Напротив Эммануила Марковича восседал весьма представительный мужчина средних лет в дорогом костюме. Лицо, носящее на себе отпечаток творческого интеллекта, харизматично обрамляла окладистая борода. Геннадий Аполлонович Мухоморский являлся учредителем довольно успешного в те годы издательского дома «Прозы и Грезы», приносившего владельцу немалый доход. Геннадий Аполлонович был из хорошей семьи: его родители, братья и сестры, впрочем, как и родители его родителей, были одаренными писателями, поэтами, прозаиками и учителями словесности, нашедшими неплохое применение своим талантам в литературной среде, которая и взрастила Геннадия Аполлоновича.

К окончанию школы Гена уже выпустил сборник стихов и несколько книг. Молодому дарованию прочили недурственное будущее. И конечно, отгуляв с одноклассниками выпускной, он без труда поступил в Литературный институт, по окончании которого выпустил еще одну нехилую книженцию и приобрел членство в Союзе писателей СССР.

И вот тут хотелось бы сделать небольшое отступление, чтобы поведать драгоценному читателю о теории локомотива. А состоит она вот в чем: есть люди-паровозы и есть люди-вагоны.

Вагоны необходимы. Они наполнены ценным грузом: талантом, профессионализмом, знаниями, опытом. Но без локомотива (паровоза, толкача) они так и останутся стоять на запасных рельсах, забытые и невостребованные. Так вот, немалый жизненный опыт автора позволил заметить, что по великой мудрости закона мироздания люди-вагоны обычно прикрепляются к человеку-локомотиву. И наоборот. И вот как-то так поезд потихоньку и едет. А то и с огоньком, залихватски, на скорости. Вероятнее всего, это чисто русский поезд, который любит быструю езду.

Но вернемся к нашему повествованию. Геннадий Аполлонович был единственным отпрыском своего безусловно гениального рода, обладающим еще и коммерческой жилкой. Он был локомотивом, до потолка нагруженным всяческими дарованиями, и способным при этом тащить за собой товарняк. И вот, когда танк истории вновь проехал по белоснежной скатерти нашей многострадальной России, и когда все в очередной раз покатилось под откос (а по-другому мы не умеем – сначала все неизбежно разрушается до основания, чтобы опять что-то заново строить. Увы, уроки истории так ничему и не учат), наш Геннадий Аполлонович вовсе не растерялся. Сначала он организовал кооператив, принимал у челночников шмотки и продавал все это на Рижском рынке, кормя свое одаренное семейство. А затем, под дружное осуждение талантливых иждивенцев, «докатился до журналистики», и стал выпускать «желтую прессу». Именно она была в то время особо популярна. Среднестатистический потребитель, уставший от повседневной чернухи, не ждал политических новостей и злобы насущного дня. На ура шли кроссворды, рецепты различных блюд и разносолов, заметки психолога, юморески, гороскопы, магические заклинания и, конечно же, светские сплетни. Как я уже писала ранее, в стране заботливо разрушался институт нравственности, благодаря чему распадались и конкретные ячейки общества – семьи. Рубрики знакомств были востребованы как никогда. А также прочие предложения услуг и частные объявления.

Прочувствовав весомую выгоду и собрав вокруг себя профессиональных журналюг, Геннадий Аполлонович организовал издательский дом, под эгидой которого начал выпуск нескольких независимых журналов. Каждое издание посвящалось одной из востребованных публикой тематик. А одно вмещало в себе все: от прозы и поэзии (сначала эта рубрика была необходима для того, чтобы не деградировать творчески, а затем и для того, чтобы «спилить бабло» с автора за то, что его творение увидит свет) до НЛО и частных объявлений. Это издание и пришлось конечному потребителю по вкусу больше всего, объединив все вкусы и интересы. Оно принесло издательскому дому шумный успех. Журнал назвали «Перлы и Перловка». Это и было самое удачное и любимое детище Геннадия Аполлоновича, с годами неплохо раскрученное. Журнал печатался огромными тиражами и раскупался очень быстро. И все шло замечательно, пока не появились они, пошлые и недобросовестные конкуренты, решившие разделить славу и деньги с Геннадием Аполлоновичем, не приложив к этому ни труда, ни усилий. А главное, без какой-либо выгоды для Геннадия Аполлоновича и, соответственно, без его согласия.

А случилось вот что. Молодые приятели, как тогда было модно говорить, «оборзевшие» от сознания собственной значимости и денег бандитов-родителей, окончив магистратуру какого-то коммерческого питерского полувуза, немного подумали и пришли к выводу, что они вполне способны к издательской деятельности. Это была компания тех инкубаторских мальчиков и девочек новой формации, коих в избытке наплодило то время. В их жилах текла священная кровь Микки-Мауса, состоящая из свежевыпитой кока-колы, а совесть подобные люди «имели» только в определенных позах Камасутры, изрядно подмяв и лихо адаптировав под свои нужды. В отличие от амбициозной молодежи из советского прошлого, которая гордо пела: «Нам нет преград ни в море, ни на суше» и «Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет», новоявленные юнцы и не думали кого-то почитать: ни стариков, ни профессионалов, ни собственных родителей. Их ориентирами были голливудские установки – деньги и успешная жизнь, а любимым занятием являлось хождение по головам и трупам. Они не стремились уметь, но страстно желали стать, как можно меньше трудиться и как можно больше зарабатывать. И вот четверо питерских орлов зарегистрировали свой журнал, собрали чемоданы и выдвинулись на покорение Москвы. По прибытии в столицу молодые люди сняли номера в фешенебельной гостинице и отправились «наводить мосты».

«Как удивительны в России вечера…». Со словами известной песни нельзя не согласиться, но можно внести дополнения: кроме вечеров в России есть еще очень много удивительного, например, как мудро отметил когда-то Свистков, законы. Особенно в области авторского права, которое и сейчас имеет очень слабую защиту, а в те времена и вовсе не было защищено никак. Именно этим и воспользовались наши злодеи. И надо отдать им должное, тут они проявили смекалку, которой могли бы позавидовать даже партизаны знаменитого Дениса Давыдова.

По закону нельзя было выпускать два издания под одним названием, но, как говорится, если что-то очень захотеть, то можно. Достаточно прибавить к названию одно-два слова, и оно уже считается другим. Как известно, мания величия чаще всего исключает реальное величие ее носителя и указывает на противоположные характеристики данной личности. Не стала исключением и наша компания. Естественно, придумать что-то свое, новое и интересное молодым людям было не под силу. А украсть чужое и сделать себе имя за счет «раскрученного» популярного издания гораздо легче.

И вот в один прекрасный день на прилавки Москвы вместе с журналом «Перлы и Перловка» попал журнал «Перлы и Перловка по-французски». Обложка журнала-клона была выдержана в стиле оригинала, рубрики и их последовательность остались без изменения, а «по-французски» было приписано настолько мелким шрифтом, что простому обывателю и в голову не пришло бы обращать на это внимание. Питерский Петя, отвечавший за работу с рекламными объявлениями, начал активно обзванивать рекламодателей Геннадия Аполлоновича и сообщать, что редакция переехала и находится по новому адресу. И в этой откровенной афере тоже нельзя было обнаружить нарушение закона – ведь редакция действительно переехала из Питера в Москву и просто приглашала рекламодателей. Мошеннический умысел, как это и бывает чаще всего, был очевиден, но недоказуем.

И половина рекламодателей, так и не разобравшись в чем дело, действительно явились на зов Пети, который объяснил удивленным людям, что предыдущий сотрудник здесь больше не работает, а так как аренда нового офиса обходится дешевле, то и цены на рекламу слегка снижены.

Но и это еще не все потери, которые терпел издательский дом «Прозы и Грезы» от нахальных клонов: при сохранении названий рубрик и их последовательности молодая команда оказалась неспособной дать им достойного наполнения: статьи были топорны, колонки малоинтересны, новости не вкусны, и шкала занудности материала зашкаливала. Все это непотребство новоиспеченные гении жанра пытались компенсировать обилием пошлости и грязи. И вот среди поклонников журнала прошел слушок, что издание подпортилось. Количество продаж начало падать. Да и тех покупателей, кто еще остался, можно было разделить надвое, так как покупался тот журнал, что первым попадался под руку, вне зависимости от двух миллиметров дополнительного текста в названии.

Геннадий Аполлонович был возмущен от глубины души до корней волос, но все предпринятые им меры успехом не увенчались, а напротив, обернулись в 200 метров сплошного поражения: ни милиция, ни Агентство по делам печати и средств массовой информации не нашли оснований для прекращения деятельности журнала-клона. Суд в принятии иска отказал. Бандиты, с которыми водил дружбу специалист по безопасности Издательского дома, с энтузиазмом предлагали свою помощь и объясняли не приемлющему подобные методы Геннадию Аполлоновичу, что других вариантов решить проблему у него просто нет – жизнь сейчас такая, что нежелание быть хищником не освобождает изысканные натуры от участия в пищевой цепочке. Несомненно, доля правды в словах лихих людей была – именно так и «делались дела» в годы лихолетья. Но Мухоморский предложения бандитов не принял, и дело было не только в изысканности его натуры: Геннадий Аполлонович был человеком артистическим и творческим, но не безрассудным. Он хорошо понимал, что ему предлагали оплатить бандитские войны двух столиц с непредсказуемыми результатами и последствиями. Да и экономически даже победа в предстоящем противостоянии влекла за собой потери, равные утрате журнала.

Предпринял Геннадий Аполлонович и попытку переговоров с юристом недобросовестных конкурентов Даной Курякиной, которая в довольно непочтительной форме рекомендовала Мухоморскому с учетом его зрелого возраста беречь здоровье, а чтобы прожить еще столько же, не соваться не в свое дело. Геннадий Аполлонович ответил, что суется он исключительно в свое дело, и не только потому, что дело это было украдено у него ворами, с которыми он ныне переписывается, но и потому, что воры эти как в журналистике, так и в издательском деле тянут только на звание ошибки своих родителей. Нисколько не смутившись, девица ответила, что согласна с оценкой литературных дарований своих товарищей, а потому готова предложить оставить в покое Геннадия Аполлоновича и его журнал и выпустить что-нибудь другое, но очень дорого – ведь и журнал Геннадию Аполлоновичу дорог. Сумма, предложенная девицей, превышала сумму, предложенную бандитами, в несколько раз. На этом переговоры закончились.

Издательский дом предпринял отчаянную попытку разделаться с конкурентами экономически, для чего было издано и выпущено еще четыре журнала «Перлы и Перловка» с разными приписками тем же мельчайшим шрифтом. Несомненно, это был некоторый удар по незваным гостям – одно дело два журнала, и совсем другое шесть, из которых пять принадлежали Геннадию Аполлоновичу. Но имела эта «монетка» и обратную сторону: выпуск пяти журналов, их распространение плюс содержание дополнительного штата сотрудников било по карману издательства гораздо ощутимее, чем по конкурентам. Да и дать достойное наполнение пяти ежемесячным выпускам, учитывая то, что имелись и другие издания, над которыми нужно было трудиться, было не так-то просто. Подумывал Геннадий Аполлонович договориться с телевизионщиками и вызвать конкурентов на творческую дуэль, на которой в прямом эфире доказать разницу профессионального уровня двух изданий, а заодно дать дополнительную рекламу своему журналу. Но ведь это будет и рекламой его противникам, чего Мухоморскому очень не хотелось.

И тут на глаза впавшего в отчаяние Геннадия Аполлоновича попалось рекламное объявление нашего Бюро решения проблем, а через несколько часов он уже радовал Эммануила Марковича своим присутствием в его жизни.