Неудивительно, что о подводных лодках в арктических водах речь в книге заходит постоянно — во Второй мировой войне они проявляли себя намного активнее, чем, например, линкоры. В полной мере это относится к германскому флоту.

Как же появилось само понятие подводной войны? Чтобы разобраться в этом, придется вспомнить дореволюционные времена.

В начале Первой мировой войны немецкий адмирал Гуго Поль выступил в поддержку идеи подорвать английскую экономику, применяя подводные лодки против торговых судов, ведь Англия всегда зависела от морских перевозок. Оспаривать у Великобритании господство на море кайзеровская Германия не могла. К началу войны германский флот уступал британскому. Он состоял из пяти эскадр линейных кораблей, эскадры броненосцев береговой обороны, пяти отрядов крейсеров, восьми флотилий эскадренных миноносцев, отряда заградителей и трех дивизионов тральщиков, двух флотилий подводных лодок.

Понятно, что единственное действенное средство в этой ситуации — подводные лодки. Только с их помощью можно проникнуть в контролируемые Британией моря, разрушить ее всесилие на море и нанести ей удар в самое чувствительное место — снабжение и торговлю.

Вечером 2 августа 1914 года командиры германских подводных лодок получили приказ немедленно приступить к боевым действиям против Великобритании. Через четыре дня 10 лодок вышли в боевое патрулирование.

Однако англичане отнюдь не оказались совершенно беззащитными. Уже 9 августа британская 1-я эскадра легких крейсеров вошла в соприкосновение с увертливым врагом. Находившийся в дозоре крейсер «Бирмингем» обнаружил лодку U-15, лежащую в дрейфе, и открыл беглый огонь. Лодка начала медленно двигаться, но форштевень крейсера ударил ее в середину корпуса, разрезав пополам. Через три дня на базу вернулись только семь немецких подлодок…

9 января 1915 года Гуго Поль вновь в категорической форме потребовал активизации военных действий на океанических путях и использования подводных лодок против торговых судов. 4 февраля 1915 года он отдал приказ о начале неограниченной подводной войны. С 18 февраля водное пространство вокруг Великобритании и Ирландии вместе с Английским каналом объявили «зоной войны»: любое торговое судно неприятеля в этих водах подлежало уничтожению; судам нейтральных стран настоятельно рекомендовали не заходить в эту зону. Спустя день германские подводные лодки приступили к проведению активных боевых операций.

Введение в 1916 году конвойной системы затруднило подводным лодкам выполнение боевых задач. Особенно большие трудности они испытывали в последний год ведения военных действий. В течение 1917 года было построено 103 лодки, а потеряно 72 (в том числе 61 в Северном море). Надводные силы в целом вели себя пассивно, проведя 16–18 октября и 11–12 декабря нападения легкими силами на конвои. В ходе операций они потопили три английских эсминца, три траулера, 15 транспортных судов.

В своих мемуарах будущий руководитель подводного флота Третьего рейха Карл Дёниц, командовавший в Первую мировую подводной лодкой, писал: «В период первой мировой войны германские подводные силы наибольших успехов добились в 1917 году. В дальнейшем же, после введения Англией системы конвоев, эффективность действий подводных лодок резко упала. С появлением конвоев море опустело. Немецкие подводные лодки выходили в море поодиночке, обычно долгое время ничего не обнаруживали, а потом неожиданно натыкались на большие группы транспортов в 30–50 судов и более, следовавших в охранении большого числа военных кораблей различных классов. Подводная лодка атаковала конвой в одиночку. Если командир имел крепкие нервы, атаки повторялись в течение нескольких суток, пока он и его подчиненные не выдыхались окончательно. И даже если подводной лодке удавалось потопить несколько судов, число ее жертв составляло очень незначительный процент от всего состава конвоя. Конвой же, несмотря на эти атаки, продолжал следовать по назначению, и, как правило, в дальнейшем ни одна немецкая подводная лодка его не обнаруживала. Суда приходили в Англию, доставляя туда большие запасы продовольствия и сырья».

В ходе Первой мировой войны германское командование стремилось построить как можно больше подводных лодок для того, чтобы уничтожить максимальное количество транспортного тоннажа противника, — что, учитывая вступление в войну США, было непростой задачей. В свою очередь Англия и ее военные союзники должны были, с одной стороны, возместить потери в потопленном тоннаже, а с другой — создать силы и действенные средства противолодочной обороны, способные уничтожать подводные лодки противника.

Но не стоит забывать, что подлодки того времени не являлись эталоном технической надежности. Тот же самый Дёниц в мемуарах так описывает окончание своей карьеры командира подводной лодки: «Решив атаковать конвой с перископной глубины, я подал команду к погружению. Но тут произошло нечто непредвиденное. Из-за заводского дефекта лодка при погружении неожиданно получила большой дифферент на нос и стремительно пошла в глубину. Из аккумуляторов вылился электролит. Наступила темнота. Глубина в этом районе была более чем достаточной — от 2 500 до 3 000 метров, а наша лодка могла погружаться не более чем на 60–70 метров. Ее прочный корпус выдерживал давление лишь до этой глубины. Было приказано продуть весь балласт, застопорить двигатели, дать задний ход и переложить рули, чтобы по возможности замедлить погружение. Расторопный вахтенный офицер включил карманный фонарь и осветил глубомер. Стрелка быстро скользила вправо, указывая на быстрое погружение. Но вот на какой-то миг она замерла между делениями 90 и 100 метров и пошла в обратном направлении. Значит, балласт был продут вовремя. Вскоре лодку выбросило на поверхность. Я быстро открыл рубочный люк. Было уже светло. Мы находились в центре конвоя. На эскадренных миноносцах и на транспортах взвились флажные сигналы, завыли сирены, транспорты разворачивались к нам кормой и открывали огонь из кормовых орудий. Эскадренные миноносцы, ведя огонь, полным ходом устремились к подводной лодке. Положение было не из приятных. Надо было как можно быстрее уходить под воду. Но это оказалось невозможным: сжатый воздух был израсходован. К тому же лодка получила несколько пробоин. Конец был неизбежен, и я скомандовал: „Всем покинуть лодку!“».

Именно тогда, по словам Дёница, он сделал вывод, что в атаке конвоев должны принимать участие не одна, а несколько подводных лодок. К тому же подводная лодка имеет больший шанс на успех при атаке в надводном положении в ночное время суток.

Попытку запретить использование подводных лодок или, по меньшей мере, неограниченную подводную войну, приводящую ко множеству жертв среди мирных пассажиров гражданских судов, предприняли сразу же после окончания Первой мировой войны. Автор этой идеи, английский адмирал Херберт Ричмонд, в своих статьях и выступлениях (и опубликованной в 1934 году книге «Современная морская мощь») предлагал всем ведущим мировым державам (в том числе и Германии, официально не имеющей подводного флота) отказаться от использования подводных лодок, которые в ряде флотов считались «оружием слабейшего». Аргументировал это предложение адмирал вовсе не гуманизмом и не страхом перед грядущим массовым использованием подводного флота. По его мнению, субмарины, побежденные в Первой мировой войне системой конвоев, не в состоянии добиться большей эффективности в борьбе против морской торговли.

Будучи реалистом, Ричмонд также высказывал вполне обоснованное мнение по поводу предстоящей борьбы с подлодками путем совершенствования системы конвоев и строительства легких крейсеров, эсминцев и эскортных кораблей, а отнюдь не линкоров. Другим предложением британского адмирала, реализованным впоследствии как странами «оси», так и союзниками, был комплексный подход: широкое использование подводных лодок во взаимодействии с авиацией и надводными кораблями. Это повышало эффективность как обнаружения и уничтожения подводных лодок, так и действий самих лодок по уничтожению надводных кораблей.

В июне 1934 года состоялась встреча командующего военно-морскими силами рейха Эриха Редера с Гитлером, после чего адмирал сделал следующую запись: «Инструкции фюрера: ни в коем случае нельзя упоминать о кораблях водоизмещением 25–26 тысяч тонн, допустимо лишь сообщать о модернизированных кораблях водоизмещением 10 тысяч тонн. Фюрер требует, чтобы строительство подводных лодок велось в строжайшей тайне».

В 1935 году Англия и Германия подписали двухстороннее соглашение, согласно которому Германии разрешалось строительство надводного флота, равного 35 % английского, и подводного флота, равного 45 % английского, но с возможностью довести эту пропорцию до 100 %. Через десять лет, после завершения войны, военные эксперты не могли понять, почему британский морской штаб, неявный владыка морей (Япония только начала свою масштабную программу построения военного флота), разрешил побежденной, но жаждущей реванша Германии иметь столько же подлодок, сколько в королевском флоте. В тексте меморандума британского Адмиралтейства были такие, явно неразумные, слова: «В этом случае (100 %) Германия будет обладать 50–60 субмаринами: ситуация, которая может вызвать некоторые опасения, но совершенно очевидно из отношения немецких представителей, что это вопрос „равноправия“, то есть является скорее тренировкой их воображения, нежели реальным желанием завести столь большой подводный флот. При нынешнем состоянии Германии кажется вероятным, что наилучший способ убедить их быть более умеренными в своих реальных свершениях — это гарантировать им исполнение их требований в теории. На самом деле они будут строить подлодки и добиваться паритета в подводном флоте скорее, если мы оспорим их теоретическое право на это, нежели если мы согласимся, что принесет им моральное удовлетворение». Этот документ оправдал строительство немецких лодок, которые спустя несколько лет начнут топить британские суда…

Но руководству рейха и вооруженных сил страны и этого было мало — с таким количеством лодок весь мир было завоевать нельзя. Поэтому, по словам К. Дёница, разрешенное водоизмещение германских лодок «в целом… оказывалось очень незначительным. Из-за островного положения жизнь Англии всецело зависит от ввоза продовольствия и сырья. Поэтому морские коммуникации с колониальными владениями имели для Британской империи жизненно важное значение. В течение целого ряда столетий стратегическая задача английского военно-морского флота состояла в защите этих морских сообщений. Решить же эту задачу можно было не подводными лодками, а надводными кораблями. Подводная лодка менее всего пригодна для обороны: она очень уязвима в надводном положении (например, от артиллерийского огня), тихоходна и может просматривать лишь ограниченный район, так как не имеет высоких надстроек. Но в то же время подводная лодка представляет собой ярко выраженное тактическое наступательное средство».

Спустя год состоялась вторая Лондонская морская конференция, которая закончилась провалом: не добившись полного равенства своего флота с флотом США и Великобритании, японская делегация покинула зал заседания. В итоге основные морские державы де-факто отказались от всяких ограничений в вооружении флота. Однако в Лондонский протокол о подводных лодках включили еще одно соглашение, отвечавшее в первую очередь интересам Британии: при задержании и потоплении торговых судов подводная лодка должна действовать как надводный корабль. Это требование сохраняло силу и в том случае, если на торговых судах оказывались орудия, установленные «только для самообороны». Торговые суда в любом случае считались коммерческими и пользовались соответствующей международной правовой защитой. Иными словами, подводные лодки должны задерживать торговые суда и производить досмотр их, руководствуясь международными нормами ведения торговой войны и призового права.

Однако тут для командиров лодок возникала «юридическая ловушка»: если на основании условий призового права подводная лодка могла потопить судно, то ей вменялось в обязанность предварительно обеспечить безопасность его команды. Поскольку считалось, что в открытом море для безопасности экипажа одних спасательных шлюпок недостаточно, подводная лодка должна либо взять его к себе на борт (что, как правило, нереально из-за маленького объема подлодки), либо вообще отказаться от потопления судна. 23 ноября 1936 года Германия присоединилась и к этому протоколу, что де-факто еще более снизило боевое значение подводной лодки.

Год спустя уже официально был оформлен военно-политический блок «ось Берлин — Рим» и заключен так называемый антикоминтерновский пакт между Германией и Японией, к которому вскоре примкнули Италия и ряд других государств. Англия и Франция в ответ наращивали сухопутные и военно-морские силы…

Немецкие подводные лодки строили тайно в Голландии, Испании (и это до прихода к власти Франко!), Турции и Финляндии. Параллельно проводили подготовку подводников (так, в Киле появилась противолодочная военная школа, занимавшаяся подбором «подводных» кадров) и формировали организационную структуру подводного флота Германии. В своих мемуарах Карл Дёниц описывает разговор, который состоялся у него в июле 1919 года, спустя всего лишь месяц после подписания Версальского договора, с начальником отделения личного состава капитаном 3-го ранга Отто Шульце, бывшим командующим германской подводной флотилией в Средиземном море.

«Вы собираетесь остаться с нами, Дёниц?» — спросил тогда Шульце. «А вы думаете, что у нас снова будут подводные лодки?»

«Конечно, я так думаю. Версальский запрет не продлится вечно. Через два года, я надеюсь, у нас снова будут подводные лодки».

Действительно, уже через два года после окончания войны проектные чертежи двух новых германских подводных лодок (U-142 и U-1170) были переданы в Японию, где в Кобе начались переговоры об их строительстве. В мае 1924 года капитану 3-го ранга В. Канарису поручили секретную миссию — организовать в Японии строительство подводных лодок для Германии. Но поскольку Япония далеко, стали искать вариант поближе, в Европе. Вездесущий Канарис с помощью созданной еще во время Первой мировой войны германской агентурной сети наладил тайное размещение заказов в Испании.

В июле 1922 года начала свою деятельность очередная «темная лошадка» военного бизнеса — голландская судостроительная компания IvS (точнее, инженерное бюро по судостроению). Помимо прочего она стала осуществлять разработку проектов новых подлодок и надзор за строительством немецких лодок в разных странах мира. Естественно, среди ее официальных учредителей старшие офицеры германского флота и другие официальные лица страны не значились…

Среди немецких фирм, участвовавших в строительстве субмарин, можно назвать концерн «АГ Крупп». При его участии в 1934 году в Бремене был создан филиал формально голландской (а на самом деле немецкой) фирмы NV Ingenieurskantoor voor Scheepsbouw (Инженерная судостроительная контора). Он объединил усилия ряда немецких судостроительных компаний на верфи DeSchiMAG («Дешимаг» — Немецкая корабле- и машиностроительная компания), где трудились многие кораблестроители Германии. Можно также отметить «Инженерное бюро по экономике и технике» в Берлине, занимавшееся разработкой проектов субмарин типов II и VII водоизмещением 250 и 750 тонн и подготовившее комплект технологической документации, которая позволила Гитлеру в кратчайший срок организовать их серийное производство.

Сами узлы для лодок с номерами от U-1 до U-24 производили за границей, и в 1935 году их контрабандно, по фальшивым накладным, вывезли в рейх. Оставались только сборка и испытания…

20 августа 1939 года по приказу Гитлера командование ВМФ начало развертывание подводных лодок в районе западных подходов к Британским островам и в Северном море у северо-восточного побережья Англии. Через неделю на позиции вышло 39 (в некоторых источниках называется меньшее количество) немецких подлодок с боевыми торпедами и полным боекомплектом. 3 сентября 1939 года Англия, связанная договором с Польшей, объявила войну рейху, чьи войска перешли польскую границу. Командиры немецких субмарин получили приказ Дёница вскрыть секретные пакеты, выданные им перед отправлением в плавание. На следующий день подлодка U-30 атаковала британское пассажирское судно «Атения».

Такое демонстративное и грубое нарушение Гаагской конвенции вызвало протесты во всем мире, поэтому руководство Германии поспешило опровергнуть причастность своих лодок к этому событию, обвинив англичан в провокационном потоплении своего же транспорта. Экипажу U-30 строго приказали молчать о происшедшем, а запись об атаке в вахтенном журнале лодки уничтожили.

После гибели «Атении» верховное командование фашистской Германии, рассчитывавшее заключить перемирие с Англией, запретило подводным лодкам атаковать пассажирские суда. Грузовые топить разрешалось, но лишь после внятного предупреждения. Однако по мере того как на суше набирали силу военные действия, немецкие подводники все чаще и чаще стали атаковать британские транспорты без всякого предупреждения. В декабре 1939 года практически полностью сняли всякие ограничения на действия немецкого подводного флота против английских кораблей.

Уинстон Черчилль стал Первым лордом Адмиралтейства 3 сентября 1939 года, а 26 сентября английское правительство объявило блокаду Германии. В ответ Гитлер решил с помощью подводной войны (используя и авиацию) блокировать Британские острова. Причины этого понятны: Третьему рейху требовалась нефть, которой на его землях добывали сравнительно немного, поэтому оставалось рассчитывать только на румынские скважины и небольшие запасы горючего сланца в Эстонии. К крупным же нефтеносным районам мирового значения можно было добраться только по морю, на котором господствовал самый мощный в мире флот — английский.

После объявления войны Англия опубликовала большой список товаров, запрещенных к ввозу в Германию. То же самое сделали и правители рейха. Помимо этого в рамках блокады рейха британское правительство потребовало, чтобы суда нейтральных стран вместо досмотра их груза в открытом море заходили для этой цели в контрольные порты Великобритании. Цель этой акции, оказавшейся, кстати, довольно успешной, — фактическое прекращение доставки грузов в рейх из отдаленных стран на нейтральных судах. При этом нейтральные суда, вынужденные заходить для досмотра груза в английские контрольные пункты, подвергались в пути еще большой опасности со стороны немецких подлодок, атаковавших транспорты.

5 сентября капитан-лейтенант Герберт Шульце, командир подлодки U-48, у берегов Шотландии обнаружил транспорт «Роял Скептре», и в соответствии с призовым правом приказал его команде покинуть судно. Транспорт отправил вместо сигнала SOS сигнал SSS — оповещение (согласно «Британскому справочнику обороны торговых судов в военное время») о нападении подводной лодки. О существовании такого указания немцы тогда ничего не знали. Далее последовало двукратное предупреждение со стороны немецкой субмарины и торпедная атака.

Транспорт ушел на дно, войдя в историю как первое пассажирское судно во Второй мировой войне, потопленное на законных основаниях, с соблюдением международных правил. Подлодка U-48 продолжила свой путь. 11 сентября она встретила и потопила британское судно «Фирби», после чего командир субмарины Шульце открытым текстом отправил радиограмму британскому командованию: «Передайте мистеру Черчиллю. Я потопил британский пароход. Позиция 59.40 северной широты и 13.50 западной долготы. Спасите экипаж, если вам угодно. Немецкая субмарина».

Между тем, согласно приказам Адмиралтейства, британские торговые суда вооружали не только оборонительным артиллерийским оружием, но и глубинными бомбами, которые, по мнению правительства рейха, являлись наступательным боевым средством против подводных лодок. Так, по словам Дёница, «6 сентября 1939 года одна из подводных лодок (U-38) в первый раз подверглась артиллерийскому обстрелу с обнаружившего ее торгового судна. Через две недели английское информационное бюро опубликовало в качестве примера, достойного всяческого подражания, сообщение о том, что торговое судно обстреляло подводную лодку и обратило ее в бегство. 26 сентября первый лорд Адмиралтейства объявил о вооружении английских торговых судов для борьбы с подводными лодками. Тем самым было официально подтверждено начавшееся вооружение артиллерией английских торговых судов». Дополнительно вооружали специальными бомбометами и гидролокаторами быстроходные лайнеры, выходившие в рейс в одиночку.

Действия германских субмарин против торговых судов были успешными, поэтому англичане в первую же неделю боевых действий ввели систему конвоев, состоящих из 40–50 транспортных судов и 3–4 боевых кораблей охранения, которые сопровождали суда в пределах 200-мильной зоны от берега. Британская авиация принимала участие в воздушном патрулировании, но осуществляла его только в Ла-Манше и над Северным морем, поначалу не дотягивая до Атлантики. Позже самолеты стали базироваться на палубах крейсеров охранения конвоев и грузовых судов, а также на авианосцах.

14 сентября 1939 года уже упоминавшаяся лодка U-30 одержала победу над британским самолетом — правда, скорее, по вине самих летчиков. Лодку обнаружили английские бомбардировщики и забросали ее противолодочными бомбами. Произошло это на малой высоте, поэтому самолеты задела ударная волна от взрывов их же бомб, и они, потеряв управление, упали в морские волны. Всплывшая подлодка забрала с собой на базу двух спасшихся британских пилотов.

В итоге за первый месяц войны немцы пустили на дно более 150 000 тонн торгового тоннажа, из которого часть приходилась на долю нейтральных, в том числе и скандинавских, стран. В ответ на это командование ВМФ Британии призвало топить немецкие лодки, разбойничающие на морях. Так, шведское судно «Гун» в Северном море едва не протаранило субмарину U-3, которой командовал капитан-лейтенант Йоахим Шепке. Однако в итоге подлодка потопила шведское судно.

14 сентября 1939 года подводный флот Германии понес первую боевую потерю. Подлодка U-39 под командованием капитан-лейтенанта Герхарда Глаттеса предприняла атаку на авианосец «Арк Ройал», несший службу противолодочного охранения в 150 милях от Гебридских островов, выпустив по нему три торпеды, которые взорвались, не достигнув судна. Вскоре U-39 была атакована тремя эсминцами, охранявшими авианосец. Лодка пошла ко дну, а ее команду вытащили из воды и разместили под охраной на борту авианосца.

Три дня спустя подлодка U-29 под командованием капитан-лейтенанта Отто Шухарта, действовавшая в 200 милях к западу от Ирландии, атаковала и потопила английский авианосец «Корейджес», на борту которого находились 519 военнослужащих и 24 самолета. Вместе с авианосцем погибла большая часть команды. Этот первый реальный боевой успех немецкого подводного флота щедро отметило командование: офицеры и матросы получили по Железному кресту II степени, а командир Шухарт — Железные кресты I и II степени сразу. Это трагическое событие заставило англичан отказаться от использования авианосцев в системе противолодочной обороны коммуникаций. Предпочтение отдали усилению корпуса авиации береговой обороны. Авианосцы же на протяжении всей войны использовали в составе конвоев.

Одновременно с успехами подлодок росла и цена, которую приходилось платить подводникам. Союзные конвои стали обходить районы крейсирования подводных лодок. Это привело к тому, что командование подводными силами Германии стало отправлять лодки на поиски добычи к британским морским базам, где была сильна противолодочная оборона. Это часто приводило к обнаружению и гибели немецких субмарин. Охота на конвои и одиночные суда становилась все более опасной, причем наибольшую опасность для немецких подводных лодок представляла авиация союзников.

Эффективно действовали и надводные суда: 19 сентября подлодку U-27 под командованием капитана 3-го ранга Йоханеса Франца обнаружили британские эсминцы «Форестер» и «Форчун», которые забросали ее глубинными бомбами. Лодка погибла, а вся команда попала в плен.

Для борьбы с подводными лодками Адмиралтейство отдало приказ ставить минные заграждения на подходах к своим базам и портам, у восточных берегов метрополии, на Фарерско-Исландском пороге и в Дуврском проливе. 13 октября здесь на мине подорвалась и погибла U-40 под командованием капитана 3-го ранга Вольфганга Бартена. Из 41 члена команды удалось спастись только троим…

В борьбе против германских субмарин ВМФ Британии пытался использовать и собственные субмарины, но это оказалась малоэффективно, а однажды привело к трагическим последствиям. 10 сентября британская лодка «Оксли» во время патрулирования в противолодочной зоне совершила грубую ошибку в определении своего местоположения, в результате чего попала в район действий находившейся неподалеку лодки «Тритон». Обнаружившая «врага» «Тритон» произвела торпедную атаку, после которой «Оксли» затонула, став первым английским военным кораблем, погибшим во Второй мировой войне.

Спустя несколько месяцев британское командование стало активно использовать подводные подлодки против немецких судов. Как пишет в своих воспоминаниях Дёниц, «в начале апреля 1940 года английским подводным лодкам, действовавшим в проливе Скагеррак, был отдан приказ в дневное время топить без предупреждения германские суда, а в ночное время — все суда. Этот приказ шел гораздо дальше, чем германские приказы, и английские подводные лодки топили здесь даже нейтральные торговые суда, следовавшие ночью со всеми огнями. (Доклад Черчилля в английской палате общин 8 мая 1940 года)».

Осенью 1939 года британское правительство опасалось, что Гитлер вскоре развернет против Англии полномасштабную подводную войну. Уинстон Черчилль в своих мемуарах писал о событиях осени первого года войны: «Мы не сомневались, что немцы начнут строить подводные лодки сотнями и что на стапелях уже находится много субмарин в различных стадиях строительства. Мы ждали, что через 12, самое большее 18 месяцев немцы развернут подводную войну в широких масштабах». Этого не случилось, что стало одним из крупных просчетов Гитлера.

28 сентября Гитлер прибыл в Вильгельмсхафен с целью посетить подводников рейха. Командующий подводными силами Германии Дёниц в присутствии вышестоящих начальников сделал доклад, в котором обосновывал скорейшую необходимость расширения программы строительства немецких субмарин. По его словам, настоящую подводную войну, которая могла бы поставить Англию в самое невыгодное положение, можно вести, имея в наличии не менее 300 субмарин, что означало увеличение в несколько раз темпов строительства подлодок. Только в этом случае, утверждал Дёниц, блокада Британии окажется действенной, так как германский подводный флот сможет восполнить потери и заменить субмарины, вышедшие на длительное время из строя.

10 октября начальник Дёница главнокомандующий ВМФ гросс-адмирал Эрих Редер поставил перед фюрером вопрос о получении им чрезвычайных полномочий, необходимых для реализации новой программы кораблестроения. Гитлер отказал (в то время в рейхе такими полномочиями обладал только наци № 2 — генерал-фельдмаршал Геринг), и в результате программа строительства подлодок была сведена к выпуску 25 единиц в месяц. В реальности даже этот план не выполнялся…

Интересно узнать, а как сами германские адмиралы оценивали бесчеловечную деятельность своих подчиненных? По словам контр-адмирала в отставке Эбергарда Годта, «война с торговым флотом вначале велась по нормам, установленным международным призовым правом, и была сильно ограничена в наступательных действиях. Без предупреждения могли только атаковать войсковые транспорты, торговые суда, конвоируемые военными кораблями или самолетами, а также корабли, которые непосредственно участвовали в боевых действиях или поддерживали их передачей разведывательных данных. От этого метода ведения войны немецкий военный флот прошел длинный путь через объявление отдельных участков морей районами боевых действий и до так называемой неограниченной подводной войны… Командование подводным флотом хотя и настаивало на ослаблении ограничений, однако вынуждено было подчиниться директивам политического руководства Германии». Другим оправданием действий немецких подводников, направленных против торговых судов и флота нейтральных государств, является, по мнению этого контр-адмирала, «тот факт, что в послевоенных процессах в Нюрнберге материалы по поводу подводной войны не были использованы для вынесения приговора гросс-адмиралам, после того как было произведено сравнение действий немецкого и англо-американского подводных флотов». И даже осуждение отдельных командиров подлодок за совершенные ими преступления (расстрелы из пулеметов людей, спасавшихся после торпедирования их судов в шлюпках и плотах) не стало причиной для раскаяния и признания своей вины руководством проигравшего войну рейха и его флота.