Семья Снежаны Лункиной не была чужда мистицизма. И несмотря на то, что родители девушки активно строили коммунизм, вечерами за чаем нет-нет да велось повествование о каком-нибудь чуде: читали гороскопы, обсуждали приметы. На этот раз речь зашла о гадателях и прорицателях, всякого рода ясновидящих и работающих под них яснознающих и яснослышащих. Тетя Света, гостящая этим вечером у родителей Снежаны, потягивая принесенную с собой «Изабеллу» из хрустального бокала, вспомнила о цыганке, которая гадала Пушкину. Поэту было предсказано, что проживет он долгую жизнь, если в 27 лет не погибнет от белой лошади, а в 37 от белого человека. И правда, в 27 лет Александра Сергеевича понесла белая лошадь, но ему чудом удалось спастись. А вот в 37 лет не удалось – великий гений пал на дуэли от руки блондина Жоржа Дантеса. В уютном полумраке торшера красная «Изабелла» играла гранями хрусталя, и было в этом что-то таинственное, неповторимое и завораживающее. Жадно впитывала Снежана рассказ любимой тети. Она уже не слушала, как сетовали родители о такой неосторожности поэта! Ведь все было предсказано! Было же доказательство – 27 лет и белая лошадь! Как же можно было быть таким легкомысленным? Взял бы свою Натали и на целый год увез бы в деревню, или еще куда-нибудь. На Кавказ, например, где мало белых людей! Сколько бы еще шедевров пополнило русскую литературу! Нет, Снежана думала только о них, о цыганах. С этого момента девушка страстно хотела узнать свою судьбу! И только у цыганки – ведь Пушкин же!

Снежана недавно окончила школу и сейчас училась на первом курсе педагогического училища. На ее груди сиял крупный комсомольский значок – привилегия комсорга. А на шее вместо креста красовался подарок тети Светы – серебряный козерог. Девушка не хотела возглавлять комсомольскую ячейку курса. Она была романтична, мечтательна, скромна и безотказна. И вдобавок отличница. Так что высокое назначение ответственной за вся и за все было неизбежно. Во время голосования группа единогласно выбрала ее, она же обсуждала с соседкой по парте гороскопы. И когда руководитель курса объявила, что комсоргом избрана Снежана Лункина, девушка растерялась и только переспросила:– Я комсорог???

– Да, именно вы, – пояснили свыше.

И вот директрисе училища, заядлой атеистке со стажем стало известно, что ее внучка, руководитель комсомольской ячейки училища, собралась крестить своего сына!

Нет, не директриса, а кто-то другой должен был уличить внучку в готовящемся злодеянии. Для этого нужно было явиться на таинство, запечатлеть происходящее и написать отчет об увиденном ей, директору училища. Снежане был выдан фотоаппарат «Зенит», указано время и место преступления – храм на ул. Володарского. В атеистическом клане Верещагиных верующей была только та самая внучка Наталья. И сына своего она собиралась окрестить тайно и от мужа, и от родителей, и от бабушки – директрисы. Сына Наталья назвала Дмитрием, в честь Димитрия Солунского, чествуемого 8 ноября. И вот крестины были назначены на вечер 7 числа, когда чествование святого уже вступает в силу. Таинство должно было быть тайным – муж Натальи уезжал к друзьям, родители праздновали революционную годовщину, и, казалось бы, никто не мог узнать о готовящемся мероприятии. Никто, кроме комсомольской ячейки и цыган, которые, в отличие от большинства советских людей, не пропускали ни одну службу и требу. Таким образом, чтобы дать пищу душе своей, благочестивые люди той эпохи должны были пройти сквозь строй нездешних, хромых, слепых и многодетных выходцев из кибиток. Впрочем, неплохая подготовка к мытарствам, но продолжим наш рассказ.

Праздничным утром курс Снежаны как лучший в училище был удостоен чести участвовать в параде на Красной площади. Как и договаривались, однокурсники принесли с собой и сдали нашей мечтательнице комсомольские взносы, по две копейки с человека. Обычно их собирали в конце месяца, но в этот злополучный раз по разнарядке свыше собрали досрочно.

И вот после парада ребята решили подкрепиться. В честь праздника на улице были гулянья, и раздавали бутерброды с чаем. За чаепитием крепкомордая и туго сбитая однокурсница Лункиной Лена, вскормленная на коровьем молочке любимая доча четы Ступиных, отдавших свою жизнь Родине и колхозу, со всей пролетарской ненавистью начала задирать Снежану. Да, Снежана была гораздо интересней Ступиной, и безусловно нравилась красавцу Андрею Панченко, единственному юноше на курсе, на которого давно и безнадежно облизывалась Ступина. Да, на европейской части нашей планеты тоже порой разыгрываются африканские страсти! Снежана не стала вступать в перепалку с сельской Афродитой, попрощалась с сокурсниками и достойно пошла домой. Она понимала свое превосходство над Леной, которая была груба до глупости и глупа до грубости, и вдобавок слишком крупна для среднестатистических размеров человека ее возраста. Но инцидент был неприятен, и настроение подпорчено. Да еще это разоблачение… Безо всякого настроения Снежана пришла домой, немного отдохнула, взяла фотоаппарат и, забыв выложить собранные деньги, выдвинулась в сторону церкви, думая о Лене Ступиной и красавце Андрее.

И вот здесь-то и произошла долгожданная встреча Снежаны и цыган!