Тени в ночи

За время работы над циклом я и сам стал немного похож на англичанина – с кем поведешься, от того и наберешься. Я имею в виду, тоже сложилась устойчивая традиция – в частности, заканчивать очередную книгу рассказом об английских призраках. Приступим…

Последние дни жизни король Георг Второй провел в Кенсингтонском дворце, в Лондоне, возле Гайд-парка. Ему очень хотелось навестить родной Ганновер, но не позволяла тяжелая болезнь.

В октябре 1760 г. король с нетерпением ожидал новостей из Ганновера, но в Ла-Манше свирепствовала очередная буря, не позволявшая кораблям покидать европейские порты и плыть в Англию. Хотя король был уже совсем плох, он то и дело смотрел из окон дворца на флюгер – не изменился ли ветер, что означало бы окончание штормов? И часто спрашивал окружающих: «Почему они не приходят?»

Георг умер 25 октября, так и не дождавшись корабля. С тех самых пор и до наших дней многие рассказывают, что видели в окне лицо короля, смотрящего на флюгер. И слышали слова, произнесенные с характерным ганноверским акцентом: «Почему они не приходят?»

Я могу и ошибаться, но Георг Второй – последний английский король, чей призрак видели люди. Впрочем, я еще предприму кропотливые изыскания на этот счет, впереди еще две книги…

Еще в 1735 г. в Озерном крае, в Саутер-Фелл, стала появляться целая «призрачная армия». Впервые ее видели в канун Иванова дня, когда, по английскому старинному поверью, призраки мертвых во множестве посещают землю. Батрак с фермы, принадлежавшей некоему мистеру Ланкастеру, смотрел на гору Саутер-Фелл, высившуюся над деревней Скейл. И увидел многочисленную армию, двигавшуюся по склону. Гора – высотой почти 300 метров, с отвесными склонами, пропастями, пехота (да и одиночки) ни за что не могли бы там пройти. И тем не менее батрак видел, как огромная, по его словам, армия прошла по склону горы с востока на запад, пока не скрылась в одной из горных расщелин.

Век был довольно суеверный, но когда батрак рассказал об увиденном хозяину, Ланкастер поднял его на смех. Так же ответили насмешками местные жители, когда история разошлась в деревне.

Однако два года спустя, опять-таки в канун Иванова дня, мистер Ланкастер оказался на том самом месте, где в свое время стоял батрак. И увидел на склоне нескольких человек, слезавших с лошадей. Подумал сначала, что это местные охотники, но тут же отбросил эту мысль – какие охотники на отвесном скалистом склоне, где к тому же нет леса, а значит, нет и дичи? Очень быстро вслед за «охотниками» показался кавалерийский полк, за которым двигалась пехота – а следом бежали несколько отставших солдат. Это воинство скрылось в той самой расщелине, про которую рассказывал батрак…

Все семейство Ланкастера, находившееся там же, тоже все это видело. Ланкастер, преуспевающий фермер, пользовался в деревне гораздо большим авторитетом, чем голодранец-батрак. Однако, когда он рассказал об увиденном, его точно так же высмеяли.

По неизвестным причинам Ланкастер выжидал восемь лет. И только в 1745 году (конечно, в канун Иванова дня) отправился на это место, для пущей надежности прихватив с собой ни много ни мало двадцать шесть односельчан. И что же? Все они видели, как огромная армия прошла по тому склону и скрылась в той расщелине. На сей раз с ними были и повозки, которых раньше не видели ни батрак, ни Ланкастер. Увиденное произвело такое впечатление, что многие из зрителей на следующий день забрались с превеликим трудом на склон, чтобы поискать следы лошадиных копыт и колес, которые просто обязаны были остаться после прохода такой массы людей. Но не нашли ничего. Однако все очевидцы под присягой подтвердили, что видели именно то, что видели.

Присяга в те времена была вещью серьезной (как, впрочем, и в последующие) и послужила своего рода спусковым крючком.

Нашлись в деревне люди, которые признались, что еще раньше Ланкастера и батрака видели то же самое, но помалкивали, справедливо опасаясь насмешек. Но теперь… Некий мистер Уирен из близлежащего Уилтона признался, что еще в 1743 г. вместе со своим батраком видел на одном из самых опасных склонов Саутер-Фелл человека с собакой, охотившегося за дикими лошадьми…

Некоторые (видимо, особо упертые материалисты) высказывали предположение, что это был мираж – мираж какой-то армии, двигавшейся совсем в другом месте. Однако быстро выяснили, что ни близко, ни далеко в то время в окрестностях попросту не было столь большой армии, которая могла бы «отразиться» в виде миража… Причем регулярно, годами.

Похожее случилось уже в ХХ столетии, в другом месте, на острове Скай в Шотландии. В ноябре 1956 г. два студента геологического факультета Оксфорда заночевали на юге острова, поставив палатку. Примерно в три часа ночи один из них, Петр Зиновьев, услышал какой-то странный шум и увидел из палатки, что по каменистой равнине, на которой они разбили лагерь, бегут множество людей, одетых как хайлендеры старинных времен. Он разбудил спутника, своего кузена. На следующее утро они рассказали об увиденном в отеле, где остановились, некоему мистеру Кемпбеллу из местных. Тот и не подумал поднимать студентов на смех. Совершенно буднично, как о самой обычной вещи, сказал: сам он ничего подобного не видел, но многие прежде видели в точности то же самое: в одну ночь хайлендеры браво бежали куда-то, в другую тащились назад, выглядели прямо-таки полумертвыми. По его личному мнению, это призраки то ли горцев, участвовавших в каком-то разыгравшемся здесь сражении XIII в., либо, что вероятнее, отряд Красавчика Чарли, участники якобитского мятежа 1745 г. Кстати, Красавчик Чарли после того, как его силы были разбиты королевскими войсками, сначала бежал как раз на остров Скай.

В Лондоне издавна говорят и об оживающей статуе королевы Анны. Памятник ей поставили в 1705 г. Со временем начался мелкий вандализм: местные мальчишки отчего-то решили, что это статуя Марии Кровавой, и, будучи убежденными протестантами, стали регулярно забрасывать статую камнями, так что в конце концов отбили нос и правую руку со скипетром. В 1861 г. статую реставрировали, а на постаменте выбили ANNA REGINA («королева Анна» по-латыни). То ли местные школяры латыни не знали (хотя «Анна», уж безусловно, могли прочитать и должны были знать, что уж она-то была протестанткой), то ли попросту сохранилась хулиганская традиция, но статую еще какое-то время забрасывали камнями. Так вот, окрестные жители до сих пор верят, что каждый год, 1 августа, в день своей смерти, статуя сходит с постамента и три раза проходит вверх и вниз по улице…

Приютом для привидения издавна служит театр Друри-Лейн, основанный в 1663 г., во время «театральной реставрации» Карла Второго (хотя его нынешнее здание построено в 1812 г.) Зовется этот призрак «Джентльмен в сером», потому что появляется всегда в одном и том же наряде начала XVIII в. – в сером камзоле, высоких сапогах, белоснежной рубашке с пышными кружевами, напудренном парике и треуголке. За долгие годы его видели многие – «Джентльмен в сером» часто появлялся в зрительном зале, при скоплении публики. Как и одежда, маршрут призрака остается неизменным: материализовавшись в конце ряда, он, прихрамывая, движется вдоль бельэтажа, а миновав бар, исчезает в стене. Если кто-то пытается подойти к нему поближе, призрак начинает тускнеть, расплывается в воздухе, исчезает. Самое любопытное, что продюсеры, режиссеры и актеры прямо-таки горят желанием его увидеть: давно подмечено – если «Джентльмен в сером» появляется во время первого прогона спектакля, спектакль ждет успех. Вообще, призрак явно предпочитает мюзиклы: особенно часто его видели на представлениях как раз мюзиклов «Король и я» и «Оклахома».

В XX в., когда в театре шел капитальный ремонт, рабочие обнаружили в стене замурованную нишу, а в ней – человеческий скелет с кинжалом меж pебеp и кусочками истлевшей, но, несомненно, дорогой материи, сохранившейся кое-где на костях. Что интересно, ниша располагалась в том месте, откуда обычно начинает путь «Джентльмен в сером». Была выдвинута версия, что это – заезжий богач времен королевы Анны, увлекшийся одной из актрис, то ли ответившей ему взаимностью, то ли не успевшей – ее постоянный любовник из ревности заколол соперника. Предполагают, что он был одним из актеров театра, своим человеком в нем – иначе как ему удалось скрытно замуровать труп в нише? А поскольку джентльмен был приезжим, чужим в Лондоне, никто его не хватился и не искал…

Там же, в Лондоне, в одном из озер королевского парка Сент-Джеймс, иногда видят безголовую женщину, которая поднимается из воды, скользит по ней до берега, а потом исчезает в прибрежных кустах. По мнению иных дотошных исследователей, это призрак жены некоего сержанта из расположенных поблизости в свое время казарм. Сержант убил жену, отрубил ей голову (видимо, чтобы труп не смогли опознать), а тело бросил в озеро. Произошло это, как считают, в 1780 г.

Одна неувязка: это озеро появилось позже, в 1827 г., когда парк реконструировал королевский архитектор Джон Нэш. Однако сторонники версии о жертве сержанта-убийцы парируют: во-первых, какое-то озеро там могло существовать, еще не облагороженное Нэшем, и в 1780 г., во-вторых, сержант мог попросту закопать обезглавленный труп на том месте, где появилось озеро. Непохоже, чтобы мы когда-нибудь узнали истину: вряд ли королевская семья, которой и ныне принадлежит парк, позволит спустить озеро и произвести там раскопки – в конце концов, речь идет не о коронованной особе и даже не знатной, а просто-напросто о жене простого сержанта…

«Женщина в белом», или «Старая мадам», как ее еще называют, – еще один женский призрак, на сей раз с головой на плечах, обитающий в особняке Лью Хаус. По рассказам очевидцев, она бродит по ночам вдоль длинного коридора верхнего этажа. В 1923 г. тогдашний хозяин Лью Хауса Сабин Бэринг-Гоулд опубликовал и собственные наблюдения, и результаты проведенных им разысканий. Его мать слышала стук женских туфель – в том самом коридоре. Но ничего не увидела, хотя коридор был ярко освещен. В другой раз сестра Сэринг-Гоулда писала письмо в своей комнате и услышала звук шагов у двери, но, открыв ее, никого не обнаружила.

Тогда Бэринг-Гоулд предположил, что это были крысы. Но потом произошел гораздо более загадочный случай… Касавшийся одной из дочерей хозяина дома, Беатрисы. Две его дочери сталкивались со «Старой мадам» и раньше. Барбара рассказывала, что у нее в детской не раз появлялась незнакомая женщина в голубом – иногда просто смотрела на девочку, иногда усаживалась у ее постели. За другой его заболевшей дочерью, Дианой, как-то ухаживала няня, задремавшая у кроватки. Ее разбудил стук в дверь и женский голос: «Девочке пора принимать лекарство». Открыв дверь, нянька никого за ней не обнаружила.

С Беатрисой все произошло совершенно иначе. Она заболела, лежала в постели, и миссис Бэринг-Гоулд, видя, что состояние девочки опасений не внушает, решила все же лечь в ее комнате. Но вскоре пришла к мужу и сказала, что никак не может уснуть: ее постоянно будят тяжелые шаги людей, несущих что-то по лестнице. Кто бы носил что-то ночью? Хозяин ни о чем таком не распоряжался. И решил, что это проделки ветра (ночь была очень ветреная).

Беатриса все же умерла. Когда ее гроб несли вниз по лестнице, миссис Бэринг-Гоулд сказала, что при этом раздавался точно такой же шум, который она слышала той ночью…

В 1918 г. срочно попросили расчет две няни, объяснив, что не могут тут больше оставаться, – их пугал призрак женщины, появлявшейся в детской и склонявшейся над кроватками девочек.

Призрак женщины в саду видел и некий Алистер Грант.

Наиболее подходящей кандидатурой на роль «Старой мадам» Бэринг-Гоулд считал Маргарет Бредфилд, вышедшую замуж за одного из его предков, Уильяма Гоулда, в 1740 г. Сам Гоулд умер в 1766 г., а его вдова последовала за мужем гораздо позже, в 1795 г. Бэринг-Гоулд раскопал интересную историю, происшедшую через неделю после ее смерти: некий мистер Саймондз ехал верхом ночной порой, направляясь к себе домой, и увидел, что на краю поля, на плуге, сидит женщина в белом платье. При яркой луне он сразу узнал миссис Гоулд, правда, удивился – она выглядела моложе своих лет. Его конечно, удивило и то, что почтенная пожилая дама оказалась ночью в поле, – но, как истый британский джентльмен, он сохранил невозмутимость, снял шляпу, раскланялся и сказал: «Доброй ночи, мадам». Миссис Гоулд поклонилась ему в ответ, и Саймондз спокойно проехал мимо. И лишь назавтра узнал, что миссис Гоулд вторую неделю покоится на кладбище…

Многие видели, как «Женщина в белом» скользит по поверхности пруда. На протяжении многих лет отмечали какую-то связь между призраком и водой – случалось, «Старую мадам» видели, когда она черпала воду пригоршнями из расположенного неподалеку озера, а иногда «она сверкала так, словно ее платье было покрыто капельками воды».

В 1877 г. Бэринг-Гоулд и его друг юрист Киллинг услышали в коридоре звук, напоминавший «громкий шорох шелкового шлейфа». Бэринг-Гоулд (не особенный мистик, часто старавшийся подыскать самые прозаические объяснения) предположил, что это шумит дождь, но, выглянув в окно, оба джентльмена обнаружили, что небо совершенно чистое…

Проказливая деревенская девчонка Пейменс Кейт как-то вечерней порой воровала яблоки в саду особняка. Набив как следует карманы платья, она направилась прочь, решив съесть одно яблоко на ходу, и увидела перед собой «Женщину в белом», указывавшую пальцем на это самое яблоко. Перепугавшись, девочка бросила яблоко и пустилась бежать из сада, но дорогу ей вновь преградила «Женщина в белом», укоризненно указывая на карманы. Только после того, как Пейменс выбросила все краденые яблоки, призрак исчез. Кейт прожила долго и на протяжении всей жизни настаивала, что ничего не выдумала, что все так и было…

Любопытный случай произошел на балу у дочери Бэринг-Гоулда Mаргарет. Многие гости потом спрашивали:

– А кто была эта странная дама в темном платье с кружевами, седая, ни разу ни с кем не вступившая в беседу?

Там собрались люди, знакомые друг с другом, но эту седую даму никто не знал. Кто-то видел, как она стояла перед портретом Маргарет Гоулд и казалась на нее похожей, хотя выглядела старше дамы на портрете. Бэринг-Гоулд лишь разводил руками – описанную ему даму он не знал и на бал не приглашал…

Однажды один из джентльменов, гостивших в Лью Хаус, придя к хозяину, в некотором волнении сказал: войдя в свою комнату, он увидел там «пожилого джентльмена, либо в белом парике, либо с сильно напудренными волосами, а напротив него сидела пожилая дама в шелковом платье». Таких гостей Бэринг-Гоулд не приглашал. Войдя в комнату, он никого там не застал – но прекрасно знал, что именно в этой комнате, именно в этих креслах любили проводить воскресные вечера за беседой миссис Гоулд и местный пастор Элфорд… Лью Хаус, точности ради, расположен в Тавистоке, в Девоне.

На острове Льюис с XVIII в. бытует легенда: однажды по острову странствовал бродячий торговец, ирландец по имени Беарн Эйль. Однажды он заблудился и, на свое несчастье, постучал в один из домов, чтобы спросить дорогу. Хозяин смекнул, что, если у торговца с cобой товаров мало, остальное он распродал и кошелек у него туго набит. Один из обитателей дома, вызвавшись проводить, завел торговца в уединенное место и убил молотком. Оттащил труп ярдов на двести подальше и закопал, а деньги для надежности не стал брать с собой, закопал у колодца неподалеку.

С тех пор многие местные жители видели призрак ирландца – в виде светящегося пятна, которое перемещалось от того места, где было закопано тело, до колодца, где были зарыты деньги, и возле колодца исчезало. В 1922 г. три человека, видевшие этот свет, решили перекопать землю вокруг колодца – и действительно нашли полуистлевший кошелек. Правда, там было всего три мелких старинных монетки, ирландских – но светящееся пятно после этого не видели ни разу…

Теперь – о призраке не человека, а ворона. В 1749 г. в Дрейтонскую церковь (Аксбридж) залетел большой черный ворон. Двое церковных служителей хотели его поймать и выставить – но ворон не улетел, а попросту растворился в воздухе. В XIX в. странный ворон появлялся еще дважды – то в склепе, где клевал один из гробов, то на одной из церковных скамеек. В 1869 г. некая миссис Бург слышала хлопанье крыльев большой птицы, но саму ее не видела. Полагают, что этот ворон – дух какого-то самоубийцы.

И напоследок – о двух странных черепах.

Один из них, так называемый «череп Дикки», обитал (не в призрачном, а в самом реальном виде) на ферме Танстед в графстве Дербишир – причем с начала XVIII в., из-за чего ферму тогда же прозвали «фермой Дикки». Со временем забылось, как он туда попал, чей это вообще череп, мужчины или женщины, – но вел он себя, как бы это выразиться, очень активно. Если на ферме незваным оказывался кто-то чужой, Дикки предупреждал хозяев сильным стуком в стены. Правда, в других случаях его упражнения шли отнюдь не на пользу. Был случай, когда двое сезонных рабочих попросили расчет до срока – поместили их в одной из надворных построек, и они заявили, что не могут спать из-за «жутких звуков», раздававшихся вокруг. В другой раз трое батраков после тяжелого трудового дня так и не могли уснуть – их постоянно будил шум, словно кто-то разбрасывал наверху, на сеновале, сельскохозяйственные инструменты. Когда они поднялись на сеновал, обнаружили, что там все в полном порядке и ничего не разбросано. Они тоже вскоре попросили расчет до срока.

Утверждают, что другие стуки Дикки с поразительной точностью предупреждали о близкой смерти кого-то из обитателей фермы – или означали, что кому-то из домашних животных нужна помощь. Однажды стуки стали особенно шумными, прямо-таки неистовыми – и хозяин обнаружил, что череп украли. Уж неизвестно как, но он отыскал пропажу в одном из домов не так уж далеко. Причем похитители нисколечко не запирались – прямо-таки с радостью выдали череп и сказали, что только рады избавиться от него: с тех пор как они принесли добычу домой, их преследовали «звуки, окончательно лишившие душевного покоя».

Позже один из обитателей дома, решив, что с этим надо как-то покончить, похоронил Дикки на кладбище, в освященной земле, но местные жители запротестовали, череп пришлось вернуть с кладбища на ферму. Однажды кто-то бросил череп в пруд, но пришлось вытащить и унести на ферму – в пруду передохла вся рыба. В другой раз, когда на ферме делали ремонт, кто-то без всякого почтения бросил череп в навозную кучу. Дикки и на сей раз вернулся домой – у рабочих все стало валиться из рук, за что бы они ни брались, работа не задавалась, и в довершение всего их стали преследовать «странные и угнетающие звуки», исходившие, как они быстро установили, из навозной кучи. От греха подальше череп вернули на место.

Давно уже появились сведения, что Дикки исчез. И пока что не давал о себе знать…

О черепе Теофилуса Брума. Во время гражданской войны этот Брум сначала воевал в королевских войсках, но потом перешел к кромвелевцам, как он объяснял, в первую очередь оттого, что его возмущал обычай роялистов отрубать головы убитым врагам и насаживать их на пики в качестве зловещих трофеев. На смертном одре он попросил сестру отделить и его голову от тела и держать череп на ферме. Боялся, что и его голову может постигнуть та же участь – на троне уже сидел Карл Второй, и всем давно было известно, как поступили с головой Кромвеля…

Брум умер 18 августа 1670 г. Сестра его просьбу выполнила.

Но в последующие годы новые владельцы фермы эту традицию решили не продолжать – Брум был им совершенно чужим человеком. Однако всякий раз, когда от черепа пытались избавиться, обитателей фермы преследовали жуткие звуки, сущие вопли – пока череп не возвращали на место. Позже один из обитателей фермы решил воссоединить череп с телом и получил на это разрешение церковных властей. Когда могильщик раскапывал могилу, его лопата неожиданно раскололась надвое. Что было делать? Махнули рукой и отнесли череп в дом – благо он, в отличие от Дикки, никакими стуками-звуками ее обитателей не беспокоил, шумно протестовал только тогда, когда его пытались с фермы убрать.

Так и прижился, можно сказать. Понемногу неизвестно откуда возникло и укрепилось поверье: череп приносит удачу тем, кто относится к нему уважительно. Однажды, когда фермой владели супруги Кертон, всегда демонстрировавшие уважение к «Бруму», миссис Кертон по чистой случайности не упала в глубокий незакрытый колодец – что отнесли на счет благодарного Брума.

В 1992 г. череп Брума все еще находился на ферме Чилто Катело, в графстве Сомерсет. И однажды, похоже, проявил норов. В 70-х годах XX в. ферму посетил известный тележурналист Дейв Аллен, чтобы сделать передачу о черепе. Уж неизвестно, чем он не угодил Бруму, но на обратном пути его что-то сильно испугало – настолько, что он позвонил Кертону и сказал, что никогда больше к нему не приедет.

Вот и всё, читатель. Мы расстаемся с восемнадцатым веком – чтобы вскоре встретиться с веком девятнадцатым, бурным, интересным, богатым на события и интересных людей…