Глава 13

За окном солнце под парусами из облаков, сосны покачиваются на ветру, воробьи по веткам хороводят, соловей где-то заливается, синицы пискляво переговариваются. И в доме тихо, мирно, никто не пристает, не домогается. Но ветер мог перерасти в ураган, а иллюзия спокойствия – в катастрофу. Люба это понимала, но ничем себе не могла помочь. Не сбежать отсюда, и сквозь землю не провалиться. Если, конечно, Игнат не поможет. Изнасилует, не дождавшись милости от ее природы, а потом на два метра в землю.

Люба вздохнула, вышла из спальни. Остановилась, прислушалась. Вроде бы тихо в доме, но Игнат мог ждать ее в каминном зале. Заставать пленницу врасплох ему нравилось не меньше, чем наслаждаться ее беспомощностью. Самодур-переросток, и с этим ничего не поделаешь.

Она спускалась с лестницы, когда открылась входная дверь. Кто-то зашел в дом со двора. А зайти мог только Игнат. Что это с ним, почему так шумно? Надоело подкрадываться и пугать?

Именно эти вопросы Люба и приготовилась задавать. Но в холл из прихожей вошла та самая женщина, которую Люба видела вчера из окна. Она и вблизи выглядела такой же красивой и роскошной, как издали. Ни единой морщинки на лице, подбородок подтянут, кожа под шеей разглажена. Вне всякого, над ней трудился талантливый пластический хирург. И не менее гениальный стилист. И смотрелась она так, как будто на нее свой объектив навел фотограф из глянцевого журнала.

Люба остановилась как вкопанная, увидев ее. Женщина смерила ее взглядом, недовольно качнула головой и взглядом показала на пол. Люба ее поняла. Нужно было сойти с лестницы, чтобы не казаться выше, чем она есть. Так она и поступила.

– Меня зовут Таисия Павловна, – сказала женщина. – Я – мама Игната. – Голос ее звучал спокойно, миролюбиво, но взгляд оставался сухим и прохладным.

– Люба. Очень приятно.

– Как ты себя чувствуешь, Люба?

– Ну, не скажу, что хорошо…

– Почему?

– Потому что я здесь не по своей воле.

– Насколько я знаю, Игнат тебя здесь не обижает.

Женщина прошла в зал, остановилась в центре помещения. Любе ничего не оставалось, как проследовать за ней.

– Игнат тебя не обижает? – уже вопросительно повторила Шапирова.

– Думаете, мне приятно чувствовать себя игрушкой?

– Игнат очень любит свои игрушки.

– Но я не игрушка! – возмутилась Люба.

– Но далеко не каждая игрушка может стать любимой.

– Я не буду прыгать от радости.

– Игнат, конечно, поступил глупо. Как избалованный ребенок.

– Почему – как?

– Он действительно ведет себя как избалованный ребенок, – улыбнулась Таисия Павловна, словно соглашаясь с ней. – И в этом есть моя вина.

– Я хочу домой.

– Да, конечно… Пока что я имею влияние на своего сына и могу остановить его игру, если она далеко зашла. Тебя отвезут домой.

– Спасибо.

– И возместят моральный ущерб.

– Не надо.

Шапирова поджала губы, недовольно глянув на Любу. Никто не вправе отказываться от ее высочайшей милости. Все должны только соглашаться и хлопать в ладоши.

– Но есть одно условие. Ты не должна никому жаловаться. Никакой прессы, никаких социальных сетей… В полицию можно, в полиции сохранят конфиденциальность.

– Боитесь огласки? – усмехнулась Люба.

– Мы с тобой договорились?

– А если нет?

– Ты должна понимать, что Игнатом двигали чувства. Он в тебя влюбился, он хотел, чтобы ты была рядом. – Таисия Павловна говорила с таким спокойствием, как будто ее сын влюблялся по два раза на неделе.

– Так не любят, – качнула головой Люба.

– Я не заставляю тебя отвечать взаимностью. Я просто исправляю ошибку своего сына и отправляю тебя домой. А как дальше будут развиваться ваши отношения, меня не интересует. Будут развиваться – пожалуйста, нет – все равно…

– А если будут?

– Я возражать не стану.

– Но у Игната есть жена.

– Его жена сбежала с любовником.

– Но она жива?

– И ее любовник жив. Тебя это интересует? – Таисия Павловна презрительно усмехнулась. Что Лена, что Люба, что другие – все шлюхи. Вот и как в таком бардаке найти достойную невесту для сына? Не лучше ли смириться с неизбежностью.

– Да, я искала Рому.

– Его уже нашли.

– Мне нужно знать, жив он или нет.

– Воронежская область, село Окосье, дом… – Шапирова поморщилась. – Память подвела, забыла номер дома. Но тут же небрежно бросила: – Водитель тебе скажет.

– Хотите, чтобы я туда съездила?

– Я хочу, чтобы ты не держала зла на Игната. Не пыталась ему отомстить.

– Не буду.

– Тогда не смею задерживать! – улыбнулась Шапирова и вышла из дома.

А минут через пять появился тот самый водитель, который привез ее сюда.

– Я ни в чем не виноват! – Павел с покаянным видом приложил руку к груди. – И не надо на меня так смотреть.

– Как я смотрю?

– Как будто я кого-то убил и съел.

– А здесь кого-то убили?

– Прошу! – Парень вытянулся в струнку и рукой показал на машину.

Они уже подъезжали к воротам, когда у него зазвонил телефон. Он ответил, ему что-то сказали, он кивнул, поблагодарил. И передал информацию Любе. Село Окосье, дом девяносто два.

А за воротами дорогу им перегородил черный «Гелендваген». Из машины выскочил Дима. Люба удивленно глянула на него. Откуда он узнал, что ее везут домой?

Но, как оказалось, Дима этого не знал. Он подошел к «Мерседесу», и Павел с озадаченным видом опустил стекло:

– Я весь внимание!

Дима грубо схватил его за шею, отталкивая от себя, заглянул в салон. И очень удивился, увидев Любу.

– Ты?!

Павел оправился от неожиданности, открыл дверь, отталкивая Диму. Но тот, возмутившись, выдернул его из машины и крикнул:

– Люба, я за тобой!

Она кивнула, открыла дверцу, вышла.

– Поехали! – показал он на своей «Гелендваген».

Но Павел, поднимаясь, схватил его за руку:

– Куда?

Дима ничего не ответил, коротко ударил кулаком в челюсть, и Павел шлепнулся на землю. Останавливать непрошеного гостя он больше не пытался. Просто вытащил из нагрудного кармана телефон. А со стороны ворот уже показались охранники.

Дима резко сдал назад, быстро развернулся.

– Я как знал, что ты здесь, – сказал он, набирая скорость.

– Вовремя ты.

– Что вовремя? Куда они тебя везли?

– Домой… Игнат меня похитил, его мама меня освободила. И еще извинилась за непутевого сыночка.

– Что он с тобой сделал?

– Ничего… Просто посадил под замок, ждал, когда я сама «созрею» и в руки к нему упаду… Не упала.

– Мне почему не позвонила?

– У него тут глушилки везде.

– Твои родители сказали, что ты в командировке.

– Меня туда и отправили. А по пути перехватили… Игнат все устроил.

– Значит, глушилки?

– А потом батарея села…

– А телефон где?

– В сумочке.

– Батарея, батарея… И «симка»?

– А что «симка»? На месте.

– Уверена?

Люба достала из сумочки смартфон, сняла заднюю панель. Оба гнезда для сим-карточек пустовали.

– Когда же они успели?.. – возмущенно проговорила она. И сама же себе ответила: – Ну да, возле башни…

– Видел башню, – кивнул Дима и бросил взгляд в зеркало заднего вида. Судя по выражению его лица, погони он не заметил.

– Там у них караулка была, когда здесь родители жили. Их хорошо охраняли, а Игнату это не нужно…

– От него самого людей надо охранять, – хмыкнул Дима.

– Я спросила, кто там в башне… Думала, Рома там и Лена. Не было никого…

Люба решила не рассказывать о тот, как Игнат измывался над ее психикой. Она дала обещание не держать зла на Игната. И если Рома жив, она сдержит свое слово.

– А ты их искала?

– Я Рому и сейчас ищу.

– А передо мной в чем виновата?

– Я перед тобой виновата?

– Обманывала меня, не за ту себя выдавала.

– Я обманывала?!

– Сообщение мне прислала, виновата, мол, прости. И больше не звони.

– Не присылала я ничего! – Ее голос зазвенел от обиды и возмущения.

– Да я уже понял… Меня тоже плотно обложили. Следили. Чтобы я за тобой не сунулся.

– Но ты же сунулся…

– Да понял, что Шапира далеко зашел. А тебя, значит, отпустили?

– У Игната в голове тараканник, и его мама это знает.

– И покрывает?

– Ну да, она просила никому ничего не говорить.

– А ты?

– Со мной ничего страшного не произошло. Игнат ничего такого не позволял.

– Но Рому ты в башне искала.

– Я же говорю, Игнат не в себе.

– И мог убить свою жену.

– Сгоряча мог… Но думаю, что не убивал… Рому он точно не трогал…

– А кого трогал?

– Я тоже так подумала, когда он мне сказал… Может, Марата?.. Про Марата мне ничего не говорили.

– А про кого говорили?

– Рома с Леной живет где-то за Воронежем. Село Окосье, дом девяносто два. Таисия Павловна сказала.

– Зачем?

– Чтобы я нашла Рому и успокоилась.

– Он так просто живет с Леной, их никто не трогает, да?

– Ну, если она дала развод Игнату, – пожала плечами Люба.

– А она дала развод?

– Не знаю…

– А на какие шиши они живут?

– У Лены были деньги…

– Шапировские деньги! Она их украла. Такое не прощается.

– Не знаю… Надо бы съездить в это Окосье, глянуть, как и что. Если Рома с Леной там, то и гадать нечего.

– А они там?.. Зачем Игнат тебя похитил?

– Он в меня влюбился. – Люба и сама удивилась тому равнодушию, с которым произнесла эти слова.

Казалось бы, радоваться надо, но нет. Может, Игнат и завидный жених, но у Любы не было никакого желания связывать свою судьбу с его больной головой. Вот если Дима сделает ей предложение, она вряд ли ответит ему отказом. Он такой бедовый, такой отчаянный. Игнату морду набил, а как его водителю в челюсть съездил!

– Он тебе это сказал?

– Говорю же, ему верить нельзя.

– Вот и не верь.

– Я и не верю.

– Но надеешься?

– Надеюсь… Что Рома жив.

– Что-то я не понял, тебе кто нужен – Игнат или Рома?

– А если мне ты нужен? – Люба пристально посмотрела на Диму.

Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Он щелкнул пальцами у себя над ухом, цокнул языком и сосредоточил внимание на дороге.

– Только не думай, что я напрашиваюсь, – надулась Люба.

– Да дело не в том… Просто я сразу должен был за тобой поехать, а я клювом щелкал.

– Лучше поздно, чем никогда.

– И все равно… – Дима качнул головой, отказываясь продолжать.

– Ты отвезешь меня домой? – спросила Люба.

– Ну, я-то похищать тебя не собираюсь.

– И не надо.

– А может, и собираюсь… – внимательного глянув на нее, сказал Дима. – Где у нас там Воронеж? – Он уменьшил масштаб электронной карты, затем снова увеличил его. – Новокаширское шоссе, на нем и свернем.

– Куда свернем?

– Позвони родителям, скажи, что командировку продлевают.

– Я должна согласиться с тем, что ты меня похищаешь? – улыбнулась она.

– Соглашаться не надо, просто позвони.

– Мы едем в Воронеж?

– Ты же хотела глянуть на Рому.

– Хотела убедиться в том, что он жив.

– Возможно, это обман. Все та же пыль в глаза. Сначала ее пускал Игнат, теперь вот за дело взялась его мама…

– Ну, она бы обманывать не стала.

– Не знаю, не знаю…

– Она так уверенно сказала про Воронеж… Может, она и не думает, что я туда поеду.

– А если поедешь, то уж точно не сегодня. А мы прямо сейчас и рванем. И узнаем, что в доме… э-э…

– В доме девяносто два…

– В доме девяносто два живут незнакомые нам люди… А может, этого дома и вовсе не существует.

– Зачем тогда обманывать, если обман можно вскрыть?

– Не хотелось бы отвечать на этот вопрос, – с озадаченным видом качнул головой Дима.

– Почему?

– Но придется… Это не просто пыль столбом, это проверка на вшивость. Если ты едешь к Роме, значит, ты не веришь Шапировым.

– Доверяй, но проверяй.

– А если не веришь, ты опасна. И лучше всего с тобой разобраться где-нибудь по дороге в это, как его…

– Окосье.

– Там тебя и скосят. Начисто.

– Думаешь? – похолодела Люба.

А ведь ее действительно могли убить. Чтобы она больше не путалась под ногами.

– Не зря же тебя похитили. Не зря же меня «пасли». Там все так намешано…

– Но, если я пропаду, меня будут искать.

– А найдут?

– Найдут не найдут, но на Игната выйдут… Игнат договорился с моим начальником, тот отправил меня в командировку, и не куда-нибудь, а к нему домой. Если меня начнут искать, Максютов расскажет, как было дело, подозрение падет на Игната. А тут у него еще и жена пропала, одно к одному…

– Значит, ты должна вернуться из командировки… Поэтому тебя и отправили сегодня домой. А я тебя перехватил… Ты все еще в командировке. И сразу же в Окосье… Кристина не успеет подготовиться к встрече. Но может последовать за нами. – Дима снова бросил взгляд в зеркало заднего вида.

– Кто такая Кристина?

– Такая. Сякая… И очень ядовитая. Если укусит, мало не покажется… Может, и не надо тебе никуда ехать?

– А тебе?

– Мне надо. Чтобы на все сто убедиться в том, что нам нагло и бессовестно врут. Игнат, его мать…

– Ну, его мама ни при чем, – качнула головой Люба.

– При чем. В том-то и дело, что при чем… Давай так, я отвезу тебя к себе домой… Нет, это не вариант… И к тебе нельзя… Можно снять гостиницу…

– Не надо ничего снимать. Я еду с тобой.

Люба не верила в смертельную опасность, на которую намекал Дима, но раз уж он готов сунуться в самое пекло, она поедет туда вместе с ним. И пусть не отговаривает.

От Москвы до Воронежа – пятьсот километров дорожного удовольствия, слегка подпорченного терминалами оплаты. Скоростное шоссе на всем протяжении, и, если бы не терминалы, Дима гнал бы без остановки. Оплата вроде бы и копеечная, но сама процедура отнимала время. Лето, народ ломится на юг…

И через Воронеж они пролетели пулей, так же легко прошли с полсотни километров, а затем потянулся «тещин язык». Но ничего, прорвались, вышли, так сказать, на оперативный простор. Только разогнались, как навигатор велел свернуть с шоссе на пыльный проселок – и так до самого Дона.

Еще не стемнело, а они с Любой были уже на месте. Село Окосье, сотни две домов на трех улицах. Каждая улица с названием, одна заканчивалась на шестьдесят четвертом доме, другая на семидесятом, а третья на пятьдесят шестом. Девяносто второго дома не существовало даже в проекте. И Рому Дукатова здесь никто не видел. Дима не ленился, он разговаривал с людьми, спрашивал, показывал фотографию. Никто ничего не видел.

– Что и требовалось доказать, – возвращаясь в машину, сказал он.

– И что делать? – спросила Люба.

Она выглядела усталой. Что вовсе не удивительно. Вроде бы и не беспредельничал Шапиров, на цепи ее не держал, более того, создал комфортные условия, но нервы у девчонки не железные. Столько дней в напряжении жить. Ей бы домой, а не в дальнюю дорогу… Но что сделано, то сделано.

– Что делать, что делать…

Вчера Дима смог обмануть Кристину. Она ждала его в постель, а он ушел в ночь. А когда вернулся домой, ее уже не было. Возможно, отправилась за ним. И следила за его перемещениями по городу, пока он не догадался обыскать салон. Все-таки был «радиомаяк», и пришлось повозиться, чтобы найти его.

Возможно, «жучок» установлен и где-то в его квартире, но Дима не стал заморачиваться. Он отправился к Шапирову домой, настраиваясь на очень серьезный разговор с ним, но Люба сама шла к нему в руки. Оставалось только ее поймать.

Люба снова с ним, и это можно было рассматривать как хороший знак. Но что-то не хотелось верить в знаки после того, что сказала Рина. Могильный крест – тоже знак. И этот знак до сих пор стоит перед глазами. Более того, он обрел четкие очертания и даже светился изнутри.

Нет девяносто второго дома в селе Окосье. Значит, Любу действительно заманивали в ловушку. Но Дима и сам не прошел проверку на лояльность. И раз уж он сунулся в эту деревенскую глушь, его тоже постараются в ней зарыть. До шоссе почти сорок километров, и на этой дороге запросто можно столкнуться с Кристиной и ее людьми. А разговор будет коротким, причем совсем не в его пользу.

– Что делать? – повторил он. – Ноги уносить!

Дима вынул из кобуры пистолет, вынул обойму, с тоской глянул на пластиковые пули. Оружие травматическое, толку от него немного, но если удачно попасть в глаз, можно всерьез вывести противника из строя. Только вот подпустят ли его на расстояние выстрела? У его противника оружие наверняка боевое и, очень может быть, автоматическое.

– Ну, поехали! – заторопилась Люба.

– По прямой нельзя…

Проселок в Окосье не заканчивался, он тянулся вдоль реки, входил в населенный пункт и сворачивал к шоссе. Путь этот был длинней раза в два, но безопасность требовала жертв.

– И по кривой тоже, – глянув по сторонам, добавил Дима.

Его машина привлекала внимание, местные девчонки смотрели с восхищением, бабы с интересом, мужики с завистью. Их с Любой здесь появление – целое событие, и, разумеется, все будут знать, какой дорогой они поехали. А значит, это будет знать и Кристина. Значит, хитрый финт просто необходим. Нужно было ехать на запад, в обратном направлении, сразу за деревней свернуть налево и окольным путем, через поля выехать к реке. Дорога, конечно, ужасная, но на электронной карте она просматривалась от начала до конца, и нигде не прерывалась. Значит, ехать можно.

Дима нарочно разогнал стаю гусей, которые вышли на дорогу. Пусть все видят, куда они едут.

– Зачем? – спросила Люба, глядя на гуся, который едва успел выскочить из-под колес.

– Военная хитрость.

– А если камень вдогонку?

– Лучше камень, чем пуля.

– Не пугай меня!

– Предупрежден, значит, вооружен.

– Чем?

– Хороший вопрос. – Дима достал из кобуры пистолет, протянул его Любе: – Это должно тебя успокоить.

– Ну, если только для спокойствия. – Она провела по кожуху пистолета с такой нежностью, как будто это была рука любимого человека.

Выбранная дорога оказалась ужасной еще в самом начале пути. Не успел Дима свернуть на нее, как едва не увяз в глубокой рытвине, заполненной жидкой грязью. Кое-как перевалил через препятствие и носом зарылся в бурьян, за которым едва угадывалась колея. Дорога просматривалась кое-как, и все казалось, что она вот-вот закончится или провалится под землю вместе с машиной.

– Можно, я не буду называть тебя Иваном Сусаниным? – выразительно посмотрела на него Люба.

– Нужно.

Дима оглянулся назад. Сейчас он больше думал о деревенских мужиках, которые могли отправиться за ними в погоню. На тракторах они догонят их вмиг. Вряд ли они будут насиловать Любу, но ему «физиотерапию» наверняка устроят.

Трава пошла на понижение, дорога – на расширение. Но вместе с тем она стала уходить в сторону. Дорогу на карте клонило вправо, а стрелку – влево.

– Плохая примета.

– Зато уже пекла нет, – открыв окно, заметила Люба.

– Вечереет.

– Я бы сказала, темнеет, – кивнула она.

Сумерки действительно сгущались, а дорога все продолжала уходить вправо. Но машина все ближе к реке, это успокаивало.

– В твой навигатор вселился леший, – вдруг весело проговорила Люба.

– Похоже на то, – улыбнулся Дима.

– Можем заблудиться.

– Обратно повернем.

– А леший все равно запутает.

– Ничего, как-нибудь проживем. Кукуруза, подсолнухи… Шалаш поставим…

– Романтично.

– Комаров кормить будем.

– Лучше комаров…

Люба осеклась, но Дима продолжил за нее.

– Чем червей.

– Да я не об этом!

– А о чем?

– Лучше с тобой в шалаше, чем с Игнатом…

– Во дворце?

– Вообще… Он такой скользкий. Но при этом липкий… Хорошо, что меня отпустили.

– На тот свет.

– Таисия Павловна не могла! – мотнула она головой.

– Почему?

– Ну, я бы не назвала ее ангелом. Обычная женщина. Избалованная статусом. И на меня она смотрела сверху вниз… Да нет, не могла она поступить так подло.

– Но кто-то же назвал ей адрес.

– Кристина? – задумалась Люба. Она со слов Димы уже знала, кто такая Кристина.

– У нее был роман с Игнатом.

– Игнат любил Лену.

– Одно другому не мешает, – усмехнулся Дима.

– Может, он мимо проходил, а Кристина подумала, что это любовь.

– И расправилась с Леной. И с Ромой. За компанию. Чтобы ей одной в Окосье не было скучно.

– Не в этом Окосье, в другом, – правильно поняла Люба.

– Где всегда темно и холодно.

– Но убивать за компанию… Для компании… Это слишком!

– Слишком не слишком, а мы здесь. Бомбу можно сбросить, никто не услышит. Ну, это образно.

– А убить могут по-настоящему.

Дорога снова стала зарастать травой, но на сближение с машиной упорно не шла. И река не приближалась.

Стемнело, Дима включил фары, но дорога как будто испугалась искусственного света и ушла под землю, а на пути стеной встало кукурузное поле – не проехать через него.

Дима остановил машину, вышел, попытался найти дорогу, но увы. То ли закончилась, то ли ее тупо перепахали под кукурузу.

Он вернулся в машину, выключил фары.

– Приехали.

– Из кукурузы можно сделать хороший шалаш.

– В машине лучше, – качнул головой Дима.

– И комары не кусают, – улыбнулась Люба, загадочно глядя на него.

– Я укусить могу.

Он потянулся к ней, она к нему, и губы их слились в нетерпеливом поцелуе. Машина широкая, передние кресла разделял высокий подлокотник, так просто с одного сиденья не перебраться. Дима и не пытался. Он просто вышел из машины, Люба – за ним.

Они ничего с собой не брали – в багажнике было пусто, только ватное одеяло на всякий случай. Багажник легко совмещался со вторым рядом сидений и превращался в спальное ложе. Достаточно было опустить спинки сидений и постелить одеяло. Дима так и сделал, а Люба правильно все поняла и юркнула в машину вслед за ним.

– Ты же сама хотела шалаш, – сказал он, нажимая на кнопку блокирования дверей.

– Хотела, – прошептала Люба, утопая в его объятиях.

– Шалаш есть, а рай будет.

– Я так по тебе соскучилась, – задрожав, пробормотала она.

На этом разговоры закончились. Слово взяла страсть, и они оба потеряли голову…