Глава 11

Лика крутилась перед зеркалом, то одним боком к нему повернется, то другим.

– Ты меня фотографируешь? – спросила она. – Или вспышки нет?

Дима сконфуженно промолчал. На самом деле Лика его возбуждала, и со вспышкой все было в порядке. Но в самый ответственный момент он вдруг подумал о Любе, и как отрезало. Не вспыхнуло, не щелкнуло, и Лика осталась без фотографии. За это она его сейчас и наказывала. Он, конечно, мог ее прогнать, но ему нужна была информация.

– Я так понимаю, девушки тебя больше не интересуют? – спросила она.

– Не было никакой девушки, – качнул головой он. – И за мной никто не следил.

– Тогда я пойду?

– Иди.

– Хорошо. Пока-пока! – Лика взяла сумочку и вихляющей походкой приблизилась к двери. Но вдруг замерла на месте, опустила сумку на пол и повернулась к Диме: – Я все же не верю, что не интересуют. Просто ты немного устал…

– Устал, – кивнул Дима, закрывая глаза.

От Лики он устал. Но прогонять в грубой форме не спешил. Может, все-таки прольется свет настоящего на мрак прошлого? Все к тому шло.

– А я тебе покоя не даю… Может, и не надо ничего рассказывать?

Дима качнул головой. Может, ему и не нужно ничего знать. Мама же просила не лезть в дела Шапировых. Мало того, за ним еще и слежку установили, еще и заказать могут. Одно неправильное движение, и спусковой крючок придет в движение. Тогда никакая мама не поможет.

– Да ничего и не было. Ну, девушка, ну этот с носом… Нос у него большой, да?

Дима пожал плечами. Один был с большим носом, другой с выпученными глазами. Но ему должно быть все равно.

– Кстати, а почему он за тобой следит? – встрепенулась Лика.

– Очень своевременный вопрос.

– Нет, я серьезно!

– А если он следит за тобой? Я, например, вживую его никогда не видел.

– А я видела… И его, и девушку… Ну, не совсем девушка… Ей уже за тридцать, просто выглядит очень хорошо… Красивая… Ей бы еще губки подкачать… Грудь она вроде бы подкачала… Может, силиконом, может, фитнесом. Она вся такая крепенькая, с носом и грудь небольшая. Там, в общем-то, и без силикона можно… Этот, с носом, к ней в машину какого-то парня затолкал.

– Затолкал?

– Ну, она подошла к машине с каким-то парнем, открыла заднюю дверь, он наклонился, тут появился этот, с носом, втолкнул его в салон. И сам за ним нырнул. А она за руль села…

– А что за парень?

– Я же сказала, какой-то парень…

Дима открыл тумбочку, достал оттуда фотографию, где Рома стоял, обнимая за талию одну из своих бывших подружек. Он отснял их по приколу, но, когда пришло время, поднял фото из цифровых архивов, распечатал.

– Он?

– Ну да, похож, только этот хайповый, а тот мимо проходил…

– Когда это было?

– Ну, еще до того, как «Лексус» ушел.

– И ты все видела?

– Ну да, к окну подошла. Смотрю, эти к машине подходят… И этот с носом. Я даже не поняла, откуда он появился. Как будто из кустов выскочил…

– В полицию, конечно же, не позвонила?

– Зачем в полицию?

– Как зачем? У тебя на глазах человека похитили.

– Какой похитили? Может, у них там квест какой-то был!.. И на помощь он не звал… Я, если честно, понять ничего не успела, так быстро все.

– Это Рома был! И он пропал!.. А потом и «Лексус» его угнали.

– Так это его «Лексус» был?

– Если бы ты в полицию позвонила…

Дима запнулся. Он, в общем-то, и сам хорош. Были у него подозрения, что Рома влип в историю, но в полицию он так и не сообщил. И Любу от этого удержал. Вот и чем он, спрашивается, лучше Лики?

Теперь он точно знал, что Рому похитили. Но заявлять в полицию не станет: и глупо это, и бесполезно. Месяц уже, считай, прошел, за это время столько воды утекло… Но сидеть сложа руки он тоже не мог. Надо бы связаться с родителями Ромы, пусть они сами подают заявление на розыск.

Первая стадия внушения: «Я не хочу в клуб, я не хочу в клуб, я не хочу в клуб…» Вторая: «Я не напился, я не напился, я не напился…»

Дима не торопился, пил понемногу, вдумчиво, не безобразничал, но тогда почему его штормит? Он сидел в свой лаунж-зоне, диван мягкий, удобный, ощущение такое, как будто плывешь по беспокойному морю. А вокруг волны – в виде людей. И музыка грохочет – прямо гром и молния.

Все-таки набрался он. Говорят, алкашу много не надо. Может, у него уже зависимость? С его-то стажем это, в общем-то, неудивительно. А ведь он действительно не хотел в клуб. Не хотел, но заставил себя туда отправиться. И цель у него была весьма уважительная. Он хотел узнать, врала Лика или нет. Она говорила про большеносого, который следил за ней.

Лика не врала. Нашел он в толпе знакомого типа. Сидит с каким-то хмырем за столиком, время от времени посматривая на него. То в туалет выйдет, то на второй этаж поднимется, и всегда проходит мимо Димы. Наблюдает, подслушивает. Но ничего не делает. Нет у него команды на зачистку, значит, бояться не-чего.

Но кто он, этот тип? На кого работает?.. В принципе, ответ у Димы имелся. Кто угрожал Роме? Игнат Шапиров. Кто мог его похитить? Он же. Значит, большеносый работал на него. Но ему нужны были не догадки, а доказательства. А как их добыть? Взять большеносого за жабры? Но уж больно внушительно смотрится противник, на таком и зубы можно обломать. Тут группа поддержки нужна, есть у Димы один знакомый, который мог помочь, но пока с ним свяжешься, пока договоришься… Да и не скажет ему ничего большеносый. Или в партизана станет играть, или дурака включит.

Дима поймал себя на том, что пристально смотрит на большеносого. Нельзя выдавать себя, но он, похоже, забыл об этом. А когда хватился, было уже поздно. Атлет столкнулся с ним взглядом, но задерживаться не стал, скользнул мимо. И виду не подал, хотя выводы наверняка сделал.

Дима презрительно усмехнулся, глядя на него. Ну, вычислил он «казачка», и что? Не будет его, появится кто-то другой… А если появится та самая крепенькая красотка, о которой говорила Лика? Дима не должен знать ее в лицо, и она спокойно может наблюдать за ним… А он действительно не знает ее в лицо. Но так можно позвонить Лике, она даст более подробное описание. Почему бы не подснять эту мисс, изображая при этом полное неведение?.. А ведь это идея… Но для начала нужно вспугнуть большеносого. Дима кивнул, собираясь жечь его взглядом.

Решеток на окнах нет, но ставни закрываются наглухо. И дверь запирается изнутри так, что снаружи ее не откроешь. Люба обошла весь дом, осмотрела и закрыла каждое окно. Она торопилась. Солнце еще не зашло, но ощущение такое, что над миром сгустилась тьма, еще немного, и на охоту выйдут вамиры и прочая нечисть. А лезть упыри будут из темной башни. Люба должна была защитить себя.

Это все из-за Игната, с его детской фантазией любителя взрослых игрушек. Он вроде бы извинился, но домой не отпустил. Вернее, сказал, что Люба свободна, но ворота не открыл. А другого пути на свободу нет. Даже если она найдет лестницу и сможет перелезть через забор, уйти ей не дадут. За ней следят, за ней крадутся. И Шапиров никогда не бывает один. Там, в башне, Люба его оттолкнула, но сбежать не смогла: охрана тут как тут.

Вот и сейчас дверь заперта, а вокруг дома кружит мордастый тип с рацией в руке. Белая рубашка, черные брюки, на поясном ремне пистолет в открытой кобуре. Он уже предупредил – выходить нельзя, а высовываться из окна нежелательно. А Люба совсем не прочь была прогуляться вдоль пруда. Даже в тюрьме у заключенных бывают прогулки. Но мордастый охранник начеку.

Что-то случилось в игрушечном царстве Игната Шапирова, если он уже не может позволить пленнице свободно разгуливать по территории. Но вряд ли к нему пожаловал прокурор с проверкой. Может, отец приехал, мать или кто-то из важных знакомых.

Люба стояла у окна. Особняк Шапирова скрывался за деревьями, за купальной пристройкой, а передний двор и вовсе не просматривался. Кто там, что?

Она уже собиралась уходить, когда заметила какое-то движение. По дорожке в сторону пруда шли люди. Расстояние приличное, к тому же мешали кусты и деревья, но Люба, тем не менее, поняла, что процессию возглавляет женщина. Высокая, красивая, вся в белом. То ли блузка с юбкой на ней, то ли платье. Моложавая, но не молодая. Рядом с ней шла такая же видная блондинка в светлом брючном костюме. Игнат шел рядом с женщиной в платье, она ему что-то говорила, он внимательно слушал. А вторая шла и смотрела по сторонам, что-то собачье-сторожевое в ее движениях.

Уж не мама ли к Игнату пожаловала? Насколько Люба поняла, он жил в доме, который оставили ему родители. Наверняка у них новый дворец, но, видимо, мать Игната до сих пор считала его усадьбу своей собственностью. Потому и походка у нее хозяйская. А может, она осматривала территорию, которая досталась ей после боя с Леной, которая также была здесь полной хозяйкой.

Шапирова не любила невестку, и, скорее всего, ее радует свобода, которую вдруг обрел ее сын. И вряд ли она желает ему скорой свадьбы. Именно потому Игнат и прячет Любу. Но раз так, надо заявить о себе.

Она открыла окно, но перед ней тут же вырос охранник:

– Не надо!

От волнения у него даже вздулась и запульсировала жила на тренированной шее. Он просил, а не требовал, и за пистолет хвататься не думал. Это подкупало.

– Только хуже будет, – добавил парень.

И Люба сдалась. Закрыла окно, села на стул. И пожала плечами. Ну, накажут охранника за ее выходку, и что? Почему она должна за него переживать?