ГЛАВА 14.
Работа на полях вскоре наскучила детям из сказки. И они сильно уставали от тяжелой работы и валились замертво спать.
Иногда им снилось что-то интересное. А назавтра снова подъем и на работу. А тело болит, и ноет, звеня каждая жилка. Но ты работаешь, тело разогревается и становится легче.
Буратино отметил:
- А ведь многие дети трудятся как мы или порой даже больше!
Пьеро со вздохом заметил:
- Да припахали нас!
Мальвина с улыбкой буркнула:
- Ну ничего, будет и на нашей улице праздник!
Артемон свирепо рыкнул:
- Если мы не заработаем денег, я тривиально сбегу!
И другим девчатам и ребятам было тоже сладко.
Особенно космосолкам....
Елизавета отчаянно спросила:
- Неужели их подожгут!
Валентина ответила с гневом:
- Нет, отпустят! Да еще пирожных дадут на дорогу!
Босоногая Елизавета всплакнула:
- И это все-таки так жестоко! Ну ладно мужчины, но женщины, почему должны так страдать!
Валентина высказала предположение:
- Немцам нужны славяне, лишь в качестве рабов. А раб должен бояться и повиноваться! Это диктат, который стоится на страхе! А чтобы запугать, нужно причинить боль!
Голоногая Елизавета сверкнула голубыми глазами:
- И чтобы разозлить нужно, причинить боль!
Вспыхнуло пламя, огонь распространялся не так быстро, как при обычном бензине, женщины рвались, стараясь порвать проволоку, из их распоротыми иглами тел, капала кровь.
Босоногой Елизавете казалось, что время ползет удивительно медленно, словно змеевик, подул свежий ветер, и телу, едва прикрытому легкой рубашкой стало холодно.
Пламя наконец охватило всех женщин-мучениц, их вопли стали намного громче. Кожа на глазах покрывалась волдырями и слазила. Запах паленого становился все сильнее и сильнее. Он него тошнило и из глаз девушек текли слезы. Главный фашист прокукарекал с ехидной ухмылкой:
- Если кто убежит, я вас всех, таким образом, спалю! Хайль! Хайль Гитлер, величайший правитель вселенной!
Фашистские солдаты достали из-за поясов губные гармошки и весело заиграли на них! Причем видно полным отсутствием слуха гитлеровцы не страдали. Но от этого, музыка казалась еще более зловещей.
Жирный офицер проревел по-русски:
- Льется музыка, музыка, музыка! То печально, то робко дыша! Кто весело пляшет под дудочку, от которой светлеет душа! Льется музыка, музыка, музыка, прочь печаль, хватит немцы тужить! Бесконечная, вечная, юная, от которой так хочется жить!
Его помощник, рыжий офицер прокукарекал:
- Танцуют все! Ну, суки танцуйте или я вас всех спалю!
Девушки стали робко перебирать босыми ногами. Главный фашист крепко заорал, размахивая руками:
- Живее! Ну сучары и шлюхи, живее!
Девушки стали в разнобой двигаться куда быстрее, но это мало напоминало культурный танец, а скорее было дикой пляской папуасов, побережья Парагвая!
Фашисты подбегали к женщинам и били кулаками по лицу, что-то истошно визжали и хрюкали.
Главный фашист сделал жест. Мальчишка в форме Гитлер-югента поднес ему бутылку коньяку! Жирная свинья потянула прямо из горла, сорока градусная жидкость согрела живот. Боров спросил мальца, в аккуратной форме:
- Тебе уже есть четырнадцать, разрешаю застрелить любую шлюху!
На лице мальчишки возникло разочарование:
- И только застрелить! Это слишком мягко! - Воскликнул он.
Жирный ублюдок хрюкнул:
- А что ты ней хочешь сделать!
Мальчик огрызнулся:
- Запороть до смерти, а потом поджечь!
- Ну ладно давай! Только быстрее, этих телок нужно еще успеть пригнать во время в Германию.
Мальчишка сверкая ослепительными, густо начищенными сапогами, двинулся вдоль строя женщин. Он хищно скалился и жестоко улыбался. Время от времени юный гитлеровец останавливался и пинал ту или иную женщину ногой в живот, но выбора не делала.
Елизавета молилась неизвестно кому - только не меня! Но вот юнец как раз остановился напротив ее и указал пальцем:
- Вот эта шлюха моя!
Елизавета замерла, предательски задрожала, а загорелое личико побледнело. Главный фашист неожиданно возразил:
- Найн!
Мальчик-фашист обиделся:
- Это еще почему?
Боров ответил:
- Слишком уж она красивая! Просто чудесная девушка, ее можно подарить какому-нибудь генералу и выручить большие деньги.
Юный гитлеровец, нехотя согласился:
- Ладно! Только поскольку ты отказал моей первой просьбе я замучаю две шлюхи!
Пацан повернул быстро пробежался и выбрал двух девушек по младше. Он на сей раз спешил, опасаясь как бы, не вырвали законную добычу.
Девчата выскочили на площадь сами, возможно они, надеясь, что красивый мальчишка помилует их если они будут покорны. Юнец презрительно фыркнул:
- На колени и целуйте мне сапоги!
Девушки рухнули и поползли. Они уверенно целовали лощеную кожу, ощущая сильный запах дорогой ваксы. Отпрыск Гитлер-югента вдруг резко схватил девчат за волосы и с силой поднял их:
- Что сучки! - Прошипел пацан по-русски. - Жить надоело! А теперь немедленно раздевайтесь!
Девушки лихорадочно скинули одежду, оставшись в одних трусиках. Юный садист приказал:
- Ложись! На зажимы!
Девушки покорно легли, а помощники-эсесовцы закрепили руки и ноги в специальных колодках. Мальчишка провел пальцами по соблазнительным, еще не успевшим запылиться розовым пяткам девушек. Он вдруг почувствовал сильное возбуждение и истошно проорал:
- Тяжелую плеть мне!
Подручные передали плетку. Она была непростой, а состояла из раскаленной, до красна проволоки с острыми звездочками. Удары таким орудием куда более чувствительны.
Босоногую Елизавету бросило в жар, когда она подумала над тем что ее ожидало. Вот он чудовищный оскал фашизма, когда люди превращаются в зверей. И эти адские муки извергов лишившихся элементарных человеческих чувств.
Плеть зловеще свистит и обрушивается на голенькие, светленькие спины девушек. Удар до кости рассекает кожу и мясо. Юный фашистик довольно мурлыкал, он чувствовал себя настоящим Богом. Да это было божество зла, и несокрушимой воли, лишенное чувства малейшего сострадания. Впрочем в Гитлер-югенте учили, что сострадание - это слабость! Жалость дурное чувство не достойное истинного арийца. Врага мало убить, его нужно заставить страдать и подлейшим образом унизить! Славяне низшая нация подобная евреям, и убить славянина, это все равно что прикончить бешенную собаку. Что такое совесть - адская ловушка души, придуманная евреями и русскими философами. Истинный ариец не знает угрызений совести, только одно у него вызывает досаду, то что мало убил врагов! А вот жестоко помучить женщину, или ребенка: высшее проявление арийской доблести.
Трусики лопнули под ударами раскаленной проволоки и слезли с ягодиц. Девушки по началу вопили, но мальчишка был не по годам сильный и они быстро затихли, потеряв сознание от страшного шока. Впрочем гитлеровские палачи не растерялись они обрушили на головы юных красавиц заранее приготовленные ведра с ледяной водой( используя походный холодильник). Тем временем малолетний садист снова раскалили на огне проволоку и, обрушил ее на босые девичьи ступни. И снова страшные визги, крики, в которых не было ничего человеческого.
Елизавета едва держалась на ногах, казалось откуда могли взяться силы чтобы такое выдержать. Это было что-то лишенное малейшего смысла, далеко стоящее за пределами человеческого. Странно как это мог так поступать такой милый на вид мальчик, почти ребенок. Просто невероятно до чего фашизм уродует души, даже детские. Так искалечить восприятие целого поколения!
Девушки снова затихли, и на них опять лили воду. Впрочем не смотря на все усилия крики истязуемых становились все тише и тише. От плеч до ступней у несчастных мучениц не осталось живого места. Наконец и мальчишка устал, вытер пот со лба и смачно плюнул сквозь зубы в сторону колоны несчастных женщин.
- Надоело! Можете спалить их!
Растерзанные девушки уже не шевелились, вероятно страдание превысило определенную меру. Гитлеровцы подбежали к несчастным, не особенно щедро капнув бензина, подожгли. Девушки даже не шелохнулись, хотя огонь медленно со смаком пожирал их плоть.
К этому времени стихли и крики сжигаемый живьем горемычных, вся вина которых заключалась лишь в том, что они должны были стать наглядной демонстрацией непреклонной воли нацизма!
Жирный ублюдок махнул своим кривым кулаком:
- Ну что шлюхи! Я надеюсь, вы поняли по чем фунт лиха! А теперь построится и шагом марш к своей новой судьбе.
Женщины стояли не шелохнувшись, насколько они были потрясены жестокостью, кошмарным зрелищем.
Мальчишка-фашист, недолго думая, выхватил пистолет и хищно скалясь, выстрелил девушке в ногу:
- Вы слышали, вам сказали марш!
Выстрел пробудил женщин, Елизавета почувствовала на плечах ласковые руки Валентины.
- Пошли мой верный товарищ, чтобы мстить, нужно жить!
Девушка храбро ответила:
- И я клянусь, выживу!
Тем временем малолетний подонок расстреливал корчащуюся упавшую девчонку. При этом он старался перебить ей и руки, и босые ножки. Сразу добить девушку не хотелось, ведь слушать крики от боли куда приятнее, чем смех.
Тяжело раненная девица, так и осталась лежать на дороге, юный фашист не стал добивать, и ее подхватили крюком за ребро и поволокли в виселице.
Толстый эсесовец погладил мальчишку по голове:
- Мой милый приятель! Ты точно такой как фюрер в детстве! А знаешь великий Адольф уже в первом классе поссорился с девочкой. Так он с двумя своими дружками подкараулил ее по дороге домой. Они поймали ее и связали, стали издеваться. Жгли огнем, ломали кости, выкололи глаза, а потом юный Адик залил ей глотку серной кислотой унесенной с уроков химии. Тогда Гитлеру было всего шесть лет, а он уже был способен на мужественный достойный арийского мужа поступок.
Юный гитлеровец кривляясь спросил:
- Девочка была еврейка?
- Нет, славянка! Австро-Венгрия развалилась, потому что немцев предали славяне, та фюрер поклялся извести их под корень! - Боров провел ладонью по горлу. - Вообще обезьяны заслуживают снисхождения, а славяне нет!
Эсесовцы дружно вскинули лапы:
- Хайль Гитлер!
Молодые, босоногие, полуодетые женщины быстро шли по дороге. Фашисты ехали на специальных четырехколесных велосипедах сопровождения( чтобы не тратить, бензин на конвоирование недочеловеков). Елизавета, потрясенная зверствами и вопиющей безнравственностью фашистов, первые пару часов молчала, она даже ни о чем не думала, а шагала в полусне. Прочие девушки похоже, тоже не были настроены разговаривать во всяком случае на светские темы.
Пока босоногие девчонки шли по ровному асфальту, выложенному на советской земле, ноги чувствовали себя более-менее комфортно. Но миновав развороченный погранпост они оказались на полькой территории... Дорога оказалась покрыта мелким гравием, и острым щебнем впивавшимся в босые ступни девчат. Елизавета в последние годы не часто могла себе позволить босоногие прогулки, вскоре почувствовала, как голые пятки начало безжалостно драть и печь. Чтобы отвлечься она заговорила с Валентиной:
- И что теперь нам остается делать?
Капитан после паузы тихо ответила:
- Бежать мы не можем, иначе всех девушек перебьют! В тоже время терпеть подобное тоже нет сил!
Елизавета предложила:
- А что если устроить побег для всех?
Валентина кивнула:
- Я над этим как раз и думаю! Только технически осуществить подобное сложно. Посмотри сколько вокруг конвойных.
Елизавета произнесла суворовскую фразу:
- Воют не числом, а уменьем!
Валентина ответила:
- Одной из главных причин побед Суворова была лучшая боевая выручка и физическая подготовка русских войск. В частности турецкие войска не учили штыковому и рукопашному бою, так что они быстро сыпались. А вот с французами, было сложнее, тем более что штык изобрели именно во Франции.
Елизавета решительно ответила:
- Но ведь побеждали!
- Да побеждали! Но скажу честно, не так легко как пишут в учебниках! - Валентина вздохнула. - Слишком дорогая цена победы, способна обесценить трофеи!
Елизавета буркнула:
- Не о трофеях идет речь. Самый большой трофей на войне - сохраненная жизнь! Вообще как говорил Сталин - солдат не имеет пола!
Валентина предложила:
- Тогда стань мальчиком и тебе станет легче!
Елизавета поморщилась:
- Я бы и сама не прочь стать мальчиком, мальчишкам намного свободнее!
Валентина присвистнула:
- Это почему?
- Потому что у них ступни грубее, а меня жжет словно шагаю по уголькам! - Пискнула Елизавета.
Валентина ответила:
- И у меня ощущение словно долго и жестко били палками по пяткам, но надо терпеть. Не исключено что наш плен затянется и еще не то будет. Я слыхала, что женщинам в концлагерях выдают обувь, лишь, когда выпадает снег, да и то из дерева.
Босоногая Елизавета вздрогнула:
- Деревянные башмаки для девичьих ног - это просто пытка, я как-то, когда еще была школьницей в музее, одела их и прошлась по коридору. Они такие неудобные и постоянно спадают.
Валентина поправила:
- И жутко натирают ноги, а греют зимой очень плохо! Уж куда лучше лапти, они и теплее и мягче!
Женщины в деревнях были более закаленные и не жаловались, а у городских уже начали выступать капельки крови, оттискиваясь следами изящных, юных ступней на гравии.
По небу пролетела стая истребителей МЕ-109, они мчались сравнительно на небольшой высоте и, можно было даже разглядеть свастику на крыльях.
Елизавета заметила:
- Интересно, а где наши славные Миги?
Валентина нехотя ответила:
- Думаю, стоят не заправленные! Вообще у немцев есть интересная новинка, миниатюрные бомбочки, их можно даже подвешивать к крыльям истребителей. Сыплют на землю как градинки. Танк не возьмет, но против пехоты или самолетов особенно таких легких как ИЛ-26 вполне эффективно.
Елизавета заметила:
- У нас вроде бы тоже, такие 'мелкашки' должны были вот-вот поступить в производство. Немного не успели мы. Вообще тяжелое наследие царского строя, перестройка промышленности с капиталистических рельсов на социалистические.
Валентина добавила:
- Плюс гражданская война! В двадцать первом году промышленное производство упало по сравнению с тринадцатым годом в семь раз. Погибли миллионы людей, страна была разорена и в отличие от царского правительства нам никто кредитов не давал. Конечно, многое мы не успели. Гитлер застал нас в тот момент, когда армия только-только начала перевооружение на по-настоящему эффективные танки.
Босоногая Елизавета согласилась:
- Тут ты права! Мы многое сделали, но многого и не успели. На вермахт вся Европа работает. Европа! А царская Россия проигрывала войну не смотря на то что основные силы Германия держала на Западе. Вот теперь мы и оказались в дрянной ситуации.
И когда придут наши танки в Европу?
Валентина ответила:
- Хотелось, чтоб скоро! Но я вот тоже воевала в Финляндии, поэтому не столь полна оптимизма, наша армия не вполне к войне готова.
Юная девушка с погонами младшего сержанта вступила в разговор:
- Я думаю, через две недели наши танки освободят Варшаву, а через месяц Берлин!
Валентина мотнула головой, раскинув рыжую гриву:
- Хотелось бы в это верить, но... Фашисты оккупировали четырнадцать стран Европы за очень короткое время. Потом покорили Африку и Британию. Захватили Ближний Восток и Индию. А затем одолели и Америку вместе с Канадой. - Девушка сердито топнула босой, сбитой о камни ножкой. - Это говорит об очень большой силе вермахта, а мы три с половиной месяца возились с крошечной финской армией. Я не понаслышке знаю, что такое война. Нет в данном случае враг намного сильнее нас!
Юная девчонка растерялась:
- Так что, мы можем проиграть?
Валентина ответила:
- В принципе да, но...
Девушка-босоножка пискнула:
- Что но...
Голоногая Валентина ответила:
- Гитлеровцы сами станут себе могильщиками! Посмотри, как они зверствуют. Против них скоро поднимутся все от моря и до моря. Даже пионеры будут драться с фашизмом, под ногами оккупантов будет гореть земля. Гитлеровцы захлебнутся в собственной крови. Их решение напасть на СССР станет роковой ошибкой. - Девчонка снова топнула не щадя босой, сбитой, красной от свежего загара ноги. - Вернее катастрофой и фашизм сметут с лица планеты!
Елизавета согласилась:
- Нет, вампиру Гитлеру не миновать осинового кола! Но вот, сколько наших город будет разрушено и сел сожжено. - Девчонка рассерженно крутанула сильной шеей, золотистые волосы пришли в движение. - А мы глупцы зная о готовящемся ударе, даже окопы не вырыли!
Босоногая Валентина согласно кивнула:
- Я думаю, Павлова расстреляют!
Елизавета отмахнулась:
- Да не в Павлове дело! Вообще приказ привести армию в полную боевую готовность, должен был отдать лично Сталин.
Валентина энергично кивнула:
- Определенно ты права! Но видно вождь хотел до последнего отстрочить начало войны, тем более что к зиме вермахт не готов, и выиграй мы хотя бы месяц, вермахт был не столь грозен. А к сорок шестому, или сорок седьмому году наша армия стала бы гораздо сильнее. Что вот меня беспокоит это позиция оккупированных США и Британии. Они могут после заключение почетной капитуляции с Германией и даже получить часть советской территории. - Девушка топнула босой, исцарапанной и сбитой, круглой, пыльной пяткой. - Кроме того Япония может попытаться взять реванш за поражение в Манчжурии.
Говорят, она и так уже напала на наш Владивосток. И, тогда мы окажемся в кольце изоляции.
Босая усталая Елизавета охнула, наступив на острый камешек, нога стразу начала кровоточить, а сбитые пальчики ныть сильнее. Она подумала: что фашистам, пожалуй, не их пускай новая и добротная обувь нужна, сколько желание унизить и причинить боль. Ведь на Руси босые ноги считались признаком бедности, недаром существовало выражение босяк - то есть нищий. Теперь еще неизвестно: сможет ли она, так разбив и изранив свои босые, изящные лапки дойти до привала. А если упадет, что с ней будет.
Словно в унисон ее словам одна из юных девушек с окровавленными разбитыми ногами, закричала:
- Все я больше не могу!
И присел на корточки, протянув вперед многострадальные ножки. Фашисты подъехали к ней и, на голову девчушки полился бензин. Она резко вскочила, но было поздно, вспыхнула брошенная зажигалка, несчастную охватило жгучее пламя.
Девчонка, протяжно вопя, бросилась бежать, прочие пленницы раздались в стороны. Обогнав колонну, мученица завалилась, потеряв сознание, потоки пламени обожгли несчастной легкие, и кончина была ужасной! Последовал грозный окрик:
- Шнель! Шнель! Отстающим сукам смерть!
Девчата в отчаянии прибавили шагу. Елизавета тихонько постанывали, и хромала, ее голые, изрезанные ступни взрывались болью, словно от прикосновений раскаленного железа. Но она, как и другие девушки крепилась.
Чтобы хоть немного отвлечься босоногая Елизавета произнесла:
- Может споем Интернационал?
Валентина махнула головой:
- Эти изверги нас всех расстреляют! Терпи! Босые ноги особенно у таких молодых как мы, быстро грубеют. Мы выдержим и выживем. Победа будет за Красной армией. Даже если все капиталисты ополчаться против нас! Ведь от тайги, до британских морей, Красная армия всех сильней!
Елизавета сжала кулаки:
- Но нет духа русского сильнее,
Их руин себя мы возродим!
Русский воин меч возьми скорее,
Выстоим и снова победим!
После это стало как-то легче, и даже жгучая боль в окровавленных ногах стала слабее.
Солнце склонялось к закату, фашисты все больше нервничали и подгоняли девчат.
Становилось свежее, ветерок приятно обдувал вспотевшие лица. Босоногая Елизавета заметила:
- Похоже даже солнце за нас!
Валентина через силу улыбнулась:
- Солнце коммунизма - всегда за нас!
Тени на дороге все удлинялись, становилось все темнее и темнее. Фашисты зажгли фонарики, от чего вид их велосипедов стал куда более загадочным, в нем чувствовалась тайна. Елизавета уже представляла себе, что это не гитлеровцы, а страшные чудовища. Своего рода многоликий Вий или вурдалаки. Как ни странно, но это делало фашистов не страшными и как бы нереальными. Повеселев - открылось второе дыхание, Валентина стала напевать, песенку:
- Там на неведомый дорожках, танцуют черти в босоножках! Ну, а Кощей объелся щей!
Валентина ухмыльнулась:
- Ты как всегда неподражаема!
Наконец появились вдалеке сигнальная вышка, и стали видны дома, со светомаскировкой. Значит, их путь уже близок к концу. Большинство девчат уже выбились из сил, были у последней черты физического истощения и держались только на инстинкте выживания.
Елизавета спросила Валентину, словно она должна была это знать:
- А кормить нас будут!?
Капитан шутя, хотя ей это давалось с трудом, ответила:
- Для немцев мы как скотина, а скотину в пути никто кормить, не обещал!
Босоногая Валентина со злостью ответила:
- Тогда я перегрызу Гитлеру глотку!
Еще несколько сот мучительных шагов, растерзанными, голыми ногами, и девчат стали вводить в специальный лагерь. Похоже, его заранее приготовили для военнопленных, в темноте виднелись деревянные бараки, также вышки с колючей проволокой. Женщин принялись разводить по ним, стараясь поместить гражданских и военных отдельно. Впрочем пленные были настолько уставшими, что даже не помышляли о бегстве. Они просто валились на грубые деревянные нары. Елизавета, ступая сбитыми окровавленными ногами, по притоптанной траве испытывала блаженное ощущение. Наконец она сможет забыться во сне. Но когда она уже входила в барак, к ней подскочили два эсесовца и бесцеремонно заломили.
- За что? - Крикнула девушка.
- Руссишь швайн! Следуй куда велят!
Елизавету повели из лагеря, вот они миновали вышки, и железные ворота. Поначалу девушка подумала, что ее хотят расстрелять, но потом испугалась, что ее ждут пытки. Вдруг фашисты подумают, что девушка владеет важным секретом?
Ее подвели к особняку, украшенному барельефом со львами. Как ни странно вид богатого поместья успокоил Елизавету, это не было похоже на мрачные пыточные подвалы средневековья. Впрочем, эти изверги могут пытать и мучить где угодно и сколько угодно.
Ее ввели в здание, босые ноги девчонки коснулись пышного, бархатного ковра и утонули в нем.
Вспыхнул яркий электрический свет. Появился человек в ливрее, бросив небрежный взгляд на девушку, скомандовал:
- Вымыть ей ноги!
Елизавету посадили в кресло и, аккуратно одетая в белое служанка принесла серебряный тазик с водой. По происхождению служанка, была белорусская полька и знала русский язык. Опустив в тазик с темной водой сбитые ноги, она стала аккуратно растирать их. Девичьи ступни Елизаветы, представляли собой жалкое зрелище. На них не осталось буквально живого места, пальчики были сбиты. И, тем не менее, ножки белоруской красавицы были красивы, и были достойны принцессы или греческой богини.
Служанка аккуратно смыла пыль и кровь, протерла каждый пальчик. Потом с сочувствием в голосе спросила:
- Видно тебе сильно досталось милая?
Елизавета ответила:
- Другим досталось сильнее! Мне нечего жаловаться на судьбу!
Полька кивнула:
- Я верю для страны советов все кончиться хорошо!
Эсесовцы прервали разговор и подхватив Елизавету поволокли в пышно обставленный зал. Девушка вяло сопротивлялась, ее бросили, захлопнув дверь и, тут же словно призрак возник толстый хряк. Уже до коликов в мозгу знакомый голос просипел:
- Ну что пташка, будешь покорной!
Елизавета попыталась отскочить, но с виду неуклюжий гитлеровец оказался проворнее. Она резко прыгнул к девице и разорвал на ней рубашку, обнажив две довольно крупные, упругие груди с точащими вверх сосками. Девушка двинул ему коленом в пах, но фашист ожидал это, все же в СС служат не слабаки и парировал выпад.
- Сопротивляйся, так будет даже веселее!
Жирный боров снова бросился на нее, срывая остатки одежки, в первую очередь штаны, но вдруг истошно взвыл:
- Да ты еще кусаться сука.
Полуобнаженная Елизавета вырвалась и бросилась к противоположной двери, она рассчитывала, что может так не будет солдат. Распахнула ее и тут же получила сильный удар в подбородок. Перед ней возник мускулистый подросток с голым торсом. В нем она к своему ужасу узнала юного садиста из Гитлер-югента. Тот хищно улыбнулся белоснежными зубами:
- А ты темпераментная!
Толстый эсесовец пропищал:
- Разрешаю тебе попользоваться ею вместе со мной! Ты уже взрослый и пора попробовать женское тело!
Юный гитлеровец ответил:
- Русских я пока не насиловал.
Елизавете стало дурно, от того что ее может изнасиловать, лишить чести подросток было особенно стыдно. Она в свои двадцать два года хранила невинность и вот теперь, должна расстаться со святостью не с любимым, советским парнем, а с такими выродками каких еще не видел свет. Девушка истошно заорала, но крупный фашист и отнюдь не мелкий пацан разом набросились на нее. Боров весил самое меньшее полтора центнера и утомленная Елизавета, чувствовала, как быстро у нее убывают остатки сил.
Одновременно юный садист давил ей руки и щипал груди. Наконец она упала, и чудовище грубо овладело ею, с деликатностью кабана во время течки. Елизавета испытала страшнейшую боль, погрузившись в кромешный ад!
