Глава 22
— Колдун! Шишига! Чернокнижник!
Ком мерзлой земли больно бьёт его в висок. Он вскидывает руку, чтобы защититься, но пущенный чьей-то рукой камень попадает в плечо.
— Убирайся!
Откуда-то из глубины в нем поднимается черная отчаянная злость. Он распрямляется, насколько позволяет больная спина.
Искаженные ненавистью и страхом, грубые скотские рожи в отблесках зарева полыхающей крыши избы выглядят еще уродливее.
Они и есть скоты — неблагодарные дремучие крестьяне, немногим отличающиеся от животных. Скотосы, как говорили греки.
Большая часть из них бывала у него тайком, в этой самой хижине, теперь объятой пламенем.
Люди боятся тех, кто не похож на них. Боятся явлений, которых не могут объяснить, и знаний, которых не в силах постичь.
Он знает их страхи, их сокровенные дела, их хвори, тайные и явные.
И именно за это его сейчас ненавидят, после всего, что он сделал для них.
Даже сейчас, сбившись в стаю, они боятся подойти к нему. И этот страх заставляет их кидать в него камни. Толпа пробуждает первобытные инстинкты, превращая человека в зверя.
— Я уйду, — слышит он свой собственный голос. — Оставайтесь, и подыхайте!
* * *
Яркий белый свет бестеневых ламп режет глаза.
В голове затихают отголоски криков толпы, мешаясь с восклицаниями туристов и безумным хохотом юродивого. Виски пульсируют, во рту стоит резкий металлический привкус лекарств. Он пытается пошевелиться, но руки по-прежнему стянуты ремнями на запястьях.
— Успокойтесь, всё хорошо, вы в безопасности!
Голос заставляет его вздрогнуть.
— Ярослав, вы слышите меня?
Лицо, такое знакомое, склоняется над ним.
Он вглядывается в его черты, в эти зеленые глаза, в которых отражается беспокойство и сочувствие, пытается позвать ее по имени, но пересохшие губы и язык плохо слушаются его:
— Алёна…
— Профессор! — она оборачивается к кому-то за ее спиной. — Он узнает меня! У нас есть контакт!
Негромкий голос что-то отвечает ей, но Ярослав не может разобрать ни слова. Голова раскалывается. Кто-нибудь, выключите эти дурацкие лампы!
— Ярослав! — она снова наклоняется к нему, речь её звучит торопливо и сбивчиво. — Вы должны помочь нам! Сконцентрируйтесь! Назовите сегодняшнее число, месяц и год!
Где он? Что происходит?
Ярослав снова напрягает мышцы, стараясь высвободить руки. Почему-то, это кажется сейчас очень важным.
— Пожалуйста, расслабьтесь! — её лицо теперь так близко, что волосы, выбившиеся из-под причудливой серебристой сетки, касаются его щеки. — Вы можете навредить себе, поэтому мы вынуждены были временно вас зафиксировать. Всё хорошо…
Чей-то крик заставляет её отпрянуть, и, секундой спустя, Ярослав понимает, что этот крик — его собственный.
— Крест! — слышит он свой голос. — Верните крест!
Смутные тени мелькают рядом с ним, беспокойный писк мониторов ледяными иглами впивается в мозг.
— Поляки… Кремль…
Перед глазами проносится жуткое видение двух похожих на скелетов жолнеров, вцепившихся друг в друга над отрубленной человеческой головой.
— Он снова галлюцинирует! — сердито произносит чей-то до боли знакомый голос. — Вводите седативные, готовьте к процедуре! К сожалению, боюсь, другого выхода у нас нет.
