Книга: Опоздавшие
Назад: 47. Брайди
Дальше: 49. Брайди

48

Винсент

Манхэттен

1938

Винсент, как и вся семья, думал, что карьера его будет связана со скобяной фабрикой Холлингвортов. Но в 1932-м, когда он окончил университет, Великая депрессия уже набрала полные обороты. Спрос на скобяные изделия снизился катастрофически, а надежных партнеров, десятилетиями закупавших продукцию для универмагов, сменили молодые управляющие, не желавшие раскошеливаться на товар ручной работы. Градообразующее предприятие, в 1842-м основанное прадедом Винсента, было вынуждено сократить столько рабочих, что об этом писали в передовицах веллингтонских и даже хартфордских газет.

Незадолго до смерти деда руководство фабрикой перешло к дяде Бенно; Винсент был готов войти в число управленцев, но дядюшка посоветовал ему искать счастья на стороне.

– Примени свои таланты подальше от этого затрушенного городишки, – сказал он, когда дипломированный Винсент на Рождество приехал домой.

А перед тем был 1929-й.

Газеты писали, как в Черный вторник мистер Шервин, отец Хо-Хо, облачившись в опрятный синий саржевый костюм, лайковые перчатки и гамаши, на Пятой авеню бросился под трамвай. Впавшего в истерику вагоновожатого госпитализировали. На похоронах был уже не Хо-Хо, а Хорас. В университет он не вернулся.

Дядя Бенно заранее подыскал племяннику должность в хартфордской страховой фирме, но перспектива конторской работы померкла, когда в студенческом городке появился представитель рекламного агентства с Мэдисон-авеню, отбиравший кандидатов для работы нового типа – исследования рынка. Джордж Гэллап (Винсента и других студентов, приглашенных на собеседование, впечатлила его визитка, на которой значилось «Д-р Гэллап, магистр психологических наук») служил в агентстве «Янг и Рубикам», размещавшем рекламу в знаменитых журналах и радиопрограммах, хорошо известных Винсенту. Доктор Гэллап искал людей, желающих быть на передовой нового фронта – то есть убеждать покупателей в достоинствах таких американских товаров, как сгущенное молоко Бордена, граммофоны «Коламбия», мыло «Фелс» и прочих.

Несколько лет Винсент работал у «Янга и Рубикама», а потом его старый друг Осворт Хейден, тоже подвизавшийся на рекламном поприще, сообщил о вакансии в фирме «Джеймс Уолтер Томпсон».

– Здесь ты будешь администратором, а не мальчиком на побегушках, – сказал он.

Винсент отважился на переход и был вознагражден прибавкой к жалованью. И вот нынче по платной дороге он направлялся в штаб-квартиру «Крема красоты Ля Бланш» в Нью-Джерси. С ним ехал Осворт, который теперь стал Озом Хейденом, автором рекламных текстов. За рулем был Винсент. Водить машину он любил. Это было кстати, поскольку в рекламном бизнесе существовало любопытное неписаное правило: в поездках на встречи с клиентами роль водителя исполняет администратор. Он же получал служебную машину. Компания «Дженерал моторс» была в числе клиентов фирмы Уолтера Томпсона, и потому Винсенту выдали шестицилиндровый «олдсмобил». Машина стояла в гараже агентства, располагавшегося в небоскребе «Грейбар-билдинг», что избавляло от расходов на парковку. В доме из бурого песчаника в районе Шестидесятых улиц, где Винсент занимал половину верхнего этажа, гаража не имелось. Когда Винсента навещали родители или тетушки, он встречал их в вестибюле и препровождал на свой пятый этаж. Гости пыхтели, на площадках останавливались отдышаться и ахали над тяжелыми условиями, в каких приходится жить представителю рода Холлингвортов. Но Винсент считал, ему повезло найти квартиру за приемлемую цену в хорошем районе. Он получал приличное жалованье, однако боялся чрезмерных расходов. Если раньше в стране деньги текли рекой, то теперь стали оазисом в пустыне.

Осворт расположился на полу и, используя пассажирское сиденье как стол, правил текст в макете рекламы. Вообще-то это был даже не макет, а большой блокнот, где на листе тонкой бумаги художник изобразил девушку перед зеркалом, в котором ее отражение сияло, точно солнце.

– Какое слово для цвета лица точнее – «лучащийся» или «яркий»? – спросил Осворт.

Винсент уже усвоил: со своим мнением лучше не лезть. Считалось, что администраторы, а уж младшие и подавно, мало что смыслят в творческом процессе создания рекламы.

– А сам ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Винсент, хотя, на его взгляд, слово «лучащийся» полнее передавало эффект от пользования кремом, в состав которого входил новомодный ингредиент радий. Но, может, это слишком в лоб? По непонятным причинам авторы рекламных текстов часто предпочитали иносказания.

– Радий стимулирует жизнеспособность клеток и способствует циркуляции крови, от чего кожа приобретает блеск, – сказал Осворт. – Пожалуй, возьмем «блестящий».

– В точку! – согласился Винсент, сбавляя скорость перед будкой приема платы. Он доверял решениям Осворта, уже получившего золотую статуэтку за рекламу сельтерской с бромом. Винсент приготовил мелочь, но, увидев новый пятицентовик с Джефферсоном, заменил его на старый с буйволом и лишь тогда отдал плату кассиру.

Осворт закончил правку и уселся на пассажирское сиденье.

– Закурим? – Он достал целлофановую пачку «Олд Голд».

Винсент предпочитал «Лаки Страйк», клиента «Янга и Рубикама», но теперь ему приходилось демонстрировать лояльность клиентам нового хозяина. Приняв угощение, он вынул из приборной доски зажигалку и поднес ее красный глазок к сигарете Осворта, а затем прикурил сам. Потом вставил металлический цилиндр обратно в гнездышко и, притопив его до щелчка, выдвинул прямоугольную пепельницу. Винсент смутился, увидев, что пепельница полна старых окурков, половина из которых со следами губной помады.

– Кто она? – спросил Осворт, пуская дымные кольца в ветровое стекло.

– Никто.

Осворт улыбнулся:

– Я-то думал, машина предназначена только для деловых поездок.

– Это наш клиент.

– Случайно, не Леота? – Осворт говорил о пышногрудой секретарше маникюрной фирмы «Кутекс», в них обоих пробуждавшей фантазии.

– Нет. – Винсент предполагал, что он не в ее вкусе.

Осворт стряхнул пепел, Винсент покосился на его завидно мускулистую руку. Осворт уже был женат и стал отцом. Он женился на Фанни, дочери дантиста, одной из двойняшек посимпатичнее. Чета Хейден с сыновьями-близнецами жила в Бруклине. А что с ним-то, Винсентом? Ему скоро тридцать, но мысль о собственной семье пугала до холодного пота.

Что же с ним не так? Был только один способ исправить настроение.

– Там под сиденьем бутылка, – сказал Винсент. – Плесни-ка нам по чуть-чуть.

Назад: 47. Брайди
Дальше: 49. Брайди