Алхимическое крещение Зосимы

Наконец, самым важным александрийским алхимиком являлся Зосима Панополит. Зосима происходил из египетского города Панополис (ныне – Акмим), одного из центров Верхнего Египта, расположенного в 200 км от Луксора. Живший примерно в 250–300 гг. н. э. ученый не писал под псевдонимом, а потому для нас сегодня он является первой исторической фигурой александрийской алхимии. Панополит, видимо, совершил путешествие на север, в Александрию, чтобы поработать с книгами в библиотеке храма Серапейона. Возможно, там он искал редкие крупицы алхимического знания, которое держалось в Египте в секрете: Зосима упоминал, что все сведения о производстве золота и его добыче находились под строгим контролем царей. Судя по содержанию его сочинений, египтянин исповедовал гностицизм – религию, похожую на христианство. Главное отличие заключалось в том, что гностики верили не только в единственного бога, создавшего души людей, но и в злого демиурга и его приспешников, которые пленили людей при помощи несовершенных тел и созданного ими земного мира. Задачей гностицизма было освобождение от власти демиурга и слияние души с богом (5 a,b,c). Важное для Зосимы герметическое учение было смесью гностицизма и неоплатонизма, но сегодня неизвестно, практиковалось ли оно как религия, или было скорее литературным явлением.

Нам не так много известно о биографии Зосимы, но зато от него осталось огромное количество текстов. Благодаря им можно проследить логику всей алхимической системы, которую создает египтянин. Этому алхимику, как и автору, писавшему под именем Исиды, тоже был знаком миф из книги Еноха: но ангелы, давшие людям знание, у него превратились в демонов. После того, как небесные существа возжелали земных женщин, они были изгнаны из рая и стали врагами Господа. Эти демоны совокупились с женщинами, и те родили им детей-великанов. В награду за связь демоны написали для людей «Книгу хемейи», в которой объяснялось, как окрашивать металлы и трансформировать свинец в олово, медь в железо, и любой металл в серебро или золото. Рассказывая эту историю, Зосима впервые в истории употребляет слово «хемейя», т. е. химия: под ней он имеет в виду трансмутацию металлов и души. Происхождение данного термина до сих пор неизвестно и возводится к древнегреческому, египетскому или аккадскому языкам. Зосима продолжает свой миф: глава демонов Азаэль научил человечество не только окраске металлов, но и изготовлению оружия, косметики и ювелирному искусству. Однако уже вскоре демоны поняли, что люди достигнут с этими тайными знаниями слишком многого. Позавидовав их успехам, падшие ангелы попытались скрыть технику окрашивания металлов и стали учить людей алхимическим тайнам только в обмен на жертвоприношения. Новое искусство подразумевало поклонение демонам – для успешного окрашивания алхимик должен был проводить свою работу сообразно с движением небесных тел, которыми они управляли.

Этот миф полон отсылок к гностическим и герметическим трудам, согласно которым архонты, боги планет, пытаются контролировать человечество. Зосима отговаривает свою ученицу Теосебею использовать демонические методы: чтобы избежать общения с демонами, нужно знать старую технику, дарованную самой Исиде в незапамятные времена. Верные сведения об окрашивании можно найти у Гермеса, который первый написал об этом предмете, и у псевдо-Демокрита; у Марии Еврейки же, напротив, используется новый способ. Для верного толкования древних писаний Зосима советует адепту изучать секретный язык алхимиков. Панополит и сам шифрует многие понятия: он называет ингредиент, производящий трансмутацию металлов в золото, «божественной водой». Это название амбивалентно: в родительном падеже прилагательное «божественная» («тейон») и существительное «сера» («то тейон») выглядят абсолютно идентично. Под «серной водой» алхимик подразумевает раствор серы и извести, с помощи которого можно было подвергнуть металлы окрашиванию и создать, таким образом, имитацию золота. Зосима приводит несколько тайных имен этой воды, взятых им из псевдо-Демокрита: морская вода, урина, уксус, масло, мед. Такое запутывание читателя с помощью перечисления бесконечного ряда символических шифровок, за которыми скрывается один, но самый необходимый ингредиент, было типичным для александрийской алхимии, позаимствовавшей эту черту в египетских медицинских рецептах. К примеру, в инструкции по изготовлению серной воды, приписываемой Зосиме, среди тайных имен этого красителя фигурируют урина девственного мальчика, молоко женщины, вынашивающей сына, молоко черной коровы или собаки, урина нетели или осла, воды Нила, сидр, пиво, «и, наконец, всякая жидкость, чтобы не перечислять все возможные имена вод».

Рис. 5a. На эллинистических геммах, (полу)драгоценных камнях с резьбой, мы находим невообразимые образы синкретических богов: акефала, воина с семью змеиными головами, петушино-, лево- или антилопоголового божества со змеями вместо ног, ослоглавца, человека с надписью вместо лица, змея с ликом льва. Часто этих созданий образуя рамку обвивал кусающий себя за хвост уроборос, в эллинистическом мире также ставший божеством. Позднее среди этих монстров появляется и распятый Иисус.

На этой гемме вырезано изображение верховного архонта гностиков Абрасакса, в древнем Египте считавшегося могущественным демоном. Он был также богом времени: при переложении всех букв, составляющих имя Абрасакс, в цифры, получается число дней в году. Вероятно, именно от его имени произошло знаменитое заклинание «абракадабра», спасающее от болезней. Небожитель одет в кирасу легионера, в одной руке он держит факел, в другой – щит с надписью «Иао». Это вариация имени еврейского бога Яхве – гностики считали, что именно Абрасакс послал Иисуса спасать человечество. Такие амулеты носили на шее для защиты от бед или для исполнения конкретных пожеланий, например, чтобы стать красноречивее или нравиться женщинам, а то и обрести невидимость или предсказывать будущее. На некоторых изображениях змеиные ноги Абрасакса сплетались воедино, образуя уробороса.

Рис. 5b. Здесь мы видим образ солнечного божества Хнубиса. Он обладает телом змеи и головой льва, одет в римские доспехи и держит в одной руке пару кинжалов, а в другой – колоски пшеницы. Вокруг его головы видны лучи: иногда между ними вписывали буквы божественного имени или гласные греческого языка. Рядом с Хнубисом тянется бессодержательная надпись, обладающая магическими свойствами – «сороормерфергармармафрейуринкс» – заклинание для открытия дверей и замков (или, по аналогии, облегчения болей в матке или кишечнике). Геммы с этим образом носили в мешочке у живота, чтобы избавиться от боли: об этом упоминал еще римский врач Гален. На оборотной стороне таких амулетов обычно писали «переваривай, переваривай, переваривай!» или «Хнубис, уйми боль в животе».

Рис. 5c. Возможно, что магические украшения служили для магов и гностиков знаками отличия. Но, в любом случае, геммами пользовались не только они: их покупал каждый, кто хотел получить магическую защиту или другие силы. Вскоре божества с гемм стали настолько популярными в Римской империи, что в какой-то момент они перенеслись с крохотных амулетов на скульптуры. На этой композиции мы видим сцену ритуального подношения хлеба и бараньей головы волкоголовой статуе Абрасакса, стоящей в храмовой нише с ключом и керикейоном, посохом с двумя переплетающимися змеями.

Одним из таких тайных имен является и философский камень. Это привычное и растиражированное сегодня словосочетание, если вдуматься, звучит довольно загадочно – не удивительно, что изначально оно было шифром. Зосима впервые употребляет понятие «камня, что не есть камень» по отношению к окрашивающему эликсиру. В дальнейшем, в Средневековье, камень станет «философским»: тогда алхимики часто именовали себя просто философами, подразумевая, видимо, что они владеют тайнами натурфилософии.

Зосима полагал алхимическое окрашивание металлов своего рода духовной практикой. Адепт очищал их природу на химическом уровне и одновременно улучшал через это свою душу. При помощи алхимии было возможно побороть злых демонов, поработивших человека, и духовно переродиться. При этом Панополит предполагал, что алхимия, целью которой является только нажива, – это ловушка демонов, с помощью которой они держат в узде алчных людей. В трактатах Зосимы прослеживаются четкие параллели между его алхимической философией и гностическими ритуалами. Алхимик не просто очищал неблагородные металлы, делая из них золото, он проводил церемонию гностического «крещения» металлов. Для этого использовалась «божественная вода»: свинец погружали в верхний отсек наполненного серным реагентом керотакиса. Этот двухкамерный алхимический сосуд выполнял символическую роль купели. Серные пары поднимались и воздействовали на металл, который постепенно растворялся и трансформировался в сульфид свинца. Он конденсировался в верхних частях сосуда и стекал вниз. Жидкость нагревали снова, и цикл повторялся много раз. В итоге получался продукт в виде черной однородной массы, которую считали первоматерией. Ее нужно было очистить при помощи паров ртути, серы и мышьяка. В ходе этого процесса цвета субстанции менялись последовательно от черного к белому и красному.

Восходящие пары именовались древнегреческим словом «бафе», однокоренным с глаголом «бапто», от которого происходит термин «баптизм», или крещение. Изначально это слово означало просто «красить» или «окунать». Пары трактовались Зосимой как «душа», заключенная в «теле» металла. Только под воздействием стихии огня ей удавалось покинуть косную природу неблагородного вещества. Пробуждая «душу», скрытую в металле, алхимик выступал в роли посредника бога, дарующего освобождение душам, страждущим освобождения. Вместе с металлами очищался и сам экспериментатор, так как во время операции преображения неблагородного металла в драгоценный сам бог являл свою силу. Полученное «золото» служило знаком ритуального совершенствования алхимика, вестью о том, что его душа после смерти освободится от контроля демиурга и воссоединится с богом. Похожий ритуал, предполагающий очищение души при помощи сакрального созерцания, был в неоплатонической системе Ямвлиха, современника Зосимы.

Итак, духовная алхимия Зосимы – это попытка проиграть события герметического свода, описывающие низвержение человека в бездну материального мира, в обратном порядке; попытка усовершенствовать мир, полный косной материи и пагубного влияния демонов, огораживающих людей от восхождения к богу.

В других трактатах Зосима вводит множество аллегорических образов, которые затем прямо повлияют на иконографию средневековой алхимии. Борьбу воды и огня, в которой побеждала вода, Панополит представлял как любовное слияние мужчины и женщины, порождающих андрогина – существо, обладающее признаками обоих полов. Редкий иллюстрированный европейский трактат по алхимии обходился без этого образа (). В своих знаменитых видениях египетский алхимик персонифицирует металлы и даже алхимические процессы: так появляются жрец Ион (это имя обозначало процесс окрашивания), дракон и несколько металлических человечков, которых сегодня назвали бы гомункулами. Один из них обращается к Зосиме: «Явился некто на рассвете, поспешая, и одолел меня, и разрубил меня мечом, расчленив по складу гармонии». Затем жрец велит Зосиме разрубить тело другого человечка: «Отсеки ему голову, предай тело его закланию и разруби плоть его на куски, дабы сперва сварить ее исправно, а затем передать на место казней».

Вавилонские истоки?

Зосима писал, что его учителем был сам Демокрит, греческий философ, предположивший существование атомов. Конечно, на самом деле это было невозможно, т. к.философ жил на несколько сотен лет раньше. Жизнеописание псевдо-Демокрита было составлено в IV в. алхимиком Синезием: атомист якобы пришел из Абдер в Египет, чтобы научиться истинной мудрости. Там, в храме Мемфиса, его и египетских жрецов якобы посвятил в тайное искусство алхимии знаменитый персидский маг Останес. Египет в те времена находился под властью персов, а Останес, согласно легендам, был настолько влиятельным, что даже сопровождал персидского царя Ксеркса во время завоевательных походов в Грецию и попутно обучал покоренные персами народы магии. Демокрит после этой судьбоносной встречи создал четыре книги об окрашивании, т. е.о том, как, окрасив неблагородные металлы, камни или ткани, создать фальшивые золото, серебро, драгоценные камни или поддельный пурпур.

Кем же был таинственный Останес, и можно ли предположить, что персидская алхимия действительно повлияла на александрийскую? Весьма вероятно, что нет, т. к. Останес был легендарной фигурой. К тому же, до нас не дошли персидские тексты, описывающие алхимические техники, подобные египетским. Несмотря на то, что сами египтяне называли «персидской» традицию алхимии, якобы принесенную магом Останесом, в те времена в эллинистическом мире было принято называть «магами» не столько самих персидских жрецов, сколько любого человека, сведущего в магии, астрологии и т. д., и происходящего из Вавилона, где этим искусствам обучали.

Мы немного знаем о персидской алхимии, однако ученым хорошо известны аналогичные греческим тексты из Месопотамии: самый ранний протоалхимический клинописный памятник датируется XIII в. до н. э. Шумеро-аккадская алхимия повествует о тех же четырех темах, связанных с окрашиванием и подделкой. Более того, по-видимому, именно из Вавилона алхимия и пришла в Египет. Свидетельством этому служат необычные ингредиенты, которые, следуя за своим духовным отцом Останесом, дословно перечисляет псевдо-Демокрит. Алхимик указывает, что для создания ванночки для окрашивания камней необходимы медная ржавчина, а также «желчь мангуста и грифа». Эти необычные компоненты являются лишь зашифрованными именами настоящих веществ, которые греко-египетские алхимики скрывали от профанов: к примеру, в алхимических папирусах среди реагентов часто упоминаются «человеческие экскременты», которые, впрочем, обозначали всего лишь чеснок. Обычно расшифровка передавалась изустно, а на письме ингредиенты намеренно скрывались эзоповым языком или тайнописью в надежде, что если непосвященный украдет текст рецепта, вместо изготовления золота он лишь отравится парами фекалий.

Желчь мангуста и желчь грифа ничем принципиально не отличаются. Уже это заставляет предположить, что эти понятия являлись зашифрованными алхимическими ингредиентами. Однако ключ к расшифровке находится не в египетском или греческом, а в аккадском языке. Слово «шикку», т. е. «мангуст», является омофоном слова «шику», обозначающего медь плохого качества. «Гриф», звучащий на аккадском как «эру», также является омофоном слова, обозначающего медь. Загадки, легко разгадываемые ученым носителем аккадского языка (для коего они и предназначались), стали принципиально нерешаемыми для алхимиков эллинистического Египта, не владевших месопотамским наречием. Таким образом, мы можем проследить цепочку передачи алхимического знания от вавилонских табличек XIII.до н. э.до византийского трактата XI в., содержащего рецепты египетских златоделов.

Части тела здесь рассматриваются как ингредиенты, участвующие в алхимических процедурах. Зосима называет этот процесс «философическим четвертованием» (). Плоть нужно «разрубить», то есть – приготовить металлы для смешения в алхимическом сосуде для тетрасоматы, четверного сплава олова, железа, свинца и меди, из которого затем родится первоматерия. После всех операций по очищению и дистилляции (образно переданных как снятие скальпа и декапитация), алхимику явится медный гомункул. Его нужно будет сварить заживо на алтаре, формой похожем на алембик, чтобы тот превратился в серебряного. Серебряного же человечка необходимо подвергнуть пытке огнем: так он станет совершенным золотым гомункулом.

В алхимических верованиях Зосимы причудливо смешиваются гностицизм, герметизм, неоплатонизм, аристотелевские и стоические учения об элементах и материи, иудейская мудрость, древнегреческая катархическая астрология и древнеегипетская религия. В его вселенной постоянно снуют злые демоны, пытающиеся контролировать людей. Только избранные, способные сопротивляться ложным богам, с помощью алхимии могут возвысить свою душу и победить власть демиурга. Эта идея об эксклюзивности алхимика, его особой мощи и таланте, пожалуй, наравне с философским камнем, божественной водой, гомункулами и самим понятием духовной алхимии навсегда вошла в историю именно благодаря Панополиту. Зосима объединил множество совершенно разных, иногда даже противоречащих друг другу областей знания, чтобы создать самое влиятельное за всю историю алхимии учение. В сирийских, а затем и в арабских переводах () идеи египтянина доберутся до Европы, где пустят глубокие корни.