Упрек Люси Грей задел Кориолана за живое, однако был вполне заслуженным. На победу своего трибута в Голодных играх Кориолан не рассчитывал никогда. Его стратегия заключалась в другом: использовать обаяние и привлекательность девушки для достижения успеха в качестве ментора. Даже предложение спеть для спонсоров служило единственной цели: продлить ее пребывание на арене и удержать внимание публики. Всего минуту назад он радовался тому, что руки Люси Грей зажили и она сможет сыграть на гитаре во время интервью, а защита от противников волновала его в последнюю очередь. Тот разговор в зоопарке, когда он заявил, что Люси Грей ему небезразлична, только все усложнил. По-хорошему, следовало попытаться сохранить ей жизнь, помочь победить, несмотря ни на что…

– Не зря я назвала тебя пирожным с кремом, – заметила Люси Грей. – Кроме тебя и твоего друга Сеяна вообще никто не потрудился прийти. Только вы двое и вели себя как люди. Впрочем, если ты действительно хочешь отплатить – помоги мне выжить!

– Согласен. – Поднявшись над своим корыстным интересом, Кориолан испытал облегчение. – Отныне мы нацелимся на победу!

Люси Грей протянула ему руку.

– Договорились?

Кориолан осторожно ее пожал.

– Даю слово. – Сложность задачи придала ему сил. – Шаг первый: я придумаю стратегию.

– Ты хотел сказать «мы», – поправила она, улыбнулась и откусила сэндвич.

– Да, мы придумаем стратегию. – Кориолан снова подсчитал потери. – У тебя осталось всего четырнадцать соперников, если Марка не найдут.

– Помоги мне продержаться еще несколько дней, и я просто их переживу.

Кориолан оглядел ее израненных и изможденных соперников, закованных в цепи, и вспомнил, что состояние Люси Грей ненамного лучше. И все же сейчас ее шансы значительно выше, чем по прибытии в Капитолий: из игры вышли трибуты из Первого и Второго дистриктов, Джессап за ней присматривает, да еще теперь можно рассчитывать на поддержку спонсоров. Пожалуй, если ему удастся снабжать ее едой, она убежит и затаится где-нибудь на арене, пока остальные не поубивают друг друга или не умрут от голода.

– Я должен задать тебе один вопрос, – медленно проговорил Кориолан. – Если понадобится, сможешь ли ты убить?

Люси Грей долго жевала сэндвич, обдумывая ответ.

– Только в целях самозащиты.

– В Голодных играх все убивают в целях самозащиты, – напомнил он. – Думаю, будет лучше, если ты убежишь от других трибутов, и мы найдем для тебя спонсоров с едой. Переждешь, пока все не закончится.

– Да, такая стратегия мне подходит, – согласилась Люси Грей. – У меня талант стойко переносить всякие ужасные испытания.

Она поперхнулась и закашлялась. Кориолан передал ей бутылку с водой из своей школьной сумки.

– Интервью не отменили, только теперь их проводят по желанию. Хочешь принять участие?

– Шутишь? У меня есть песенка в аккурат для такого прокуренного голоса!.. Ты нашел мне гитару?

– Пока нет, сегодня обязательно поищу, – пообещал Кориолан. – Наверняка у кого-нибудь найдется гитара взаймы. Сейчас самое важное – привлечь спонсоров!

Заметно оживившись, Люси Грей заговорила о том, что будет петь. На встречу менторов с трибутами отвели всего десять минут, и профессор Серп вскоре велела ученикам закругляться и идти в Лабораторию высшей биологии.

В связи с усилением мер безопасности менторов сопровождали миротворцы, и на входе директор Хайботтом проверил всех по специальному списку, после чего они прошли на свои места. Не пострадавшие при взрывах менторы, чьи трибуты погибли или сбежали, уже сидели за столами и наблюдали, как доктор Галл бросает морковку в кроличью клетку.

– Прыг-скок, прыг-скок, морковка или палка? Все умирают, и нам их… – Она повернулась к ученикам и посмотрела на них выжидающе. Все, кроме Сеяна, отвели глаза.

– Очень жалко, – закончил Сеян.

Доктор Галл рассмеялась.

– Какой сердобольный мальчик! Кстати, а где твой трибут? Есть какие-нибудь соображения?

«Новости Капитолия» продолжали освещать охоту на Марка, но уже не так подробно. По официальной версии, его обложили где-то на нижнем уровне «Перевоза». Город успокоился, и все сошлись на том, что беглец либо мертв, либо будет схвачен в ближайшее время. Во всяком случае, он явно стремился убраться подальше, а не выйти на улицы Капитолия, чтобы убивать невинных жителей.

– Возможно, на пути к свободе, – хмуро ответил Сеян. – Возможно, схвачен. Возможно, ранен и прячется. Возможно, мертв. Лично я понятия не имею, а вы?

Кориолан не мог не восхититься его отвагой. Конечно, Сеян даже не подозревал, насколько опасна доктор Галл. Он вполне мог окончить свои дни в клетке с парой попугаичьих крылышек и слоновьим хоботом, если не будет осторожен.

– Можете не отвечать! – выпалил Сеян. – Либо он мертв, либо скоро умрет, когда вы его поймаете и протащите по улицам в цепях!

– Мы имеем на это право, – заметила она.

– Вовсе нет! Нельзя морить людей голодом, наказывать их ни за что ни про что. Нельзя забирать у них свободу и жизнь! Все люди имеют право на жизнь и право на свободу, и не вам их отнимать! Ни победа в войне, ни оружие, ни проживание в Капитолии – ничего не дает вам такого права! Эх, да что говорить! Я вообще не понимаю, зачем сюда пришел! – Сеян вскочил и бросился к выходу. Дверная ручка не поддавалась, он подергал ее и повернулся к доктору Галл. – Решили нас запереть? Вот и для менторов обезьянник нашелся!

– Тебя никто не отпускал, – сказала доктор Галл. – Сядь, мальчик.

– Нет. – Сеян ответил тихо, но его слова заставили одноклассников вздрогнуть.

После долгой паузы директор Хайботтом решил вмешаться:

– Дверь заперта снаружи. Миротворцам приказано нас не беспокоить, пока не закончим. Прошу, сядь.

– Может, лучше отвести тебя к отцу? – поинтересовалась доктор Галл. – По-моему, его контора находится поблизости.

Очевидно, она прекрасно знала, кто такой Сеян, хотя упорно называла его мальчиком.

Сеян вспыхнул от гнева и унижения и застыл, не в силах двинуться с места. Просто стоял и смотрел на доктора Галл, пока напряжение не сделалось невыносимым.

– Садись, вот свободный стул, – неожиданно для себя проговорил Кориолан.

Предложение отвлекло Сеяна, и он сдался. Глубоко вздохнув, он прошел вдоль ряда столов и опустился рядом с Кориоланом. Одной рукой он сжимал ремень сумки, другую стиснул в кулак.

Кориолан пожалел, что не смолчал. Заметив, как директор Хайботтом изумленно вскинул брови, он с деловитым видом открыл блокнот и снял колпачок с ручки.

– Эмоции у вас зашкаливают, – обратилась доктор Галл к классу. – Я все понимаю, правда. Однако вы должны научиться держать их в узде. Войны выигрывают головой, а не сердцем.

– Я думала, что война окончена! – вскинулась Ливия. Она тоже злилась, но не так, как Сеян. Кориолан считал, что она бесится из-за потери своего рослого трибута.

– Да неужели? Несмотря на то, что случилось на арене? – усомнилась доктор Галл.

– Я тоже так думала, – вступила Лисистрата. – Если война окончена, то вообще-то должны прекратиться и убийства!

– Видимо, она не окончится никогда, – вздохнул Фест. – Дистрикты вечно будут ненавидеть нас, а мы – их.

– Полагаю, отчасти ты прав, – заметила доктор Галл. – Предположим, что война – величина постоянная. Конфликт может нарастать или угасать, но совсем он не прекратится. Тогда какова наша цель?

– Вы говорите, что войну нельзя выиграть? – уточнила Лисистрата.

– Предположим, что нельзя, – кивнула доктор Галл. – Тогда какую нам выбрать стратегию?

Кориолан сжал губы, чтобы не выпалить ответ. Это же так очевидно! Однако он знал, что Тигрис права, и доктора Галл следует избегать, даже похвалы ее следует избегать. Пока класс переваривал вопрос, доктор Галл расхаживала взад-вперед и наконец остановилась возле него.

– Мистер Сноу? Есть идеи, что нам делать с бесконечной войной?

Кориолан утешался мыслью, что доктор Галл старая и не будет жить вечно.

– Мистер Сноу? – Кориолан почувствовал себя кроликом, в которого тычут железным прутом. – Ну-ка, угадайте с трех раз!

– Мы должны ее контролировать, – тихо проговорил он. – Если войну невозможно прекратить, то ее нужно постоянно контролировать. Как мы и делаем. С помощью миротворцев в дистриктах, суровых законов и напоминаний вроде Голодных игр, чтобы люди не забывали, кто здесь главный. При любом раскладе предпочтительнее диктовать свои правила и быть победителем, а не проигравшим.

– В нашем случае о морали пришлось забыть, – пробормотал Сеян.

– Защищаться вовсе не аморально! – огрызнулась Ливия. – Да и кто предпочтет быть не победителем, а побежденным?

– Даже не знаю, что мне нравится меньше, – протянула Лисистрата.

– Вопрос не подразумевает выбора, – напомнил Кориолан. – Если вдуматься, конечно.

– Если вдуматься… Каска, что скажешь? – поинтересовалась доктор Галл, вышагивая по проходу. – Небольшое умственное усилие может спасти множество жизней.

Директор Хайботтом задумчиво рисовал закорючки в блокноте. «А вдруг Хайботтом такой же подопытный кролик, как и я? Тогда я тревожусь из-за его подначек зря», – подумал Кориолан.

– И все же унывать не стоит! – жизнерадостно продолжила доктор Галл. – Как и у многих жизненных обстоятельств, у войны бывают свои взлеты и падения. И вот вам следующее задание: напишите эссе обо всем, что есть в войне привлекательного. Обо всем, за что вы ее любите!

Многие ученики посмотрели на нее удивленно, но только не Кориолан. Эта женщина натравила змей на Клеменсию забавы ради. Очевидно, ей нравится наблюдать за чужими страданиями, и от других она ожидает того же.

Лисистрата нахмурилась.

– За что мы любим войну?

– Тут и писать особо нечего! – заявил Фест.

– Задание групповое? – поинтересовалась Ливия.

– Нет, индивидуальное. Проблема с групповыми заданиями в том, что обычно всю работу выполняет кто-то один, – пояснила доктор Галл и подмигнула Кориолану, от чего тот покрылся мурашками. – Зато вы можете привлечь к обсуждению своих домашних! Уверяю, они наверняка вас удивят. Будьте честны, насколько это возможно. Принесите готовые эссе на воскресную встречу менторов.

Доктор Галл вынула из кармана еще пару морковок и повернулась к клетке, словно забыв про учеников.

Когда их отпустили, Сеян пошел вслед за Кориоланом.

– Хватит меня выручать!

Кориолан покачал головой.

– Прости, я непроизвольно. Вроде как нервный тик.

– Не знаю, что бы я делал здесь без тебя. – Голос у Сеяна дрогнул. – Эта женщина – чудовище! Ее нужно остановить!

Кориолан подозревал, что любая попытка свергнуть доктора Галл обречена на провал, однако решил изобразить сочувствие.

– Ты пытался.

– И ничего не вышло. Если бы только моя семья могла вернуться домой, обратно в Дистрикт-2! Не то чтобы там по нам скучали, но… Капитолий меня убивает!

– Сеян, многим сейчас тяжело. Эти Игры и бомбы кого хочешь доконают. Давай обойдемся без глупостей. – Кориолан похлопал одноклассника по плечу и сообразил, что Сеян может ему пригодиться. – Не вздумай больше убегать!

– Куда же я убегу? Как? – воскликнул Сеян. – Я очень ценю твою поддержку. Даже не знаю, как тебя благодарить!

Кориолан знал – и не преминул спросить, нет ли у них дома гитары.

Гитары у Плинтов не было, поэтому остаток среды Кориолан занимался поисками, пытаясь выполнить данное Люси Грей обещание. Он поспрашивал у одноклассников, но не услышал ничего более определенного, чем туманное «возможно» от Випсании Серп, ментора юноши из Дистрикта-7, Трича, который жонглировал орехами в зоопарке.

– По-моему, во время войны у нас была гитара, – сказала она. – Давай сделаем так: я спрошу дома и перезвоню тебе. С удовольствием послушаю, как твоя девушка поет!

Кориолан не знал, верить ей или нет, – семейство Серп никогда не ассоциировалось у него с музыкой. Випсания унаследовала от своей тетки Агриппины дух соперничества и страсть к победе, поэтому наверняка попытается испортить представление Люси Грей. Решив, что в эту игру могут играть и двое, Кориолан рассыпался в благодарностях и продолжил поиски.

Выйдя из Академии с пустыми руками, он вспомнил про Плюриба Белла. Вот у кого наверняка завалялись какие-нибудь инструменты с тех пор, как он держал ночной клуб.

Едва задняя дверь в переулке открылась, навстречу Кориолану с громким мурлыканьем выскочила Пушинка Белл, и он очень бережно взял кошку на руки – почтенные семнадцать лет!

– Ах, Пушинка всегда рада старому другу! – воскликнул Плюриб и пригласил Кориолана внутрь.

Поражение мятежных дистриктов мало сказалось на торговле Плюриба, он по-прежнему зарабатывал себе на жизнь, спекулируя товарами на черном рынке, хотя теперь переключился на предметы роскоши. Достать приличное спиртное, косметику и табак было еще сложно. Дистрикт-1 постепенно возобновлял поставки для Капитолия, однако на всех не хватало, и излишества стоили дорого. Сноу давно перестали быть постоянными клиентами, но Тигрис иногда к нему наведывалась, чтобы продать продуктовые карточки на мясо или кофе, которые они редко могли себе позволить. Люди порой счастливы заплатить за привилегию купить лишнюю баранью ногу.

Перед Плюрибом не нужно было притворяться богатым. Он никогда не болтал лишнего и не принижал обнищавших Сноу. Сегодня он налил Кориолану стакан молока, поставил перед ним тарелку с пирожными и предложил стул. Они поболтали о взрывах и о том, что те всколыхнули плохие воспоминания о войне, и вскоре разговор перекинулся на Люси Грей, которая произвела на Плюриба благоприятное впечатление.

– Будь у меня пара девушек вроде нее, я мог бы снова открыть клуб, – мечтательно проговорил Плюриб. – Давал бы представления по выходным… По правде сказать, мы так долго убивали друг друга, что позабыли, как нужно веселиться. А вот твоя девушка знает толк в веселье!

Кориолан поделился своим замыслом насчет интервью и спросил, не найдется ли у Плюриба гитары взаймы.

– Я буду обращаться с ней очень бережно и верну сразу же после интервью!

Плюриб в уговорах не нуждался.

– Знаешь, когда Кир погиб во время бомбежки, я убрал все его вещи подальше. Глупо, честное слово! Будто я смогу вот так запросто забыть любовь всей моей жизни… – Он встал и отодвинул в сторону стопку коробок из-под духов, за которой обнаружилась дверца старого шкафа. Внутри, заботливо расставленные по полкам, хранились музыкальные инструменты. Плюриб вытащил ничуть не пыльный кожаный футляр и поднял крышку. Приятно запахло старым деревом и полиролью, и Кориолан восхищенно уставился на блестящую золотистую гитару. Формой она напоминала женскую фигуру, по длинному грифу поднимались шесть струн, намотанных на колки. Кориолан тихонько провел пальцами по струнам. Хотя гитара была совсем расстроена, полнота и богатство звука поразили его до глубины души.

Кориолан покачал головой.

– Она слишком хороша. Я не рискну ее взять.

– Я тебе доверяю. И твоей девушке тоже. С радостью послушаю, как она сыграет. – Плюриб закрыл футляр. – Возьми и скажи ей: я буду держать за нее кулачки! Приятно знать, что среди зрителей есть друг.

Кориолан принял гитару с благодарностью.

– Спасибо, Плюриб. Надеюсь, твой клуб снова откроется. Я был бы в нем завсегдатаем!

– Весь в отца, – усмехнулся Плюриб. – Примерно в твоем возрасте он каждый вечер оставался до самого закрытия на пару с этим сорванцом Каской Хайботтомом.

Кориолан ушам своим не поверил. Его строгий и мрачный отец прожигал время в ночном клубе? Да еще с директором Хайботтомом? Он ни разу не слышал, чтобы их упоминали вместе, хотя они были ровесниками.

– Вы шутите?

– Ничуть! Те еще были гуляки, – заметил Плюриб, но продолжить не успел, потому что пришел клиент.

С большой осторожностью Кориолан отнес драгоценную добычу домой и положил на комод. Тигрис и Мадам-Бабушка вдоволь над ней поохали и поахали, однако Кориолану не терпелось увидеть реакцию Люси Грей. Какой бы инструмент ни был у нее дома, в Дистрикте-12, вряд ли он мог сравниться с этим.

Из-за больной головы он лег спать на закате, однако загадочные отношения отца с «сорванцом Каской Хайботтомом» долго не давали ему уснуть. Если они были друзьями, как считал Плюриб, то от прежней симпатии не осталось и следа. Кориолана не покидала мысль, что между ними произошло нечто весьма неприятное. Как только выдастся случай, он попытается выжать из Плюриба побольше подробностей.

Впрочем, в ближайшие дни случая не выпало, потому что он готовил Люси Грей к интервью, назначенному на вечер субботы. Каждому ментору и трибуту выделили по отдельному классу. Заниматься пришлось в присутствии двух миротворцев, зато с Люси Грей сняли и цепи, и наручники. Тигрис предложила выстирать и отутюжить к эфиру радужное платье Люси Грей и передала для нее свое старое платье, чтобы та могла переодеться. Девушка сначала колебалась, потом Кориолан вручил ей другой подарок от Тигрис – кусочек мыла в форме цветка, пахнущий лавандой, и она не устояла.

Люси Грей обращалась с гитарой любовно, будто с живым существом, и Кориолан понял: их прошлые жизни настолько разные, что он и представить себе не в силах. Девушка неторопливо настроила инструмент и принялась играть одну песню за другой, словно изголодалась по музыке не меньше, чем по еде, которой он ее снабжал. Кориолан приносил из дома все, что мог, включая бутылки с чаем, подслащенным кукурузным сиропом, чтобы смягчить обожженное горло. К тому времени, как великий вечер наступил, голосовые связки Люси Грей почти восстановились.

Передачу «Голодные игры: интервью с трибутами» увидела вживую публика, заполнившая актовый зал Академии, в то время как весь Панем смотрел трансляцию в прямом эфире. Вести шоу должен был Лукреций Фликермен, он же Счастливчик, фигляр с «Капитолий-ТВ», знакомый зрителям по прогнозу погоды. Смотрелся он вопиюще неуместно, однако после всех убийств и смертей публика встретила разодетого в пух и прах весельчака неожиданно тепло. Счастливчик нарядился в синий костюм с воротником-стойкой, усыпанный стразами, волосы щедро смазал гелем и присыпал пудрой медного цвета, и настроен был весьма игриво. За спиной у него красовался украшенный загадочно мерцающими звездами задний фоновый занавес, похоже, уцелевший еще с довоенной поры.

После исполнения нарочито бравурной версии гимна Счастливчик поприветствовал зрителей «совершенно новых Голодных игр в совершенно новом десятилетии» и объявил, что отныне каждый житель Капитолия сможет принять в них участие в качестве спонсора. В суматохе последних дней команда доктора Галл не придумала ничего лучше куцего списка из полудюжины основных продуктов питания, из которого спонсоры смогут выбирать еду для понравившихся им трибутов.

– Хотите знать, какой вам интерес? – взвизгнул Счастливчик и бросился объяснять принципы работы тотализатора, простой системы ставок на победителя или на место, с условиями, знакомыми тем, кто играл до войны на лошадиных бегах. Любой, кто захочет сделать денежное пожертвование и накормить трибута или поставить на него, должен прийти в местное почтовое отделение, и персонал с удовольствием ему поможет. Начиная с завтрашнего дня, ставки будут принимать с восьми утра до восьми вечера, чтобы все желающие успели к открытию Голодных игр в понедельник. После рассказа о нововведении Счастливчику оставалось лишь читать подготовленные для него карточки с вопросами, но он умудрился продемонстрировать пару фокусов: из одной и той же бутылки налил вино разных цветов и выпил за Капитолий, а потом вынул голубя из широкого рукава пиджака.

Из пар ментор-трибут, которые были в состоянии участвовать, подготовилась в лучшем случае половина. Кориолан попросил перенести его выступление в самый конец: хотя он и знал, что с Люси Грей не сравнится никто, все же предпочел завершать вечер, чтобы произвести максимальный эффект. Остальные менторы просто сообщали общую информацию о своих трибутах, те пытались изобразить что-нибудь эдакое и привлечь внимание спонсоров. Лисистрата заставила своего трибута поднять ее вместе со стулом, чтобы продемонстрировать его силу. Юноша из Дистрикта-3, закрепленный за Ио Джаспер, заявил, что умеет разводить огонь с помощью своих очков, а его ментор применила научную эрудицию и высчитала разные углы для разного времени суток, чтобы упростить ему задачу. Надменная Юнона Фиппс призналась, что недовольна доставшимся ей трибутом – мелюзгой по имени Бобин. Разве отпрыск семьи основателей Капитолия не заслуживает чего-нибудь получше, чем Дистрикт-8? Однако трибуту удалось покорить ее рассказом о том, как убить с помощью швейной иглы пятью разными способами. Коралл, девушка из Дистрикта-4, закрепленная за Фестом, заявила, что умеет обращаться с трезубцем – оружием, которое обычно всегда имелось на арене. Она взяла ручку от старой швабры и принялась орудовать ею с такой ловкостью, что ни у кого не осталось сомнений в ее мастерстве. Наследнице молочного магната Домиции Уимсвик весьма пригодилось знакомство с коровами, впрочем, как и ее болтливость. Ей так хорошо удалось разговорить своего рослого юношу-трибута из Дистрикта-10, Теннера, расспрашивая его про работу на скотобойне, что Счастливчику пришлось их прервать, когда положенное время вышло. Похоже, Арахна сильно заблуждалась на счет своего трибута, ведь Теннер сорвал самые бурные аплодисменты за вечер.

Кориолан готовился выйти на сцену с Люси Грей, поэтому слушал вполуха. Феликс Равинстилл, внучатый племянник президента, старался произвести впечатление с помощью девушки-трибута из Дистрикта-11, Дилл, но тщетно: бедняжка настолько ослабела, что даже ее кашель звучал едва слышно.

Тигрис вновь совершила чудо: ей удалось отстирать платье Люси Грей от грязи и копоти, и теперь накрахмаленные оборки смотрелись особенно пышно и нарядно. Еще она передала девушке баночку румян, которую Фабриция велела выбросить, хотя на дне оставалось немного краски. Отмытая, с накрашенными губами и щеками, с уложенными в высокую прическу волосами Люси Грей выглядела чрезвычайно эффектно.

– Думаю, твои шансы растут с каждой минутой, – заметил Кориолан, прикрепляя к волосам девушки малиновую розу. У него на лацкане красовалась точно такая же, чтобы все помнили, кому именно принадлежит Люси Грей.

– Как говорится, шоу не окончено, пока не споет сойка-пересмешница.

– Сойка-пересмешница? – Кориолан расхохотался. – Признайся, ты наверняка выдумываешь все эти поговорки!

– Не все. Сойка-пересмешница реально существует.

– И поет в твоем шоу?

– Нет, милый. В твоем. Точнее, в шоу Капитолия… – добавила Люси Грей. – Ну, мы готовы.

Появление трибута в чистом платье и ментора в наглаженной форме вызвало аплодисменты публики. Кориолан не стал тратить время на вопросы, ответы на которые никому не были интересны. Вместо этого он представился и сделал шаг назад, предоставив девушке быть одной в центре внимания.

– Добрый вечер, – поздоровалась она. – Я – Люси Грей Бэйрд, из ансамбля «Певчие птицы». Я начала сочинять эту песню еще дома, в Дистрикте-12, и сама не знала, чем она закончится. Мелодия старая, слова мои. Там, откуда я родом, их называют балладами. Это песня, которая рассказывает чью-нибудь историю. Моя так и называется: «Баллада Люси Грей Бэйрд». Надеюсь, вам понравится.

За последние несколько дней Кориолан услышал в ее исполнении десятки песен, в которых пелось обо всем: от красоты весны до душераздирающего отчаяния после утраты матери. Колыбельные и танцевальные, жалобные стенания и смешные куплеты. Люси Грей спрашивала его мнение и размышляла над реакцией. Кориолан думал, что они сошлись на очаровательном романсе о прелестях первой любви, но, услышав первые аккорды, понял: эта песня ему незнакома. Навязчивый мотивчик задал тон, остальное завершили слова, которые она пропела голосом, хриплым от дыма и печали.

Когда она закончила, в зале воцарилась гробовая тишина, потом раздались всхлипы и покашливания. Наконец Плюриб громко прокричал «браво!» с заднего ряда, и публика разразилась оглушительными аплодисментами.

Кориолан знал, что эта мрачная, трогательная и слишком личная история ее жизни угодила прямо в точку. Он знал, что подарки спонсоров хлынут на арену потоком. Успех Люси Грей станет и его успехом. Сноу всегда берут верх. Он знал, что должен быть в восторге от подобного поворота событий и мысленно ликовать, сохраняя при этом вид скромный, хотя и довольный.

Однако на самом деле он испытывал лишь ревность.