Кастрировать восьмимесячного котенка приехал Георгий, взяв в свои ассистенты Эммануила Марковича. Операция проходила на кухонном столе. Египтологическое семейство отказалось при этом присутствовать и уселось вокруг журнального столика в комнате, где обитал НеобхоКунь. И тут случилось то, чего никто не ожидал. Кунь вылез из шкафа и направился прямиком на кухню, в «операционную», запрыгнул на стол и стал «помогать» – играть с хирургическими инструментами, разложенными на пеленке. Моня снял кота со стола, но тот и не думал уходить. Шел ответственный момент операции, и руки ветеринара с помощником были заняты. Из-под стола раздалось шуршание – там находился пакет с использованными ампулами, шприцами и отходами. Жора перепуганно сообщил Эммануилу Марковичу, что в пакете остатки наркоза, и для Куня инспекция данного пакета небезопасна. А пакет шуршал. Наконец НеобхоКунь оставил пакет в покое и прилег у двери, удовлетворенно облизываясь и вылизываясь. По окончании операции Жора первым делом кинулся к пакету и, вынимая ампулы, салфетки и шприцы, считал содержимое по каплям, называя их по именам. Все было на месте, и тут лицо видавшего виды ветеринара приобрело глупо-изумленное выражение, несвойственное ему при жизни. Казалось, очки вместе с бровями, преодолев лоб, ушли на затылок. Немного постояв, он взглянул на Моню и произнес: «Мяса нет… мяса…»!

Вот так с изыском отомстил потомок Тринадцатого Охломона ненавистному оккупанту, не наученному кошкой-матерью почитанию старших!

– Вы таки думаете, что ООН – это Организация Объединенных Наций? – восхищенно и довольно пафосно произнес Моня. – ООН – это О Он, великий из котейших и котейший из великих!

В момент произнесения этой полной восхищения тирады Моня жестом указал на Куня. И тут с котом произошла метаморфоза – гордо подняв голову, НеобхоКунь уселся в позу древнего сфинкса, и глаза его заблестели. Принимая восторги, сиамец от счастья перебирал лапами пол, а на лице его отразилось блаженство. Но, когда Моня и Жора захохотали, Кунь сжался, опустил хвост и уныло побрел в комнату, где стоял его шкаф. Так вот что ему нужно! Восхищение и восхваление! В это трудно было поверить, но это было именно так!

Рецепт возвращения гармонии в квартиру Семена Афанасьевича был найден, и великий Охломон мог продолжать спокойно спать. А в квартире появились новые правила:

1) Никогда не хвалить КотоРа или иных котов в присутствии НеобхоКуня.

2) Никогда не ласкать котенка прежде Куня.

3) Никогда не смеяться, говоря о Куне.

4) Каждый вечер проникновенным голосом читать Куню Оду, написанную специально для него литературной группой Мониного Бюро.

5) Ежедневно стимулировать размурчание Куня, поглаживая и почесывая котогенные точки (кнопки мурчания, скрытые в коте).

6) Отдать одну из комнат для обитания Куня, и только Куня – при желании сиамец мог удаляться в затвор, где отдыхал от зверосовхоза и восстанавливал свои кошачьи силы.

Но что же котенок КотоРа? Ведь, несмотря на свой неспокойный нрав и доминирующий характер, он тоже был членом семьи Семена Афанасьевича – он ведь не был виноват, что Хатшепсут Семеновна приволокла его в дом!

Малыш благополучно отошел от операции. Источник вдохновения был удален, и искусство орошения вне лотка было утрачено. Характер юного Фаринелли слегка помягчал, а вот аппетит заметно улучшился. Котенка, конечно же, любили и ласкали, но следили, чтобы этого не видел Кунь!

В появившихся котошопах котодетям покупали витамины и вкусняшки, и жизнь досточтимого семейства вошла в свое русло. А по прошествии некоторого времени КотоРа постигла досадная неудача: то самое разбитое стекло в кухонном серванте давно вставили, но котенок (возможно, задумавшись о чем-то своем, глубоко кошачьем) об этом забыл, и в один прекрасный день, по привычке приняв позу альпийского стрелка, приготовился и прыгнул на свою полочку. Разумеется, он на нее не попал, и, врезавшись в стекло, свалился на пол. Вся семья сидела на кухне – свидетелей позора было много, а выглядело происшествие крайне забавно. Люди прыснули со смеху. Сконфуженный КотоРа от обиды принялся жалобно мяукать.

И тут, достойно неся все свое величие, на кухню вплыл НеобхоКунь. Подойдя к котенку, он пожалел и облизал несчастного задиру. Да, воистину непостижимо благородство живых существ! Котенок с благодарностью облизал старшего товарища, и этим же вечером коты спали в обнимку. Сам аМур выпустил свои стрелы в непримиримых соперников, в кошачьих сердцах воспылала любовь, а лапоприкладство, рычание, шипение, потасовки и прочие котобезобразия канули в Лету. Семен Афанасьевич остался доволен, а Моне, выполнявшему столь необычное поручение, удалось проникнуть в тонкий мир кошачьих сердец, постичь особенности межкотных отношений и навсегда полюбить этих пушистых (и не очень) генераторов тепла и самоотверженной любви к людям. С великим уважением отнесся Эммануил Маркович и к семье, изначально показавшейся ему не совсем адекватной. В эпоху цинизма, когда черные риелторы отнимали у беспомощных стариков квартиры, а дети сдавали родителей в дома для престарелых, не забывая при этом искренне оплакать 33-ю шубу, которую погрызла моль, семья Семена Афанасьевича не на шутку обеспокоилась тем, что в их квартире несчастливы коты! Истинное благородство.

Впрочем, наша котоистория имела свое продолжение. У КотоРа были обнаружены незаурядные способности дегустатора. Он безошибочно отличал качественные продукты от некачественных, а свежие от несвежих. А так как сфинкс по мере возрастания приобрел неповторимый шарм и артистизм, Эммануил Маркович подал обратившемуся к нему продюсеру молодого телеканала идею необычной развлекательной программы «Кот-эксперт: ум хорошо, а два лучше», в которой на суд и на клык КотоРа предлагались различные бренды мясной и молочной продукции. Надо ли говорить, что харизматичный КотоРа явился отличным рекламодателем и принес немалый доход и продюсеру, и своей семье? Со временем к мясным брендам прибавились специализированные корма, и даже производители бытовой техники не брезговали доверить рекламу своих товаров популярной телепрограмме – например, пылесос, снимающий «котовое» покрытие с мебели и пола! Реклама гласила о том, что с чудо-пылесосом в многокотном доме, густонаселенном персами, будет так же бесшерстно и чисто, как в квартире сфинкса КотоРа.

С нашей стороны было бы несправедливо предать забвению оду, при помощи которой реабилитировался НеобхоКунь, и мы с радостью являем ее миру.