Кориолан сжал кулаки. Он понятия не имел, что взбредет в голову гадюкам. Переродки в террариуме, познакомившись с его запахом, не обратили на него никакого внимания. Однако на арене их тянуло к девушке-трибуту, словно магнитом. Может, дело в окружающей среде? Рептилий выбросили из теплого тесного контейнера на огромную открытую арену, и теперь они ползут на единственный знакомый запах. Наверно, тянутся к ней в поисках безопасного укрытия.

Люси Грей ничего про змей не знала, потому что в тот день в зоопарке, когда Кориолан хотел рассказать ей о происшествии с Клеменсией, ее положение было настолько плачевным, что он промолчал. Интересно, Люси Грей догадывается, почему они ей повинуются? Наверно, думает, что все дело в пении. Пела ли она им у себя дома? «Эта змейка – моя добрая подружка», – сообщила она девочке в зоопарке. Похоже, в Дистрикте-12 ей приходилось дружить со змеями. Вероятно, девушка боится, что ее ужалят, если она перестанет петь. И это – ее лебединая песня. Люси Грей ни за что не уйдет без эффектного финала. Пожалуй, она предпочла бы погибнуть в ярком свете прожекторов, с песней на губах.

Девушка-трибут затянула первую строчку голосом нежным и при этом звонким, как колокольчик.

Старая песня, подумал Кориолан. При упоминании лучшего мира он сразу вспомнил Сеяна с его хлебными крошками. Да еще этот «порог» – ведь пока она жива.

Распорядители дали общий план, и Кориолан едва на завопил от возмущения, пока не понял, почему они это сделали. Заслышав мелодичную песню юной сирены, змеи поползли к ней со всех сторон. Даже те, которые уютно устроились в ожидании Тесли, позабыли про свою добычу и ринулись к Люси Грей. Все еще дрожа от ужаса, Тесли сползла на землю и заковыляла к сетчатому забору сбоку от баррикады. Под звуки песни она благополучно вскарабкалась повыше.

Камера взяла лицо девушки крупным планом. Кориолан подозревал, что обычно Люси Грей приходилось выступать перед аудиторией, хорошенько принявшей на грудь. Готовя своего трибута к интервью, он услышал множество песен, которые навевали на мысли о пьяной компании, размахивающей жестянками с джином в такт музыке в каком-нибудь баре. Впрочем, выпивка вряд ли была так уж необходима: бросив взгляд через плечо, Кориолан увидел, как зрители в Хевенсби-холле принялись раскачиваться в такт. Голос Люси Грей стал громче, эхом разносясь по арене.

На последних строках голос Люси Грей достиг крещендо.

Публика ждала, затаив дыхание, пока отзвучит последняя нота. Змеи тоже подождали, потом зашевелились. Люси Грей откликнулась нежным напевом, словно баюкала беспокойного ребенка. Увидев, что змеи затихли, зрители вздохнули с облегчением.

Трансляция вернулась в студию. Счастливчик выглядел таким же зачарованным, как и рептилии: глаза остекленели, рот приоткрылся. Заметив себя на экране, ведущий мигом спохватился и переключил внимание зрителей на доктора Галл, сидевшую с каменным лицом.

– Что ж, Главный распорядитель… мои аплодисменты!

Хевенсби-холл разразился бурной овацией, однако Кориолан не мог отвести глаз от доктора Галл. Что скрывается за этим непроницаемым выражением? Поверила ли она в чудесное воздействие песни Люси Грей или подозревает нечестную игру? Даже если доктор Галл узнает про уловку с платком, может быть, она и простит его, ведь результат превзошел все ожидания.

Доктор Галл милостиво кивнула.

– Сегодня все внимание должно принадлежать не мне, а Гаю Брину. Вероятно, его одноклассникам найдется что вспомнить.

Липид развил бурную деятельность, опрашивая учеников в Хевенсби-холле. Доктор Галл не зря предупредила Кориолана заранее, и он оказался единственным, кто обошелся без шуток или забавных историй: ему удалось связать воедино героическую потерю, змей и возмездие, постигшее трибутов на арене.

– Мы ни за что не оставим без последствий гибель столь выдающегося капитолийского юноши! Когда нападают на одного из нас, мы даем сдачи и бьем в два раза сильнее, как уже говорила доктор Галл.

Липид попытался перевести разговор на необычное представление со змеями, которое устроила Люси Грей, однако Кориолан не пожелал развивать тему.

– Она замечательная девушка, но доктор Галл права. Сегодня все внимание принадлежит Гаю! Давайте поговорим о Люси Грей завтра.

После получаса воспоминаний Липид попрощался с Ио и Фестом, чьи трибуты погибли от укусов змей. Неожиданно для себя Кориолан заключил Феста в крепкие объятия – тяжело было видеть, как верный друг покидает помост. Утрате Ио он также посочувствовал, поскольку она была настроена скорее объективно, чем воинственно, в отличие от оставшихся менторов. За исключением, пожалуй, Персефоны, с которой Кориолан решил разделить ужин. Так сказать, предпочел каннибалов головорезам.

Учеников отпустили по домам, немногочисленные менторы отправились есть стейки. Кориолан оглядел своих соперников. Если он не победит, директор Хайботтом может вручить ему какую-нибудь другую премию, которой не хватит для оплаты учебы в Университете, обосновав это недавним выговором. Надежной защитой станет лишь приз Плинтов.

Кориолан переключил внимание на экран. Люси Грей продолжала напевать своим питомцам, Тесли исчезла за баррикадой, Мизен, Трич и Рипер оставались на возвышениях. Набежали тучи, предвещая грозу, и закат разгорелся заревом. Из-за непогоды стемнело рано, и не успел Кориолан доесть свой пудинг, как Люси Грей исчезла в сгустившейся мгле. Раздались мощные раскаты грома. Кориолан надеялся, что в свете молний будет хоть что-нибудь видно, однако из-за ливня ночь сделалась непроницаемой.

Кориолан решил спать прямо в Хевенсби-холле, как и другие менторы. Никто, кроме Випсании, не догадался захватить постельные принадлежности, поэтому расположились в сдвинутых креслах, пристроив школьные сумки вместо подушек. Из-за дождя в зале стало прохладно, и Кориолан вскоре задремал, время от времени вскидываясь и поглядывая на экран. Гроза разогнала трибутов по укрытиям, смотреть было решительно не на что, и наконец он уснул. Перед рассветом он резко вскочил. Випсания, Урбан и Персефона крепко спали. Невдалеке блеснули темные глаза Клеменсии.

Кориолану не хотелось с ней враждовать. Если дом Сноу падет, то ему понадобятся друзья. До случая со змеями он считал Клеменсию близкой подругой. Вдобавок она всегда хорошо ладила с Тигрис. Как же загладить свою вину?

Клеменсия держала руку под рубашкой, ощупывая ключицу, которую показывала ему в больнице. Ту самую, покрывшуюся змеиной чешуей.

– Чешуйки прошли? – прошептал Кориолан.

Клеменсия напряглась.

– Понемногу бледнеют. Наконец-то! Врачи говорят, выздоровление может затянуться до года.

– Болит? – Такая идея пришла ему в голову впервые.

– Нет, только кожу противно тянет. – Она потерла чешуйки. – Странные ощущения.

Ободренный ее доверием, Кориолан сделал решительный шаг.

– Прости, Клемми. Мне очень жаль, что все так вышло!

– Ты ведь не знал, что она задумала, – сказала Клеменсия.

– Нет, но потом, в больнице, мне следовало быть рядом. Жаль, что я не вышиб двери и не убедился, что с тобой все в порядке!

– Да! – воскликнула она, затем немного смягчилась. – Я знаю, что тебя ранили. На арене.

– К чему оправдываться?! – Кориолан всплеснул руками. – Толку от меня ноль, мы оба это знаем.

Легкий намек на улыбку.

– Почти ноль. Пожалуй, толк от тебя есть, ведь сегодня ты не дал мне выставить себя полной дурой.

– Разве? – Он прищурился, склонив голову набок. – По-моему, это я в тебя вцепился. То ли спрятаться хотел, то ли просто на всякий случай.

Клеменсия рассмеялась, потом посерьезнела.

– Зря я винила во всем тебя. Понимаешь, мне было очень страшно!

– Еще бы, Клемми. Жаль, что сегодня тебе пришлось это увидеть.

– Знаешь, как ни странно, мне даже полегчало. Думаю, оно сработало как терапия. Я ужасный человек, да?

– Нет, – покачал головой Кориолан, – ты очень храбрая.

Дружеские отношения понемногу восстанавливались. Пока остальные менторы спали, Кориолан с Клеменсией доели последнюю тартинку с творогом из его запасов, поболтали о том о сем и даже обсудили возможность союза между Люси Грей и Рипером. Поскольку от них это мало зависело, от идеи пришлось отказаться. Либо их трибуты решат действовать сообща, либо нет.

– По крайней мере, мы с тобой снова союзники, – сказал Кориолан.

– Ну, хотя бы не враги, – признала Клеменсия. Когда они пошли умываться перед гримом, она поделилась мылом, чтобы ему не пришлось пользоваться едкой жидкостью для мытья рук в туалетной комнате, и этот маленький жест дал Кориолану понять, что он прощен.

Завтрака им не предоставили, зато Фест пришел пораньше, чтобы поддержать одноклассников, и раздал сэндвичи с яйцом и яблоки. Персефона лучезарно ему улыбалась, прихлебывая чай. Теперь, когда Клеменсия немного успокоилась, Кориолан уже не чувствовал угрозы со стороны других менторов. Все они хотели победить, однако по большей части это зависело от трибутов. Он попытался оценить соперников Люси Грей. Тесли, мелкая и смышленая. Мизен, смертельно опасный, но раненый. Трич, юноша крепкий, пока себя не проявил. Рипер, слишком странный, чтобы выразить словами.

На рассвете последние тучи развеялись. Мертвые змеи устилали арену, валялись среди руин, плавали в лужах. Наверное, утонули или замерзли в холодной мокрой ночи. Некоторые генетически созданные существа плохо выживают вне лаборатории. Люси Грей и Тесли видно не было, зато трое юношей в промокшей одежде остались на своих безопасных высотах. Мизен спал, привязавшись ремнем к перекладине. Хевенсби-холл стал заполняться зрителями, и Випсания с Клеменсией, которая казалась почти нормальной, послали своим трибутам провизию.

Когда беспилотники прибыли, Трич накинулась на еду, а Рипер снова от нее отмахнулся, пошел на поле и зачерпнул воды из лужи. Не обращая внимания на проснувшихся Трича и Мизена, он поднял павших трибутов и отнес к остальным телам. Другие юноши наблюдали за ним настороженно, но не трогали, опасаясь то ли его странного поведения, то ли уцелевших змей. Вероятно, надеялись, что с Рипером разделается кто-нибудь другой. Юноша-трибут спокойно привел свой морг в порядок и вернулся в кабину для прессы. Трич сидел на краю табло, болтая ногами, Мизен жестами изобразил, что хочет есть. Персефона тут же откликнулась и заказала для него обильный завтрак.

Вскоре на арену выбралась Тесли. С сосредоточенным лицом она тащила беспилотник, который походил на обычные устройства для доставки грузов и в то же время немного от них отличался. Тесли встала прямо под Мизеном.

– Неужели она думает, что эта штука взлетит? – с сомнением протянула Випсания. – И даже если так, то каким образом ею управлять?

Внезапно Урбан, хмуро глядевший на экран, подался вперед.

– А ей и не надо. Если только… Как же ей удалось?.. – Ментор умолк, пытаясь что-то сообразить.

Тесли щелкнула выключателем и выпустила беспилотник в воздух. Тот поднялся, и стал виден провод, которым он крепился к запястью девушки. Привязанный таким образом аппарат закружил между нею и Мизеном. Трибут с озадаченным видом посмотрел вниз, и тут прибыл первый груз от Персефоны, уронил кусок хлеба и собрался лететь обратно. Однако вскоре он вильнул и вернулся к адресату. Мизен удивленно отпрянул и отмахнулся от назойливой машинки. Та подлетела к нему, растопырила лапки, отпустила несуществующий груз и пошла на повторный виток.

– Что с ним случилось? – не поняла Персефона.

Этого не знал никто, и тут подоспели еще два беспилотника – один с водой, другой с сыром. Они также выпустили свои грузы и остались неподалеку, тщетно пытаясь повторить доставку. Рассчитанные на беспрепятственный сброс аппараты принялись натыкаться друг на друга, иногда и на трибута. Мизен громко завопил и замахал руками – его случайно задели по глазу.

– Можно как-нибудь связаться с распорядителями? Я ведь заказала еще три доставки! – встревожилась Персефона.

– Распорядители ничего не смогут сделать, – ответил довольный Урбан. – Тесли умудрилась взломать аппараты. Она заблокировала их возвращение на базу, так что теперь лицо твоего трибута – их единственная цель.

Разумеется, вновь прибывшие беспилотники тоже вышли из строя. Поначалу их навязчивость казалась забавной, потом стала смертельно опасной. Мизен хотел спуститься по столбу, но аппараты роились вокруг него, как пчелы у горшка с медом. Трезубец валялся на земле, поэтому Мизен вытащил нож и попытался с ними сражаться, однако самое большее, что ему удавалось, – ненадолго сбить их с курса. На контакт с адресатом беспилотники запрограммированы не были, и все же, сталкиваясь друг с другом и с клинком, врезались в беднягу все чаще. Мизен на ощупь двинулся к столбу – тому самому, на котором вчера висела тщетно молившая о помощи Тесли, – и тут больное колено его подвело. Яростно отмахиваясь от назойливых аппаратов, он перенес вес на раненую ногу, та дрогнула и соскользнула с перекладины. Мизен потерял равновесие, стремительно упал и свернул себе шею при ударе о землю.

– Ах! – воскликнула Персефона, когда трибут рухнул. – Тесли его убила!

Випсания задумчиво посмотрела на экран.

– Да, она куда умнее, чем кажется.

Тесли довольно улыбнулась, опустила беспилотник, выключила и нежно обняла.

– Не суди книгу по обложке! – усмехнулся Урбан, заказывая еду для своей девушки-трибута. – Особенно если она принадлежит мне.

Ликование его было недолгим. Транслируя эпизод с беспилотниками, распорядители не сочли нужным показывать общий план, иначе зрители бы заметили, как Трич спустился с табло, миновал трибуны и спрыгнул на поле. Он появился словно из ниоткуда и обрушил на Тесли топор. Девушка не успела сделать и шага, как лезвие вонзилось ей в череп, и она упала замертво. Трич оперся руками на колени, пыхтя от напряжения, и сел на землю рядом с телом, глядя, как кровь впитывается в песок. Прибывшие беспилотники осыпали его градом чужих подарков, трибут собрал свертки и скрылся за баррикадой.

Урбан брезгливо скривился и встал. Отделаться от вездесущего Липида с микрофоном ему не удалось, и он едва сдержался, чтобы не зарычать.

– Для меня все кончено. Смешно вышло, да?

Он ушел, зато Персефона принялась изливать свои сожаления и благодарность за честь побыть ментором.

– Ты вошла в финальную пятерку! – ослепительно улыбнулся ей Липид. – И этого у тебя уже никому не отнять.

– Ну да, – задумчиво протянула она. – Такой опыт долго не забудется.

Кориолан оглядел Клеменсию с Випсанией.

– Похоже, остались только мы.

Они сдвинули кресла в ряд, Кориолан сел посередине.

Люси Грей. Трич. Рипер. Финальная тройка. Последняя девушка. Последний день? Вполне возможно.

В студии Счастливчик нацепил шляпу с пятью бенгальскими огнями.

– Привет, Панем! Я приготовил эту прелесть специально для финальной пятерки, но события развиваются слишком стремительно. Долой лишние огоньки! – Он выдернул две горящие палочки и не глядя швырнул через плечо. – Финальной тройке – ура!

Один бенгальский огонь с шипением погас на полу, зато другой подпалил занавес, вызвав бурю визгов и топота со стороны Счастливчика. Вовремя подоспел кто-то из съемочной группы с огнетушителем, и ведущий немного успокоился. Когда три оставшихся огня на шляпе догорели, внизу на экране замигали цифры, показывая число спонсоров и тех, кто сделал ставки.

– Ух ты! Ставки растут! Становится горячо! Не упустите шанс!

Коммуникатор Кориолана бодро звякал, как, впрочем, и у Випсании с Клеменсией.

– А толку с этих подарков? – прошептала Кориолану Клеменсия. – Мой трибут все равно мне не доверяет и не ест ничего, что я посылаю.

Наверно, Люси Грей проголодалась, но из тоннеля пока не выходила. Кориолану хотелось послать ей еду и воду, как для подкрепления сил, так и для того, чтобы было куда подмешать яд. Двое оставшихся противников значительно превосходили ее силой, значит, следовало хоть как-нибудь уровнять шансы. Единственное, что пришло Кориолану в голову, – удерживать симпатии толпы на ее стороне. Когда Липид подошел за обещанным рассказом о представлении Люси Грей, он пустил в ход тяжелую артиллерию. Кориолан и раньше делал все, что мог, и уже не знал, как еще доказать зрителям, что она не имеет к дистриктам ни малейшего отношения.

– Боюсь, Люси Грей стала жертвой большой несправедливости. И я говорю не столько о Жатве, сколько о ее пребывании в Дистрикте-12 вообще. Судите сами, дорогие зрители. Если вы со мной согласны, то окажите помощь!

И хотя коммуникатор разразился шквалом сигналов, свидетельствующих о новых пожертвованиях, Кориолан не знал, чем это ей поможет. Ведь и присланных ранее подарков от спонсоров ему хватило бы по меньшей мере на несколько недель.

Тем временем Рипер вылез из ложи для прессы и отрезал от флага еще одну полосу. Изможденный юноша, шатаясь, бродил по арене, перетаскивая Тесли и Мизена в свою «коллекцию», затем прикрыл их тканью. Он с трудом взобрался на последний ряд трибун, разложил плащ для просушки и задремал на солнце, медленно покачиваясь взад-вперед. Кориолан сообразил, что трибут может вскоре умереть от естественных причин. Считается ли смерть от голода естественной? Трудно сказать. Естественно ли использовать голод как оружие?

К его облегчению, Люси Грей появилась незадолго до полудня, выглянув из темного тоннеля. Она осмотрела арену, сочла ее безопасной и вышла на солнечный свет. Хотя грязь на подоле юбки начала подсыхать, влажное платье липло к телу. Пока Кориолан заказывал ей еду, Люси Грей подошла к луже Рипера и опустилась на колени. Зачерпнув воды, она утолила жажду и умылась, расчесала волосы пальцами и собрала их в небрежный узел.

На арену влетела дюжина беспилотников, однако Люси Грей их словно не замечала и вынула из кармана пустую бутылку. Опустила горлышко в лужу, набрала немного воды, сполоснула емкость и выплеснула содержимое обратно. Она начала наполнять ее снова, как вдруг увидела летящие аппараты. Еда и вода посыпались на землю, и Люси Грей принялась собирать продукты, отшвырнув старую бутылку в сторону.

Люси Грей направилась к ближайшему тоннелю, потом бросила взгляд на Рипера, развалившегося на трибуне. Она изменила курс, поспешила к его моргу и подняла ткань. Шевеля губами, она пересчитала павших.

– Пытается понять, кто остался в Играх, – пояснил Кориолан в микрофон, который Липид сунул ему прямо в лицо.

– Наверно, нам стоит вывешивать результаты на табло, – пошутил Липид.

– Я считаю, трибутам бы это пригодилось, – одобрил Кориолан. – Хорошая идея, серьезно!

Внезапно Люси Грей резко подняла голову, уронила припасы на землю и бросилась бежать. Она услышала то, что зрители услышать не могли. Из-за баррикады выскочил Трич, размахивая топором, и схватил девушку за запястье. Люси Грей развернулась, упав на колени и отчаянно пытаясь освободиться. Юноша-трибут занес топор.

– Нет! – Кориолан вскочил, отпихнув Липида. – Люси Грей!

И вдруг случилось неожиданное. Когда топор начал опускаться, Люси Грей бросилась в объятия противника и прижалась к нему, избегая лезвия. Как ни странно, они долго не размыкали рук, пока глаза Трича не расширились от ужаса. Он оттолкнул ее, уронил топор и вытащил что-то у себя из-за шиворота. Его рука взметнулась вверх, крепко сжимая ярко-розовую змею. Потом Трич рухнул на колени и ударил ее об землю, продолжая бить снова и снова, пока не растянулся замертво, сжимая в кулаке безжизненную змейку.

Тяжело дыша, Люси Грей резко обернулась, ища глазами Рипера. Тот по-прежнему сидел на трибуне, мерно покачиваясь. В ближайшее время опасность ей вряд ли угрожала. Она прижала руку к сердцу и помахала зрителям. Толпа в зале разразилась аплодисментами.

Кориолан шумно выдохнул, осознав, что справился. И она тоже, конечно. С карманами, полными яда, Люси Грей добралась до самого финала Голодных игр. Наверно, она прятала розовую змейку в складках платья точно так же, как и зеленую в день Жатвы. Есть ли у нее еще, или Трич забил до смерти последнюю выжившую рептилию? Неизвестно. Однако подобная возможность делала Люси Грей смертельно опасным противником.

Пока Липид провожал Випсанию, благодарившую распорядителей сквозь зубы, Кориолан откинулся в кресле и смотрел, как Люси Грей возвращается к припасам. Он склонился к Клеменсии и прошептал: «Я рад, что остались мы с тобой». В ответ она заговорщицки улыбнулась.

Люси Грей расправила обертки и красиво разложила всю свою еду, напомнив Кориолану о пикнике в зоопарке. Может, она старается ради него? Он вспомнил ее поцелуй, и у него защемило сердце. Есть ли у них будущее?.. Нахлынули сладкие грезы о том, как Люси Грей победит, покинет арену и поселится с ним в пентхаусе Сноу, который чудесным образом удастся спасти от налогов. Он будет учиться в Университете на премию Плинтов, она станет звездой ночного клуба Плюриба, ведь ей позволят остаться в Капитолии и… Деталей Кориолан еще не продумал, но знал главное: Люси Грей должна быть с ним. Целая и невредимая. Вызывающая восхищенные взгляды. Преданная и любящая. Всегда рядом. Она должна принадлежать только ему! «Единственный парень, для которого есть место в моем сердце, – это ты», – сказала она перед тем, как его поцеловать. Если это правда, то ей тоже захочется быть с ним, верно?

«Прекрати! – велел себе Кориолан. – Никто пока ничего не выиграл!»

Тем временем Люси Грей доела почти всю еду, и он заказал еще, чтобы она могла затаиться в укрытии и спокойно протянуть несколько дней, дожидаясь, пока Рипер умрет. План хороший, надежный и обречен на успех, если соперник и дальше станет отказываться от любой пищи. А вдруг нет? Вдруг к нему вернется рассудок, и он примется поедать практически бесконечные запасы подарков от спонсоров, которыми засыплет его Клеменсия? Тогда все снова сведется к грубой физической силе, и Люси Грей ни за что не выиграть поединок, если только у нее не найдется в запасе еще парочки змей.

Беспилотники доставили новую партию еды, и Люси Грей разложила ее по карманам. Вряд ли там могли уместиться и припасы, и рептилии, однако эта девушка необычайно умна. Кориолан даже не заметил, откуда она достала змею, которая убила Трича.

Фест принес Кориолану с Клеменсией сэндвичи, но оба слишком нервничали и не могли есть. Остальные ученики перекусили прямо на своих местах, чтобы ничего не упустить. Кориолан слышал, как они шепотом спорят, кто победит.

Палящее солнце постепенно высушило арену, оставив лишь пару самых глубоких луж. Люси Грей присела отдохнуть на груду обломков, расправив юбку для просушки. Затишьем воспользовался Счастливчик, выступивший с подробным прогнозом погоды и советами, как уберечься от жары и ее последствий – теплового истощения, судорог и удара. К киоску с лимонадом снаружи арены выстроилась огромная очередь, люди прятались под зонтами или забивались в драгоценную тень. Даже надежная прохлада Хевенсби-холла подвела; ученики скинули пиджаки и принялись обмахиваться тетрадями. К середине дня им подали фруктовый пунш, придавший происходящему ощущение праздника.

Люси Грей не спускала с Рипера глаз, однако тот не обращал на нее ни малейшего внимания. Внезапно она поднялась, словно ей не терпелось поскорее со всем покончить, вернулась к Тричу, схватила за ногу и собралась потащить к моргу. Едва она прикоснулась к телу, как Рипер вскочил, крикнул что-то неразборчивое и поспешил вниз. Люси Грей бросила Трича и побежала к ближайшему тоннелю. Рипер донес Трича до места, аккуратно положил рядом с мертвыми трибутами и прикрыл остатками флага. Довольный собой, он направился в обратный путь, но не успел дойти до стены, как Люси Грей выскочила из другого тоннеля, сдернула кусок ткани с тел и издала громкий вопль. Рипер развернулся и побежал к ней. Люси Грей мигом скрылась за баррикадой. Рипер поправил флаг, подоткнул под тела и пошел отдыхать. Прислонившись спиной к столбу, он прикрыл глаза и задремал. Люси Грей снова выскочила из укрытия, схватила флаг и бросилась удирать, волоча его за собой. К тому моменту, как Рипер обнаружил пропажу, Люси Грей успела отбежать ярдов на двадцать. Его нерешительность позволила ей увеличить разрыв и оттащить флаг в самый центр поля. Затем она снова умчалась к трибунам. Рипер разозлился, подбежал и забрал флаг. Сделав несколько шагов ей вдогонку, он остановился – усилие далось ему слишком тяжело. Стиснув виски, Рипер задышал тяжело и часто, хотя ничуть не вспотел. Как напомнил недавно зрителям Счастливчик, это могло быть признаком теплового удара.

«Люси Грей пытается загнать его до смерти, – подумал Кориолан. – Похоже, у нее неплохо получается».

Рипер пошатнулся, словно пьяный, и, таща за собой флаг, побрел к луже, которая еще не высохла от жары. Он опустился на колени и пил, пока на дне не осталась лишь мутная жижа. Вдруг его лицо исказилось, пальцы зашарили по груди. Рипера стошнило водой, и он долго стоял на четвереньках, содрогаясь в спазмах. Наконец трибут поднялся и медленно побрел к моргу, все еще волоча за собой флаг. Рипер успел дойти, рухнул на землю и дополз до тела Трича. Одной рукой он попытался набросить флаг на всех, но смог прикрыть лишь себя, вытянулся и затих.

Кориолан сидел, застыв в ожидании. Неужели все? Он победил в Голодных играх? Выиграл приз Плинтов? И девушку?

Зрители в зале начали перешептываться. Если трибут мертв, то не пора ли объявить победителя? Кориолан с Клеменсией отмахнулись от Липида с микрофоном, продолжая наблюдать. Выждав полчаса, Люси Грей спустилась с трибун и подошла к Риперу. Приложила руку к шее, проверяя пульс. Убедившись в отсутствии пульса, она опустила мертвецу веки и нежно укрыла всех трибутов флагом, словно укладывая детей спать. Затем прислонилась спиной к флагштоку и стала ждать.

Похоже, это убедило распорядителей. На экране возник радостно скачущий Счастливчик и объявил, что Люси Грей Бэйрд, трибут из Дистрикта-12, и ее ментор, Кориолан Сноу, стали победителями Десятых Голодных игр.

Хевенсби-холл взорвался овациями, Фест подговорил одноклассников поднять кресло вместе с Кориоланом и пронести его по кругу. Когда его наконец опустили, Липид засыпал его вопросами, на которые он смог ответить лишь одно: это волнующий и поучительный для него опыт.

В честь окончания Игр всех учеников пригласили в столовую, где их ждали пирожные и поска. Кориолан сидел на почетном месте, принимая поздравления и совершенно напрасно налегая на поску. Ну и что? В тот момент он чувствовал себя неуязвимым.

Голова у него начинала уже кружиться, и Сатирия вытащила его из-за стола очень вовремя, вывела в коридор и велела немедленно отправляться в Лабораторию высшей биологии.

– Думаю, распорядители скоро приведут твою девушку. Не удивляйся, если вас обоих поставят перед камерой. Ты – молодец!

Кориолан порывисто обнял наставницу и поспешил в лабораторию, радуясь передышке. Губы его непроизвольно расплылись в безумной улыбке. Он победил! Он заслужил и славу, и будущее, и, может быть, любовь! Еще немного, и Люси Грей будет в его объятиях. «Сноу всегда берут верх!» Подойдя к двери, он заставил себя сделать серьезное лицо и оправил пиджак, чтобы скрыть, насколько пьян и взбудоражен. Появляться перед доктором Галл в таком виде явно не следовало.

Заглянув в лабораторию, Кориолан обнаружил там лишь директора Хайботтома, сидевшего на своем обычном месте.

– Дверь прикрой, – велел тот.

Кориолан подчинился. Вероятно, директор решил поздравить его наедине. Или даже извиниться за то, что дурно с ним обращался. В один прекрасный день падающей звезде может понадобиться звезда восходящая. Однако, подойдя ближе, Кориолан похолодел от ужаса. На столе, словно лабораторные экспонаты, лежали три предмета: салфетка с эмблемой Академии, испачканная виноградным пуншем, серебряная пудреница его матери и грязный носовой платок.

Беседа длилась не более пяти минут. После нее Кориолан отправился прямиком в призывной пункт и стал новоиспеченным, хотя и не самым образцовым миротворцем во всем Панеме.