Глава 15

Тридцать тысяч на дороге не валяются. Но поднять их с той же дороги можно. Если есть машина и желание потерять целый день. Деревенский житель по имени Василий не побоялся, и его старенький «жигуленок» с достоинством выдержал дальний путь.

– Ну, спасибо, брат! – Дима крепко пожал ему руку, вышел из машины.

Следом за ним вышла и Люба.

– Прошу! – показал он ей на низкие железные ворота, за которыми виднелся ничем не примечательный двухэтажный дом с потемневшей от времени крышей, а другой рукой показал Василию в сторону Воронежа, и машина, чихнув, стронулась с места.

– Как бы не умерла на обратном пути, – с сожалением посмотрела на дряхлую «копейку» Люба и покачала головой.

На Василия они вышли рано утром. Коси коса, пока роса, – это про него. Он еще только снимал косу с багажника своей «копейки», когда они наткнулись на него. Дима с ходу назвал цену и показал деньги. Василий думал недолго. И вот они уже в Москве. Возле загородного дома, в котором по выходным жила Димина мама.

Дом, правда, не очень. Зато место отличное, всего в двух километрах от Кольцевой. Да Любе, в общем-то, не важно, какой у Димы дом. Лишь бы он был с ней. А надежда есть. Она видела, как он испугался за нее там, в своей машине. Решил, что в нее попала пуля, остановился, собираясь оказать ей помощь. И не важно, что за ними была погоня… Не на шутку он тогда испугался. И вообще, он самый лучший.

Дима остановился у самых ворот, но калитку открывать не торопился.

– Ключей нет? – спросила она.

– От чужих ворот не держу… Пойдем!

Шли они недолго. Дима подвел ее к особняку с большими высокими окнами и черепичной крышей. Кирпичный забор, откатные ворота, механизм которых он привел в действие с маленького брелока, прикрепленного к ключам от его машины. Черный брелок, четыре красные кнопки.

Ворота открылись бесшумно. Так же беззвучно повернулась, провожая их, видеокамера, установленная на фонарном столбе.

Ни собаки во дворе, ни охраны. Дима поднялся на террасу, глянул на Любу, подмигнул ей:

– Ты своя, тебе можно.

Дом новый, в современном стиле, никогда бы Люба не поверила, что ключи от него можно найти, что называется, под ковриком. Дима просунул руку в узкий зазор между металлическим ящиком с антивандальным покрытием и потолком. Только вот ключей там не было.

– Странно, – проговорил он, зачем-то глянув на гаражные ворота, и открыл дверь, которая, как оказалось, не была заперта. Затем приложил палец к губам, сунул руку под куртку, вынул пистолет и шепнул: – Здесь побудь.

Но Люба его не послушалась. Он через порог, и она за ним. Вдруг опасность подкрадется к ней с улицы, уж лучше она с ним.

Дима с укором качнул головой, глянув на нее. Но ничего не сказал. И продолжил путь. В холле он прислушался и повернул к лестнице. Люба тоже услышала подозрительный звук. То ли кто-то взывал о помощи, то ли, напротив, делился своей радостью от дикого удовольствия.

Поднявшись на второй этаж, Дима широко распахнул дверь. Люба не удержалась, заглянула в комнату через его плечо. И увидела обнаженное накачанное мужское тело. Увидела и разведенные женские ноги, светлые вьющиеся локоны на подушке.

– Ну, и что здесь у нас такое? – опуская руку с пистолетом, злорадно спросил Дима.

Мужчина вскочил с кровати, повернулся к Диме лицом. Плечи широкие, грудные мышцы такие же накачанные, как и бицепсы.

Блондинка подниматься не стала, она укрылась простыней.

– Дима?!

Мужчина был молод, может, чуть старше тридцати. А блондинка совсем юная. Любе она показалась красивой, но на Диму она внешне ничем не была похожа. Вряд ли сестра. И брата у него вроде тоже не было.

– Эдик, а что скажет мама?

– Дима, ты никому ничего не скажешь! – рассвирепел качок.

На постаменте возле трюмо стояла бронзовая статуэтка женщины с кувшином на плече. За эту статуэтку Эдик и схватился. Достаточно было посмотреть в его налитые кровью глаза, чтобы разгадать намерения.

Но ударить он не смог. Дима выстрелил ему в ногу. Люба вскрикнула одновременно с блондинкой. Вскрикнула непроизвольно. А Эдик заорал от боли и опустился на пол, обхватив раненую ногу.

– Эдик, это травмат! – с насмешкой сказал Дима. И тут же спросил: – А хочешь, я выстрелю тебе в твой наглый рыбий глаз!

Сквозь звон в ушах Люба услышала шум шагов за спиной. Она обернулась и увидела Димину маму. Она шла на нее как танк и смотрела в глаза пулеметным огнем.

– Что здесь происходит?

Дима развернулся к ней, перевел взгляд на Любу и, встав между ними, произнес:

– А вот Любе здесь можно находиться!

– А кому нельзя?

Женщина зашла в спальню и увидела блондинку, которая с ужасом смотрела на нее.

– Марина?! И что ты здесь делаешь? – Подскочив к девушке, она сорвала с нее простынь. – Ах ты, дрянь!

– Инна Владимировна, у меня не было выхода!

– Как это не было? Выход есть всегда!.. Вон отсюда!

Схватив одежду, блондинка бросилась в комнату, совмещенную со спальней. Люба не знала, что там, ванная или гардеробная.

– Ты тоже убирайся! – Женщина показала на выход и Эдику.

Дима взял ее за плечи, потянул на себя.

– Осторожно, этот бешеный альфонс на людей бросается. С ножом.

– Да какой там нож? – скривился Эдик, глянув на статуэтку, которая лежала на полу с отломанной головой.

– Нож, – кивнул Дима. И вдруг, осененный мыслью, воскликнул: – ОН сам во всем виноват!

– Виноват, – согласилась Люба.

– И Лена бросилась с ножом.

– Думаешь, в такой же ситуации?

Что, если Лену застукали в постели с Ромой? Она схватилась за нож, и в нее выстрелили. Только вот пистолет был боевой. Но застукать ее мог только муж…

– О чем это вы тут шепчетесь? – Инна Владимировна возмущенно глянула на сына.

– Да есть интересная тема, – ответил Дима.

– Так, погоди, на кого ты похож? – хватилась женщина.

– А выводы еще интересней.

– Какие выводы? Я спрашиваю, на кого ты похож? Где тебя черти носили?

– Вот, Люба, например, на меня с ножом бросаться не станет.

– При чем здесь Люба?.. Где вы с ней таскались?

– Мы не таскались, мы просто убегали. Сама знаешь, от кого.

– От кого?

– Ты ее знаешь. Таисия Павловна.

– Вы от нее убегали? – Инна Владимировна посмотрела на сына, перевела взгляд на Любу и пожала плечами с таким видом, как будто хотела покрутить пальцем у виска. Но говорить ничего не стала. Выглянула в окно, затем переместились в смежную комнату, открыла дверь: – Долго ты?

Марина пулей выскочила из комнаты, с ветерком пронеслась мимо Любы, сбежала по лестнице, только ее и видели.

Инна Владимировна снова подошла к окну, а Дима открыл дверь в одну из комнат, которые выходили в холл, и тихо произнес:

– Твоя спальня.

Но мать услышала и сразу всполошилась:

– Ты что, собираешься поселить здесь эту?

– Ее зовут Люба! – резко оборвал ее Дима.

Он провел Любу в комнату, закрыл за ней дверь и с решительным видом вышел.

– Надеюсь, ты мне подробно все объяснишь! – донеслось из холла.

– Надеюсь, что ты все поймешь! – парировал он.

Люба села в кресло, которое стояло в углу комнаты. Ей бы сейчас душ принять и лечь в постель, но Димина мама напрягала еще больше, чем угроза, которая по-прежнему исходила от Шапировых. Дима собирался превратить этот дом в крепость – позвонить в охранное агентство, нанять специалистов. Но что скажет на это Инна Владимировна? Люба далека была о мысли, что мать может выставить сына на улицу.

Дима вернулся минут через двадцать. Люба уже засыпала в кресле, когда он открыл дверь и, опускаясь на кровать, сказал:

– Мама в шоке!

– Надо думать.

– Так что мы под домашним арестом.

– А кормить будут? – пошутила Люба.

– Надеюсь, – улыбнулся он.

– И охрана будет?

– Да, мама уже позвонила, дом возьмут под охрану, ни одна мышь не проскочит… И за машиной человека отправит. Хочет убедиться, что я не вру.

– Не верит, что нас пытались убить?

– Шапирова дала ей слово, что меня не тронут.

– Значит, стреляли в меня.

– Мама так и думает, – кивнул Дима.

– Значит, это я во всем виновата!.. Ну да, это же я Рому искать начала!

Дима вдруг резко поднялся, шагнул к ней и сел на пол. В какой-то момент Люба решила, что он становится перед ней на колени. А он всего лишь сел, причем спиной к ней и взял ее за руку.

– Мама может думать все, что хочет, но ничего тебе больше не скажет. Даже косо не глянет. Я ее знаю, если она дала слово не обижать тебя…

– Не обижать? – эхом отозвалась Люба.

– Я никому не дам тебя в обиду, – прижал он ее ладонь к своей щеке. – Теперь обижать тебя могу только я.

– Что?! – хоть и не зло, но все же возмутилась Люба.

– Но если вдруг я постараюсь найти для себя наказание.

– Его уже и без того ищут.

– Будем отбиваться. Сейчас подтянется охрана.

– Охрана от полиции не спасет. Вдруг мы уже в розыске?

– Ну, тебе-то ничего не будет… Да и мне тоже. Никто ничего не видел, а пальчики я стер… Ты никому ничего?

Люба мотнула головой. Уж она точно не расскажет, как Дима стрелял из пистолета. Не было ничего, и точка.

– У мамы там, в силах, генеральские погоны, если что, помогут… И с Шапировой она будет говорить…

– А если договорится?

– Восстановить статус-кво?.. А нам кровь из носу нужно найти Рому?

Люба опустила голову. Сейчас она больше всего хотела, чтобы их с Димой оставили в покое. Она хотела торжества справедливости, но бороться за него боялась.

– Разве мы не искали? – продолжал Дима. – Разве не рисковали своей головой? Как в таких случаях говорят, мы сделали все, что могли. Я не знаю, с кем в постели застукали Лену, ради кого она там схватилась за нож… Но я знаю, что Лена изменила своему мужу. Значит, она виновата. За это ее и наказали…

– Это Эдика застукали в постели… – качнула головой Люба. – Не знаю, кто он такой… А про Лену так не говорили.

– Говорили. То, что она сама виновата. И схватилась за нож.

– Значит, была какая-то борьба…

– Может, она пыталась убить Игната.

– Тогда я ее понимаю… – усмехнулась Люба. – Он со своими тараканами мертвого до припадка доведет.

– Будем дальше искать Рому и Лену? – поднимаясь, в раздумье, серьезным тоном спросил Дима. – Скажешь «да», прямо сейчас и начнем.

– Нет! – Она схватила его за руку, поднялась, прижалась к нему.

– Давай просто сделаем паузу, – зарываясь носом в ее волосы, прошептал он.

– Хорошо, – кивнула Люба.

– Ты располагайся, чувствуй себя как дома, – отстраняясь, сказал он. – А я пока что-нибудь придумаю с обедом.

– Мне бы душ принять.

– Есть сауна, есть джакузи, есть душ… Но в сауну лучше вдвоем, – хитро улыбнулся Дима. – Но нам сейчас закрываться никак нельзя. Глаз да глаз, – кивком показал он в сторону окна.

– Просто душ, – кивнула Люба.

Дима принес ей халат и полотенце, провел в ванную на втором этаже. И попросил не запирать дверь. Вряд ли он собирался зайти к ней в кабинку. Скорее всего, он думал об их безопасности. Нельзя им сейчас выпадать из действительности, нужно держаться друг от друга на расстоянии голоса. Сама ситуация обязывала. Ситуация, которая пугала, но вместе с тем и приятно волновала. Осадное положение могло закончиться катастрофой, но Дима такой заботливый, такой близкий…

Убийство – тяжкий грех. Сейчас Дима был в этом абсолютно уверен. Он видел, как падал убитый им человек, и эта картинка постоянно перед глазами. Он старался не думать, но мысли так же упорно возвращались к прошлому, как магнитная стрелка компаса к северной стороне. Эти мысли можно было только заглушить. Хорошо бы виски, но Дима решительно отказывался от спиртного – охрана еще не подъехала, и Люба только под его защитой.

Все двери закрыты, занавески на окнах сдвинуты в стороны, чтобы можно было наблюдать за двором. На мониторе – обзор с видеокамер. Вряд ли Кристина где-то рядом, но, чтобы надеяться на лучшее, нужно готовиться к худшему. Во всяком случае, в нынешней ситуации.

Но война войной, а обед по расписанию. Эдик оказался жмотом, стол для своей подружки накрывать не собирался, поэтому ничего вкусненького не привез. Но в холодильнике нашлись колбаса, сыр, масло, в шкафу Дима обнаружил половинку хлебного батона. Микроволновка работала исправно.

Бутерброды он подал с кофе. На подносе доставил на второй этаж. Люба сидела за трюмо и расчесывала волосы.

– Полевую кухню заказывали?

– Да, и сводку с фронта, – улыбнулась она.

– На фронте пока без перемен… Тихо!

До слуха донеслась пронзительная соловьиная трель. В калитку кто-то звонил. Дима выглянул в окно. Забор сплошной, ворота впритирку – не видно, кто там на улице. Он зашел в кабинет, глянул на монитор. У ворот стоял джип с опознавательными надписями на нем, возле машины – атлетического сложения парни в черной униформе и с оружием. «Разгрузки», обвесы, все как положено. Вот и охрана подоспела.

– Я скоро!

К воротам примыкала сторожка, в которой свободно могли разместиться несколько человек. Постоянной охраны при доме не было, но каждый день приходил садовник, в этой сторожке и располагался его «офис». Но в пожарных случаях строение можно было использовать по прямому назначению.

Дима открыл сторожку, заглянул в одну комнату, в другую, вроде бы все в порядке. Четыре человека будут чувствовать себя вполне комфортно.

Он открыл калитку, впустил во двор рослого мордастого парня с маленькими, но глубокими глазами.

– Частная охранная компания «Персей», старший группы Олег Андреев, – басовито представился он.

У Димы вдруг зачесался позвоночник, начался зуд и под мышками. Он понял, что попал впросак. Мама не звонила, не сказала, с какой фирмой она договорилась. Все произошло само собой: люди подъехали, сейчас они возьмут дом под охрану и будут нести службу. И все же надо было бы узнать, какую фирму подрядила мама.

– Могу я видеть Инну Владимировну Голованову? – спросил Андреев.

– Я за нее, – успокаиваясь, кивнул Дима.

Если старший группы знает, кто его нанял, значит, все в порядке.

– Я могу осмотреть двор?

Андреев не стал ждать, когда Дима даст согласие. Решительно надвинулся на него, требуя прохода, – пришлось посторониться.

– Тут у нас караулка, – сказал Дима, кивком показав на сторожку.

Но тот едва глянул на строение.

– Разберемся… Чугуев! Желтов!

Один боец двинулся в обход по часовой стрелке, другой против.

– Кто в доме? – деловито спросил Андреев.

– Моя девушка.

– Больше посторонних нет?

– Она не посторонняя.

– Я бы хотел осмотреть дом.

– Но…

Дима не собирался запускать охрану в дом, но Андреев пер как бульдозер. В прихожей он достал из кармана бахилы, ловко натянул их на берцы.

– Давай в темпе! – сказал он, движением руки увлекая за собой Диму.

Похоже, парень понимал, что раздражает хозяина, поэтому и торопился обойти дом. А Дима должен объяснять ему, куда можно заходить, а куда нельзя.

Андреев хотел заглянуть в комнату, где находилась Люба, но Дима его остановил:

– Там моя девушка.

– Хорошо.

Парень пропустил гостевую спальню, заглянул в следующую комнату, так весь дом и обошел.

– Теперь я спокоен, – скупо улыбнулся он, открывая входную дверь. Снял бахилы, сунул их в карман и направился к своим подчиненным, которые уже скучковались у открытой калитки.

Дима за ним не пошел. Надо было позвонить маме, узнать, представители какой фирмы должны были охранять дом. Что-то не нравился ему этот Андреев, хотя, казалось бы, парень делал все как надо.

Он поднялся на второй этаж, зашел в спальню к Любе. Она сидела в кресле, плотно сомкнув губы. Вид у нее был как у мышки, которую вынюхивала кошка.

Он подошел к окну, достал телефон. И увидел, как во двор входят люди в такой же, как у Андреева, форме. Только опознавательные знаки на рукавах не красного, а синего цвета. Один из них обратился к Андрееву, тот пожал плечами, кивком показав на дом. Все бы ничего, но эти люди не знали друг друга. Значит, это не подкрепление прибыло, а совершенно другая группа. Возможно, фальшивая. А может быть, и настоящая, та, которую вызвала мама. Если так, то Андреева здесь быть не должно. И в дом его впускать было нельзя.

А зачем ему нужно было побывать в доме? И почему Дима должен был его сопровождать? Дверь оставалась открытой, кто еще мог зайти в дом и не выйти…

Дима рванул к двери, хотел открыть ее, но передумал. Сообщник Андреева мог находиться в холле, с пистолетом в руке. А у Димы только «травмат».

Он повернул защелку, закрывая дверь изнутри.

– Зачем? – встревоженно спросила Люба.

Дима подошел к окну. Андреева во дворе не было, похоже, он со своими людьми освободил территорию. Новые охранники уже хозяйничали во дворе, один из них заходил в сторожку. Надо было идти к ним, спрашивать, выяснять. И маме позвонить не мешало бы.

Но что, если за дверью кто-то есть? Дима выйдет, и все.

Он осторожно приблизился к двери, коснулся защелки, и та вдруг сама по себе пришла в движение. Замок можно было открыть с другой стороны, для этого достаточно было вооружиться двухрублевой монетой.

Провернуть защелку, открыть дверь и выстрелить в упор. Что может быть легче?

Но удерживать замок изнутри было гораздо легче, чем открывать его извне. Дима зажал пальцами поворотник и на всякий случай отошел от двери. Как будто кто-то подсказал ему, что нужно встать под прикрытие кирпичной стены. Только он это сделал, как в дверь выстрелили. Пуля с легкостью пробила стеклянную вставку, а следующая прошила дерево.

Преступник стрелял через глушитель, поэтому он должен был слышать, как вскрикнула жертва. Дима изобразил и падение, но руку с поворотника не убрал. А другой рукой достал из кобуры «травмат» и выстрелил в окно. Громкий хлопок должен был привлечь охрану.

Стрелять перестали. А чуть погодя хлопнула входная дверь. Дима поднялся, подскочил к окну и увидел, как падает охранник, в которого выстрелил вышедший из дома человек – в черном и под маской. Судя по телосложению и походке, это была женщина. Но стреляла она как мужчина – метко, быстро. Вслед за одним охранником упал другой, а третий, в панике закинув руки за голову, сел на корточки в надежде на пощаду, и убийца не стала в него стрелять.

Зато выстрелил Дима. Открыл окно и нажал на спуск. От грохота заложило уши, зато Кристина, если это была она, даже не дрогнула. Как будто знала, что у него «травмат».

Она открыла калитку и покинула двор. Дима бросился за ней, но, увидев лежащего на террасе охранника, остановился. Парень лежал с дыркой во лбу, из-под затылка на мраморную плитку вытекала кровь. Чуть в стороне лежал еще один. Слишком уж профессионально стреляла Кристина, чтобы бежать за ней. Может, стоит за калиткой и ждет…

Он закрылся в доме, поднялся в спальню и позвонил в полицию. Только после этого связался с мамой.

Смешно это или нет, но мама приехала раньше, чем полиция. От увиденного у нее волосы встали дыбом. Она полезла в сумочку за сигаретами, но, вспомнив, что бросила курить, повернулась к струсившему охраннику, который смолил без перерыва. Тот кивнул, вынул из пачки сигарету.

– Что здесь было? – спросила мама.

Уцелел еще один охранник. Этот не падал на корточки, не втягивал голову в плечи, парень просто закрылся в сторожке. Вот и как с такой охраной чувствовать себя в безопасности?

– Империя наносит очередной удар, – сказал Дима, глянув на ворота. Он сомневался, что Кристина может вернуться, ну а вдруг?

– Я говорила с Шапировой, она сказала, что ничего не знает…

– А ты надеялась на явку с повинной? – усмехнулся Дима.

Калитка открылась, во двор вошел человек в черном костюме и в солнцезащитных очках, вслед за ним втянулся мужчина в чоповской униформе. Охранники на полусогнутых бросились к ним.

– Сейчас еще и копы подтянутся… – недовольно проговорил Дима. – Объясняйся с ними.

– Ничего, объяснишься.

– Да я с одним уже объяснялся. Дом ему показал. А за ним Кристина зашла…

Надо было выяснить, как произошла утечка информации. Мама позвонила в охранную фирму, договорилась, и непонятно, то ли Кристина перехватила сигнал, то ли в самой охранной фирме у нее свои люди. А еще нужно было выяснить, кто такой Андреев. Действительно ли он представлял охранную фирму? Если да, то чья это компания? Может, она подконтрольна Шапировым, и Кристина на этом сыграла. Самого Андреева не в чем обвинить, а от Кристины он открестится. Но мордой по земле его повозить надо бы. И пусть этим займется полиция. Есть запись с видеокамер, не трудно будет разобраться в том, что произошло. Путь следствие работает, выясняет, а Диме нужно валить отсюда как можно скорей. Суматоха вокруг покойников уже началась, и как бы Кристина не воспользовалась этим.