Глава 8

Я резко просыпаюсь от того, что моё тело бьётся в конвульсиях. Дарен стремительно переворачивает меня на бок и пару раз сильно хлопает ладонью по спине, наверное, чтобы помочь прийти в себя. После этого я кашляю, а потом перехожу на хрип и шумно втягиваю воздух в лёгкие.

Чувствую прохладную землю под ладонью пока тело продолжает дрожать, но постепенно паника уходит и дыхание восстанавливается. Я переворачиваюсь обратно на спину, уставившись в ночное небо, усыпанное звёздами. Тело покрывается мурашками.

– Я знал, что тебе снятся кошмары, но это было что-то жуткое, – даже в темноте можно заметить, как побледнел друг.

Я облизываю пересохшие губы и сглатываю слюну, пытаясь смочить горло. Это наша первая ночь под открытым небом. Мы вышли из портового городка и сразу двинулись по главному тракту вдоль Теневого залива. Возможно, нам стоило выбрать менее приметный путь, но ни один из нас не знает местность, да и эта дорога самая короткая.

Из-за приближающегося праздника Хокхан по ней идёт много путников, нередко целыми семьями. С разных уголков страны люди стекаются в Астару, чтобы почтить память принцессы и увидеть короля Юна.

У Теневого залива нет ни одного покатого берега, вся вода заключена в почти ровный круг высоких каменных утёсов, как будто кто-то просверлил практически идеальное отверстие прямо в земле Континента. Тракт проложен примерно в ста метрах от края и петляет параллельно обрыву. Пространство между дорогой и пропастью свободно, лишь мягкая зелёная трава укрывает землю да иногда встречаются кустарники или редкие деревья. Из-за этого пейзаж слева виден отчётливо, можно весь путь ужасаться тому, какая же мощная сила оставила здесь свой след.

Один раз мы с Дареном не удержались и на привале свернули к обрыву, чтобы заглянуть вниз. Чем ближе тогда я подходила к краю, тем отчётливее начинала чувствовать ком, вставший поперёк горла. Нервно сжимая и разжимая кулаки, я пыталась сглотнуть, чтобы избавиться от отвратительного ощущения, но оно никак не желало исчезать. В итоге я замерла где-то в полутора метрах от пропасти, понимая, что дальше двинуться не посмею. Друг остановился рядом. Я была благодарна за то, что он не задавал вопросов, потому что у меня всё равно не нашлось бы ответов.

Рассмотрев место падения Звезды вблизи, я осознала, каким ненастоящим оно кажется, словно не вписывается в природный пейзаж, оставаясь неправильным творением трагической случайности. Скалы и утесы, удерживающие воды, почти все чёрного или тёмно-серого цвета, а вода – лазурно-голубая. И, несмотря на то что на море часто бывают волны, в заливе они сразу же исчезают. Это создаёт очень неприятный эффект абсолютной неподвижности, и вода скорее напоминает лёд или даже зеркало. Подойдя к краю совсем близко, мне показалось, что я услышала в голове странный шёпот, но слов разобрать не смогла.

В первый день путешествия по территории Теялы мы встретили много доброжелательных людей. Элиот оказался прав: теялийцы очень дружелюбный народ. Одна компания угостила нас обедом, приготовленным на костре. Они признались, что впервые увидели кахари и им было очень интересно узнать, как живут люди на Островах, потому что по своей воле туда наведывались только путешественники, торговцы или Смотрители. Ближе к концу разговора теялиец средних лет заметил, как напряжённо я косилась в сторону обрыва.

– Если решишься полюбоваться этим мрачным пейзажем, то не смотри вниз слишком долго, иначе душу потеряешь, – серьёзно пробормотал он. – Удержаться не может никто. Мы все ходили взглянуть вниз, – остальные люди, сидевшие у костра, понимающе закивали. – Но недолго.

Сейчас, в нашу первую ночь на открытом воздухе, лёжа на спине и успокаивая дыхание после неприятного сна, я стараюсь отогнать воспоминания. Возможно, они правы, и Теневой залив проклят. Рядом с ним меня мучают новые кошмары.

– Мне приснилось, что я тонула. Наверное, как и говорили, не стоило смотреть на воду… – говорю я Дарену, сажусь и протираю глаза.

– Я тебя еле нашёл. Вроде луна и звёзды светят, но ты как будто в темноте растворилась, нашёл только, когда поближе подполз, – задумчиво шепчет Дарен. – В следующий раз давай костёр на ночь оставим, а то так и за край рухнуть недолго. И, подруга…

– М-м? – сонно мычу я, уставившись на парня.

– Я, конечно, не целитель, но мне кажется, что больной глаз должен просто болеть, а не светлеть.

Я пару раз моргаю, дожидаясь, пока до меня дойдёт смысл слов, а затем едва слышно чертыхаюсь и инстинктивно пытаюсь снова спрятать глаз, но внезапно решаю перестать притворяться и на этот раз открыто смотрю в лицо Дарена.

– Он не болит. У меня, похоже, с рождения дефект в виде разноцветных глаз. По крайней мере, Лайла меня нашла именно такой.

Я даже отбрасываю назад спутанные после сна волосы, чтобы Дарен мог лучше рассмотреть, хотя и едва заметно напрягаюсь, ожидая его реакции. Уверена, парень улавливает в моём взгляде угрозу получить ещё один пинок, если его ответ окажется не слишком подходящим.

Какое-то время Дарен молчит. Он берёт меня за подбородок и поворачивает моё лицо к лунному свету, чтобы получше разглядеть. Хмурится, изучая с разных сторон.

– Один карий, а второй очень светлый. Он… голубой? – уточняет друг.

– Серый.

– Серый, – кивая своим мыслям, повторяет Дарен.

А последующая затянувшаяся тишина заставляет меня нервничать и сомневаться ещё сильнее. Может, не стоило говорить?

– Очень даже… миленько.

– М-м-миленько? – У меня нет привычки заикаться, но это нелепое слово меня удивляет.

Я отбрасываю руку друга от своего подбородка, пока тот старается остановить рвущийся наружу смех, зажимая рот рукой. Выходит плохо. Любит он ляпнуть что-нибудь неподходящее.

– Хорошо, хорошо, – всё ещё посмеиваясь, парень поднимает руки в примирительном жесте. – А вообще, мне нравится. Это придаёт тебе уникальности. Ты и так особенная, а теперь это сразу видно.

Мой оскорблённый взгляд сменяется на смущённый. Хоть я и продолжаю думать о разноцветных радужках как об изъяне, но в душе рада, что друг считает иначе. Однако я всё равно беру настройку и капаю в глаз. На дороге вокруг нас немало путешественников, а ближе к Астаре наверняка станет ещё более многолюдно.

– Значит, это лекарство помогает выравнивать цвет? – интересуется друг.

– Да, но эффект длится недолго, примерно сутки, и то постоянно нужно следить, не закончилось ли действие, так как оно зависит от того, какое количество я капнула. Эта бутылочка – мой последний запас, возможно, в Илосе я сумею найти целителей, которые приготовят мне ещё настойку или… придётся носить повязку на глазу, – я морщусь, размышляя о такой неприятной перспективе, а Дарен снова едва сдерживает улыбку.

– Ты думаешь, это смешно? – недовольно бормочу я, кутаясь в мантию.

– Думаю, это очаровательно. Если продолжишь так же дуться и носить повязку, то ни один карманник не решится к тебе приблизиться, – отвечает он, сумев подавить неуместное веселье.

После его слов я с ещё бо́льшим недовольством поджимаю нижнюю губу, на всякий случай проверяя клинки, что лежат под боком. Хотя сейчас нет нужды беспокоиться о нападениях, потому что Теяла считается безопасной страной, так как сами теялийцы абсолютно не агрессивный народ. К тому же других путников, расположившихся на ночёвку, можно разглядеть издалека.

– Хотя я понимаю, почему ты это скрываешь, – добавляет парень и, улыбаясь, слегка треплет меня по волосам. – Теперь давай ещё отдохнём. До рассвета осталось часа три, не меньше.

Я укладываюсь обратно, заворачиваюсь в покрывало и для удобства меняю положение сумки, которая служит мне подушкой. Пока стоят относительно тёплые ночи, поэтому лёгкого пледа, который упаковали Лайла и Рой, вполне достаточно. Будь сейчас зима, спать на отрытом воздухе было бы рискованно даже при мягком климате Теялы. Я удивлённо приподнимаю голову, когда Дарен приносит своё одеяло и, завернувшись в него, укладывается прямо рядом со мной. Так близко друг к другу мы никогда не спали. Я чувствую, как к щекам приливает кровь, и в этот момент как никогда радуюсь, что под лунным светом он не увидит, как я покраснела.

– Что? – приподняв бровь, в ответ смотрит на меня приятель. – Не подумай ничего лишнего! Это на случай, если у тебя снова начнётся припадок.

На следующее утро мы продолжаем путь, а я стараюсь больше не бросать взгляд в сторону обрыва, опасаясь новых кошмаров. Погода на второй день ухудшилась. Всё ещё тепло, но небо затянули серые тучи, да так плотно, что я не сразу поняла, когда именно взошло солнце. Просто когда стало светло, мы на скорую руку позавтракали оставшимися в сумках сухофруктами и, собрав вещи, отправились дальше.

Пейзаж вокруг меняется мало, и мы с Дареном двигаемся вперёд молча. Я размышляю о своём новом кошмаре как о первой неприятности, что выпала нам сегодня. Второй трудностью становится погода с тяжёлыми, давящими тучами над головой, которые обещают скорый дождь. А ещё путешествие кажется пока удивительно гладким, и эта мысль странным образом скорее нервирует, чем радует.

После полудня, как я и предполагала, на дороге появляется всё больше теялийцев, вливающихся в основной поток ручейками из небольших городов и поселений, мимо которых мы проходим. Совсем скоро мы должны добраться до развилки с главным трактом, который ведёт прямо в «Жемчужину принцессы», а именно Астару. И наверняка именно туда свернут почти все путники, кроме нас двоих, которые в одиночестве продолжат брести вслед за дорогой, огибающей Теневой залив.

Но пока мы путешествуем среди других людей, а я на ходу заплетаю свои тёмные волосы в косу, шагающая впереди девочка нараспев читает без остановки одни и те же странные стишки.

Девочка с семьёй начинает удаляться, и последние две строчки расслышать не удаётся. Поддавшись странному желанию узнать продолжение, я прибавляю шаг и пробираюсь вперёд, лавируя между телегами и людьми, Дарен молча следует за мной. Мы догоняем мать и отца, которые держат дочку лет шести за руки, и она даже радостно подскакивает в такт своему стишку, так что копна чёрных прямых волос подпрыгивает вместе с ней. У меня по спине пробегает неприятная дрожь от того, насколько слова не вяжутся со счастливой картиной, которую я вижу перед собой, и тут ребёнок принимается декламировать новые стишки.

Дарен и я одновременно переглядываемся, не зная, что и думать. Хотя в голове сразу всплывают воспоминания о кораблях Каидана. Но я не успеваю об этом поразмыслить, как девочка вновь припоминает что-то новое.

Я не выдерживаю и, ускорив шаг, преграждаю путь семье с девочкой. Малышка сразу обрывает свой рассказ.

– Извините, но что это за стихи?

Мать девочки бросает на меня заинтересованный взгляд, который тут же сменяется насторожённым, когда она замечает закреплённые на моей пояснице клинки. Я стараюсь придать лицу как можно более дружелюбное выражение, держа руки на виду, чтобы они поняли: у меня нет плохих намерений.

– Это отрывки из книги «Описание» Сайласа Эгеланна. Вы… не читали? – В голосе женщины сквозит сильное удивление. Я качаю головой, и она продолжает: – Это сборник с рассказами в стихотворной форме об истории Континента, о четырёх странах и Чёрной Зиме. Вначале кажется, что автор описывает древние события, но говорят, что он был… не совсем в своём уме, потому что многие фрагменты идут вразнобой, а большинство отрывков не имеют никакого смысла. На слух как набор красивых слов, временами в рифму, временами нет. Нашей дочери просто нравится звучание строк, она их вызубрила наизусть, и как мы ни пытаемся её отучить – ничего не получается, – в улыбке матери сквозит сожаление, напополам со смущением.

– Прочество, – с умным видом вдруг выдаёт девочка.

– Что? – удивляюсь я, переводя взгляд на ребёнка.

– Ну, прочество. О том, что будет потом. Может, даже завтра!

– Пророчество, – натянуто улыбаясь, поправляет дочку мать. – Ходили слухи, что непонятные части этих текстов – это предсказание будущего. Но книгу написали спустя два века после разделения Континента на четыре государства. С тех пор прошло уже много сотен лет, и ничего не случилось, так что никто давно не воспринимает эту книжку иначе, чем стишки для детей.

Дарен берёт меня под локоть и мягко тянет за собой в сторону. Тогда я замечаю, что родители чувствуют себя некомфортно от моих расспросов и того, что я преградила им дорогу. Многие прохожие начали на нас оборачиваться, потому что мы мешаем движению потока людей. Я извиняюсь и желаю семье хорошего праздника. Выждав некоторое время, чтобы они не решили, что я за ними слежу, мы возобновляем путь, вливаясь в толпу путешественников.

– Ты что-нибудь слышал об этой книге? – спрашиваю я Дарена.

– Вообще, да. И вроде даже помню ещё кусок. Хотя непонятно, о чём идёт речь. Там были строки…

– Я был маленький, и меня забавляла игра слов. А вот мама эту книгу выкинула и просила забыть то, что я выучил, – друг, похоже, сам удивляется своей крепкой памяти.

– И ты что-нибудь понял?

– Не-а, до сих пор ничего не ясно. Наверное, автор на самом деле был сумасшедшим, хотя семья Эгеланн – это правящий род в Исаре. Но безумию всё равно, какая у тебя фамилия. А может, этот Сайлас просто любил сочинять небылицы на досуге.

Оставшийся путь мы продолжаем в тишине, размышляя над тем, что узнали. Скорее всего, именно из-за этого и начались наши беды, потому что если бы я думала меньше, а больше смотрела по сторонам, то раньше заметила бы неладное.

Дарен, шагающий чуть сзади, вдруг резко хватает меня за сумку и тянет к себе, заставляя идти медленнее. Он наклоняется к самому моему уху, обдавая шею горячим дыханием. Такая близость наверняка тронула бы меня, если бы не произнесённые слова:

– Не дёргайся. Впереди поворот на Астару, и на развилке стоит целая группа Смотрителей. Они всех проверяют.

Мои глаза расширяются, когда, привстав на цыпочки, я натыкаюсь взглядом на группу каиданцев. Узнать Смотрителей не составляет труда, потому что до них остаётся не больше ста метров и их там семеро. Семеро крепких бойцов в сверкающих доспехах и при оружии. А нас лишь двое. Тем временем людской поток неуклонно влечёт нас вперёд. Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти хоть какое-то укрытие. Совсем скоро они если не почувствуют Дарена, то заметят его внешний вид: кахари вдали от Островов – ещё больший повод проверить его тщательно. Слева от нас всё так же простирается только трава и обрыв, не видно ни одного дерева. Справа – поля, уходящие в зелёные холмы, а совсем вдалеке – невысокие горы, и можно уже различить изогнутые крыши домов и храмов Астары, столицы Теялы.

Некуда скрыться. Мы медленно протискиваемся назад, двигаясь против толпы, хотя я понимаю, что эта затея изначально обречена на провал. Когда я оборачиваюсь в следующий раз, то вижу, как два Смотрителя глядят именно на Дарена. Один из них указывает в нашу сторону другому воину, и они все вместе начинают пробираться сквозь поток путешественников прямиком к нам. Похолодев от ужаса, я хватаю Дарена за руку, и тот всё понимает. Свернув на полоску земли ближе к Теневому заливу, он сжимает мою ладонь, и мы переходим на бег.

Позади нас раздаются крики. Прохожие в страхе пытаются убраться с нашей дороги, потому что мы несёмся изо всех сил. В этот момент я испытываю благодарность к Рою за жестокие тренировки: если бы не они, меня бы уже догнали. На мгновение я позволяю себе обернуться и вижу, что за нами гонятся трое каиданцев. Пока трое. Вначале мы с Дареном бежим рядом, иногда огибая шагающих навстречу теялийцев. Кажется, удаётся преодолеть километр пути, но главной проблемой всё равно остаётся отсутствие укрытия. До ближайшего городка, который я приметила ещё по дороге сюда, километров двадцать, не меньше. Мы преодолеваем второй, а потом и третий километр, но Смотрители не отступают ни на шаг, и кажется, что они нагоняют. Или это я устаю, потому что теперь Дарен бежит впереди, почти таща меня за собой. Когда я вновь решаю обернуться, недавно заплетённая коса больно бьёт меня по лицу, а дыхание сбивается.

Долго мы так не протянем.

И я оказываюсь права, потому что в этот момент из толпы выскакивают ещё двое Смотрителей верхом на конях. Дарен резко тормозит, а я врезаюсь в его спину, потому что воины возникают прямо перед нами, и мой друг едва успевает увернуться от копыт вставшей на дыбы лошади. Он тянет меня за руку в сторону обрыва. Вспомнив, что там некуда бежать, мы вновь разворачиваемся к преследователям.

Нас окружают.

С трёх сторон к нам подступают противники. Они, как и мы, тяжело дышат после вынужденного бега, но их больше, а сзади страхуют ещё двое товарищей на конях. Даже если мы вырвемся из первого кольца и снова побежим, лошадей нам не обогнать. Двое каиданцев достают клинки и неторопливо приближаются. Нам ничего не остаётся, как шаг за шагом начать отступать назад, к обрыву. Бежать некуда. После стремительного рывка сердце неистово бьётся о рёбра, а дыхание вырывается хриплыми толчками, оставляя ощущение, что на испуг сил уже не осталось. Но я ошибаюсь. Настоящая волна страха прокатывается по телу, когда третий Смотритель достаёт уже знакомые мне жгуты и смотрит на Дарена. Одну пару, он достал лишь одну пару. Похоже, они решили, что главной причиной нашего бегства является именно кахари.

Раз кахари уносит ноги, значит, он, как они говорят, «нечистый».

С трудом успокоив дыхание, я с тихим звоном вытаскиваю свои клинки. Возможно, противники и превосходят нас числом, но они не знают, что нас тренировал сам бывший капитан королевской гвардии Каидана. Нам знаком их стиль боя, и я хочу надеяться, что это даст шанс на победу. В любом случае выбора нет, остаётся лишь вступить в сражение.

Толпа теялийцев сбивается в кучки и отходит как можно дальше от возможного места битвы, но интерес не позволяет им разбежаться. Путешественники взволнованно перешёптываются, наблюдая, что будет дальше. Друг следует моему примеру и, криво улыбаясь, достаёт свой меч.

Жди. Вспоминаю я наставления Роя. Дыхание само собой замедляется, и мне становится спокойнее. Жди, пока враг не нападёт первым.

И он нападает. Один из Смотрителей атакует, но… А потом уклоняйся. Я ныряю под руку мужчины, оказываясь у него за спиной. Однако противник быстро разворачивается и снова пытается нанести удар. Отражай. Кажется, я слышу команды приёмного отца так чётко, как если бы он стоял рядом. И я отбиваю выпад. А потом ещё и ещё раз. Я продолжаю уклоняться и отражать нападения, краем глаза замечая, что Дарен с лёгкостью уходит от атак, изредка нанося пробные удары, проверяя слабые места противника. Приятель сражается сразу с двумя каиданцами, один из которых замахивается тяжёлым мечом, а второй сжимает короткий кинжал и жгуты. Именно он – самый опасный в паре. Стоит поднести магические оковы к руке Дарена, и те сами стянутся вокруг его запястий, лишая кахари возможности двигаться.

Рой говорил, что снять такие жгуты можно при помощи специальной перчатки, а если такой нет, то это в состоянии сделать человек, владеющий поистине сильным Даром. Но, несмотря на всю опасность, я вижу на лице приятеля подобие улыбки. Вероятно, он ждал момента, когда наконец сумеет применить все свои боевые навыки не только на тренировочном поле с деревянным оружием в руке, но и в настоящем сражении.

Я слишком сильно отвлекаюсь на друга, и сама едва успеваю отразить следующий выпад. Теперь приходится встречать весь вес тяжёлого меча соперника обоими клинками. Сразу же раздаётся неприятный скрежет металла о металл, а руки больно ноют от вибрации, что отдаётся мне в кости до самых локтей. Если замешкалась – нападай! Я сжимаю зубы и наношу один удар за другим, стараясь если не достать противника, то вымотать его, постоянно атакуя, не давая возможности расслабиться и перевести дух. Смотритель не может отбить два моих меча одним своим, и ему приходится постоянно уворачиваться.

За лязгом оружия и причитаниями далёкой толпы я могу расслышать лишь брань каиданцев, которые понимают, что победа им так легко не достанется. Я чувствую отголосок надежды, что всё может закончиться в нашу пользу. Но тут всадники достают луки.

Моё внимание снова отвлекает Дарен, который в последний момент уклоняется от стрелы, метившей ему в грудь. Я успеваю с облегчением выдохнуть, но другая стрела стремительно вонзается мне в левое плечо. Я чувствую, как наконечник выходит с другой стороны, разрывая кожу, мышцы и одежду. Мгновением позже приходит острая боль. Из горла вырывается громкий стон, я отступаю на несколько шагов назад, выпуская один из клинков из ослабевшей ладони. Перевожу взгляд на рану и вижу, как по одежде медленно расползается кровавое пятно. В голове не остаётся ни одной мысли, и я лишь наблюдаю за тем, как пальцы левой руки слегка подрагивают. Они не слушаются, несмотря на все попытки ими пошевелить. Вся левая конечность немеет и бесполезной плетью повисает вдоль тела. И только хорошо натренированная мышечная память помогает мне оставшимся клинком отбить тяжёлый меч, который каиданец заносит над головой, намереваясь покончить со мной одним ударом. Кажется, он даже говорит, что «одним илосийцем меньше, никто не будет горевать». Но мне могло показаться, потому что тело становится как будто чужим, а движения – слишком медленными, чтобы отбить следующий удар, к которому уже готовится Смотритель.

Однако мужчина не успевает толком размахнуться, как на него налетает Дарен. Сильным и неожиданным выпадом он выбивает оружие из рук каиданца и отбрасывает противника толчком ноги в грудь на достаточно большое расстояние.

Слишком далеко. Понимаю я.

Я могу лишь оторопело смотреть, как друг подхватывает мой упавший клинок и, забрав второй, вкладывает их обратно мне в ножны. Краем глаза отмечаю, что те двое каиданцев, которые сражались против Дарена, сейчас лежат на земле. Один пытается встать, а второй, выкрикивая ругательства, держится за руку, которая сломана так, что я вижу блестящий кусок кости, торчащий наружу. Верховые Смотрители спешиваются с нервничающих коней и быстрым шагом двигаются в нашу сторону.

– Сзади, – выдавливаю я.

Меня начинает потряхивать, а в горле пересыхает. Но друг, бросив взгляд на приближающихся воинов, наоборот, убирает свой меч в ножны. Стальной хваткой он сжимает мою здоровую правую руку и в ответ на немой вопрос коротко поясняет:

– Помни, что я всё держу под контролем.

Без лишних объяснений он бежит по направлению к обрыву, практически таща меня за собой. Через три широких шага я понимаю, что он собирается сделать, но слишком поздно, чтобы попытаться остановить. Дарен уже успевает оттолкнуться от края, утягивая меня в пропасть, навстречу Теневому заливу.

Со стороны дороги доносятся крики теялийцев.

Если бы могла, я бы тоже завопила, но не получается выдавить ни звука. Мы бесконтрольно несёмся вниз навстречу спокойной глади лазурного моря мимо стены чёрного камня. Коса развевается за спиной, а ветер болезненно царапает лицо. Но всё внимание приковывает толща воды, под которой я окажусь через мгновение. Она вызывает настолько сильное чувство паники, что боль в плече отходит на второй план. Я раскрытыми от ужаса глазами смотрю на запястье правой руки, которую кахари всё так же сжимает железной хваткой. Вижу, как начиная с кончиков моих пальцев и дальше по предплечью кожа темнеет, словно её измазали в саже. Рукава рубашки подвёрнуты, и я наблюдаю, как чернота неравномерно ползёт вверх, не оставляя ни малейшего участка чистой кожи. Тьма почти доходит мне до локтя, а мы едва не врезаемся в ровную гладь воды, когда окружающий пейзаж резко исчезает. Растворяется в чёрной дымке. В следующее мгновение я падаю лицом уже в траву, а рядом со мной тяжело приземляется Дарен.

Я издаю стон, чувствуя, как от удара сломалось древко стрелы, и движение в ране пускает по телу новую волну боли. Кахари моментально подскакивает на ноги, всматриваясь куда-то вбок. Я плохо понимаю, что происходит. Пытаюсь проследить за взглядом друга и всего метрах в двухстах вижу ту самую развилку на Астару и пост Смотрителей, от которого мы бежали в самом начале. Но теперь мы находимся словно с другой стороны, как если бы просто продолжили путь по дороге в соответствии с нашим планом. Каиданцы вместе с теялийцами шокированно таращатся на нас, появившихся буквально из ниоткуда.

Хотя как мы здесь оказались, я пока плохо понимаю, мысли путаются от боли в плече.

– Проклятье, слишком близко! – сквозь зубы бормочет друг.

Смотрители вытаскивают мечи и бросаются в нашу сторону. Дарен рывком вздёргивает меня на ноги и крепко сжимает здоровую руку, которая тут же вновь начинает темнеть. Несмотря на ватное тело, я стараюсь устоять, когда чёрный туман вначале окутывает моего друга, а потом и меня. И мы исчезаем во тьме.