Будет много крови.
Он помнит завет: в великой крови рождаются великие революции.
Теперь у безвестного юноши появился дотошный летописец – полиция. Семнадцать лет его жизни в новом веке опишут полицейские протоколы. Останутся его точные словесные портреты, фотографии анфас и в профиль.
Я просматриваю дела Тифлисского жандармского управления. Донесения о деятельности Тифлисской организации РСДРП, о рабочих сходках под руководством Джугашвили…
«Он все более становится вождем маленькой кучки сторонников Ленина в Грузии», – писал Иремашвили. Да, он сразу – Вождь. И деспот. В полицейском донесении сообщалось: «Во главе Батумской организации находится Джугашвили… Деспотизм Джугашвили многих возмутил, и в организации произошел раскол».
Но зато каковы результаты его деспотизма!
Тихий Батум потрясает невиданная демонстрация рабочих. Столкновения с полицией: полтора десятка убитых, множество раненых. Кровь и ярость! Опять удача!
Аресты в городе… И снова он успевает исчезнуть – бежит в горы. Вспоминает революционер Като Бачидзе: «Через горное селение Кром проходил Коба, вынужденный скрываться после демонстрации. Крестьянка приютила его, дала умыться и отдохнуть».
Горы, солнце, белые домики, старики в тени деревьев лениво пьют вино… время остановилось… Здесь испокон веков жили его предки… Нет, эта жизнь не для него. Но в Тифлис возвращаться опасно – там его давно ищут; и в Гори нельзя – там его будут искать. Он решается на неожиданный шаг – вернуться на место преступления, в Батум. Такой дерзости полиция не ожидала.
Ему удается продержаться целый месяц. В это время он занимает следующую ступеньку в иерархии заговорщиков – избран в состав Всекавказского комитета РСДРП.
А потом была южная весенняя ночь и тайная сходка революционеров. Но среди них оказался провокатор – и дом был окружен полицией.
И полиция продолжила писать его биографию:
«Рапорт пристава четвертого участка г. Батума об аресте в 12 часов ночи 5 апреля 1902 года И. Джугашвили на сходке рабочих в квартире М. Даривелидзе».
По счастливому городу в час, когда вываливались из трактиров его беззаботные сверстники, Кобу везут в тюрьму. Впервые. И сразу – в страшную батумскую тюрьму. Начинается его путешествие по тюрьмам: батумская, кутаисская…
Войти с помощью соц. сетей: