5

Понедельничные гадости уж как-то рано сегодня начались. Встал среди ночи сходить в туалет — и вляпался в блевотину. Бабушка вчера дала коту несколько кусочков печени вместо вкусных мясных подушечек, изготавливаемых, в зависимости от рецептуры, из шести — семи порошков белого и желтого цвета и одного с красной краской, и он наблевал в коридоре. Привык, зараза, к искусственной среде. Пришлось подтирать за ним, а потом не сразу заснул и потому чуть не опоздал на работу. А там ЧП. В пятницу нашего нового терапевта поймали на взятке. Предложили продлить больничный за деньги и тут же взяли. Наверное, полиция подловила провокатора на чем-то мелком и заставила участвовать в выполнении своего плана по борьбе с коррупцией.

Я с этим доктором толком и знаком не был. Только и успел он посетовать, что по сравнению с бывшим «крутым» местом работы его будто из «Мерседеса» в автобус пересадили. Решил, верно, компенсировать понижение в статусе дополнительным приработком.

Интересно, это была «провокация» или «эксперимент»? Наказание разное. Думаю, все-таки первое. Эксперимент ведь — это подход с заранее известным результатом. Не успел бы он так быстро засветиться. Или резко начал?

Плохо, что провокатор живет на моем участке. Надо будет занести его в черный список.

Ко мне из того дома тоже какой-то деклассированный элемент подъезжал насчет больняка за деньги. Не он ли? Все говорил: «Я Ваш коллега — доктор». Прогнал его к черту, вернее отослал к дерматологу. Мой коллега доктор такой сикоз у себя на лице не вырастил бы.

Кто-то определил, что врачи и учителя — самые коррумпированные в России после сотрудников ДПС. Наверное, подсчитали все шоколадки, коробочки конфет и бутылки вина или наслушались старых медицинских приколов типа: «Большое спасибо — это много, а пятьсот рублей — в самый раз».

Не скажу, что не дают и не берут. Бывает, даже вымогают, например, так: «Мы вам поставим новый хрусталик бесплатно, но такой страшный российский, что лучше через него вообще не смотреть, или платно за двадцать — пятьдесят тысяч импортный, ну такой замечательный». Или: «Мы вашему ребенку сделаем бесплатно прививку, но российскую, или импортную, но за три тысячи рублей, от нее меньше побочных эффектов». У моей жены с собой денег не было. Сын после прививки начал тянуть ножку.

У матери при переломе лодыжки оплатил скрепление отломков чудесными швейцарскими пластинками почему-то «Made in Poland». Думаю, прекрасные японские тонометры, судя по разбросу показаний, тоже где-то «на коленке» делают.

Приличные роды «под контролем» в городе стоят пятьдесят — семьдесят тысяч и выше в кармашек врачу. А в некоторых вредных медицинских учреждениях даже со своих сотрудников, если они не относятся к руководству, за анализы деньги дерут.

У нашего доктора Шланга (фамилия странная, но, похоже, определившая отношение к работе) даже специальная отточенная годами практики фраза была: «Не вижу оснований дать Вам больничный… Что будем делать?» Мог и родственникам умирающего от инсульта с нарушением глотательного рефлекса капельницы «для регидратации» навязать, которые сам же и делал за плату. Больной все равно умирал, но мучился чуть дольше, попутно обогатив Шланга на десяток тысяч.

Каюсь, иногда я даже использовал его жадность. Ну, задолбали почти до нервного срыва моего «прихожанина» гастарбайтеры на работе. Их сейчас так много, что уже почти и не ловят, кроме как перед Олимпиадой в Сочи или в целях личной наживы. А помочь ему надо бы. Говорю: «Левый больняк не дам, но есть у нас доктор Шланг…»

И ведь ни разу не спалился. Да что не спалился. В США его уже давно бы за сексуальное домогательство посадили. Нельзя же у всех на виду под халат медсестре рукой лезть. Думаю, это даже не известный гусарский принцип: «Пью все, что горит, … все, что шевелится». Он, вероятно, просто «лобник», такой же любвеобильный, как бывший председатель МВФ на Диком Западе, польстившийся даже на жуткую, по нашим меркам (дань политкорректности), страхолюдину. Впрочем, ведь предпочитают некоторые любители кинематографа другим жанрам фильмы ужасов.

Я сам по первости денег ни от кого вообще не брал. Сломался на одной бабуле. Из месяца в месяц почти каждую неделю она вызывала меня просто померить давление и поговорить о том, как ей хочется умереть. Затем с торжественным видом вынимала одну и ту же мятую десятку и говорила: «А это Вам, доктор, на проезд», — который уже тогда стоил больше. Я отказывался. Она с чувством выполненного долга клала бумажку в карман до следующего раза. Наконец мне это надоело. Сгреб десятку, сказал спасибо, успел пронаблюдать у нее на лице весь спектр чувств от удивления до раздражения и гнева, и ушел. Но вызовы прекратились.

Одно время ко мне и сотрудники подходили: «А нельзя ли нужному человеку больничный выписать?» Потом перестали.

Или залетает в конце приема какой-то стремный молодой человек и шепчет: «Нужен больничный». А сам показывает написанное на бумажке: три дня — две тысячи рублей.

— Идите, — говорю, — с Богом, Вы не к тому врачу попали.

— А к какому? — заинтересованно (тыкается вслепую) спрашивает он.

— Вам в «скворечник» к психиатру надо, — говорю я, тихо выпирая его за дверь.

Или мамашка дочку притащила всю в черном, от сапог до парика. Вот, мол, девочка болела, нужна справка за прошлую неделю для института. А та, похоже, все это время на трассе стояла.

— Нет, — говорю, — а вдруг она всю неделю участвовала в перманентной египетской революции и двух человек в это время убила (скорее заразила)?

Иногда, правда, бывает трудно отказаться даже от каких-то совсем смешных денег, потому, что если ты не взял эти несчастные пятьдесят — сто рублей, мнительная старушка начинает думать, что ее дело — швах, раз доктор деньги не берет, и дни ее сочтены.

Бывают даже случаи мелкого шантажа:

— Доктор, возьмите, пожалуйста, коробочку конфет. Иначе я их сама съем, а мне, Вы же знаете, нельзя: у меня диабет.